Тихий шорох листопада,
разведенные мосты,
поржавевшая ограда,
да могильные кресты.
Я иду чуть-чуть уставший,
позади облезлый кот,
словно символ жизни нашей,
обтрепавшийся за год.
Спотыкнулся о поребрик,
устремив на небо взгляд,
проиграл с асфальтом дерби
уж в который раз подряд.
В позу встав у парапета,
хоть и было не с руки,
среди ночи ждал рассвета
и смотрел на гладь реки.
Кот уселся под ногами,
очень гордо, в позе льва,
что-то все же есть меж нами,
уловимое едва.
Из авоськи вынул «бургер»,
то есть булку с отбивной...
есть Европа в Петербурге,
только с русскою душой.

Кот сожрал мою котлету,
а я булкой закусил,
очень трудно жить поэту,
особливо на Руси.
Широка страна родная,
но я знаю наперед,
что от края и до края
ждет меня такой же кот.