<...>
Береника — сама жизнь в коротком красном платье с открытым лифом. Тит, сверкающий лысым черепом, мрачен как смерть. В руках он держит урну с прахом отца и носится с этой урной как с писаной торбой. Прах все время сыпется, а Береника так весело выпивает и курит сигаретку, так страстно, бросаясь к Титу, прыгает в его объятия, так весело обнимает его ногами, что выбор, если бы не зануда Расин, был бы вмиг сделан в ее пользу. Ну а Антиох, хоть и герой боевых действий,— слабак-резонер, мечущийся между любовью к отвергнувшей его Беренике и дружбой к императору, который стал его удачливым соперником.

Тит картинно мучается, ломает стулья, ползает по полу, ведет себя не по-императорски, и только по наущению Паулина подписывает бумагу о высылке царицы. Его тень-Антиох тоже валяется, тоже ломает, он кидается на видеопроекцию своей любимой, пытаясь физически в нее проникнуть, но едва не расшибает при этом лоб. Береника впадает в оргазм в беседе с Титом, гимнастически поет, лежа на стуле,— в общем, в какую комнату ни войдешь, всюду валяются цари. В такой попытке осовременить классику заодно исчезает и цена выбора. Ну мало ли, сменит Береника платье и уедет к себе в Палестину. Там, сейчас, конечно, неспокойно, но в случае чего из Рима можно слетать на уикенд.
<...>
Расин опирался на строчки в «Жизни 12 цезарей», Светоний писал, что «Тит, страстно влюбленный в Беренику, услал ее из Рима против своего и ее желания, с первых же дней прихода своего к власти». «Варшавская мелодия» на вечный, римский еще сюжет. Для драматурга XVII века, придворного историографа, посвящающего пьесу руководителю королевской администрации, выбор Тита мучителен, но очевиден: долг важнее. Для сегодняшнего композитора и либреттиста долг — чушь, прах, и ему место в урне. И эта песня не о нем, а о любви.

https://www.kommersant.ru/doc/3759277