«Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и задумался о душе. Что
уж он там надумал, так никто и не узнал. Только на другой день
Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, встретил
Гоголя на улице и отшатнулся. "Что с Вами, - воскликнул он, -
Николай Васильевич? У Вас вся голова седая!"»(с)

Давно не было такого холодного лета. Еду в автобусе, кутаюсь в позитивную оранжевую куртку и испытываю волну необъяснимой ненависти к ней. Повезло гадине, ишь какая радостная…. За окном пробка, у всех машин включены противотуманные фары. Зябко.
Чувствую, что налажала в своей жизни за последнее время. И неважно обойдется или уже наконец сломает. Все решения относительны. Опыт по сути абсолютно бесполезная штука. Можно миллион раз зарекаться не делать то, или поступать так, можно даже действительно следовать выбранному правилу. Это не залог успеха. Это даже не страховка.
У любой жизни есть перекрестки. Иногда ты их не видишь, но они всегда есть. Выбирая что-то одно, ты отвергаешь все остальное.
Ты всегда расплачиваешься за выбор, но никогда не знаешь наперед, чем придется платить. Очень часто это цена – часть твоего Я. Ты даже не понял, что потерял, а пустота внутри множится. Как раковая опухоль или как кролики в сарае. И… ты никогда не вернешься к себе прежнему.
Она никогда больше не улыбалась после аборта
Он никогда не сможет посмотреть ей в глаза
Но хуже всех генералу Джексону. Он больше никогда не сможет почесать свою пятку, потому что у него больше нет ни рук, ни ног
А ты никогда не будешь моим любимым.
Открытая рана – открытие вина. На столе в вазе засохшая роза. Нет сил протолкнуть пробку. Не помогает ни штопор, ни нож. А согреться глинтвейном хочется и время где-то заполночь, но противная пробка не идет.
- Может розой это сделать?
- Что сделать?
- Татуировку…
Привычка.
Прихожу домой, снимаю куртку. И первым делом вытаскиваю из кармана мобильный. Хотя я уже две недели как в неведомой и страшной «Вне Зоны Доступа», куда рано или поздно попадут все абоненты без исключений. Нет ни Рая, ни Ада.
- У него было немецкое чувство юмора. Он не смеялся, а лаял.
- А на Луну выл?
- Угу, только в день смерти фюрера.
Доррети роет яму. В Багдаде все спокойно. Спите жители Багдада. Сыто и глухо.