ну да. тут мы типа должны сделать умное лицо и покачать головой...

*попробовал, нифига не получилось*

ндя не эмммм обычный фик

Рука милосердия

(Hand of Mercy)

АВТОР: Juxian Tang
ПЕРЕВОДЧИК: Мильва
БЕТА: Juxian Tang
ОРИГИНАЛ: здесь
РАЗРЕШЕНИЕ НА ПЕРЕВОД: получено

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ/ПЕЙРИНГ: Северус Снейп, Альбус
РЕЙТИНГ: R
КАТЕГОРИЯ: slash
ЖАНР: angst

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Альбус имеет определенную власть над Северусом.

ОТКАЗ: Все персонажи принадлежат Дж.К. Роулинг (Я – не я, и лошадь не моя)

Альбус любил свои инструменты. Всегда заботился о них, и они служили ему верой и правдой. Палочка, купленная к одиннадцатилетию, масличное дерево и сухожилие из сердца дракона, гладкая и теплая на ощупь, годами впитывала магию, никогда его не подводила и казалась продолжением руки. Думоотвод, вобравший столько печальных воспоминаний, которые не должны мешать повседневным обязанностям, хранился завернутым в тонкую ткань, и его белая каменная поверхность мягко светилась в темноте. Свои очки Альбус каждый вечер протирал мягкой тряпочкой, прежде чем положить на ночь на тумбочку у кровати...

Когда пятнадцать лет назад к нему пришел тощий парень с грязными волосами и горящими глазами, сбившийся с пути бывший студент и пожиратель смерти, Альбус позаботился и о нем. Он изменял его и перекраивал, убирая плохое и добавляя хорошее. И когда работа была окончена, Северус Снейп стал самым изощренным инструментом Альбуса Дамблдора.

Это было непросто: процесс оказался долгим и мучительным. Альбус помнил взгляд широко распахнутых глаз парня, и, хотя золотые солнца и звезды, украшающие потолок кабинета Альбуса, отражались в черноте его зрачков, Северус не видел всего этого. Он видел то, что показывал ему Альбус, то, что швырнуло его на пол, измученного и отчаявшегося - но не раньше, чем Альбус позволил ему упасть. Альбус протянул руку и убрал липкую прядь волос с покрытого испариной лица, и взгляд Северуса не изменился, только чуть задрожали ресницы.

– Ты думаешь, что больше не выдержишь, – сказал Альбус. – Но вопрос не в том, сколько ты можешь выдержать. А в том, сколько нужно.

Это было нужно Северусу, и не важно, чего это стоило для них обоих. Никто не говорил, что создавать легко, а тем более – создавать нового человека. Слишком многое было неправильным в такой еще короткой жизни. Но теперь Альбус мог помочь Северусу все исправить. Теперь Северус получил шанс, получил возможность искупления.

А Орден получил шпиона среди последователей Риддла.

Северус казался опустошенным, почти сломленным, и сердце Альбуса сжалось от сострадания. Узкая грудь парня вздымалась и опадала, худые руки с пальцами, покрытыми пятнами от зелий, сжимались и разжимались, и пот бежал ручьем по его телу. Он вздрогнул, когда Альбус прикоснулся к нему и легонько сжал его плечо, но это была бессознательная реакция. Он был не здесь, а там, куда увел его Альбус, чтобы показать весь ужас и постыдность его поступков.

Трудная была работа – изменять, внедряться в чужой разум, чтобы, слой за слоем, добраться до сердцевины. Но Альбус сделал это для Северуса, убрал все ненужное – гордость, воображаемые обиды, враждебность, настороженность - чтобы достичь того, что лежало внутри. Того, что есть у каждого. Детского отчаянного желания угодить отцу, желания принадлежать кому-то, добиться благосклонности, завоевать полную и бескорыстную любовь.

Альбус мог все это ему дать; он заставил Северуса понять, как сильно он, Северус, стремится к этому. И теперь только это стремление у него и осталось, когда остальное ушло. Когда высокомерный, дерзкий, озлобленный парень исчез, и на свет появился тот, кто нужен был Альбусу. Этот новый человек принадлежал ему – телом, разумом и душой.

Каждая стадия была лишь ступенью на пути к полному обладанию, и тело, как это обычно бывает, сдалось первым; одежда, которую Северус так охотно сбросил перед Альбусом, не отдавая себе отчета в своих действиях, была первым шагом к тому, чтобы полностью открыться перед своим новым хозяином.

И когда Северус упал перед ним на колени, раздавленный грузом вины и раскаяния, Альбус знал, что это жестоко. Но это была жестокость во имя добра. Да, он показал Северусу последствия его выбора, ужасающие картины будущего, которое могло наступить в результате его союза с Риддлом – кричащих детей и женщин, извивающихся под круциатусом и в руках насильников, мужчин, видящих приближение вечной тьмы. Это было необходимо – ведь прежде чем достичь света, надо познать тьму. Эту тьму Альбус по-прежнему видел в черных глазах своего бывшего студента.

Северус по-прежнему видел тьму, когда лежал перед ним, скованный заклинанием, чтобы не причинить вреда самому себе – он был так поглощен желанием открыться и очиститься, что попытался бы содрать с себя кожу, как только что срывал одежду. Парень даже не осознавал, насколько он беззащитен: с раздвинутыми ногами, открывающими вялый член и яички, покрытые мягкими черными волосками, с выступающими ребрами под молочно-белой кожей. С черепом и змеей на предплечье и с голубой жилкой, пульсирующей на внутренней стороне запястья.

Он трясся и вздрагивал, как обожженный, как будто рука Альбуса прикасалась к обнаженным нервам. Но не было ничего, что он мог бы запретить Альбусу, не было места, до которого Северус не позволил бы дотронуться. И, когда ладонь Альбуса скользила по его телу, сжимая и легонько похлопывая, Альбус чувствовал, что Северус наконец-то поверил в тепло и доброту этих прикосновений.

В своем страдании Северус понял, что Альбус его прощает, и его боль вылилась в слова, слетевшие с посиневших губ:

– Пожалуйста... пожалуйста...

Все, что Альбус делал до сих пор, было болью, и ничем иным. Но тьма всегда сменяется светом. Позволив Северусу заглянуть в бездну, Альбус протянул ему руку помощи.

И его ласкающие прикосновения, тепло его ладони заставило Северуса распахнуть глаза еще шире, а его член, уже не вялый, налился и приподнялся над животом. Альбус помнил, что Северус никогда не закусывал губу от боли, теперь же он сделал это, и его худое, изможденное лицо стало моложе и невиннее. Он был почти красив, когда кончил со сдавленным криком и словом “Нет” на губах. Он выглядел изменившимся.

Этого было достаточно – Альбус достиг своей цели; но в это мгновение какая-то часть его души потребовала большего. Это было нелогично и необязательно, ведь молодой человек уже принадлежал ему. Но иногда логика отступает перед велением сердца. Альбусу нужно было еще одно, последнее доказательство.

И когда он прикоснулся к Северусу в последний раз, приложив ладонь к внутренней стороне его бедра, старинное заклинание всплыло в его памяти почти против воли и сорвалось с его губ. Под ладонью вспыхнуло алое пламя, и Северус выгнулся дугой в своих узах, хотя и не издал ни звука.

Через несколько мгновений Альбус убрал руку, и все закончилось. Его инструмент, его шпион, его дорогой мальчик будет вечно носить на себе его метку – отпечаток худой тонкопалой ладони Альбуса, выжженный на теле Северуса навсегда.

С запоздалым сожалением Альбус подумал о том, что это может оказаться опасным, ведь кто-то может узнать, что темная метка – не единственный знак власти на теле Северуса. Но кто узнает? Вряд ли кто-то захочет увидеть Северуса обнаженным после всех усилий, которые тот прилагал, чтобы казаться непривлекательным.

Альбус никогда больше не видел нанесенную им метку. Он знал, что она там – даже когда после исчезновения Вольдеморта череп на руке Северуса почти поблек, второе клеймо оставалось таким же ярким.

Альбусу не нужно было ее видеть. Она просто была; и иногда, когда Северус, ставший за все эти годы резким и несговорчивым человеком, злился из-за ошибочных, по его мнению, решений Альбуса, достаточно было просто положить руку ему на плечо. Даже тогда, без прямого контакта, это прикосновение пробуждало метку, горящую на теле Северуса.

Она могла быть ласковой, теплой ладонью, дающей утешение и поддержку. Но могла она и превратиться в карающую десницу, которая напоминала Северусу о совершенном им зле и о необходимости искупления.

Стоило Альбусу прикоснуться к нему, и Северус становился податливой глиной в его руках.

Между ними не было физической близости. Альбус знал, что Северус позволил бы ему это, с готовностью открылся бы перед ним и дал бы Альбусу все, что тот захотел бы взять. Возможно, в своих одиноких снах Северус жаждал чужих прикосновений, жаждал так сильно, что иногда Альбус думал, что он попросит об этом. Но он не просил.

И Альбус мог получить его в любое время – мог взять его – и, наверное, поэтому так и не сделал этого. Поэтому он позволял себе и Северусу год за годом откладывать это решение. Ему не нужно было прикасаться к телу Северуса, чтобы почувствовать свою власть над ним. У него была эта власть. Над телом. Разумом. И душой.

Но иногда, в те странные часы, когда его глаза видели несуществующее, и причудливые видения приходили к нему, а яркие солнца и звезды на потолке превращались в колеблющиеся тени, Альбус чувствовал, что не только его рука оставила неизгладимый след на теле Северуса. Но ощущение горячей гладкой кожи и дрожащих мускулов навсегда впечаталось в его ладонь.