Костер тихо потрескивал, прогорая. Шаман подкинул в него пару обломанных веток и почесался.

 

— Иди сюда, — позвала Ры из угла. Она лежала на ложе, раскинувшись под теплой шкурой, и глядела ему в спину. В черных глазах блестели отсветы костра.

 

— Иду, — кивнул шаман, но не двинулся с места, продолжая глядеть, как огонь пожирает сухое дерево.

 

— Ну иди! — заныла Ры. — Мне скучно. 

 

Шаман поднялся. 

 

— Как пить дать, — проворчал он, забираясь под шкуру, — сейчас придет кто-нибудь. 

 

Ры выпучила глаза. Ее всегда удивляли способности шамана прозревать будущее.

 

— Ты такой мудрый, — прошептала она. — Ты все-все знаешь!

 

— Тут и знать нечего, — отрезал шаман. — Закон подлости.

 

— Ты даже законы знаешь, — закивала Ры, прижимаясь к шаману. Умные мужчины приводили ее в восторг. — Это тоже эта, урис… уриспур… как ты говорил?

 

— Юриспруденция, — ответил шаман. — Нет, это другой закон. И вообще, не забивай себе голову. Почеши вот здесь, под лопаткой.

 

Ры испустила вздох восхищения. Разве можно не восхищаться мужчинами, которые с легкостью разбираются в вещах, которые ей ни за что не понять, хоть тресни? Она принялась ласково почесывать ногтями его лохматую спину. 

 

Как раз в эту минуту у входа в пещеру послышался деликатный кашель.

 

— Ну вот, что я говорил? — сказал шаман.

 

Ры еще раз восторженно вздохнула. 

 

— Кто там еще? — крикнул шаман.

 

За шкурой, прикрывавшей вход в пещеру, смущенно затоптались, прокашлялись, а потом раздался голос:

 

— Это я, Гугук.

 

— Пошел к черту, Гугук, — посоветовал шаман. — Я сплю. И я занят. И вообще, у меня гости.

 

— Я это… — смущенно сказал Гугук. — У меня тут это…

 

— Вот осел, — тихо заворчал шаман. — Не хочет уходить.

 

Он неохотно выбрался из-под шкуры. Не переставая ворчать себе под нос, он надел набедренную повязку и прошлепал босыми ногами к выходу.

 

— Тапки надо изобрести, — буркнул он. — Холодно босиком… 

 

Он высунул голову из пещеры.

 

— Чего тебе?

 

Гугук, укутанный в медвежью шкуру, сидел на корточках перед пещерой, ковыряя пальцем землю перед собой. Увидев шамана, он вскочил на ноги, поднял руки в приветственном жесте.

 

— Здравствуй, шаман! — воскликнул он.

 

— Угу, — ответил шаман. — Оставим формальности на теплое время года. К делу.

 

Гугук замялся.

 

— Вот, — сказал он. — Знаешь, шаман… Я недавно женился.

 

— Поздравляю, — холодно ответил шаман. — Совет да любовь.

 

Гугук смутился еще сильнее. 

 

— Ну, и вот, — сказал он. — Тут такое дело… 

 

— Вы ссоритесь, я знаю.

 

Гугук вытаращил на него глаза.

 

— А откуда…

 

— Я же шаман, — объяснил шаман. — Духи предков мне все рассказывают. А еще у тебя лицо расцарапано, и в волосах осколки горшка.

 

Гугук смущенно отряхнул голову руками.

 

— И чего же тебе от меня надо? — спросил шаман. Стоять на холодной земле ему было неуютно, но и пускать Гугука в пещеру тоже не хотелось. — Говори скорее, у меня важные дела.

 

Гугук мялся.

 

— Ну-Ну меня выгнала, — признался он. 

 

— Пустить к себе не могу, — отрезал шаман. 

 

Гугук замотал головой.

 

— Я не о том, — сказал он. — Слушай, шаман, я ей столько всего хорошего сделал, а она!..

 

— Вот что, — сказал шаман. — Мне все ясно. 

 

— Правда? — удивился Гугук.

 

— Да, — сказал шаман. 

 

— И что ты мне посоветуешь?

 

— Снять шкуру, — сказал шаман. 

 

Гугук открыл рот.

 

— Снимай, снимай, — нетерпеливо повторил шаман. — Положи вот тут, на землю, перед камнем.

 

Шаман уселся на большой камень, лежавший перед входом в пещеру, и обернул ноги медвежьей шкурой, которую Гугук скинул с плеч.

 

— Вот, — сказал шаман. — Теперь ты будешь говорить коротко и по делу, а я смогу слушать, не опасаясь воспаления легких.

 

— Чего? — переспросил Гугук.

 

— Я говорю — продолжай, — сказал шаман. — Из-за чего вы поссорились?

 

Гугук наморщил лоб.

 

— Ленивая она, — сказал он. — Еду готовить не хочет. 

 

Шаман неодобрительно поцокал языком.

 

— Сегодня говорю ей, — продолжал Гугук. — Говорю ей: сходи в лес, набери мне ягод. Ну, знаешь, шаман, такие красненькие? 

 

— Я знаю, какие бывают ягоды, — сказал шаман. — И что Ну-Ну?

 

— Не пошла, — развел руками Гугук. — Говорит, мол, ты на охоту идти не хочешь, и я никуда не пойду. Будем голодными сидеть! А как мне идти на охоту, если я голодный?..

 

— Логично, — кивнул шаман. — С другой стороны, как ей идти за ягодами, если ты не ходишь на охоту, а она из-за голода не может сходить для тебя за ягодами, чтобы ты пошел на охоту и принес в дом чего-нибудь пожевать, чтобы жена набралась сил и пошла в лес за ягодами?..

 

— Чего? — переспросил Гугук.

 

— Это называется «замкнутый круг», — сказал шаман. — Заклинание такое.

 

Гугук потер лоб ладонью.

 

— Голова разболелась, — признался он.

 

— Фантомные боли, — отмахнулся шаман.

 

— Чего?

 

— Ничего, — сказал шаман. — Дыши глубже. Пройдет. Давай, рассказывай дальше.

 

Гугук опять задумался.

 

— Ну и вот, — сказал он. — Я ей говорю: иди! А она мне — не пойду! Я говорю — иди, а она никак. Ну, тогда я ей ка-а-ак…

 

— Понятно, — кивнул шаман. — А сразу после этого был горшок и потом она тебя выгнала.

 

— Угу, — сказал Гугук. 

 

Шаман почесал переносицу.

 

— Судя по симптомам, — сказал он, — это проклятие.

 

— Проклятие? — испуганно переспросил Гугук.

 

— Ага, — равнодушно кивнул шаман. — Ерунда. Лечится в два счета.

 

Гугук приободрился.

 

— Отведи ее к самому лучшему охотнику племени, — продолжал шаман. — И пусть она живет с ним две луны. 

 

Гугук нахмурился.

 

— Это в каком смысле — «живет»?.. 

 

— В прямом, — отрезал шаман. — Чего неясно? Прописываю ей регулярную половую жизнь с лучшим охотником племени. Через два, максимум — три месяца, всю лень как рукой снимет.

 

Гугук сдвинул брови так сильно, что они наползли одна на другую.

 

— Я это… — забормотал он. — Это, самое… Я против! Не хочу я ее никакому охотнику отдавать!

 

Шаман пожал плечами.

 

— Ну, как знаешь. Я пошел спать.

 

Гугук схватил его за плечо.

 

— Шаман! — сказал он. — Шаман! Придумай чего-нибудь, а? Ты же шаман! Ты же все можешь!

 

Шаман, который уже встал было со своего камня, вздохнул и уселся обратно.

 

— Вообще-то, — сказал он, почесывая бородку, — есть еще один способ.

 

— Без охотника? 

 

— Нет, — сказал шаман. — Без охотника не обойтись. Я просто подумал — для таких проклятий неважно, кто будет этот охотник. Если ты, Гугук, станешь лучшим охотником племени…

 

Гугук просиял.

 

— Завтра же пойду, подстрелю косулю! — сказал он. — Прямо с утра! Или лучше две?

 

— Две, — убежденно сказал шаман. — Одну принесешь мне.

 

Он встал и, подняв с земли шкуру, отряхнул ее. 

 

— Хорошая шкура, спасибо тебе за нее, — сказал он, перекидывая шкуру через плечо. — Ну, жду тебя завтра. Если не найдешь косулю, сгодится и коза. 

 

Гугук закивал.

 

— Принесу! — сказал он. — Завтра же принесу!

 

Но шаман уже не слушал его. Развернувшись, он удалился к себе в пещеру. Ры сидела на ложе, закутавшись в обрывки шкур, в глазах ее блестели язычки костра, рыжие волосы в полутьме казались почти черными. Шаман бросил медвежью шкуру на землю.

 

— Утром тапки изобрету, — сказал он, ложась рядом с Ры. — Надоело босиком ходить. 

 

— Чего ему было надо? — спросила Ры.

 

— Да так, — отмахнулся шаман. — Пустяки. Всего лишь научил, как разрушить проклятие. 

 

Ры с восхищением вздохнула. 

 

— Знаешь, шаман, — сказала она. — Ты все делаешь не так, как все люди.

 

— Это почему еще? — удивился шаман.

 

— Другие дали бы ему дубиной по башке, чтоб не мешал людям по ночам, — объяснила Ры. — А ты ему помогаешь. Ты всем помогаешь. И еще ты добрый. И умный. В общем, все у тебя не как у людей.

 

— А, — понял шаман. Немного полежал молча, а потом добавил: — Когда я был маленький, я потерялся в лесу, и меня воспитала стая диких собак. Вот поэтому я не такой, как другие.

 

Ры засопела и прижалась к шаману, принялась любовно копаться у него в волосах. Шаман обнял ее рукой, и так они лежали, глядя, как костер бросает отсветы на стены и потолок пещеры.

 

Уснули они далеко не сразу.