Говоря о гениальности нельзя не упомянуть ее...Аля Кудряшева... еще один творец современности... Эта девочка старше меня лишь на год... она живет в прекрасном городе Санкт-Петербург... издательство "Геликон" издало в прошлом году ее дебютнуюу книгу "Открыто" (походу дебюты всех поэтов жж издает именно это издательство=) ) Мне кажется, она даже думает в рифму... и говорит наверно тоже... потому что ее стихи... это как разговор... Нравится она мне не меньше Веры (Наверно мне должны нравится.. ну я не знаю Ленор Горалик..например... с еочаровательным зайцем ПЦ... но как-то не понимаю я ее... наверно еще не доросла (это как до Пастернака... да простят мне такое сравнение=) )) А вот Аля... Аля и Вера - это мое...

 Не бойся, милый, это как смерть из телека, воскреснешь, вылезешь
где-нибудь через век, ведь это даже не вирус, а так, истерика,
суббота-утречко, надо уже трезветь. Пора идти, в пакете в дорогу бутеры,
расческа, зеркало - господи, это кто?.. На улице не морозно, но мерзко -
будто бы хмельное небо вырвало на пальто. Ну что ж, спокойно, с толком,
поднявши голову, на остановку, правильно, не спеши, так хорошо - не видно
ни сердца голого, ни розовой недомучившейся души.
Вот так проходят эти, почти-осенние, почти совсем живые пустые дни,
которые начинаются воскресением, кончаясь так, как тысячи дней до них, их
не удержишь в пальцах - уж больно скользкие, бездарная беззастенчивая
пора, ты приезжаешь вечером на Московскую, а уезжаешь с Автово и вчера.
Друзья живут, хоть плохо, но как-то маются, а ты чем хуже, тоже себя ищи,
один качает мышцы и занимается, другая, вот, влюбляет в себя мужчин. Пойди
помой посуду - работа та еще, отправься в лес, проспаться, пожрать,
поржать. А ты стоишь зубами за мир хватаешься и думаешь, что он будет тебя
держать.
Ты думаешь, ты такой вот один-единственный, такой вот медноногий смешной
колосс, который хочет нырнуть в ее очи льдистые и спрятаться в рыжем танце
ее волос. Что ты один молчишь ей срывным дыханием и молишься нецелованному
лицу, что ты готов сгореть за ее порхание, за голоса крышесносую хрипотцу.
Она ведь вечно вместе, всегда при свите и она ведь пробежит по твоей золе.
И самый ужас в том, что она действительно прекрасней всего прекрасного на
земле.
И что тебе расскажешь - посуда вымыта, за окнами злые темные пять утра, не
вытянута, не вымотана, не вынута из рыхлого измочаленного нутра та нитка,
нерв из зуба, живая, чуткая, свернувшаяся в горячий больной клубок,
которую те, кто верят хоть на чуть-чуть в нее смущенно в своих записках
зовут "любовь". Который раз - и мимо, а нитка тянется, и трется о
бессмысленные слова, вот так ее когда-нибудь не останется - и чем тогда
прикажешь существовать? Потом-потом-потом, а пока всё пенится, барахтается
у боли своей в плену, не трогай, пусть подсохнет, еще успеется проверить,
дернуть заново за струну. И ты опять расплачешься, раскровавишь всё,
почувствуешь, как оно там внутри дрожит.
А вот сейчас ты выпрямишься. Расправишься. Войдешь в автобус. Встанешь. И
станешь жить.