В 1930-е в Москве и Петрограде стали отходить от культурного шока нового, «пролетарского» искусства и вспомнили про русских классиков. Начали раскапывать литературу и переписку 19-го века. Обнаружилось много стихов, прозы и воспоминаний современников о Пушкине.

Этого "наследия" оказалось так много, словно спустя 20 лет после смерти Поэта, игра в «И я тоже знал Пушкина» была некой «салонной модой» образованного человека девятнадцатого века.

Жизнь поэта, его творчество, поездки оказались расписаны, едва ли не по часам с самого детства. Пушкин рано повзрослел, быстро набил руку, хотя в разъездах особенно не поешь, не попьешь, не помоешься, не то что создавать шедевры... Изысканная поэзия, тонкая драматургия, стильная проза, исторические хроники… У него не было неудач. Разные жанры, стили, но везде – гениально или близко к тому…

Да. Пушкин был первым. И так удачно получилось установить правила языка и вкуса, которые позднее стали «каноническими». Однако недолгая жизнь и многочисленное разнообразное наследие – это не только свидетельство необычайного таланта Классика, это и свидетельство слепоты и доверчивости .

Так не бывает, и будем снисходительны к предкам.
Любящие - бывают простительно слепы и доверчивы.

Пушкина, как автора всего того, что мы о нем знаем – не существовало. Ему приписывали все лучшее, что создавали его современники. Приписывали в 19-м веке и в 20-м.
Вряд ли осознанно.
Цензура помогала: она вычищала имена после очередных декабристов, Кавказской войны, петрашевцев, Крымской войны, смены двора, еще одной смены двора, еще одной, смены Императора…

Куда-то надо было девать богатое наследие исчезавших в небытие имен. Когда читаешь вперемешку Грибоедова и Онегина, поэтические образы и стиль двух гениев похожи настолько, что кажется, как два поэта посмеиваются над тобой. Их творчество перекликается друг с другом, как пересекаются их дороги на Кавказе.

Пушкин был коллективным, общим, единым.
Для всех и для себя. Ему отдавали и приписывали лучшее, когда на сердце было плохо – и когда хорошо. Из-за его лучших стихов торчат уши Тютчева и Фета. Лучшие сказки - заставляют вспомнить блестящего Петра Ершова.

После смерти канцлера Александра Горчакова, в его архиве (гимназистский друг поэта- !!) нашли неизвестные стихи Пушкина и поэму «Монах».

Пушкин был таким же групповым продуктом, параллельно которому и также – создавались Иван Барков и Кузьма Прутков. Но на иных порывах.

Пушкина в наших понятиях просто сравнить с издательским брендом. В конце концов, Записки Екатерины Второй тоже вышли под именем «Александр Пушкин». Кое-где здравый смысл торжествовал: приписать заметки Императрицы гению поэта – все-таки посчитали невозможным.

Прежде чем думать о том, что окажется на месте лучшего русского поэта, хочется понять, что вынуждало людей создать такого Пушкина.

Ведь это был коллективный продукт, близкий и родной для каждого, потому люди щедро отдавали в общий котел лучшее, вместо того, чтобы ставить свою подпись. То, что в другой стране – присвоили бы себе, здесь стало «общим».

Не настаиваю, что такие мысли помогают думать реальными, а не мифическими образами. Кстати, между делом, в этих понятиях достичь уровня Пушкина - стало в десять раз проще.

Возможно, для кого-то это будет повод задуматься и вылечить печень.

В том, что Пушкин окажется групповым псевдонимом, еще некая «групповая фига в кармане», направленная куда-то в сторону всей мировой несправедливости. Все, что мы знаем о Пушкине, появилось спустя 20 после его смерти. И благодаря случайности и гению в нем могли спрятаться даже Бакунин и Нечаев.

О фигуре Дантеса - позднее...
О том. почему человек с этой фамилией оказался главным героем "Графа Монтекристо"
Какое сокровище присвоил герой Дюма... второй известный "мулат-литератор" 19-го века.
И почему в России был запрещен роман "Учитель фехтования", героев которого автор отправил в сибирскую ссылку.