ВОИН: Скажи, ПОЭТ, за что так безответно Меня, прошедшего от стен до стен, Хуле подвергли, сняли с постамента? Меня, не давшего их ввергнуть в плен?

ПОЭТ: Они и так уже в плену – и так заметно, Так явно прошлое свое истерли в тлен, Раскрасив тень врага невинным цветом…

ВОИН: …Обезоружив нас, поднявших их с колен. Когда, лишив себя домашнего уюта, Мы очищали мир от полчищ зла От первых выстрелов до праздничных салютов Мы разве мыслили о том, куда нас привела Тропа войны неравной той?..

ПОЭТ: …Святой…

ВОИН: Святой! Не верю, что они не знали сами Кто враг, кто друг, кто добрый и кто злой Скажи, ПОЭТ, встречают ли завоевателей цветами?

ПОЭТ: Нет…

ВОИН: …Вот видишь – нет! А нас тогда встречали…

ПОЭТ: Что ж ВОИН, вот какой я дам тебе ответ: За сорванные с победителей медали Нам стыдно. Стыдно, что мы не сказали «Нет!», За то, что мы дипломатично прошептали Протеста ноту, лишь когда из-под гранитных плит Прах павших безрассудно вырывали, Имея при всем том благопристойный вид. На твой вопрос – за что? – не дать ответа. Им в их холодной гордости не приказать Беречь твои победные рассветы…

ВОИН: …Но как могли меня захватчиком назвать?! Скажи им ты - я здесь теперь безмолвен – Пусть обратятся к совести веков. Пусть знают, кем погост наш братский переполнен Пусть спросят наших скромных стариков!

ПОЭТ: Эй люди! Чем мешали эти Фамилии за бронзовой спиной? Они ушли, чтоб ваш же мир был светел! А вы вините их несуществующей войной… Оставьте их – они вам не опасны. Война их чище, чем ваш жалкий мир Их жизнь была по крайней мере ненапрасна. Бесплоден ваш на их останках пир!