Путались и терялись вертикали, горизонтали, углы... Я держалась взглядом за стену, а ступнями за пол, и на этой невидимой ниточке висела. Боль накрывала всю верхнюю часть спины, ягодицы и бёдра, ступни... Я слышала шум воды - мужчина зачем-то ушёл мыть руки, странно. И это точно не конец, я уже чуяла это, так же, как днём, ещё не согрешив, чуяла, что получу сегодня, и сильно получу - и недоумевала, и думала, что будет сладко, и хорошо - а получилось наоборот. Ещё до начала мне хотелось броситься и зареветь, сказать, что всё поняла и никогда-никогда, но, чёрт возьми, я это уже говорила, говорила, выходит, грош цена твоим словам и только тому, что записано на шкуре плёткой, можно верить.
И вот Он пришёл, мой Любимый. Вдруг положил на высеченную горячую спину мокрые горячие ладони, шершавые такие... Тёплые такие, и странно, почему же вода горячая, и неужели так сильно выдрал, что решил охладить водой, это у нас не в ходу, заботливые такие нежные руки, и мне стыдно, что, несмотря на боль сейчас, мне приятно их чувствовать. А если захотел охладить - почему горячая? И почему такие шершавые руки, и песок - откуда песок? Такой мелкий, как на пляже тёплый песок, солнышко светит, и лето, и вода, только я не понимаю, почему на спине песок - но это приятно, хотя песок на поротые рубцы это грязно и нельзя, но ведь у нас дома нет песка, и почему Он делает мне хорошо так сейчас, и с ума я что ли схожу, ведь я сейчас упаду в это тепло и плещущуюся воду, а меня надо наказывать, я же плачу сейчас, потому что высекли и будут дальше сечь, а если я уйду, мне будет всё равно и придётся либо перестать, либо потом продолжить, а тогда я не выдержу... Яркое, ласковое, тёплое, слепящее, белое солнце и нагретый песок зовут меня к себе. Летоморесолнцепляж.
Соль.
Что это стягивает и делает боль густой?
Соль.
Откуда песок, действительно, с чего бы меня жалеть - должна получше запомнить эту порку, и я запомню. Жду, когда начнёт драть и щипать кожу, но не дожидаюсь - боль идёт изнутри, и покалывание наружных слоёв просто застревает, блокированное куда более сильным противоположным сигналом. Я покалывание чувствую, но это не страшно совсем. А вокруг песочек, вода, пляж, солнышко... Опять стыдно - ну вот, даже как следует прочувствовать не можешь наказание, но я же не самоубийца - сказать, что я не чувствую, что втирать надо сильнее и соли ещё принести. Сейчас тело просто пытается дотерпеть до конца ту боль, что есть, и умножить её - язык не повернётся.
Ладони перестали прикасаться, и я слышу снова замах плети. И чувствую. Покалывание тоже начинает звучать. Я чувствую густой пласт боли, обёртывающий спину слоями. В этом пласте взрывы - чёрные дыры, и они действительно сверхплотные, очень тяжёлые, горячие, свинец. Сосредоточенность - две мысли: не дёргаться. Стоять!
Дрожь в коленках и стук в зубах швыряют меня вверх-вниз, а мне нужно не упасть в спасительную темноту и дотерпеть. Стоять!
- Иди в душ.
Опасаюсь, что душ будет холодным и бить больно по следам, я бы не пошла в душ, но в такие моменты перечить и высказывать просьбы мне не приходит в голову. Видимо, душ предназначается, чтобы смыть соль - ведь Он не знает, что я не чувствую её почти.
Самонадеянная я... Душ-то и заставил её прочувствовать. Растворившаяся соль в один миг потекла по рубцам и, кажется, прошла насквозь, орать хочется, щиплет. По-настоящему я её прочувствовала и поняла только на следующий день. И через следующий день. Как будто спина обгорела на пляже, под палящим солнцем, на раскаленном песке, после синего, солёного, горького, как мои слёзы, моря.