Я читаю, как люди подмечают лучи тьмы в этом сплошном и бесстрастном сумраке жизни.
О, Макиавелли, ну может ты мне объяснишь, почему мне нравится читать эту колючую лишь по названию девчонку?

Мне страшно от этого мира. Думал как обычно расписать отчёты о своих подвигах/похождениях/обыденности *в моём лексиконе это одно и то же*, но понимаю, что не тянет меня в воспоминания об этих мгновениях/секундах/днях.

Хочется спрятаться, укрыться от всех. Бросить все концы, и расстаться с остатками личности, растворившись в просторах серой массы, становясь орнаментов обоев, не расклееных в метро.

Когда я представил гнёздышко, оно ведь уютное. В нём тепло и мягко. И есть немного ярких красок красно-оранжевого клетчатого пледа. А на столе пара свечей. Нет - три. Одна большая, почти шарообразная, но от возраста прячущая свой огонь где то в глубине своих расплавленных рёбер. И ещё две свечи классические. Только толстые и расставленные по комнате так, что б ничто не отсвечивало, что б не било в глаза, и в то же время, что б каждое присоединившееся создание могло найти для себя тёмный уголок.

Почему фантазия рисует эту картину? Быть может это стереотип? Почему параллельно с фантазией желание, воплощая свою сущность, стремиться к круглой комнате. За подвесным натяжным потолком, представляющим гладкую поверхность где то бьёт дневной свет. Место, где нет ни капли тьмы. Место, где воздух всегда свежий и чуть прохладный. Место, где нет стен, а границами служит лишь наше воображение. Где посреди стоит мягкое ложе, что и из чёрного дубового дерева, являясь доказательством существования абсолютно_твёрдого_тела, парит над белоснежной поверхностью дна. И вокруг пусто.

Яркий свет. Пустота. Прохлада. Чёрное дерево. Стекло, парящее в мыслях. Тишина. - И почему я желаю уюта, столь похожего на буддистскую нирвану?

И ещё, вытащите у мну из головы этот мотив: