Это цитата сообщения Letov Оригинальное сообщение

* Краткая история Панк-культуры *

ТОВАРИЩИ! ПАНКАМ ЧИТАТЬ И ЗАНОСИТЬ В ЦИТАТНИК ОБЯЗАТЕЛЬНО. для того, чтобы панк не выродился. и остался панком, а не продался и пропился. ОСТАЛЬНЫМ ЧИТАТЬ ЖЕЛАТЕЛЬНО. ДЛЯ ОБЩЕГО РАЗВИТИЯ

(c) http://diyclab.moy.su/load/1-1-0-101

То ли от большого ума, то ли от водки в организме или мож того, что дурень решил в краце по быстрому набросать, что я знаю о панке. И так начну....Панк и все, что связано с ним у простого обывателя ассоциируется с грязью, отбросами, гнильем, и мало кто хоть как-то связует это с протестом. Хотя панк культура, по сути,зародилась как протест против богатых кварталов, против хилых «обдолбаных» хиппи, против правительства и ее органов власти, в общем, против всего, что было грязью, отбросами, гнильем человеческой цивилизации. Все началось в Штатах в начале 70-х, в Нью-Йорке, Чикаго, Детройте. Эта «волна панка была практически не заметна, того времени панки собирались исключительно в гаражах, подвалах, подпольных клубах. На улицах городов можно было зачастую увидеть подростков, пугающих своим видом прохожих, распивающих спиртные напитки на виду у приличных граждан, шумящих и творящих всякого рода беспредел. Но их было очень мало, для того чтобы их заметили по настоящему. Наиболее заметные группы «первой волны панка Television, Talking Heads, New York Dolls. Но самой популярной и сейчас ставшей культовой командой были The Ramones. Первое выступление состоялось 30 марта 1974 года в "New York's Performance Studio". В состав группы тогда входили всего три человека: Джонни Рамоне и Джой Рамоне.

Свои фамилии парни взяли от прозвища Пола Маккартни – "Рамон". Спустя два месяца после дебюта менеджер группы Томми Рамоне сам засел за барабаны, предоставив Джою место за микрофонной стойкой. Своей резиденцией "Ramones" избрали клуб "CBGB", где довольно быстро заработали себе репутацию лучшей панк-команды в городе. За получасовой концерт парни выдавали до 17 скоростных и шумных композиций. Внешний вид музыкантов представлял собой драные джинсы и кожаные куртки, доукомплектованные стоптанными кедами. В Англии к The Ramones проявили гораздо больший интерес, чем на родине. Известный радиодиджей Джон Пил частенько ставил их пластинку в эфире, чем привлек толпы поклонников. В общем американские парни бунтовали, играли свою музыку, но дальше «пивных» дебошей это не заходило, общество к ним относилось снисходительно, мол, играются дети в хулиганов и пусть. Так все и думали, пока гроза панк-рока не грянула над Великобританией. Англичане точно скопировали американцев - и ошеломили респектабельную, манерную Англию. То, что прошло в США не очень заметно, подняло за океаном бурю. А всему зачинщиком стал не особо известный содержатель лондонского магазина супермодной одежды и побрякушек Малькольм Макларен. В самом конце карьеры New York Dolls он подвизался у них в качестве менеджера, тонко уловил основные тенденции нью-йоркского прото-панка и решил использовать этот опыт на родине. Результат получился ошеломляющим. Назывался он - Sex Pistols. Несмотря на то, что многое в британском панке действительно воспринимается с трудом, кажет­ся диким, необузданным, подчас каким-то животным порывом, он видится закономерным явлением как в жизни современного общества, так и в рок-музыкальной субкультуре. Панк стал реакцией не толь­ко на нелегкие условия жизни и невозможность полной реализа­ции духовных сил, но одновремен­но с этим и потребительско-мещанской сущности на интенси­фикацию общественно-политичес­ких и информационно-технологи­ческих процессов. Очень быстро он превратился в протест – форму, подходящую для любых столк­новений на любой почве: идеологи­ческой, социальной, музыкальной. Поначалу напуганные властьимущие объявили панков хулиганами. Пресса начала против них “крестовый поход”, показывая их как грязных, вонючих даунов, которые паразитируют на теле общества Но когда хулиганят сотни тысяч, это называется по-другому - бунт. Причем бунт этот возник из транс формированного конфликта «отцов и детей». Поразительно: детей не устраивали именно те отцы, ко­торые когда-то, 20 лет назад, повздорили с собственными родителями как в свое время и рок-н-ролл. Однако теперь все было куда сложнее. Старые мечты рухнули - новым никто не верил. Пришло время отчаяния, полного неприя­тия окружающего мира и ниги­лизма. При изобилии материаль­ных благ ни у общества, ни у конфликтующей с ним молодежи не оказалось достаточно прочных моральных качеств для того, что бы воспользоваться ими во благо себе и всему человечеству. Это тоже послужило причиной возникновения панк-бунта. В начале 1976 года добропоря­дочным англичанам показалось, что британская молодежь сошла с ума. Улицы наводнили толпы отвратительного вида подростков. В кожаных куртках и нарочито ра­зорванных джинсах на коленках, со шпильками в ушах и кольцами в носу, бритоголовые илощетинившиеся разноцветными шеве­люрами, с размалеванными краской лицами и унитазными цепочками, перекинутыми через плечо на манер шарфа, они оккупировали подворотни, местные пабы и кафе. Они хулиганили в кинотеатрах, вызывающе вели себя по отноше­нию к полицейским и задирали прохожих. Таким способом они спешили выразить свой протест миру, в котором родились и вы­росли. Иные формы протеста казались уже малоэффективными. Философия панков была философией «потерянного поколения», простой до предела: в свинарнике лучше и самим быть свиньями, здесь все загнило, все продается и покупается, деньги и власть идолы общества. Они окончательно решили, что из­менить мир к лучшему нельзя, и поэтому на жизни и карьере в ста­ром понимании этого слова был поставлен крест. Мир потерял смысл. Жизнь потеряла смысл. Будущего не стало.
Определяющим стало наплева­тельское отношение к окружаю­щим и самим себе, установка совершать всегда только то, что хо­чется сию минуту. Мораль оказалась повернутой на 180 градусов: все, что считалось аморальным у нормальных людей, на улице ста­новилось внешним проявлением «нравственности».
Высмеять все привычное и устоявшееся, разрушить создава­емое веками, раз оно на пользу не всем, а лишь тем, кто в брилли­антах, - так и пробила себе доро­гу идеология панков - идеология противления злу бессильным на­силием над собой и окружаю­щими.
Но здесь важно отметить, и об этом еще будет сказано ниже, что нового внес панк-бунт в молодеж­ный рок-протест по сравнению с предыдущими годами и даже «первой рок-революцией». Удар наносился не только и не столько по знакомым «мишеням» - рели­гии и так называемой буржуазной морали, что обычно выливалось в пропаганду секса и свободной любви, но и по основным общест­венным устоям вообще - истеб­лишменту, милитаризму, королев­ской семье и т. д.
Молодежь отказывалась жить по старым правилам, но не видела возможности построить свое общество, коммуны хиппи уже не катят, здесь надо все или нечего. Своими действиями они как бы говорили старшим поколениям – хватит нас учить жить, все равно от этого не будет толку, ваше время ушло. Начавшийся бунт перерастал в революцию.
6-го ноября 1975 года началась панк-революция. В этот день в Лондоне в Колледже искусств Святого Мартина состоялось первое публичное выступление ансамбля с вызывающим названием Sex Pistols. Группа исполнила всего пять композиций собственного сочинения, после чего напуганный сотрудник колледжа вырубил электричество. Концерт длился 10 минут.
Несмотря на неудачи, о Sex Pistols заговорили. В основном благодаря скандалам, которые сопутствовали появлению музыкантов в любых местах. Их ругали и костили, как никого еще не ругали и не костили в рок-музыке. «Мелоди Мейкер», ведущий английский еженедельник, обрушился на них с разгромной рецензией. Ответственный работник корпорации грамзаписи «WEA» Дейв Ди в ин­тервью дал им такую оценку: «С музыкальной точки зрения это просто немузыкально. В том, что они исполняют, нет дисциплины - поэтому у меня не может проснуться любовь к ним. Я не думаю, что у этого направления есть хоть какое-нибудь будущее». А великий труженик рок-музыки Фил Коллинз небрежно отмахнулся: «Да у них просто нет таланта».
Ну дык а че они хотели: у них не только не было таланта - они играть-то на музыкальных инстру­ментах умели кое-как. В этом и за­ключалась идея панк-рока. Они иг­рали свои песни не ради музыки, или развлечения, или денег, а ради таких же, как они сами, уличных мальчишек и девчонок. Они оде­вались так же, думали так же, действовали так же. Плоть от плоти - улица. А кто же еще мог стать во главе молодежи, у которой остался лишь один лозунг: «Бороться против всего»? Нонконформизм рок-н-ролла давно уже был забыт. Рок-команды увязли в тоннах электроинструментов и другой аппаратуры, их опусы в домашних усло­виях невозможно было воспроиз­вести, как когда-то песни Beatles или Rolling Stones. Рок-музыканты 70-х из Yes, Genesis, Deep Purple, Led Zeppelin, Pink Floyd преврати­лись в бизнесменов и жили в особняках, разъезжали в лимузинах под охраной телохранителей. У них уже не осталось точек соприкосновения с молодежью. 12-минутные гитарные соло или диско-танцы под фонограмму не имели никакого отношения к уличным па­цанам или молодым безработным.
Поэтому-то панк и предложил создать свой собственный альтернативный мир рок-музыки, кото­рый не требует десятков тысяч долларов на покупку дорогостоящей аппаратуры, не нуждается вконтрактах с солидными звукозаписывающими компаниями, не заинтересован в продаже пластинок миллионными тиражами. Все, что требуется этой самодеятельности, - пара дешевых гитар да ударная установка: каждый, обладающий минимальными музыкальными способностями (хотя и это необязательно), может организовать ансамбль под крышей собственного дома.
Вехой в становлении британского панк-рока стал фестиваль, прошедший 20/21 сентября 1976 года в лондонском клубе «100». К этому времени лидер Sex Pistols Джонни Лайдон уже взял себе псевдоним Джонни Роттен и превратился во «врага общественности № 1», став одновременно лидером «потерянного поколения».
Ненависть к общественному устройству так и рвалась у него наружу. Он говорил: «Я хотел бы взорвать весь этот мир. Грязный, отвратительный мир...» Выступая по национальному телевидению, музыканты Sex Pistols сквернословили во время интервью, говорили гнусности. Добропорядочная, чопорная Англия была шокирована.
В первый год о панке много писали и говорили как о музыке безработных, высказывались мысли об атаке на систему. Но даже в среде самих панков особых иллюзий на сей счет не было. Джо Стаммер из Clash говорил так: «Рок-н-ролл - совершенно бесполезен. Никто из нас ничего не изменит. Пройдет несколько лет, и все будут, как и прежде, копаться в дерьме, а в свободное от этого занятия время пойдут и купят четвертый или пятый, а может быть, к тому времени и шестой альбом группы Clash. Рок ничего не в силах изменить. Но после того, как я это сказал - а я это сказал только для того, чтобы вы поняли, что у меня нет особых иллюзий, - я все же хочу попробовать что-то изменить. Главное, за что я борюсь - за персональную свободу. За право выбора».
Лондон в период разгара панк-революции становится свидетелем появления целого ряда женских организации, которые заново осмысляют феминизм через трэш. Любительский журнальчик Shoking Pink превращается в один из символов этого дерзкого и альтернативного нео-феминизма.
Вивьен Вествуд, королева-мать направления панк в моде, изрезала майки своих друзей Малколма МакЛарена и Sex Pistols. На радиоволнах звучат Blondie, Patti Smith and the Banshees и Крисси Гайнд. Появляется агрессивный и сексуальный женский рок.
В 1977 году в Великобритании счет панк-группам шел уже на тысячи. Быстро создавалась новая так называемая «независимая» система рок-индустрии. Появлялись маленькие частные фирмы грамзаписи - индиз (первые и самые известные из них - «Чизвик» и «Стифф»), начали выходить самиздатовские журналы - фанзины - с информацией о панк-роке. Но это все, даже мысли о возможной конкуренции, не волновали «большой» мир. Он испугался самой панк-революции и боялся только ее политического итога. Важно было привести его к нулю. В задачу входило погасить в панке его социальный, а вернее, антисоциальный заряд и выпустить пар вхолостую. Прибегнули к испытанному средству - поп-индустрии. Из панка сделали доходный бизнес. Поначалу знаменитые фирмы грамзаписи отвергали его: в ноябре 1976 года фирма «EMI» подписала контракт с Sex Pistols на 40 000 фунтов стерлингов, но в январе следующего года указала им на дверь. В марте «A&M» предложила 150 000 фунтов стерлингов, но уже на следующей неделе расторгла соглашение. А в мае их подобрала компания «Верджин». Теперь уже окончательно.
Эта молодежь оказалась сделанной из того же теста, что и все общество потребления: как скоро на горизонте забрезжили крупные деньги, барыши, панк погиб. Те, кто год назад с ненавистью грозили кулаком, вслед разъезжающим в лимузинах рок-звездам, теперь уже сами мечтали о подземных гаражах. Атрибутика стиля панк вошла в моду и производилась на конвейере. Индиз получили отдельную колонку в хит-парадах ведущих музыкальных изданий Великобритании.
Обработка общественного мнения пошла в том направлении, что, дескать, в любой системе нет ничего хорошего, пока ей не противостоит антисистема. Эта угроза просто необходима, чтобы доказать жизнеспособность самой системы и ее правильный путь развития. Панк - такая антисистема. И если бы система была плоха, панк смел бы ее. Раз ему это не удалось, значит система прекрасна. Молодежь - это наше спасение, нечто вроде сторожевой собаки.
Панку подкосили ноги тем, что его разрешили и вывели из подполья. Никто больше не запрещал турне Sex Pistols, не отменял их концертов, не арестовывал тиражи готовых пластинок. Панк пустили на телевидение и эстрадные подмостки любых залов, помахивая перед носом пачками денежных купюр. Панк революция была уничтожена.
Отсюда началась новая волна. Панк-рок начал деформироваться, изменяться, расчленяться по самым разным музыкальным, политическим, эстетическим направлениям. Появились десятки новых стилей со своими концепциями, новым художественным мышлением, видением мира, иными целями.
В конце семидесятых поднялась вторая волна бунта. В музыке и молодежном движении это был период упадка пункеров. Панк-рок, как это принято говорить, “продался” и полностью был пожран шоу-бизнесом. Но параллельно с уничтожением истинного духа панка, буржуазная поп-культура сделала его популярным во всех слоях общества, и в рабочих кварталах - где бунтарей из среднего класса не шибко до того любили - стали появляться свои панки. В это же время в Британии, лишившейся доходов из ограбленных колоний, случился глобальный экономический кризис. Правительство начало помаленьку прижимать привыкших, жить жирно, британцев за счет социальных пособий, рабочих мест и так далее. Вырос уровень безработицы, а тем, кто работал, стали меньше платить. В Англии начались беспорядки, демонстрации и все такое. При этом пришедшее к власти правительство Тэтчер усилило поступление в страну гастрабайтеров из бывших колоний, где жилось еще хуже. Тут-то молодые панки из погруженных в депрессию рабочих районов и стали искать козлов отпущения за все происходящее. Долго водить жалом им не пришлось - ребята из находившейся в то время на полном топе правой партии «Hациональный Фpонт» быстро объяснили злобной молодежи, что во всем виноваты именно ввозимые в страну пакистанцы и индийцы. Ну вот. Политика, одним словом. Подбили фашисты клинья к скинхэдам, подкинули им денег и литературы, и стали появляться и множиться правые скиновские группировки под лозунгами «White Power», «Британия Для Белых» и т.д. В создании образа скина-фашиста немало поучаствовала пресса. Журналисты не особо разбирались в ситуации, и для них, все скины однозначно были фашистами. Об этом и писали. При этом, таков был социальный заказ - буржуям гораздо интереснее, когда рабочие парни бьют друг друга, чем задумываются о том, кто на самом деле виноват в причинах этих драк.
Так и закрепилось в массовом сознании, что скинхэды - это нацистское и расистское движение. В те непростые, появилось еще одна модификация - Oi!. - это на кокни (жаргоне лондонских окраин) аналог нашего окрика «Эй». Типа «Эй, слышь». Этот музыкальный стиль образовался - легко можно догадаться - из смешения скинхэдского ска и панка. Веселая, пивная такая музычка, кстати, никакого отношения к нацизму не имеющая. То есть, конечно, в среде правых скинов существует достаточно групп, которые поют под OI! расистские текстовки, но ведь музыка здесь ни при чем, а слова то могут быть любые. А ведь основатели и самые известные до сих пор группы стиля OI! (Sham 69, The Business) имели явный крен влево, то есть пропагандировали не националистические, а социалистические идеи. Короче, одни за коммунистов, другие - против, все бьют друг другу морду и от былого скиновского братства остаются только воспоминания. Кстати, правые скины потихоньку, тоже, стали не больно однородны. Произошло разделение на течения White Power под лозунгом «White Pride World Wide» и соответственно - националистическое, то есть не за белую идею против черной, а за какую-то конкретную нацию (или несколько наций, понимаемых как арийские) против всех остальных. При этом, оба течения в Англии особенно не любили «паки» -пакистанцев, которые на островах представлены во множестве. Они фактически и являются основными врагами носителей арийской идеи в Британии, и это несмотря на то, что сами паки - этически как раз чистейшей воды индо-арии. Вдобавок ко всему, после выхода в 1978 году фильма режиссера Алана Паркера «The Wall» (Стена) по одноименному альбому группы Pink Floyd, в Англии появились еще и т.н. Hammerskins, слизанные с визуальных образов из этого фильма. В принципе, хаммерскины были близки к неонацистам, поддерживали APL (Анти-Пакистанскую лигу). Большинство скинов между тем толкли свою старую идею - никакой политики! Но было уже поздно. Деньги задавили скинов, как и панков. Но победу еще рано было праздновать.
В шумихе политических разборок и крови тихонечко формировался пост-панк - направление, попытавшееся расширить рамки панк-рока, полнее раскрыть его потенциальные возможности в музыкальном и эмоциональном планах. Недобитые панки повзрослели, побрили головы, и ушли в скины или же занялись антигосударственной деятельностью, но многие, перестав бунтовать, жили обыденной жизнью.
Уже с 1978 года группы Stranglers, Squeeze, Pretenders, Public Image Limited попытались обогатить скудный музыкальный запас панка новыми элементами: кое-где стали звучать соло-вставки на отдельных инструментах, иногда резко усложнялась композиционная структура песни, в некоторых случаях появились клавишные инструменты и синтезаторы. Продолжительность звучания музыкальных номеров увеличилась. Создалось даже такое впечатление, что изменился сам подход исполнителей к творчеству. В него стало вкладываться больше смысла, больше творческих идей. Почти сразу пост-панк разделился на две части. В Великобритании многие группы исполняли мрачноватую и невеселую музыку, отличающуюся определенным синтезаторным фоном, различными шумами и индустриальными звуками, что вполне соответствовало популярной в их среде эстетике гнетущей полумистики. Некоторые музыкальные приемы эти ансамбли черпали даже из арсеналов средств выразительности арт- и хард-рока. В основном эта музыка должна была, по всей видимости, символизировать подавленность человеческой индивидуальности в современном мире, шизофрению и всеобщий апокалипсис в красках средневековья. Это направление пост-панка получило собственное наименование: специалисты обозначили его как холодная волна (cold wave). За океаном, в США, возобладали несколько иные тенденции. Во-первых, там существовали давние традиции народной танцевальной музыки, и во-вторых, при всех обстоятельствах на первое место всегда выдвигалась развлекательность. Поэтому американский пост-панк обладал большей напористостью, эклектичностью и даже танцевальностью. Так, например, в репертуаре лос-анджелесского коллектива X сочетались и рокабилли, и хеви-метал, и кантри с добавлениями, естественно, панк-рока, а также знаменитого звучания электрооргана группы the Doors (клавишник Doors Рей Манзарек продюсировал альбомы группы. X и не отказывал себе в удовольствии подыграть своим подопечным на их пластинках). со второй половины 70-х годов начал формироваться Хардкор как результат слияния панк-рока с xeeu-метал В разных композициях, в зависимости от желания музыкантов, преобладали черты то одного, то другого стиля. Однако в окончательном виде хардкор возник в США, а именно в Вашингтоне, в конце 70-х годов. Его приверженцы решили придать ему статус «ответа на британский панк-рок, как направление, «спертое» у них британцами. Среди первых известных групп были Minor Threat, DOA, Bad Brains, Black Flag, Government Issue.
Очень быстро хардкор распространился по всей Америке, затем стал популярен в Европе и даже в Великобритании. В музыкальном плане это был убыстренный панк-рок с более мощным насыщением звучания, берущим начало в незабвенных композициях Black Sabbath, с явными хард-роковыми риффами. Среди групп выделялись резко политизированные Civilised Evil и отличающиеся здоровым и не здоровым юмором MOD. Хардкор в целом уже сложился как течение, причем проявил себя как монолитное явление. Очень короткие песни в диком темпе, звучание которых представляет полную какофонию, сочетающуюся с импульсивностью рок-н-ролла, - с музыкальной точки зрения; полный набор панк-нигилизмов - с точки зрения текстов песен; а также пренебрежение к успеху, к деньгам, к славе - вот суть хардкора, который проявил себя не просто как некоммерческое предприятие, а скорее как антикоммерческое. В конце 80-х годов среди, наиболее известных команд хардкора были: Flipper, Napalm Death, Terror, Meat Men, Suicidal Tendecies, DRI. Позже эту тему перехватили такие команды как Pantera, Koяn, SOAD. Но история повторяется вновь, получив популярность новое направление, захлебывается в комерции.
Американское панк движение, наверное, полностью спопсилось, если бы не Грегори Уолтер Граффин. Он выбрал музыку, как средство выражения своей индивидуальности. В 1979 Грег впервые услышал передачу Rodney on the Roq на радио KROQ, в которой гонялись песни групп, созданных людьми с альтернативной музыкальной сцены. Весь следующий год Граффин одевался как панк, успел познакомиться с остальными участниками группы, создал Bad Religion, и до конца года они записали свой первый Экстендед плей (EP) и пустили его в той самой программе. EP назывался Bad Religion и, для того, чтобы выпустить его, группа организовала свой собственный лейбл, Epitaph. Бретт всегда был президентом лейбла, даже, несмотря на то, что сначала было лишь лог и абонентский ящик. Запись официально была выпущена в 1981 году и содержала 6 откровенных панк-рок песен. Панковская лирика, панковская музыка. Плохой вокал - заслуга Грега, плохие барабаны -Jay Ziskrout, и плохая гитара- Бретт Гуревич. Басист Джей Бентли, родившийся в Канзасе, но встретивший Грега в Высшей Школе Эль Камино, покрасил свой бас после покупки, но никто не предупреждал его, что если покрасить струны, то это как-то может отразиться на звуке. Плохоооой бас.Альбом вышел в 1982 году, благодаря 1000 баксов, выделенных отцом Бретта, и разошелся тиражом 10000 копий меньше чем за год, чего ребята никак не могли ожидать. Лонгплей содержал 14 песен, похожих на треки с EP. Всем им было по 17-18 лет. После этого группа выпустила десять альбомов последовательно становились лучшими за год за прошедшее десятилетие. Другие группы могут быть тяжелее, лучше играть, более панковскими чем Bad Religion, но никто не пишет песен так как Грег и Бретт. Музыкально они всегда были настолько уникальны, что даже могли бы и не быть панк командой. У них свой жанр: клевый синтез из народной и панк музыки. Грег любит американский фольклор, и это четко видно в мелодиях и созвучиях песен Известно несколько случаев, когда он называл Bad Religion фольклорной группой ( правда затем, он называл музыку панком ) А на самом деле, его песни не более попсовы чем остальные; и те, кто хочет ругать группу за "попсовый" звук, теряют все аргументы. По словам Джея "с самого начала идея не влезала ни в какие рамки" Если убрать скорость и дисторшен, сразу станет видно какие песни пишет группа, так что они могли бы продаваться как The Cranberries, Green Day и The Offspring (последним двум на мировую сцену помог пробиться именно Граффин). Грег как-то сказал: " Цель Bad Religion- делать хорошие цепляющие песни, которые заставляют думать". Одна из главных мыслей Грега за все эти годы - экологические проблемы Земли положат конец миру, который мы знаем. И это неизбежно ведь вымирание - естественный итог эволюции любого вида. Лирика Бретта всегда была более метафоричной и смутной. Но главной философией группы всегда было уважение чужой точки зрения, отсюда и название группы, в котором слово "религия" означает мировоззрение какой-то определенной социальной группы, хотя это и тяжело, ведь, если глянуть на чарты, то можно с легкостью увидеть что-либо вроде "будь собой"(Be Yourself). Suffer был назван лучшим альбомом года как на Flipside, так и на Maximum Rock and Roll; когда в следующем году они выпустили No Control, их известность подскочила довольно внезапно, несмотря на плохой прием публики Восточного Побережья во время тура Suffer. Исключая Грега Хетсона, все остальные участники группы имели сторонние проекты. В 1990 году они выпустили истинный шедевр Against the Grain. После Against the Grain, Пит ушел из группы, решив окончательно перейти в The Fishermen, в которой он играл параллельно, затем правда, он присоединился к FiFi. Пита заменил Бобби Шайер (Bobby Schayer), который до этого был сессионным барабанщиком. Generator был медленнее, мрачнее, но также выразителен и поразителен, как Against the Grain. И опять, Recipe for Hate был другим, но все на том же высоком уровне. Здесь нек-рые песни были еще медленнее и имели явно коммерческие мелодии. Одной из них была American Jesus, которую многие фаны считают своей любимой (наряду с Do What You Want и Along the Way согласно нескольким опросам). Это также одна из двух песен, которые Грег и Бретт написали вместе (99% песен группы выглядят как "музыка и лирика Грега" или "музыка и лирика Бретта"). Грег сказал, что ему надоело слушать, что группе не хватает оригинальности и назвал Recipe for Hate "экспериментом перехода к другому звучанию, которое способно заткнуть критиков". После Recipe for Hate, Bad Religion переключилась с Epitaph на Atlantic не без одобрения Бретта. Поэтому все их альбомы начиная со Stranger than Fiction были выпущены этим лейблом, к неудовольствию многих фанатов. Тот факт, что Stranger than Fiction звучал жестче и более панковски не останавливал фанов, которые ругали группу и называли продажной.После записи Stranger than Fiction, Бретт ушел из группы, чтобы сконцентрироваться на Epitaph, который стал самым крупным инди лейблом, во многом благодаря успеху The Offspring'овского Smash'a . На самом же деле, это было предлогом для прессы. Главная и реальная причина ухода, это то, что он поссорился с некоторыми участниками группы. У него был большой спор с Джеем, и он решил уйти. Он создал группу The Daredevils, и их первый сингл Hate You был написан про и для Джея. Брайан Бейкер (Brian Baker), возможно самый легендарный панк-гитарист Америки, игравший в Minor Threat, Dag Nasty, Junkyard, Meatmen, Government Issue and Samhain, был приглашен заменить Бретта, он прекратил работу в группе R.E.M. на два года, чтобы присоединиться к Bad Religion, или как он сам говорит: "that's me in the corner, choosing bad religion" (перефразировка песни R.E.M, которая звучит как: "that's me in the corner, loosing my religion"). 6 лет спустя, в 2000 году, Брайан отказал Guns and Roses и сказал, что останется в Religion, даже если ему не будут платить. Грег Граффин сам написал 23 песни и записал демо альбома, играя на всех инструментах и альбом стал еще одним произведением искусства. В No Substance (1998) остальные участники приняли более активное участие в процессе написания песен, что привело, едва ли не к худшим песням за историю группы, начиная с середины 80х. Даже песни Грега были менее вдохновленными. Участники группы соглашаются, что их следующий альбом (The New America, выпущен летом 2000) был гораздо лучше. Грег написал весь альбом сам, а вся группа помогла сделать его звучание горрраздо более удачным, чем предыдущая попытка . Грег - гениальный и талантливый человек. И группа сама наверное самая талантливая и мозговитая на панк-сцене. После шести лет отлучения от Bad Religion Бретт вернулся в группу, и группа набрала новые обороты. Грега Граффина и парней" многогранно. Очень интересна концепция панка которую Грег изложил в “Панк манифесте”. Передать смысл или в лучшем случае содержание манифеста попросту невозможно его надо просто прочитать самому. Каждый найдет там что-то свое.
Если с одной стороны отсечь всю ту публику, зачем-то обогнавшую свое время и называемую не всегда благодарными потомками прото-панками, а с другой - весь пласт уже-не-совсем-в-общем-то-панка 80-90-00-х годов, то полученный в результате этих хитрых манипуляций обрезок и будет являть собой эталон панк-музыки. Но, занимаясь подобным обрезанием (да простят меня арабы), не стоит огорчаться. Ведь время - понятие абстрактное, примитивное и необязательное к принятию в качестве измерителя успеха того или иного явления. Вышеозначенный обрезок вмещает в себя, при продолжительности-то в каких-то несчастных три-четыре года, полный спектр панк-идей, звуков, слов, призывов, моды - короче, всего того, что прекрасно адаптировано и к нашему времени. Если уж мы с вами говорим о панк-роке.
И то правда. Ведь взять наше время и сегодняшних героев панка: красовались бы сегодня на наших голубых экранах Offspring или Green Day, если бы не было когда-то Buzzcocks, Ramones и Descendents?; пугали бы сегодня кого-нибудь Slipknot, если бы в свое время Misfits не стали брать пример со свежих мертвецов?; и, наконец, знали бы мы сегодня о... кто там у нас сейчас "хардкор", если бы не Minor Threat, Circle Jerks и Black Flag. В то время, как все прогрессивное человечество отплясывало пого в грязных лондонских пабах на сейшенах Sex Pistols, Vibrators и Damned, а королева-мать, получив от "пистолетов" по полной программе, предпочитала помалкивать в тряпочку, в США готовилась очередная панк-революция, даже две. Вообще, надо отметить, что панк-революции происходили в те времена три раза в день. Но эти были особенными. Два откровенно молодых человека, Грэг Джинн и Чак Дюковски, успевшие приобрести кое-какой опыт игры на электромузыкальных инструментах в группах, названия которых история для нас не сохранила, задумали соединить свои знания нотной грамоты и заставить человечество впоследствии отзываться о себе с уважением. Как же "блэкфлэговцы" изобрели один из самых на сегодняшний день популярных в панке. Отказавшись от трех аккордов в пользу двух и не развозя лирику своих произведений на три тетрадных листа в клеточку, а пытаясь спеть свои пять предложений в минимальный отрезок времени, группа добилась совершенно невменяемого звучания. Итак, совершив одну революцию, Black Flag вплотную занялись приготовлением второй. Записав в 77-м EP "Nervous Breakdown", парни сдуру отволокли пластинку хозяевам лэйбла Bomp. В 78-м группу покидает Моррис. Кейт как будто чувствовал, что плацдарм, расчищенный Black Flag, имеет смысл оставить для культивирования и всяческого взращивания молодых талантов, а он и так не пропадет. Моррис, не теряя времени, основал собственный коллектив Circle Jerks, за что ему огромное спасибо. Группа Морриса внесла просто невероятный вклад в развитие хардкора и, наравне с Black Flag, считается классикой жанра. В Black Flag же, на место Кейта, был приглашен человек - Чаво Педераст. В этом составе группа записала следующий миник "Jealous Again" (1980). Потом в группу приходит Генри Роллинз. В 1981-м году увидел свет альбом "Damaged". Пластинка вышла классической во всех отношениях: все самые серьезные хиты команды расположились на дорожках этого диска - "Rise Above", "TV Party", "Police Story", "Gimmie Gimmie Gimmie", "Life Of Pain" и так далее. Вышло так, что дистрибьюцией продукции SST в этот период занималась контора MCA. После ознакомления с новым релизом сотрудничество закончилось. Но музыканты не унывали, они уже чувствовали себя живыми классиками, и какая-то несчастная MCA их не беспокоила. Что касается насыщения дискографии, то тут у Black Flag тоже все было хорошо, спасибо. В 84-м году Black Flag выпускают на SST пластинку "Slip It In" и спич-альбом "Family Man". После прослушивания данного произведения очень многие панки, находящиеся в состоянии ступора, сообразили, что для того, чтобы выпускать, а, соответственно, реализовывать по договорной цене пластинки, не обязательно сочинять музыку и играть ее на сложных инструментах. Прочитал несколько остросоциальных публикаций, пересказал своими словами - альбом готов! Вдохновленный изобретением Роллинз очень радовался открытию и в будущем еще около десятка, раз проделал то же самое. Генри Роллинз - культовый герой эпохи постпанка, после распада группы Black Flag в 1986 году с утроенной силой взялся за построение сольной карьеры. 25-летний панк оказался трудоголиком и многостаночником, который успешно реализовался в самых разных, часто неожиданных амплуа. Он играл и гастролировал со своей группой, сочинял стихи и прозу, записывал музыку, издавал книги, выступал с концертами, на которых читал свои произведения, вел колонку в журнале "Details", снимался в кино, вел программы на радио и пробовал себя в качестве ви-джея. Щедро одаренный и одержимый творчеством, не оставлявшим ему времени на личную жизнь, Генри Роллинз стал подлинным кумиром и духовным отцом для многих альтернативных групп 90-х. Настоящая фамилия Генри Роллинза - Гарфилд . Он родился 13 февраля 1961 года в Вашингтоне. С музыкой начал знакомиться рано, пользуясь большой коллекций пластинок, которую собрала его мать . Наслушавшись рок-н-ролла во всех его разновидностях, подростком Генри Гарфилд примкнул к одной из местных команд. Однажды во время концерта его кумиров Black Flag парень выскочил на сцену и начал подпевать им. Дальше произошло все как в сказке. Группа уезжает, но спустя какое-то время вокалист Дез Кадена решает сосредоточиться целиком на гитаре, и музыканты вспоминают о том самом парне, который как-то раз выступил у них на подпевках. Кандидатура Генри Роллинза кажется участникам Black Flag вполне подходящей заменой Дезу и он успешно проходит прослушивание на пост лид-вокалиста Black Flag. Тогдашний скинхэд атлетического сложения мало походил на панка, но именно с его приходом команда становится по-настоящему популярной. В первом же записанном вместе с Генри Роллинзом . Самостоятельный дебют Генри Роллинза "Hot Animal Machine" вышел в 1987 году, а спустя несколько месяцев музыкант положил начало дискографии устного рассказчика, тоже довольно обширной. Тогда он и собрал бэк-группу Rollins Band, что представляла собой мощнейшую энергитическую смесь тяжелого, фанка, пост-панк-нойза и в последнее время даже чуть ли не джазовых экспериментов. Плюс Генри, огромный, татуированный, миссионер своей души, истошно вопящий, сердитый и справедливый, рассказывающий истории - то ли вымышленные, то ли моменты собственной биографии, проповедующий, пытающийся донести до слушателя свою боль и одиночество, заставляющий не только отчаянно мотать головой и прыгать в такт музыке, но и глубоко задумываться над текстами. Еще будучи в составе Black Flag, в 1984 году Роллинз создал собственный независимый лейбл 2.13.61. Начиная с альбома "Human Butt" (1992) свои записи устных рассказов артист выпускал уже на собственном лейбле. Кроме произведений самого Роллинза, музыкальных и литературных, под эгидой 2.13.61 публиковались литературные опыты таких рок-музыкантов, как Иксен Червенка и Ник Кейв , а также произведения известных писателей Генри Миллера , Хьюберта Селби . и других. В 1992 году в свет вышла и самая удачная во многих отношениях студийная попытка Rollins Band "The End of Silence", дебют на лейбле Imago. Это был, по мнению ряда знатоков, наиболее цельный, сфокусированный альбом группы, который к тому же впервые отметился в американском чарте. Поколение MTV узнало о группе по видеороликам "Low Self Opinion" и "Tearing", а вскоре и сам Генри Роллинз начал регулярно появляться на телевидении как один из ведущих или специальный гость популярных программ. Уникальный персонаж 90-х, которого называют человек-индустрия, Генри Роллинз выглядит настоящим феноменом. Журнал "Details" просит стать автором постоянной колонки. Уже давно попробовав себя в роли ведущего на каналах MTV и VH1, Роллинз дебютирует в фильме "The Chase", который становится стартовой площадкой для интересной и вполне успешной актерской карьеры. Сейчас в активе музыканта - роли в таких известных фильмах, как "Johnny Mnemonic", "Heat", "Lost Highway". С пришедшей популярностью к Rollins Band все меньше способствует творческой реализации Роллинза. По окончании тура в поддержку диска "Come in and Burn" он оставляет своих товарищей, и команда - в первоначальном составе - перестает существовать. "Я хочу заниматься чем-то другим, - так комментировал эту ситуацию фронтмен, - у меня в голове звучит другая музыка. Rollins Band перестали быть рок-группой по сути, слишком много влияний слышится в их записях. Меня сейчас привлекает более жесткий и тяжелый рок". Последние несколько лет Генри сосредоточился на сольной работе. Его разговорные шоу и альбомы пользуются невероятной популярностью. По сравнению с сердитыми и напряженными до предела записями Rollins Band , в своем разговорном творчестве Генри гораздо более расслаблен и самоироничен. Несмотря на всю грозную, на первый взгляд, натуру, у Роллинза превосходное чувство юмора. Особенно это заметно на одной из его последних работ "Think Tank" (1998). Замечательно то, с какой честностью и легкостью Генри Роллинз повествует о довольно болезненных вещах, которые многие чувствуют, но обычно не обсуждают. Интересно, что банальные со многих сторон предметы обсуждения, как то семейные проблемы, наркомания или насилие, о которых жужжат все телеканалы, Генри подает очень по-своему, и люди по-настоящему задумываются. Роллинз по-настоящему многим помогает. И это несомненный феномен. Он выступает повсюду: в Америке, в Европе и России.
Теперь мне бы хотелось рассказать, наверное, о самом грусном в истории панк-культуры – гранже. С музыкальной точки зрения "гранж" есть производное от синтеза панк-рока, тяжелого металла и героинового мироощущения. Колыбелью "гранжа" стал Сиэтл. В конце 80-х в подвалах и пивных этого американского города буйствовало несметное количество групп, напоминавших друг друга музыкой и имиджем. Звучание у них у всех было "хардовым", в текстах воспевался суицид, а одежка первых "гранжеров" состояла из светлых джинсов, клетчатых рубах и кедов. В Сиэтле, в 86-м году выходец из Чикаго Брюс Пэвитт на одолженные деньги сколотил независимую фирму грамзаписи Sub Pop. Точно так же назывался панковский фэнзин, который он издавал раньше. Это стал первый лейб который начал выпускать гранж. Неожиданно, без всякой рекламной раскрутки, локальный лейбл замечает международная музыкальная пресса. Немецкий журнал SPEX объявляет Sub Pop лейблом года Коммерческий успех похоронил альтернативную идею. Влияние нового стиля распространилось даже на кино и моду. Известный дизайнер одежды Марк Джекобс весной 1993 года создал коллекцию, название которой дал grunge look. Продолжался весь этот общественно-культурный ажиотаж сравнительно недолго. Несомненно, одним из наиболее заметных явлений «альтернативной» музыки рубежа 80–90-х стал гранж (grunge), сконцентрировавший в себе все деструктивное, что только было в панке, пост-панке, хардкоре и металле. Грязные, яростные аккорды гитар, резкий и одновременно вязкий саунд, упрямо-допотопные риффы, надрывный вокал (с совершенно специфической, слегка «гнусавой» окраской), резкие динамичные контрасты; какая-то неприятность, неприкаянность, депрессивность в музыке и в текстах – вот что отличало «классических» гранжевиков. Вместе с тем гранж был пронзительно, душераздирающе лиричен и на удивление мелодичен. Решающую роль в истории гранжа (и всей «альтернативы») сыграл диск Nirvana “Nevermind” (1991), получивший бешеный коммерческий успех. В этом же году на вершины чартов взлетел и дебютный диск Pearl jam, также считающийся одним из «величайших» альбомов гранжа. Впрочем, Курт Кобейн вряд ли предполагал, что его песни будут иметь столь оглушительную популярность, и не стремился к ней. Возможно, именно несоответствие «внешнего» статуса его внутреннему мироощущению послужило одной из причин самоубийства этого талантливого музыканта в апреле 1994 года. Однако идеи гранжа не были забыты, развиваясь с середины 90-х в русле «радио-дружественного» пост-гранжа. Гранж примечателен уже тем, что не привнес ничего инновативного в музыку, и тем не менее считается самостоятельным стилем. Большинство известных гранж-групп могли бы с равным успехом существовать и в 70-ые годы. Очевидно, что секрет популярности гитарного рока из Сиэтла находится вне поля музыкального новаторства. Гранж появился в момент глобально политического вакуума. Конфликт между Западом и Востоком казался исчерпанным, молодёжь обратилась к личным проблемам и неврозам. Поп-музыка тех лет звучала стерильно и искусственно, в моде было разнузданное позёрство, аляповатый шик и кокаин. В этом смысле «гранж» был явлением прямо противоположным. На подмостках бесновались простые парни в драных джинсах и клетчатых байковых рубашках и пели мелодичные рок-баллады о ненависти и разочаровании. Пели неравнодушно, чем выгодно отличались от мэйнстрима, но избегали при этом, в отличии от панков, какой-либо социальной или политической аргументации. Самым негативным последствием этой моды стало то, что главный наркотик рок-субкультуры 80-ых - кокаин, сменяет куда более опасный героин. Почти все звёзды гранж-сцены сидели на игле, а с ними их друзья и подружки. Наркотики и неожиданная слава сломили Кобэйна. Ныне же стал довольно сильно развит пост-гранж. Представителями этого направления стали: NickelBack , Staind , Creed , Puddle of Mudd. По прошествии бурных лет большинство вчерашних бунтарей в США обременили себя мещанским материализмом, включающим в себя работу менеджером, семью из двух детей, надоедающую своей недалёкостью жену и тоскливую ностальгию по безвозвратно канувшему в лету бунтарству. Данная картина не претендует на догматическое изображение последствий, но всё же частично передаёт существующее положение вещей. Надо признать, что в бывшем СССР картина немного иная, но лишь настолько, насколько американский жизненный менталитет отличается от совкового. Но об этом попожже. О чём думали герои гранджа, провозглашая новую революцию? На этот вопрос ещё могут ответить оставшиеся в живых апологеты движения. Но, глядя на их теперешнюю апатию и вялую отрешённость, с трудом веришь, что они ещё что-нибудь помнят. Хотя, кто знает... Тот же Vedder вполне мог бы рассказать массу интересного. Неизвестно, для кого бережёт он сокровенные мысли, но можно предположить, что современная американская культура журналистики вряд ли заинтересуется теми, кого всё реже и реже встречаешь в масс-медиа. Не вдаваясь в историю и не особо ковыряясь в белье лидеров движения все же можно сделать некие интересные выводы. Абстрагируясь от давления лирики и личностной харизмы великих деятелей гранджа можно трезво взглянуть на это явление. Чем по сути дела явился грандж в 1991 году? Для существовавшей субкультуры он явился откровением. И это несомненно. Это была революция, а само понятие революции подразумевает призыв к новым вершинам, излом старых понятий и новую постройку сознания. Гранж пришёлся на "последний всплеск" 20 века, на завершающее десятилетие. Слащавость и отдающая клубами "голубых" вульгарность 80х выродилась и требовала завершающего аккорда, способного раздавить ей хребет раз и навсегда. Светлая вера в прогресс, всеобщее счастье и дальнейшее процветание наций вылилось в беспросветный материализм и всё усугубляющееся мещанское самосознание. И вот тогда, именно в это время, взращенный на накопившейся ненависти, подростковых комплексах и необузданной энергии нового поколения разрывающим связки хриплым криком оповестил мир о своём рождении грандж. Грани прошлого неизменно режут самоосознание будущего, ибо нет смысла оспаривать аксиому о взаимосвязанности и кармической преемственности поступков прошедших, настоящих и будущих. На изломе жизни, какой был в начале 90х, всё казалось совсем иным, и не столько внешние факторы определяли мироощущение, сколько внутренняя оценка и восприятие были иными. Можно предположить, что психологическая культура молодёжи переживала излом, и на грани этого излома поднялась волна непревзойдённого вдохновения, всплеска животной боли и ощущения ежесекундного конца. Здесь надо основываться на тонком эмоциональном восприятии, на тех ощущения, которые вызывает совокупность звуков, созвучие слов, воплощение мыслей героев гранджа. Тематика на первый взгляд бесконечно разнится, но это только на первый взгляд. В качестве основополагающей лирики всех коллективов можно назвать тему насилия. Здесь имеется в виду не столько уличное насилие, сколько каждодневное надругательство и изнуряющее самоограничение под давлением законов общества. Тексты Кобейна показывают предельный надрыв и крайнее страдание, прежде всего автора. Кто-то видел в текстах пророчества, кто-то растаскивал их на афоризмы, кто-то жил по ним, для кого-то это было новой Библией. Но были и такие, кто не видел в текстах ничего кроме так называемой «музыки слов», то есть музыкальности произношения и пропевания букв и слогов. И надо признать, что таких людей было очень и очень много. К подобным вещам трудно подобрать определение, но то, что не имеет чёткого определения и членораздельного объяснения всё равно существует, существует независимо и автономно. И только изредка, по неизвестным нам причинам, оно посещает некоторых из нас, делая их на краткий миг богами и запечатлевая их творения в истории человечества. Музыка. Сплетенье звуков разной высоты. По сути дела так? Да, это определение будет верным, но ничего не прояснит. Нужно услышать её и только тогда можно будет говорить о ней с пониманием. Это был кусок времени, реально привнесший в жизнь творческую гениальность в различных жанрах музыки и не только, заложив собой основы будущих течений и развитий. Несколько лет – мгновение в потоке вечности – подарили новую философию жизни - бессмертные сплетения нот. Да, и какой же будет вывод из всего этого? Резонный вопрос. Трудно сказать. Любая черта порождает однобокость и неполноценность смысла. Может быть в этом случае стоит воздержаться от вывода, дав каждому индивиду свободу восприятия и какой-либо оценки. Философия понятий похожа на жидкость с высокой степенью текучести. Проникая во все щели предмета, она находит ходы ради своей свободы. Самым поразительным оказался тот факт, что большинство ценителей гранджа продолжает считать, что грандж и гранджевая культура живы. Да, нельзя не согласиться, что на сегодняшний день имеется определенное число людей, которые слушают, играют и пропагандируют это направление. Но, это уже не полномерное и не всеобъемлющее движение, каким оно было в начале-середине 90-х. Трудно сказать, можно ли здесь говорить о смерти или о жизни, но факт остается фактом – времена изменились. Апологеты мертвы, кто физически, кто творчески. Законодатели стиля во многом отошли от корней и золотых традиций. И теперь можно говорить лишь о жизни видоизмененного стиля, осовремененного и разбавленного модными течениями, изменившейся психологией новых поколений, новыми ценностями и идолами. О бунтарстве больше речи не идет. В первую очередь о бескорыстном, глубоко искреннем и проистекающем из души бунтарстве, противопоставлении внутреннего мира миру внешнему. Старый девиз “against world” потерял свое подлинное значение. Новые герои, чьи ноги растут из золотых творений 90-х, пропагандируют другие ценности. Их основа – возвращение к первобытности, к теории выживания сильнейшего за счет убийства более слабого. Да, и при этом не стоит забывать о прибылях и маркетинговых исследованиях рынка слушателей. Гранж в своей основе – музыка саморазрушения, современная музыка – музыка внешнего разрушения. Двигаясь дальше в процессе мнимой самоэволюции, становится заметно как легко и быстро течет время. Еще совсем недавно те, кто слушал грандж, были в авангарде революционной моды. Эта музыка, эти рубашки лесорубов, эти кеды и поношенные джинсы, эти футболки поверх толстовок, эти люди и события… И вот, и десятилетия не минуло с того времени, как начинаются ощущения ветеранства и музыкального ретро. В таких общественных отношениях, какие исповедуют люди невозможно нормально жить, показывая подлинную материю своей духовности. Потому что она будет попрана, осмеяна, оскорблена и унижена теми, кто выбрал поражение и сдался. Истинное лицо человека – его творчество. И всякая фальшь будет в миллионы раз более явственна, когда человек пытается солгать в творчестве. Но только настоящие личности выносят на сцену и предъявляют людям кровоточащее подлинное «я», обнаженный дух, поражающий своей силой естественности и справедливости веры и смерть панков и скинов в борьбе с государством за право быть самим собой. А также наркотическая и алкогольная депрессивность, психопатические припадки гранжеров, подтверждают их подлинное, окровавленное противоборство с окружавшим их миром.
В “совке” пионерами панка стали группа "Автоматические Удовлетворители" Андрея "Свина" Панова и его немногочисленные последователи, среди которых, в частности, можно отметить "Народное Ополчение", "Объект Насмешек" и "Бригадный Подряд", а также эстонские "Трест Отбросов" и "Турист" Харди Вольмера. Позже сугубо подпольная панк-сцена возникла в Москве, где её основными представителями были "ДК", "Футбол", "Зебры", "Золотая Осень". Дальше -Летов, Ник, Янка, Лукич и могое другие. Началом движения можно считать 1976 год. Первая акция - "Раскопки". Так прикалывались “Мухоморы”: Они взяли чела и закопали в землю по-настоящему Вырыли ему землянку метра полтора под землю и закопали его. Выдали ему фонарик и листок бумаги, чтобы он свои впечатления записывал, как он там под землей себя чувствует, и вышли на дорогу, кричат: "Товарищи! Собираемся на акцию "Раскопки"!". Потом пошли раскапывать. Оказалось, что они забыли, где копали, и стали везде тыкаться по этому пустырю, еле-еле раскопали его часа через три. Он там уже задыхаться начал, но живой оказался, они ему какое-то искусственное дыхание сделали, а у него крыша поехала. Рубеж 1970-80-х был очень тоскливым временем, тусклым и тухлым. По улицам ходили толпы хиппи и прочей прихипованной молодежи, а рок-концерты в клубах продвинутых научных институтов собирали немыслимое количество самой разнообразной публики. Умышленное дуракаваляние в особо крупных размерах стало нормой жизни в стране, стремительно погружавшейся в мутный абсурд. Поэтому ничего особенного "Мухоморы" не придумали – будущие математики сочиняли коллективные романы, а геологи вовсю отрывались на студенческих капустниках. Но в этой компании просто лучше других знали, как следует назвать подобного рода дурацкое и глубоко бессмысленное с точки здравого смысла времяпрепровождение. Итак, все началось с того, что братья-близнецы Мироненко Пупс и Фофа и Свен Гундлах учились в знаменитой спецшколе N 16. По окончании этого элитного учебного заведения Пупс и Фофа продолжили образование на постановочном факультете школы-студии МХАТ, где и познакомились с Маленький. В "выходках" участвовал и самый знаменитый сегодня московский дворник, Владимир Кара-Мурза, школьный товарищ Мироненок. Согласно официально распространяемой версии, творческое объединение "Мухомор" появилось на свет 24 марта 1978 года во время грандиозной пьянки по случаю празднования "Всесоюзного дня работников хэппенинга". Началось все как обыкновенная тусовка – компания отправилась к Алексею Каменскому, который на помойке нашел огромный холст, метр на два. Применение находке было найдено быстро – за полчаса была нарисована роскошная картина под названием "Охота индейца на орла". Вот тут Константин Звездочетов и произнес историческую фразу: "Я, братцы, мухомор". В официальных документах группы также сообщается, что "первые мухоморские дни прошли в пьяном угаре, матерщине, панк-декламации". Доверять этим мифологическим рассказам следует только с большими оговорками. Эти литературные юноши из интеллигентных семей, театралы и синефилы, не вылазившие из "Иллюзиона", как-то не очень хорошо подходят на роль и необузданных панков, каких-то отечественных Sex Pistols. В этом противоречии нет ничего удивительного – всякий осмысленный жест, даже с виду до крайности экстремистский, в те благословенные времена оказывался прежде всего литературной программой. Когда "мухоморы" встретились с настоящим панком, можно сказать, отцом всех русских панков по прозвищу Свинья, произошла очень смешная история. Вышепомянутый Свин в боевом наряде стал знакомится со бородатым и заросшим Свеном Гундлахом. Один говорит: "Я – Свен", ему отвечают: "А я – Свин. И каждому из этих двух интеллигентных и застенчивых молодых людей казалось, что над ним как-то изощренно издевается. "Мухоморы" первыми после футуристов превратили свой имидж в настоящий художественный проект – ""мухоморы" носят одежды красивые и модные, танцуют танцы изящные и зажигательные, акции и перформансы делают умные и загадочные". И не скрывают того, что заняты всеми этими важными делами лишь для того, чтобы нравиться девушкам. Все эти незатейливые и очень человечные желания часто выливались в акции, сопряженные с реальним риском для жизни участников. Во время перформанса "Расстрел" участникам акции, среди которых были ребенок, еврей и беременная женщина, предложили добровольно пойти на расстрел. Бросили жребий и вытянувшего расстрельный номер повели в лес, спустя какое-то время прогремел выстрел. Затем "тело" было торжественно вынесено из кустов. "Случай в котельной" (1979) – перформанс, в ходе которого какие-то наглые денди злобно метелили бедного работягу прямо на заводе. Сказка ложь, да в ней намек – в реальной жизни чаще рабочая молодежь била модников за отклоняющееся поведение при попустительстве правоохранительных органов. Но апофеозом мухоморского рафинированного идиотизма, художественного волютнаризма и полного пофигизма была акция "Кто сей божественный фиал разрушил, как сосуд скудельный". Звездочетов, завернувшись в красное полотнище, стоял в туркменской папахе и смотрел драматическим взором на присутствующих, а в это время Гундлах и В. Мироненко били об пол надувными бревнами. А потом все встали и принялись раскачиваться, держась за руки, под песню Окуджавы "Возьмемся за руки друзья". Подражание древним, то есть футуристам, вылилось в совершенный концептуализм жизни. Простой поход компанией на чей-то день рождения непременно нужно было превратить в акцию, скажем, напялить при входе банные халаты. В планы "Мухомора" входил и переход от художественного эпатажа к непосредственным террористическим акциям. Был составлен "Перспективный план похищения из Третьяковской галереи картины А.Иванова "Явление Христа народу". Группа мухоморовцев в масках, угрожая привести в действие взрыватель, должна вынести означенное полотно размером (5,5 х 7,5 м.) из Третьяковки и, захватив самолет, вывезти картину в Саудовскую Аравию, поменять ее там на миллион баррелей нефти, затем продать нефть в США по спекулятивным ценам. Но весь этот террористический балаган, оказывается, преследовал высокие цели. После всех приключений "мухоморы" тайно возвращаются в СССР, на вырученные деньги строят музей концептуального искусства и учреждают ежегодную мухоморскую премию за лучшее концептуальное произведение искусства. Так что мухоморская диверсия преследовала высокие цели – то, что уже в 1990-х было названо "построением инфраструктуры современного искусства". При этом "Мухоморы" наставили на своей оппозиционности по отношению к искусству как таковому и заявляли: "Для нас хорошо то, что еще не стало искусством". Поэтому по отношению к своим старшим товарищам, нонконформистами, которые занимались очень уж серьезными делами, "Мухоморы" демонстрировали какой-то веселый антагонизм. Когда элита андеграунда пригласила молодых провокаторов в один светский салон, те устроили там "Вечер памяти поручика Ржевского". Патетическими голосами читали скабрезные истории, совершенно серьезно доказывая, что жизнь поручика – исторический факт, доказательством чему являются его многочисленные, свеженаписанные портреты. Публика, которая ожидала услышать нечто высокопарно-концептуальное, была в шоке. В общем, ничего святого, никакого почтения к старшим. К западному искусству, высокому идеалу, к которому должен стремиться каждый настоящий художник, относились с большим подозрением. Признавали только дадаистов, о которых не знали почти ничего. Уважали и Сальвадора Дали, но не за его картинки, которые считали пошлыми, но за непрерывный перформанс в жизни. Особенно любили рассказывать про аудиенцию, которую дал Дали Араму Хачатуряну. После многочасового ожидания в приемной раздались звуки "Танца с саблями", перед изумленным советским композитором прогарцевал сюрреалист на коне и в кавказской бурке. Потом вышел дворецкий и объявил, что аудиенция закончена.В точности следуя заветам Сальвадора Дали, "мухоморы" однажды решили, что настала пора однажды проснуться знаменитыми. Правда, решение "пойти в народ" сильно контрастировало с идеалами нескольких поколений нонконформистов, которые с опасливым высокомерием относились к ничего не ведающим простецам и культивировали образ одинокого гения, "которого поймут только потомки". Но на "Мухоморах" закончилась героическая история эстетического противостояния власти и независимых гениев, начались времена настоящего андеграунда, находящегося в оппозиции ко всем системам на свете. Замечательно, что предложение стать поп-звездамии пришло вовсе не от коллег-художников, а из совершенно другой среды. Евгений Матусов, деятель рок-андеграунда, с которым "Мухоморы" познакомились на акции "Расстрел", предложил распространить в широкие народные массы мухоморскую поэзию под звуковое сопровождение. Матусов, участвовавший в издании подпольных рок-журналов "Ухо" и "Зеркало", принес на запись профессиональный микрофон. Процесс записи сам по себе превратился в перформанс – на одну дорожку записывался голос чтеца, на другую – заранее подготовленная фонограмма из обширной коллекции пластинок Алексея Каменского, который по совместительству членом Московского общества филофонистов. Для саунд-трека выбирали самое банальное, те самые мелодии, которые с утра до ночи транслировались по официальным радиоканалам – от Джо Дассена до Поля Мориа. Не забыли и "Танец с саблями" – в качестве специального оммажа Сальвадору Дали. Тексты лежали на столе в виде хаотично разбросанных машинописных листков, из которых интуитивно точно выбирались созвучные музыке произведения. "Английское" вступление читал Владимир Мироненко, который в школе изучал французский, и поэтому все слова произносились им по транскрипции, написанной русскими буквами. Для обложки 50-минутного опуса использовалось высокохудожественные ягодицы одного из участников проекта, демонстративно нависавшие над грудой червонцев. Несмотря на столь откровенно антикоммерческий запал, "Золотой альбом" был растиражирован на нескольких десятках 60-минутных кассет. Матусов провел рекламную кампанию и начал распространение супершлягера по спекулятивной цене. Но для начала новый художественный проект был предъявлен концептуалистской общественности – Илье Кабакову, Андрею Монастырскому, Дмитрию Александровичу Пригову, Всеволоду Некрасову в качестве "сложной теоретически-эзотерической авангардной композиции". Гуру московского концептуализма ко всему этому безобразию отнеслись как-то холодно, зато широкие народные массы восприняли "Золотой диск" на ура. Панк-культура сочла этих художественных хулиганов своими ребятами, кассеты разошлись немыслимыми тиражами, "Мухоморов" стали приглашать на подпольные концерты, не подозревая, что те толком не умеют играть ни на одном инструменте. До сих пор некоторые монстры рока, такие как группа "ДК", называют "Мухоморов" основоположниками рок-поэзии золотого века. В конечном счете и Шнур тоже приходится "Мухоморам" прямым наследником. Правда, новым звездам этот шоу-бизнес быстро наскучил. "Продолжать наносить удары в одну и ту же точку нам было уже не интересно", – вспоминал потом Сергей Мироненко. И хотя новых подвигов на ниве рок-музыки "Мухоморы" так и не совершили, их всенародная слава продолжала расти сама собой. "Золотой диск", записанный в 1981 году, завоевал максимальную популярность к 1983 году, а уже в 1984 году он был указан на почетном четвертом месте в списке групп, запрещенных к публичному прослушиванию, обогнав AC/DC, KISS и "Зоопарк". Но именно эта всенародная слава и оглушительный успех и привели к фатальному результату. В мае 1984 года "мухоморы" продолжили свою карьеру в рядах доблестной Советской армии, несмотря на то что, как разумные молодые люди, они заранее выправили себе освобождение по состоянию здоровья и другим важным причинам. Под эту замаскированную репрессию не попали только Алексей Каменский, который от деятельности группы отошел, да Сергей Мироненко – он числился главным художником воркутинского театра, так далеко его искать не стали. А брата его, Володю, в конце концов вытащить с космодрома "Капустин Яр" родной дедушка-маршал. Свен Гундлах обустроил в стиле чистого соцарта все красные уголки сахалинского гарнизона, а Константин Звездочетов продолжил карьеру рок-звезды, исполняя сослуживцам композицию "Солдат стройбата" с "Золотого диска" и декламируя сутры Корана товарищам мусульманской национальности. Хорошее образование, как оказалось, помогает даже в стройбате. Так что время "мухоморы" провели неплохо. Когда все закончилось, оказалось, что никакого прежнего драйва к коллективному творчеству не осталось, пришлось оттягиваться поодиночке, сохранив гордое имя "мухомор" как хороший бренд. Особенно он пригодился во времена "русского бума" периода перестройки, когда экс-"мухоморы" объездили с выставками полсвета. Карьеру рок-звезды продолжил только Свен Гундлах, организовавший из друзей-художников рок-группу "Среднерусская возвышенность". Несмотря на то что никто из участников этого музыкально-художественного проекта так и не взял на себя труда разучить толком хотя бы пару аккордов, и этот проект тоже стал звездным – записи расходились колоссальными тиражами, в салонах такси зазвучала уже "Двухголовая птичка" и "Галя, гуляй!" в бесподобно-гнусавом исполнении. Впоследствии проповедник истинного рок-н-ролла Артемий Троицкий назвал "Среднерусскую возвышенность" лучшей группой всех времен и народов. В конце 70-х Ленинграде развивался панк. Панкавали в то время такие личности, как Виктор Цой и Алексей Рыбин, больше известный как Рыба. В 1984 г. в Омске началась деятельность наиболее последовательной и концептуально смоделированной группы Егора Летова "Гражданская Оборона", которая породила волну подражаний и вместе с Тюменской "Инструкцией по Выживанию" инспирировала появление в Сибири мощного панк-движения. С выходом этой музыки из подполья и исчезновением ореола запретности интерес к панк-року не упал, ибо радикализм его наиболее одарённых представителей (Летов, Свин, Янка, Ник Рок-н-Ролл, Хой) продолжает ломать всё ещё существующее табу в области морали. Сегодня панк стал неотъемлемой частью субкультуры. Немного жаль, что он перестал восприниматься как нечто революционное, но что же делать – такова жизнь, а значит, как спел Никонов: "Революции не будет!". Просто она уже свершилась… История совецкого панка очень отличается от происходящей панк революции на Западе. Идеология, террор со стороны властей, боязнь быть не таким как все подавляло бунтарскую волну которая прошлась по загнивающим капстранам. Панк в совке имел полностью нелегальный характер. Народу приходилось включать всю свою находчивость и изобретательность. Дальше хотелось бы рассказать о том народе который создал панк культуру в совецких широтах. И так ………
Андрей "Свин" Панов внес огромнейший вклад в становление панк-музыки в СССР, и по большому счету, появление самого панк-движения обязано именно ему - первооткрывателю и адепту идей "великого рок-н-ролльного надувательства". Свин родился в довольно известной интеллигентской семье балетных танцоров Валерия и Лии Пановых, и воспитание получил хорошее, поступил даже в Театральный.. На присланные эмигрировавшим за бугор отцом деньги он покупает хорошую аппаратуру, ставит ее дома и, взяв гитару, летом 1979 г. организовывает свою банду "Автоматические Удовлетворители" Команда стала, идиотничать, прикалываться, краситься, булавки носить первыми в Питере. Примечательно, что в это самое время никому тогда еще не известный корейский мальчик с простым русским именем Витя участвует в первых записях "АУ", благо он был знаком со Свином и вообще они жили рядом. Свин же настоял на том, что бы Витя Цой взял гитару и стал сочинять свои песни. Первое выступление в кафе "Бриг", затем Москва, затем Прибалтика. В 1982 г. "АУ" распадается. Дело в том, что из всех составов самым стабильным человеком в группе был только Свин. Остальные музыканты менялись, как хотели. Следующий год ознаменован воссоединением и серией подпольных концертов "АУ" и последующим распадом. Примечательно, что в 1981 году из "АУ" отк