- Ты любишь меня?
- Нет. Но я испытываю к тебе безграничную нежность. И так будет всю мою жизнь.
(с)

Послушай, образно говоря, я отдал бы тебе свою последнюю рубашку в самую клевую клетку, сбегал бы в аптеку за гематогеном без дебильных ароматизаторов и остриг тебе челку, чтобы не лезла в глаза.

Смотрю рыбьим глазом в белый лист на моем мониторе и съедаю упаковку мидий, становясь как будто чуть ближе к океану. Выражаясь современным языком, это мой стиль: жрать морепродукты за заляпанным столом, делая вид, что это вполне приемлемый сценарий.

Я жалею о многих вещах: например, о кремации отца, о сломанных в пьяном угаре очках, что не выучил немецкий и что проглотил твое большое сердце.

Самая страшная минута - это минута, когда ты уверен, что все знаешь. Такая минута пахнет цитрусами и молоком, поднимает тебя за плечи, ведет на закрытые крыши, а потом, истекая, сбрасывает тебя вниз на тротуар.
Я ничего не знаю. Это моя молитва, мое синее тату и, собственно, единственное знание.

Бог мой, и это все, что я вынес с этой войны и это совсем не все, что я хотел бы сказать тебе, если осмелился бы заговорить.