Томас вышел на крыльцо своего загородного дома, наблюдая за тем, как рабочие заносят в дом огромные вазы с цветами. До начала вечеринки оставалось всего несколько часов, но уже почти все было готово для приема гостей. На кухне командовал специально нанятый повар, который обещал, что поданные гостям закуски будут по-королевски роскошными. Зал украсили множеством цветов, однако, Том предупредил специально, что это не должно быть похоже на торжество по случаю помолвки, поэтому оформление было простым и элегантным. По предварительной договоренности Йорг и его сын должны были приехать за два часа до начала вечера. Томас ждал с нетерпением, он собирался еще раз поиграть с Вильгельмом прежде, чем начнется сам банкет. Томас признал сам для себя, что ему нравится Билл, все-таки парень был очень красив. Бизнесмена поразило то, насколько этот мальчик может быть разным. Еще до того, как состоялось их знакомство, Том увидел в нем красивую куклу – идеальные фарфоровые черты лица, пустой взгляд красивых глаз. Он был похож на картинку из глянцевого журнала. Потом Билл предстал перед своим будущим «парнем» в образе холодного и расчетливого «золотого мальчика». Но то, что Том увидел в его глазах в тот момент, когда Билл был полностью в его руках, напуганный и подчиненный, понравилось ему больше всего. В душе Тома образовалась потребность сломить этого юнца. Он хотел видеть, как в огромных темных глазах смешиваются сильные эмоции, как юноша теряет контроль. Томас тряхнул головой, изгоняя придуманные образы, и с удивлением чувствуя, что мысли о Билле заставили все его тело налиться томительной тяжестью. На подъездной аллее показался черный лимузин, медленно движущийся по направлению к главному входу. Как только машина остановилась, один из лакеев предупредительно открыл дверь, придерживая ее для удобства пассажиров. Из недр автомобиля вышел Йорг Каулитц и тут же обернулся, подавая руку своей жене. Мать Вильгельма оказалась весьма привлекательной, но на вид довольно инфантильной особой. Следом за дамой появился и сам Вильгельм Каулитц, одетый так, что у Тома на миг сбилось дыхание. Черные узкие брюки, обтягивающие длинные стройные ноги, простая белая рубашка, слегка расстегнутая на груди, позволяла любоваться простым серебряным крестиком на белоснежной коже. Рукава были закатаны до локтей, открывая большую татуировку на внутренней стороне левой руки. Волосы парня на этот раз были аккуратно убраны в простой хвост, перехваченный тяжелой серебряной заколкой, только длинная челка все так же наполовину закрывала карие глаза, на этот раз лишь тонко подведенные черным карандашом. Билл с улыбкой повернулся к машине и что-то сказал ,протягивая руку вглубь салона. Тут из недр лимузина показалась кудрявая головка, а затем и вихрь белых кружев. «Сестра» - подумал Томас, глядя на то, как Вильгельм с улыбкой помогает выбраться из машины маленькой девочке. Аманда на секунду ухватилась за руку брата и одним прыжком, заставившим закружиться длинные юбки вокруг ног, опустилась на землю. Йорг приветственно помахал рукой и кинул быстрый взгляд на пасынка. Улыбка Билла моментально превратилась из искренней в искусственную, однако очарования лицу юноши не убавила. Вильгельм быстрым шагом дошел до высокого крыльца и легко взлетел по ступенькам, а потом, едва не заставив Тома отшатнуться, плавным движением обнял его за шею. От растерянности Томас положил руки на тонкую талию, сквозь ткань чувствуя тепло тела юноши. - Мама ничего не знает. Она думает, что я вернулся из Швейцарии из-за романа с вами – шепотом сказал Билл, опаляя ухо Тома своим жарким дыханием. Брюнет чуть отстранился, заглядывая Тому в глаза. Трюмпер нашел в себе силы только на слабый кивок. Только тогда Билл отпустил молодого бизнесмена и встал рядом, ожидая, когда подойдут родители. - Добрый вечер, Томас – вежливо поздоровался Йорг, однако его глаза сверкали насмешкой. – Позволь представить тебе мою жену Катрину – Томас галантно коснулся протянутой кисти легким поцелуем – И младшую дочь Аманду. Девочка была похожа на мать – те же тонкие черты лица, черные волосы, завитые в озорные кудри, пышное белое платье с множеством юбок и миленькими оборками. - Привет! – тонкий звонкий голос заставил Тома невольно улыбнуться – Мне Билл сказал, что ты его любишь. Это правда? Томас растерялся, не зная как ответить маленькой девочке и с негодованием посмотрел на Вильгельма. Ситуацию спас Йорг. - Аманда, это невежливо. – девочка виновато опустила взгляд – Томас, моя жена несколько утомилась в дороге, вы не прикажете прислуге принести чаю? - Да, конечно – сцепив зубы и недобро поглядывая на застывшего Вильгельма, ответил хозяин дома – Марк, проводите гостей в малую гостиную и принесите чай. Родители и сестра Билла направились в дом следом за дворецким, а Том, едва гости исчезли из поля зрения, грубо схватил юношу за запястье и потащил в ближайшее помещение, оказавшееся библиотекой. Захлопнув дверь и, наконец, отпустив руку побледневшего Каулитца, он буквально выплюнул: - Значит, я тебя люблю, да? Билл сделал несколько шагов назад, увеличивая расстояние между ними, и искоса глянул на Томаса. - Аманде восемь лет. Что я должен был сказать, когда она спросила, почему ее брат, которого она не видела больше полугода, будет жить не дома, а с каким-то мужчиной? К тому же эту ложь нам придется повторять ни один раз. Томас быстро сократил расстояние между ними и снова вцепился в руку Вильгельма. - Я ненавижу тебя и всю твою семью – прошипел он юноше в лицо – Это первый и последний раз, когда твоя семейка оказывается в моем доме. Ты понял меня? - Да – сдавленно ответил Билл и отвел взгляд. Томас снова оттолкнул юношу от себя и отошел к панорамному окну. Он чувствовал, что Билл позади него пытается совладать со страхом и смятением, и эти мысли доставили Трюмперу какое-то извращенное удовольствие. - Нам нужно обсудить несколько моментов – начал Каулитц тихим и неуверенным голосом – Сегодня гости будут задавать много вопросов относительно наших отношений. - Что, папочка сочинил очередную сказку – молодой бизнесмен повернулся к Биллу и иронически ухмыльнулся. Однако, юноша на провокацию не поддался, а продолжил псевдо спокойным тоном. - Вот основные моменты: мы познакомились два месяца назад в Лондоне, на конференции по проблемам валютного регулирования. Вы же участвовали в ней? - Я – да. А что там мог делать ты? – Томас неприятно улыбнулся – История знакомства в каком-нибудь гей-клубе была бы реалистичнее. - Для вас –да! Из нас двоих только вы интересуетесь своим полом – внезапно огрызнулся Каулитц, но Том отреагировал на выпад спокойно. - Ничего, мы это исправим сегодня ночью, правда, не думаю, что тебе понравится. - Я на конференции присутствовал в качестве переводчика – Билл снова спокойно продолжил излагать легенду – Мы сидели рядом во время лекции доктора Брайтмана по оффшорным зонам. После вы пригласили меня в кафе. Потом без подробностей, только можно сказать, что мы прилетали друг к другу на выходные – юноша достал из кармана два тонких листка бумаги – Здесь краткая информация обо мне. Ваше личное дело я уже выучил. Томас взял протянутые листки и развернул, намереваясь быстро ознакомиться с содержанием. «Билл Каулитц. Полное имя: Вильгельм Ариан Каулитц. Возраст: 20 лет. Дата рождения: 31.08.1989. Место рождения: Берлин Рост: 71,64 дюйма Цвет волос: черный Цвет глаз: карие Образование: College Alpin Beau Soleil (Швейцария, Женева)». Томас удивленно вскинул брови – это школа считалась одной из самых престижных в мире. К тому же она знаменита своим строгим уставом, который запрещал ученикам выходить за пределы территории учебного заведения, кроме как по приглашению родственников. Впрочем, для студентов была создана вся инфраструктура для того, чтобы они не чувствовали себя как в заточении. В школе имелись не только бассейн, спортивные залы и горнолыжный спуск, но и собственный ресторан, центр искусств и студия звукозаписи. Отчим Билла не скупился на образование пасынка. «Специализация: история искусств. Владение иностранными языками: английский, французский, итальянский. Дополнительное образование: Класс фортепьяно Класс живописи». - Значит, увлекаешься искусством? – Томас был действительно поражен этим кратким резюме – Когда ты получишь диплом? - Йорг забрал мои документы из школы – тихо ответил Билл, по его голосу Том услышал, насколько юноша огорчен этим фактом, бизнесмену даже стало его жаль. - Ну, возможно потом ты сможешь продолжить образование – как бы между прочим сказал Трюмпер. - Да.. может быть…Что еще вам необходимо знать? - Что там обычно мужчина должен знать о девчонке – Томас с наслаждением смотрел, как юный Каулитц гневно закусил пухлую нижнюю губку - Зал украшен хризантемами. Надеюсь, это твои любимые цветы? - Нет, я люблю белые лилии. Впрочем, какая разница, такую глупость никто не спросит. - Не вякай, мальчик. Тебе же потом будет хуже – угрожающе прошипел Трюмпер. Вильгельм тут же опустил глаза и замолчал. - Что ж, я не думаю, что кто-то устроит нам допрос с пристрастием. Просто надо намекнуть своим поведением, что мне нравится тебя тр**ать, а ты с удовольствием раздвигаешь подо мной ноги, тогда вопросов ни у кого не возникнет. Скоро начнут прибывать гости, так что предлагаю найти твою семейку и приготовиться к спектаклю. Вечер тянулся бесконечно. Приглашенных было не много, однако они таким плотным кольцом обступили виновников праздника, что Билл, для которого было очень непривычно находиться в центре толпы, почти терял сознание. От обморока его удерживал только яростный взгляд отчима и горячая ладонь Трюмпера, придерживающая его за талию. Том то и дело проводил рукой по его спине, а иногда его длинные пальцы как бы невзначай скользили по кромке пояса черных брюк, заставляя Билла слегка вздрагивать. Билл почувствовал, что в кармане брюк вибрирует его сотовый. На дисплее высветилась информация о новом сообщений от Йорга – «Поцелуйтесь. Здесь фотографы». Билл украдкой показал сообщение Трюмперу, на что тот чуть сильнее чем нужно сжал руку на его талии. - Убери телефон и не дергайся – сказал он с искусственной улыбкой. Через несколько мгновений Том поставил свой бокал на столик и притянул Билла ближе к себе, заставив чуть запрокинуть голову. Молодой мужчина смотрел, как черные ресницы медленно опускаются, скрывая выразительные шоколадные глаза, губы едва заметно дрожат, а тело под его руками напряжено как тетива. Том чуть наклонился и приник к теплым сомкнутым губам, стараясь отвлечься от мысли, что все это должно выглядеть естественно и натурально. От этого легкого прикосновения Билл ощутимо вздрогнул и плотнее сомкнул ресницы, стараясь совладать с собой. Больше всего ему сейчас хотелось вырваться и убежать подальше от всех этих людей, которые играют его жизнью. Томас закончил поцелуй, с некоторым сожалением отрываясь от нежных порозовевших губ, но не отстранился, а еще ближе придвинул к себе напряженное тело юноши и прошептал в его маленькое аккуратное ушко: - Детка, если ты так дергаешься от простого поцелуя, то что же ты будешь делать в спальне? – и отстранился на шаг, снова взяв бокал с шампанским. - Что ж, прекрасный вечер – подошедший к паре Йорг с удовлетворением оглядел двух парней – Катрин утомилась, да и Аманде давно пора спать. Так что мы хотели попрощаться. - Был рад вас видеть, герр Каулитц. – Томас пожал руку политику и поцеловал в щеку Катрин. Вниманием Билла в этот момент завладела Аманда. Томас прислушался к их разговору. - Билли, ты теперь тут жить будешь, да? – расстроено спросила девочка, смотря прямо в глаза присевшего перед ней брата. - Да, милая – юноша ласково гладил Аманду по черным кудрям. – Но не расстраивайся, сестренка, я же буду приезжать к тебе. И даже чаще, чем раньше. - Ну ладно – смилостивилась девочка и повернулась к Тому – Том! – она требовательно потянула молодого мужчину за руку и тот вынужден был тоже опуститься на корточки – Том, раз Билли тебя любит, то я тоже буду тебя любить. Приезжай к нам в гости! – Аманда чмокнула ошарашенного мужчину в щеку, обняла брата и побежала вслед за родителями. Том старался осознать, почему ему так понравилось поведение маленькой сестренки Вильгельма, ведь он должен ненавидеть всю эту гнусную семейку. Молодой бизнесмен перевел взгляд на Билла и на мгновение застыл. На чувственных губах юноши играла легкая улыбка, он с нежностью смотрел вслед своей сестре, а Тому показалось, что в комнате стало светлее. - Хорошая девочка, твоя сестра – в этот момент Тому совсем не хотелось говорить гадости этому замечтавшемуся мальчику. - Она чудо – кивнул Билл, и его улыбка сменилась на тихий смех – Вчера вечером она принесла ко мне в спальню своего огромного плюшевого медведя, чтобы мне ночью не было скучно. Том смотрел на счастливого в своих воспоминаниях Каулитца и чувствовал смутную досаду, что он никогда не увидит как Билл так улыбается ему. - Не беспокойся, детка. С этого дня в спальне тебе скучать не придется – слова сорвались с губ прежде, чем Том осознал их последствия. Улыбка на прекрасном лице Билла потухла и он мгновенно напрягся, отведя взгляд. А Том корил себя за сказанное, потому что сам лишил себя возможности еще немного полюбоваться красотой улыбки юноши. Впрочем, его планы уже ничего не могло изменить. - Я отойду на несколько минут – тихо сказал Билл, и направился в сторону выхода из комнаты. Том хотел последовать за ним, но его остановил один и его приятелей. - Том, я не ожидал от тебя такого – от Маркуса несло спиртным, молодой мужчина едва стоял на ногах. - Я, если честно, тоже – Том взял у друга протянутый стакан виски и почти залпом осушил его. - Но этот твой Билл – сладкая конфетка – хихикнул друг – Я, кстати, его однажды видел, года два назад. Хорошенький юный мальчик, кажется тогда его отец упомянул, что Билл учиться в закрытой частной школе. – нелепо ухмыльнувшись, Маркус подтолкнул Трюмпера локтем – Томми, ты что, сорвал цветок невинности этого мальчика, а? Наверняка он та еще штучка в постели… - Маркус – Том сам не понял, почему у него возникло желание хорошенько врезать своему приятелю. – Закрой рот.

Гости разошлись только к двум часам ночи, оставив армию прислуги приводить дом в порядок. К этому времени Билла уже начала колотить нервная дрожь. Пока Томас был занять тем, что рассаживал своих пьяных приятелей по машинам, юноша поднялся наверх, в их с Томом спальню. Комната была довольно просторная, в ней уместилась не только большая викторианская кровать, но и пара мягких кресел, старинный комод, похожий на величественный корабль. Французское окно вело на большой балкон, с которого открывался чудесный вид на ухоженный сад. К спальне прилегала немалых размеров гардеробная комната, заглянув в которую Билл убедился, что все его вещи, которые он привез этим вечером, уже разложены по местам. Следующая дверь вела в ванную комнату, Биллу она сразу же понравилась – отделка под старину, деревянные панели скрывали самую современную сантехнику, создавая атмосферу пребывания в прошлом столетии. Возле небольшого окна стояла красивая ванна, в которой с легкость могло поместиться двое человек. От этой мысли Билл залился румянцем. Над старинным умывальником висело красивейшее зеркало в тяжелой бронзовой оправе, настолько прекрасно сделанной, что Билл подумал, что место этому произведению искусства не в ванной комнате, а в парадной гостиной. Вообще, не только эта комната потрясла воображение Билла. Ему понравился весь дом. В родительском поместье его раздражало то, что отчим, обделенный вкусом, мог запросто поставить в одной комнате китайский шкаф 17 века и какой-нибудь псевдо китайский светильник, купленный на очередной выставке современных авангардистов. Такое сочетание несочетаемого резало глаз и заставляло подкованного в истории искусств Вильгельма мучительно отводить взгляд каждый раз, когда он оказывался в родительском доме. Дом Трюмпера дышал стариной. Особенно Билла поразила библиотека, которую он едва успел разглядеть во время разговора с хозяином поместья. Шкафы из красного дерева содержали в себе сотни томов, многие из которых были редкими и невероятно дорогими. Возле окна стоял массивный, даже на вид неподъемно тяжелый письменный стол, за которым работать – одно удовольствие. На темном паркетном полу лежал толстый ковер цвета охры, а занавески на окнах повторяли его осеннюю гамму. Чувствовалось, что эта комната редко пустует - на столе лежала свежая газета, в камине есть пепел, а на большом диване перед ним кто-то небрежно бросил плед. В библиотеку Билл влюбился с первого взгляда. Гостиная и парадная столовая, в которых вчера проходил прием, были образцом изысканности и утонченного вкуса. Светлые фисташковые тона, общий кремовый фон – находясь в этих комнатах, чувствуешь, как вся усталость и тревоги растворяются в уюте и воздушности пространства. Билл тяжело вздохнул и опустился на край ванной, с грустью думая о том, что именно о таком доме всегда мечтал. - Господи – юноша привычно потянулся к груди и сжал в руке нательный крестик – Когда же это закончится? Я не смогу все это вынести… Билл зажмурился, едва только представил, что ждет его этой ночью. Его пугали не возможные побои, к ним он привык благодаря отчиму, его пугала неизвестность. Вильгельм сказал Тому правду, он действительно никогда не спал с мужчинами. Да что там говорить, у него и с девушкой то секс был всего два раза, и то три года назад. Он не представлял, что почувствует, когда Том решит исполнить то, что обещал в лифте. Билл покраснел, вспомнив те статьи, которые он нашел в интернете. Если верить им, что даже если он не будет сопротивляться действиям мужчины, то все равно его ждет нечто ужасное. А если вспомнить тот чудовищный размер, который Билл ощутил под своей ладонью… Юноша сжался от ужаса, представив какие ощущения его ждут. И в то же время Вильгельм понимал, что другого выхода у него нет. Он не станет сопротивляться, что бы Том с ним не сделал. Брюнет медленно подошел к понравившемуся зеркалу и, включив холодную воду, резко плеснул себе на лицо. Он наблюдал, как холодные капли стекают по его коже, а его пальцы до побелевших суставов сжимали края тумбы. Томас проводил последнего гостя, которым оказался до невменяемости пьяный Маркус. Захлопнув дверь такси, хозяин поместья направился в библиотеку – место, где ему всегда лучше всего размышлялось. Впрочем, о сложившейся ситуации Трюмпер думать не собирался, он все уже решил. Осталось только набраться решимости осуществить задуманное. Бизнесмен со стоном опустился на диван, предварительно налив себе еще один стакан виски. От перспективы предстоящего изнасилования его выворачивало наизнанку, но уже в который раз он твердо убеждал себя не отступать от принятого решения. Сегодня ночью он должен показать Вильгельму, кто хозяин ситуации. Томас ожидал, что мальчишка будет оказывать сопротивление, все таки любой нормальный человек начнет отбиваться, если кто-то пытается взять его против воли. Но мужчина не очень то верил Каулитцу относительно его неопытности, но уже через несколько минут у него будет возможность проверить это на практике. Билл вышел из ванной комнаты и почти столкнулся с Томом, который с мрачной решимостью смотрел на своего невольного «бойфренда». От этого взгляда мурашки пробежали по всему телу юноши, и он непроизвольно сделал шаг назад. Однако, Том был настороже и мгновенно поймал Вильгельма за руку, притягивая ближе к себе. Билл смотрел на него огромными глазами, а ладонь в руке Томаса была совсем ледяной. Том отпустил юношу и, глядя ему в глаза, сказал только одно слово: - Раздевайся. Сделав судорожный вдох, Билл стал расстегивать пуговицы белой рубашки, однако пальцы, практически замороженные под струей холодной воды, его не слушались, поэтому процесс затянулся. Юноша бросил косой взгляд на Трюмпера, пытаясь понять, в каком тот настроении и какими будут его дальнейшие действия. Наконец, последняя пуговица выскользнула из петли и юноша молча стянул ткань с плеч. Том чуть отстранился и обошел мальчишку кругом, разглядывая открывшиеся участки тела. Кожа Вильгельма была бледной и ровной, без единой родинки. Но кое-что привлекло внимание мужчины – Том в неверном свете настенного светильника увидел большое бледно-желтое пятно, «украшающее» левый бок стройного тела. Непроизвольно он потянулся к нему и легко провел пальцами по коже, заставив Билла дернутся от прикосновения. - Откуда это? - Я…упал – замороженным голосом ответил брюнет, смотря прямо перед собой. Трюмпер видел, что юноша лжет. Такие синяки не появляются после падения. Кто-то бил мальчишку, причем очень сильно. Том невольно поморщился, представив то черно-фиолетовое уродство, каким еще недавно было обнаруженное желтое пятно, и какую боль должно быть испытал юноша от того удара. Заставив себя подавить чувство жалости к юноше, Том, остановившись за спиной Билла, тем же равнодушным тоном приказал: - Дальше. Я хочу видеть, дотягиваешь ли ты до уровня тех шлюх, с которыми я обычно развлекаюсь. На мгновение замешкавшись, Билл все же расстегнул дрожащими пальцами пряжку ремня, а потом и ширинку, позволив брюкам упасть к его ногам, и остановился. Том разглядывал шикарное тело молодого мальчика и чувствовал, что в паху разливается приятное тепло. Еще с первой встречи мужчина знал, что Каулитц очень хорош собой, но сейчас, когда юноша стоял перед ним почти обнаженным, Том понял, что еще никогда в его постели не было столь совершенного создания. Мужчина протянул руку и одним движением освободил от заколки волосы Вильгельма, которые, подобно черному шелку, рассыпались по бледным плечам. Том снова обошел юношу и остановился перед ним, стараясь поймать его взгляд, но Билл упорно смотрел только в пол. Опустив взгляд вслед за мальчишкой, Трюмпер задержал дыхание – внизу плоского живота, наполовину скрытая кромкой простых черных боксеров, красовалась пятиконечная черная звезда. - Черт, это сексуально – хрипло прошептал Том, и с удовольствием заметил, как на бледных щеках Билла вспыхнул румянец. – Давно сделал? - В шестнадцать – тихо ответил юноша, все еще смущаясь. Томаса не на шутку завела эта тату, он довольно грубо схватил юношу за плечо и дернул на себя, приникая в жестком поцелуе к сжатым в линию губам. Билл даже не пытался вырваться, просто молча терпел бесцеремонное ощупывание своего тела и попытки заставить его открыть рот. У молодого бизнесмена же было ощущение, что в его руках резиновая кукла, а не живой человек, настолько юный Каулитц казался безучастным к происходящему с его телом. Совладав с собственным раздражением, Том сменил тактику – теперь он нарочито аккуратно и терпеливо ласкал холодные губы юноши, а прикосновения к напряженному, как струна, телу стали почти нежными. И в этот момент реакция Билла практически шокировала мужчину – юноша задрожал и как то весь сжался, словно именно сейчас Том начал его безжалостно бить. Трюмпер отпрянул, не веря в происходящее. Как так может быть – на грубость этот мальчик реагирует как на нечто должное, а ласка заставляет его буквально терять голову от страха. Поняв, что его намерение довольно грубо обойтись с мальчишкой возымеет обратный эффект, поскольку Вильгельм именно такого поведение от него и ждет, Том решил поступить прямо противоположно – заставить юношу получать удовольствие в своей постели. Как подозревал мужчина, это гораздо скорее заставит гордого мальчишку переступить через себя – а это и было главной целью Трюмпера – заставить Билла лишиться своей внутренней силы, благодаря которой он и кажется таким недосягаемым. Билл не мог совладать с реакциями своего тела. Еще несколько мгновений назад он привычно терпел грубые и болезненные прикосновения к своему измученному телу, мысленно готовя себя к еще большей, незнакомой боли, которая последует через короткий промежуток времени. Однако внезапно все изменилось – поцелуи-укусы сменились легкими чувственными касаниями, мужские пальцы уверенно ласкали кожу уже не оставляя синяков. Происходило то, чего Билл больше всего боялся – он терял контроль. Томас начал уверенно подталкивать юношу спиной к кровати и уже через мгновение Вильгельм упал на прохладные белые простыни, а сверху его накрыло тяжелое, источающее невыносимый жар тело. Пальцы Томаса ощутимо сжимали стройную талию, а губы оставляли яркие отметины на аристократично белой коже. Его большие пальцы касались сосков снова и снова, причиняя им боль и делая их податливыми. Билл держал глаза крепко закрытыми, надеясь побороть гипнотическую силу непонятных эмоций, которые надвигались на него, подобно мощным океанским волнам в шторм. То, что тело предавало его, заставляло Вильгельма сдерживать подступающие слезы бессилья. Уже в который раз он был вынужден мириться с тем, что не может отвечать не то что за собственную судьбу, а даже за происходящее с его телом. Огонь в крови Томаса разгорался все сильнее с каждым прикосновением к содрогающемуся под ним юному мальчику. Его охватывало ликование победителя, когда он видел Вильгельма, пораженного и беспомощного, податливого. Том несильно потянул мальчишку за длинные волосы, привстал и посмотрел на него. Билл открыл глаза, но тут же вновь зажмурился. Том слегка улыбнулся. Колени Каулитца были сомкнуты, в последней попытке защититься, но молодой мужчина знал, что перед ним нет преград. Одним движением он развел стройные ноги и сдернул с худых бедер последнюю деталь одежды юноши и усмехнулся, увидев полувозбужденный член. Трюмпер уверенным жестом сжал плоть, заставив Билла сильно вздрогнуть и закусить пухлую нижнюю губку. Каулитц внутри был как мертвый, до смерти перепуганный мужчиной, который домогался его. Наконец, не в силах сдержать сжигавший его огонь, Томас еще больше раздвинул коленом его ноги и схватил юношу за ягодицы, чтобы он в полной мере ощутил его возбуждение. – Послушайся совета твоего папочки, детка, – сказал Трюмпер, – потому что, если ты будешь сопротивляться, тебе будет труднее. Сначала будет больно, и я тебе не обещаю, что в следующий раз будет лучше. Томас смазал пальцы заранее приготовленной смазкой и попытался раскрыть напряженное тело, заставляя юношу под собой сдерживать дыхание от пришедших болевых ощущений. Если до этого момента его тело было возбуждено, то сейчас Билл чувствовал только боль и стыд. Он плотно сомкнул веки и постарался отвлечься от происходящего в этой комнате. Томас видел, как мальчик закусил губу, испытывая боль от процесса подготовки, но не мог ничего с этим поделать. С досадой отметив, что его план заставить Билла хотеть секса, провалился, Том сосредоточился на том, чтобы хотя бы не повредить хрупкому телу. Трюмпер понимал, что как бы сейчас он не готовил Вильгельма, тому все равно будет очень больно, просто потому что он не сможет по настоящему расслабиться. К тому же, первый раз всегда болезненный, а в том, что у его нового «парня» никогда не было любовника, Том не сомневался с той минуты, когда почувствовал, насколько Каулитц узкий. Том закончил с растяжкой и начал смазывать свой член, мысленно похвалив Билла за то, что тот не смотрит, иначе от вида такого «монстра» он и вовсе может отключиться. Билл сжал зубы, напрягся всем телом и приготовился к тому моменту, когда молодой мужчина войдет в него, дав себе слово, что постарается не показать своей реакции на это осквернение его тела. Томас видел, как мучительно юноша пытается совладать с собственными беспомощностью и страхом, как пытается сдержать инстинкт самосохранения и не сопротивляться, и это заводило его, Трюмпер терял контроль над собой, желая одного - растерзать это красивое напряженное тело, утвердить свою власть над ним. Билл не мешал ему — и в то же время сопротивлялся всем существом. Вожделение Томаса было похоже на пульсирующее чудовище, и желание было так велико, что он не смог сдержаться, и одним движением с силой вонзился в протестующую плоть. Боль была так сильна, что Вильгельм едва не закричал. Томас видел, как по лицу юноши разлилась бледность, а из прокушенной губы тонкой струйкой побежала кровь. Мужчина знал, что причиняет ему боль, но не мог остановиться, продолжая двигаться быстрыми толчками, вдавливая его худую фигурку в матрас. От этих толчков у Вильгельма потемнело в глазах, и, когда ему казалось, что больше он уже не выдержит, Том напрягся, застонал и забился в судорогах оргазма. Каулитц желал только одного – чтобы жестокое орудие, которое по ощущениям разорвало его пополам, покинуло измученное тело. Билл так и не отрыл глаз, желая просто умереть и не чувствовать, как по его бедрам течет что-то теплое, как взмокшее тяжелое тело все еще придавливает его к кровати, не чувствовать запах секса, который, кажется, пропитал всю комнату. Вильгельм ощущал, как его ключицы холодит металл так и не снятого нательного крестика, и юноша взмолился только об одном – пусть Бог позволит ему потерять сознание прямо сейчас. Но, кажется, Всевышний этой просьбы не услышал, оставляя свое создание содрогаться от волн жгучей боли, прошивающих тело насквозь. Первое, что Том ощутил сразу после оргазма — нет, после семяизвержения, — было легкое отвращение. Ему захотелось отодвинуться подальше от тела, разительно похожего на мертвое, разве что до конца не остывшего. Он чувствовал жалость и вину за боль, которую причинил, но понимал, что это было неизбежно. Проклятие, он ведь старался, чтобы все прошло как можно легче для мальчишки! Томас отодвинулся от едва дышащего юноши, который так и не открыл глаз, только лишь зажмуривался каждый раз, когда по его телу проходила очередная волна судорог. Том чувствовал себя отвратительно, он вовсе не желал причинять Биллу такую сильную боль. Но в тот момент, когда он увидел подчиненного красивого юношу под собой, его разум покинул его, оставив только животные инстинкты, заставившие просто брать то, чего хотелось. Молодому мужчине было нестерпимо стыдно за произошедшее, но он не собирался извиняться. Теперь Каулитц точно будет делать только то, что он прикажет, стоит только намекнуть, что любое его неповиновение приведет к повторению этой ночи. Томас откатился на свою половину кровати и сделал вид, что заснул, однако сам украдкой продолжал наблюдать за беспомощно распростертым на кровати худым телом. Билл ощущал, что резкая боль отступила, но внутри все казалось одной мучительно ноющей раной. То, что случилось, напоминало штурм крепости, ворота которой были разбиты вдребезги здоровенным тараном. Юноша открыл слезящиеся глаза и медленно сдвинул все еще раскинутые в стороны ноги, едва не зашипев от вспышки сильного жжения. Инстинктивно он попытался успокоить боль, положив ладонь на свой подрагивающий живот. Судя по ощущениям, у него внутри все превратилось в кровавое месиво, Вильгельм был уверен, что простынь под ним вся пропиталась кровью. Том из под ресниц наблюдал, как искажается лицо юноши, стоит ему только сделать хоть малейшее движение. Трюмпер знал, что порвал мальчика до крови, но повреждения не были серьезными, через пару дней все будет в порядке. Билл с едва слышным стоном поднялся с постели, все еще прижимая руку к плоскому животику, и Том разглядел розоватые потеки на его бедрах. Юноша с трудом дошел до ванной комнаты, постаравшись как можно тише закрыть дверь. Трюмпер еще какое то время прислушивался к плеску воды, и сам не заметил, как провалился в тяжелый сон. Стоя под обжигающе горячими струями воды, Билл наконец то дал волю слезам. Его худое израненное тело содрогалось от рыданий, колени дрожали так сильно, что юноше пришлось опуститься на дно ванной. Каулитц увидел, что вода, стекающая с бедер приобретает розоватый оттенок, но у него не было сил даже просто пошевелиться и попробовать остановить кровь. Только спустя почти пятнадцать минут Вильгельм смог подняться на ноги и попытаться привести себя в порядок. Он, уже не обращая внимания на текущие по щекам соленые слезы, взял грубую мочалку и принялся с силой тереть кожу, надеясь смыть ощущения от прикосновений пальцев Трюмпера, однако чувство собственной «нечистоты» не проходило. Тело, истощенное нервным напряжением его уже почти не слушалось, Билл едва смог самостоятельно вытереться полотенцем и натянуть на тело огромный белый халат. Посмотрев в зеркало, юноша мрачно усмехнулся, разглядев прокушенную губу, красные от слез глаза и несколько почти фиолетовых синяков на шее. - Господи, если бы не вера в тебя, и не страх за маму и Аманду, я бы сию секунду покончил с этой жизнью – прошептал юноша.

Том с трудом разомкнул веки, пытаясь согнать остатки тяжелого сна, так и не давшего телу отдохнуть. Оглядевшись по сторонам, молодой мужчина пытался вспомнить, что происходило вчера вечером и почему он так плохо себя чувствует. Взгляд его упал на вторую половину кровати, и тут же дыхание покинуло его, а воспоминания о прошедшей ночи затопили сознание – на белых шелковых простынях расползлось большое кровавое пятно. Том осмысленно оглядел спальню, но не увидел Вильгельма, а потом уже вспомнил, что ночью юноша пошел в ванную комнату. Неожиданно у мужчины проскользнула мысль, что Билл мог что-то сделать с собой, или просто потерять сознание, поэтому он вихрем взметнулся с постели и ворвался в ванную, которая оказалась пуста, только на полу у раковины обнаружилось испачканное кровью полотенце. «Может, сбежал?» - подумал Трюмпер и принялся приводить себя в норму, насколько это возможно. После прохладного душа он почувствовал, как его мозги заработали активнее, а в теле появилась бодрость и энергия. Одев футболку и широкие домашние джинсы, Том решил поискать своего «бойфренда», поскольку, все-таки беспокоился о его состоянии после такой бурной ночи. Обойдя почти весь дом, даже заглянув в оранжерею и кухню, он не обнаружил юноши, чему даже немного огорчился, но потом решил проверить последнюю возможную комнату – свою бывшую детскую, которая располагалась в самом конце коридора второго этажа. Когда Том был маленьким мальчиком, его родители дарили мальчику яркие игрушки, а его детская была больше похожа на мультяшный домик – все цвета были почти неоновыми и режущими непривычный глаз. Вскоре мама заметила, что мальчик после пребывания в своей комнате становится возбужденным и капризным, и обратилась за советом к детскому психологу – и тот моментально нашел причину происходящего. «Вы можете дарить сыну яркие игрушки, но такой палитре цветов нечего делать в детской комнате» - отрезал доктор и велел сменить интерьер. Так и появилась эта комната в том виде, в котором и находится по сей день – обои почти белого цвета, на потолке – белые облака на синем небе, а мебель – из светлого дерева, с чехлами светло зеленого цвета, как весенняя трава. Том иногда заходил сюда и неизменно чувствовал, как обстановка, знакомая с детства успокаивает его и дарит равновесие. Сейчас в комнате появился новый житель – на небольшом диванчике у окна, свернувшись клубочком, спал Билл. Он почти запутался в огромном белом халате, взятом из ванной Тома, неуложеные волосы рассыпались по подлокотнику, правая рука была мило и по-детски прижата к щеке, а левая лежала внизу живота, заставив Тома, заметившего это, в досаде прикусить губу. Стараясь ступать неслышно, Трюмпер подошел ближе к спящему юноше и замер на мгновение, разглядев его лицо. Ночью Билл смыл макияж, и теперь темные пушистые реснички трепетали на нежных бледных щеках, чуть припухшие розовые губы были расслаблены во сне, пропуская тихое дыхание. Без макияжа юноша выглядел как ученик средней школы, заснувший над учебниками. Томасу стало нехорошо – он почувствовал себя педофилом, который изнасиловал невинное дитя. Что-то потревожило сон Билла, он поморщился и начал просыпаться. Томас не хотел сейчас видеть выражения его глаз, поэтому спешно покинул комнату. Спускаясь в столовую, где, как и обычно его ждал завтрак, он пытался понять, почему юный вид Билла так смутил его, ведь истинная сущность этого человека была ему известна, юноша давно не был таким невинным ребенком, как показалось Тому в лучах восходящего солнца этим утром. Том зашел в столовую и тут же остановился, когда его взгляд упал на стол, который в это утро был накрыт на две персоны. - Анна! Молодая горничная тот час же возникла в столовой. - Да, герр Трюмпер? Только в этот момент Том сообразил, что не знает, как объяснить прислуге, что вовсе не желает ежедневно завтракать в компании своего «бойфренда», поэтому сказал: - Я не буду завтракать. - А герр Каулитц? - На его усмотрение – пробормотал Томас. - Может, накрыть ему завтрак в спальне? – улыбнулась женщина. - Спросите его об этом сами – с этими словами Том вышел из столовой и поднялся наверх в спальню, быстро переоделся и отбыл в офис, не сказав ни кому больше ни слова. Билл с трудом открыл глаза, будто преодолевая вес тысяч тонн воды. Первое, что он увидел – это голубое небо, по которому плыли белые пушистые облака. Легкая улыбка коснулась его губ, и юноша попытался сесть, однако с громким возгласом снова упал на спину – боль прошила его позвоночник, заставляя тяжело дышать. Билл мгновенно вспомнил, откуда в его теле эти жуткие ощущения – и стыд затопил его душу. - Боже мой… - прошептал Каулитц, прикрывая глаза, из которых готов был сорваться очередной поток слез. С трудом, преодолевая боль, юноша поднялся с маленькой кушетки и, хромая, подошел к окну. День был солнечным и погожим, что никак не соответствовало настроению парня. Все его тело ныло, каждая клеточка заставляла вновь и вновь переживать отвратительные минуты, проведенные в постели Трюмпера. Билл с удовольствием остался бы в этой чудесной комнате на ближайшее время, но перспектива ходить в чужом халате его не устраивала, а вся его одежда осталась в спальне хозяина поместья. Не видя другого выхода, юноша направился по коридору в поисках комнаты, откуда этой ночью с такой радостью сбежал. Он уже намеревался толкнуть дверь, но его опередила горничная, как раз выходившая из спальни хозяина с большой корзиной. Столкнувшись в дверях с новым другом герра Трюмпера, Анна покраснела и отвела взгляд, однако, профессионализм взял верх над смущением. - Доброе утро, герр Каулитц. Я Анна, старшая горничная поместья. Я как раз закончила уборку спальни – она говорила быстро, все так же не поднимая глаз – Не хотите ли позавтракать? - Н-нет, спасибо – Билл был ошеломлен, поэтому просто кивнул женщине и поспешно скрылся в спальне, закрыв за собой дверь. Анна покачала головой и пошла вниз, в кухню, пересказать своей подруге, а по совместительству повару поместья, Розе последние новости. - Роза, ты не представляешь, что я обнаружила в хозяйской спальне! - Ох, мне казалось, после того случая, когда ты нашла наручники и вибратор прямо на прикроватной тумбочке, тебя уже ничем не удивишь – рассмеялась полноватая рыжеволосая женщина средних лет. - Нет, Роз, на этот раз все гораздо страшнее – Анна придвинулась к подруге и прошептала ей на ухо – Вся простынь была в крови, так же как и полотенце в ванной. А еще я столкнулась в дверях с этим юношей, герром Каулитцем, он был очень бледный, а на его шее я заметила несколько синяков, не говоря уже про пораненную губу. Я хотела предложить ему завтрак, но он отказался и буквально захлопнул дверь перед моим носом. Я не знаю, что и думать… Роза, шокированная рассказом подруги, лишь удрученно покачала головой, но так и не нашла, что сказать. После обжигающе горячей ванны Биллу стало значительно лучше. Его тело давно привыкло к боли, которая частенько сопровождала его в последние годы жизни, и сейчас, когда он был в состоянии ходить, юноша считал, что находится почти в норме. Вильгельм стоял перед раскрытой косметичкой, которая больше напоминала небольших размеров чемодан, однако была набита почти до отказа. Юноша вертел в руках тюбик с мазью, которую он часто использовал после побоев, которые ему периодически обеспечивал отчим, и думал, можно ли ее использовать…там. Он привычно быстро обработал старые и вновь появившиеся синяки и порезы, теперь осталось решить, пробовать ли наложить мазь на самое болезненное место. Собравшись с духом, Билл все таки нанес на пальцы почти прозрачную субстанцию и, стиснув зубы, дотронулся до прохода, тут же сморщившись от жжения. Посмотрев на пальцы, он с удовлетворением увидел, что крови на них не осталось, а значит повреждения не так катастрофичны, как казалось ему ночью. Наступил момент маскировки, который Биллу всегда удавался на отлично. В его арсенале всегда было множество самых разнообразных тональных средств – их он выбирал по принципу того, насколько интенсивные по цвету синяки они способны спрятать от взглядов окружающих. Выставив перед собой несколько выбранных средств, среди которых была и баночка с театральным гримом, который поможет замазать ему почти черные отметины на шее, Билл принялся за работу. Через пятнадцать минут его кожа казалась абсолютно гладкой и свежей, как будто он несколько часов провел на свежем воздухе. Юноша густо подвел глаза черным карандашом, подкрасил ресницы – одним словом, сделал все, чтобы его «бойфренд» увидел перед собой все того же дерзкого Билла Каулитца, а не сломанную марионетку, как Трюмпер надеется. Надев узкие синие джинсы и ярко-красную водолазку, Билл все таки решил спуститься вниз и еще раз осмотреть дом, в котором ему придется обитать в ближайшем обозримом будущем. Прошло два дня с тех пор, как Том уехал из поместья, не желая встречаться с Биллом, однако, он не мог вечно прятаться от необходимости поддерживать видимость отношений с юношей. Он ночевал в своей городской квартире, и каждую ночь его преследовали ведения обнаженного тонкого тела под ним, дрожащего и покорного. Эти сны заставляли мужчину просыпаться в сильнейшем возбуждении, а сегодня утром Трюмпер проснулся от испытанного оргазма, что вконец испортило ему настроение на весь последующий день, и даже закрытая в плюсе сделка не улучшила положение. Вечерняя пригородная дорога была достаточно хорошо освещена, машин было мало, да и маршрут был знаком Тому настолько, что тот мог проехать его с закрытыми глазами. Молодой мужчина весь день анализировал происходящее с ним, едва в его мозгах появлялся образ Билла, и пришел к выводу, что невероятно хочет этого мальчика, и будет пользоваться возможностью иметь его шикарное тело, пока не разберется с его папочкой – гнусным шантажистом. Чувственных губ Трюмпера коснулась предвкушающая улыбка, а в глазах появилось странное пламя, когда его машина наконец заехала во двор поместья. Вильгельм вот уже два дня находился в ожидании, которое разъедало его душу, как кислота. Это было ужасно – он каждую минуту ждал, что появится Трюмпер и продолжит свои изощренные издевательства над его телом и душой. Билл старался отвлечься от мыслей о хозяине поместья, но его нервная система не выдерживала такого напряжения, да и физическое состояние после всего испытанного оставляло желать лучшего. Билл мучился головными болями, постоянно хотел спать, но стоило ему лечь в постель, как из неоткуда появлялась бессонница, не дававшая ему сомкнуть глаз. Он осознавал, что попал в лапы еще более страшного чудовища, чем его отчим, ведь Йорг унижал и бил его только с одной целью – добиться послушания, а вот Трюмпер наслаждался самим фактом того, что причинял ему боль. Каулитц знал, что пощады от мужчины он не дождется, Том не оставит его в покое, и, отнюдь, не потому что действительно хочет отомстить таким образом Йоргу, мужчина прекрасно знает, что отчиму Билла абсолютно плевать на пасынка. Самым опасным для Вильгельма стало влечение к нему Тома, молодому бизнесмену совершенно очевидно нравилось тело юноши, а явное нежелание и страх Билла еще больше подогревали его интерес. После всех этих размышлений Каулитц пришел к выводу, что должен научиться быть не интересным для Тома – то есть стать действительно доступным, равнодушным, дать понять, что все действия мужчины не вызывают в нем ничего кроме скуки. Юношу больше не пугала близость с Томом – это зло стало знакомым, а боль он терпеть умел. Дело осталось за малым – убедить Трюмпера в том, что Билл соответствует его первоначальным представлениям – то есть он действительно глупая, покорная своему отцу малолетняя проститутка. Томас обошел в поисках своего «бойфренда» почти весь дом, думая, что это уже становится традицией, но так и не нашел его, поэтому решил осведомиться у прислуги, где юноша может быть в этот час. - Роза, здравствуй, дорогая – он поцеловал пожилую женщину в мягкую щеку. Она помнила его еще пятилетним парнишкой, который таскал с кухни шоколадное печенье, и сейчас относилась к нему все с такой же нежностью, что и раньше. – Я хотел спросить, ты не знаешь, где Вильгельм? - Нет, Томми, я его почти не вижу… Впрочем, как и остальные. Он очень тихий мальчик, из него лишнего слова не вытащишь – женщина слегка улыбнулась – Никогда не думала, что тебе может понравится такой человек. - Что ты имеешь ввиду? – растерянно спросил Том. - Все твои прежние увлечения были совсем другими. Если появлялись в поместье, так всех на уши ставили – то им не так, и это не эдак. А этот мальчик такой скромный, еще ни разу ничего не попросил, Анна говорит, что даже постель утром он заправляет сам. - Так он тебе понравился? – Том был далеко не в восторге от того, что Билл пришелся по душе Розе, которую он считал кем-то, вроде своей тети. - Конечно – женщина посмотрела на него и погладила по щеке, а потом шутливо щелкнула по носу – Он воспитанный, очень красивый, вежливый – то, что тебе нужно, не чета тем расфуфыренным и самовлюбленным личностям, которых ты привозил сюда раньше. К тому же твой Билл из хорошей семьи – я на выборах собираюсь голосовать за его отца, герра Каулитца. Упоминание имени врага отнюдь не прибавило Тому хорошего настроения, но мужчина старался не показывать Розе, как его злят рассуждения об идеальности Билла. - Томми, знаешь, поищи мальчика у озера – задумчиво протянула Роза – Он много времени проводит там, кажется, рисует. - Спасибо, тетя Роза – поблагодарил он, назвав ее так, как называл в детстве и чмокнул женщину в щеку на прощание. Он обнаружил Билла на берегу небольшого пруда, как и сказала Роза. Юноша заснул, сидя в плетеном кресле, а на его коленях лежал большой альбом с незаконченным карандашным пейзажем этого самого водоема. Том разглядывал спящего Вильгельма, закутанного в большой клетчатый плед, на тонкие пальца, все еще сжимающие карандаш, на длинные черные ресницы, ровную кожу, кажущуюся золотой в мягком садовом освещении, на черные пряди волос, изредка трепетавшие на небольшом ветерке. Вся эта картина неожиданно отозвалась щемящей тоской в сердце молодого мужчины. Он словно увидел того, о ком говорила Роза – нежного красивого юношу, такого, какого Томас, не отдавая себе в этом отчета, всегда искал. И так больно было осознавать, что на самом деле все это обман. Этот идеальный мальчик – всего лишь мираж в неверном свете садовых фонариков, а стоит только ему открыть глаза, как появится настоящий Билл Каулитц – дешевая подстилка и сын врага. Пересилив собственное желание еще полюбоваться спящим юношей и отсрочить его превращение в ненавистного навязанного «бойфренда», Том все-таки стряхнул оцепенение и достаточно громко позвал юношу по имени. - Билл. Черные ресницы затрепетали, тонкие пальцы сильнее сжали карандаш в ладони, и вот наконец юноша начал просыпаться. Большие карие глаза, все еще затянутые сонной поволокой, смотрели на Тома не узнавая, и мужчина с досадой чувствовал, что его заводит просто даже вот такое беззащитное выражение юного лица. - Том – взгляд Каулитца стал осмысленным, и юноша тут же напряженно выпрямился в кресле, сильнее закутываясь в одеяло, будто оно могло защитить его от стоящего перед ним мужчины. - Иди в дом, через пятнадцать минут накроют ужин – Томас развернулся и быстрым шагом направился прочь от озера и от этого мальчишки, который одним взглядом и тоном голоса заставляет его терять контроль над собой. Билл еще некоторое время сидел на берегу озера, но потом все-таки направился в дом, поскольку не хотел лишний раз злить вспыльчивого бизнесмена, от которого теперь зависела его жизнь. Юноша вспомнил, как сегодня утром ему позвонил Йорг и спросил, доволен ли Том своей новой игрушкой. Билл не стал отвечать отчиму на эти слова, а просто положил трубку. А потом юного Каулитца накрыла истерика – почти два часа подряд он провел в какой-то маленькой комнатушке на чердаке, пытаясь остановить поток слез и снова начать дышать ровно. Но эмоции переливались через край, заставляя тело корчится в судорогах, а мозг плавится от недостатка кислорода. Такая эмоциональная буря заставила сердце Билла сбиться с ритма, из-за чего у юноши начала немилосердно кружиться голова, а перед глазами появились темные пятна. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы совладать с собственным телом, которое еще долго отзывалось ознобом и слабостью. После пережитых ощущений на Вильгельма обрушилась эмоциональная апатия – ничего вокруг не вызывало у него сколько-нибудь сильных эмоций. Даже внезапное появление Тома не произвело на Билла должного впечатления, юноша только устало и обреченно подумал, что синяки от предыдущей ночи в постели бизнесмена все еще причиняли ему боль. А следом пришла мысль о том, что, может, если Том и этой ночью будет достаточно жесток, то утро для Билла может уже и не наступить, закончив его страдания на этом свете. Это предположение отозвалось в сердце робкой и обреченной надеждой.

Том наблюдал, как Билл вяло ковыряется в тарелке. За все время, что они провели за столом, юноша отправил в рот только две помидорки черри, несколько маслин и кусочек белого хлеба. Ни к жаркому, ни к картофельной запеканке Каулитц так и не притронулся. Том сам не знал, почему это вызывает в нем такое беспокойство – ну, не хочет мальчишка есть, так какое до этого ему дело. Проголодается, тогда и спустится на кухню, там всегда найдется, чем перекусить. - Билл. Юноша поднял на него абсолютно непроницаемый взгляд, какой Том уже не раз видел, и спокойно ждал, когда бизнесмен заговорит. - Через неделю я устраиваю вечеринку. В дом приедут мои деловые партнеры и некоторые друзья. Ты займешься подготовкой вечера. На лице Каулитца не отразилось ни единой эмоции, что разочаровало Тома, надеявшегося разозлить мальчишку приказным тоном. - Все должно быть на высшем уровне, это очень важные люди. - Откуда они? – Билл снова сосредоточился на своем почти нетронутом ужине, разбирая запеканку на тонкие картофельные пластики. - В каком смысле? - Они иностранцы? - Да, двое из Англии, но самые важные - из Эмиратов – бизнесмен не очень понимал, почему Билл задал этот вопрос. - Это будет званный ужин или фуршет? - Сам решай – Том неожиданно разозлился из-за безразличия Билла, и не смог этого скрыть. Билл кивнул, так и не подняв взгляда от тарелки. Юноша вел себя так, будто организация подобных вечеров – это его работа, за которую Том платит ему деньги. Томас взбесился окончательно, с громким лязгом бросил столовые приборы и быстрым шагом направился к выходу из столовой. Однако, остановился в дверном проеме, сверкая ехидной усмешкой, он нарочито спокойным тоном обратился к все еще сидящему за столом мальчишке. - Детка, через час ты должен быть в спальне. И смой косметику, а то с растекшимся макияжем ты похож на придорожную бл*дь, а это все же не мой уровень. Билл наконец посмотрел на него возмущенным взглядом, и Том обрадовался, увидев проблеск эмоций на красивом застывшем лице. Удовлетворенный тем, что все-таки добился своего, бизнесмен покинул комнату, не забыв оглушительно хлопнуть дверью. Билл рассматривал свое отражение, пытаясь оценить, видны ли на его лице следы косметики. Он вовсе не хотел, чтобы Том увидел его «во всей красе» - с черными синяками на шее, пораненной губой и бледно желтым пятном на всю щеку, который остался от удара, нанесенного отчимом. Каулитц от всей души надеялся, что в этот раз Томас не будет рассматривать его тело, и не заметит синяков, оставшихся на ногах и бедрах после их первого раза. Билл и так чувствовал себя достаточно униженным, и жалость от насильника стала бы для него последней каплей. Именно поэтому юноша постарался как можно незаметнее нанести на лицо и шею маскирующие средства, замазывая все следы, оставленные той ночью Томом, а так же те, что появились после – почти два дня без сна и еды, на грани нервного срыва проявились темными кругами под потухшими глазами и бледностью кожи. - Ты не увидишь меня сломленным – прошептал Каулитц, замазав ранку и покрывая губы бальзамом. Отражение Билла говорило о полном благополучии своего владельца – ровная кожа, как будто подсвеченная изнутри, чистые блестящие волосы, спадающие на плечи, стройное тело в простой шелковой пижаме серого цвета. Удовлетворенный увиденным, Билл глубоко вздохнул и вышел в комнату. Том ждал, когда из ванной выйдет мальчишка и размышлял над тем, как ему поступить, чтобы добиться от Каулитца не просто покорности, а ответных ласк и желания быть в его постели. Дверь ванной приоткрылась, и через секунду на мягкий ковер спальни ступила изящная босая ступня. Том рассматривал своего «бойфренда» снизу вверх, подмечая малейшие детали – как красиво тонкая светлая ткань струится вокруг стройных лодыжек, как бледные пальцы судорожно комкают край пижамной куртки, как довольно скромном вырезе матовым мрамором отсвечивает гладкая кожа… Трюмпер встал с кресла и подошел к юноше, замечая, как тело Билла напрягается с каждым его шагом все больше. Том подошел к мальчишке вплотную, и заставил того поднять лицо, ухватив юношу за подбородок сильными пальцами. Он рассматривал неестественно ровную кожу щек, поблескивающие губы, опущенные ресницы, и начинал злиться. - Я, кажется, ясно сказал, чтобы ты смыл косметику – низкий угрожающий тон заставил Билла покрыться мурашками. - Какая тебе разница? – тихо спросил Каулитц, ожидая в ответ всего, вплоть до удара. Томас хмыкнул и на мгновение зашел в ванну, вернувшись в спальню с ватными дисками и бутылочкой очищающего средства. Билл наблюдал за ним и не мог понять, какими будут следующие действия мужчины. Трюмпер снова приблизился к нему и со щелчком открыл бутылочку с молочком для снятия макияжа. - Мне есть разница. Если я сказал, что хочу видеть тебя без косметики, то ты так и должен был поступить. Сегодня я тебе это прощу, даже сам помогу тебе избавиться от краски, однако, в следующий раз я придумаю, как наказать тебя за непослушание, детка - Томас нанес средство на ватный диск и стал медленно стирать с лица мальчишки тональный крем. Тому хватило пары минут, чтобы смыть с кожи Билла всю его старательно наведенную маскировку, и теперь мужчина видел и болезненную бледность, подаренную бессонными ночами, темные круги под глазами, и синие пятна на шее, оставленные его же зубами – он почти жалел, что обнажил все это, гораздо проще было бы этого не видеть, и не ощущать противного разъедающего чувства вины. Билл не смотрел на него, старательно опустив взгляд в пол, юноша боялся увидеть в глазах навязанного любовника брезгливость и жалость, поэтому предпочитал изображать каменное изваяние. Том провел пальцами по уже почти сошедшему синяку на щеке юноши, и вспомнил, как посмеялся над Биллом тогда в лифте, заметив горевшую после удара скулу. Сейчас он понимал, что у Билла тогда, наверно, звезды перед глазами кружились, а он так цинично одобрил поступок его отчима. Том решил, что следует начать с поцелуя, чтобы дать понять Биллу, что эта ночь не будет похожа на ту, первую. Сегодня Трюмпер собирался соблазнить этого мальчика, заставив добровольно капитулировать и отдаться на милость победителя. Томас чуть подался вперед, касаясь холодных, как будто, застывших губ легким поцелуем. Тело в его руках не отозвалось ни на мгновение. Мужчина боялся, что если сейчас он проявит хоть малейшую резкость, то юноша мгновенно закроется и опять будет слишком напряжен, для того, чтобы отвечать на его ласки. Сдерживая себя, Том медленно расстегнул маленькие пуговицы и стянул с плеч Билла гладкую ткань, не забыв теплыми ладонями провести по стройной спине. Билл все так же не смел поднять глаз, но его дыхание стало неспокойным, однако Том осознавал, что это отнюдь не говорит о его возбуждении. Каулитц просто боялся его, и не знал, чего ожидать от этой ночи. Билл ощущал сильные руки, скользящие по его телу, теплые губы, которые несколько робко касались его рта и щек, и юноша терялся во всем этом, не зная, как реагировать. Вот если бы Том приказал ему раздеться и просто тр*хнул, как это было в первый раз, то для Билла это не стало бы неожиданностью. К такому повороту он был готов, а вот что сулила нынешняя нежность и сдержанность Томаса… Том легонько подтолкнул Вильгельма к кровати, заставив лечь на спину, а сам устроился сбоку от вновь застывшего тела, продолжая ласкать нежную кожу легкими прикосновениями. Он, конечно, не надеялся, что мальчик вспыхнет от страсти, как сухая береста, после первого же поцелуя, но реальность все же оказалась куда менее благоприятной, чем он рассчитывал. Билл не реагировал на его прикосновения. Никак. У Тома даже возникло абсурдное желание проверит его пульс, поскольку на мгновение мужчине показалось, что он не слышит даже дыхания юноши. Но, помня о своих намерениях, он продолжал ласкать замершее в неподвижности тело, пытаясь добиться хоть какого-нибудь отклика. Юный Каулитц лежал на спине, плотно закрыв глаза, сомкнув губы и практически не дыша. Приподнявшись на локте, Том снова поцеловал мягкие губы, перешел на нежную кожу шей, ласково дотрагиваясь языком до темных отметин, зализывал, словно извиняясь за доставленную ранее боль. Его руки медленно исследовали покорное тело, а потом тихонько потянули за ленты, удерживающие пижамные штаны на худых бедрах. Билл нервно дернулся, и Том тут же слегка отстранился, оставляя последний предмет одежды юноши в покое. Он снова принялся целовать и гладить дрожащего мальчишку, но не опускался ниже талии, не желая пугать Билла. - Зачем ты это делаешь? – слабый, едва слышный шепот. Том, покрывающий короткими поцелуями живот юноши, уделив особое внимание понравившейся звездочке, поднял голову, вглядываясь в лицо Билла. Каулитц смотрел на него уставшим, настороженным взглядом. - Я не любитель получать удовольствие в одностороннем порядке. Да и не сторонник насилия. Просто, попытайся расслабиться – Том снял с себя боксеры, оставшись обнаженным, а потом повернул Билла набок, устроившись за его спиной. - Расслабься, в этот раз я не сделаю тебе больно – еще раз повторил он, поглаживая часто вздымающийся нежный живот юноши. Волосы, казавшиеся в полумраке иссиня-черными, скрывали белизну спины, и Том отвел их в сторону, тонкая талия казалась пугающе хрупкой для молодого парня. Бедра, обтянутые тонким шелком пижамы были напряжены, а ягодицы выглядели по-женски нежными и по-мальчишески крепкими. Том положил ладони на бедра Билла и притянул к себе. Как ни странно, но молодой мужчина пока не был особенно возбужден, его настолько захватили линии тела Вильгельма, что он испытывал в первую очередь, эстетическое наслаждение и трепет перед этой хрупкой красотой. Так, спиной к нему, Билл казался совсем худеньким, дыхание Тома шевелило волоски на его склоненном затылке. Билл не противился, когда мужские ладони двинулись вниз по животу, а потом и вовсе нырнули под ткань, сжимая пока еще невозбужденную плоть теплыми пальцами. Билл попытался отстраниться от ласкающей ладони, но вместо этого еще теснее прижался ягодицами к бедрам Тома, заставив того резко вдохнуть от прошившего тело возбуждения. - Не надо, не сопротивляйся – прошептал мужчина ему на ухо, опаляя шею жарким дыханием. Билл понимал, что сейчас только от него зависит, насколько плохо закончится для него эта ночь. Если сейчас он разозлит Трюмпера, то тот может снова наброситься на него, не оставив шанса обойтись без боли. «Я не буду противиться ему – обреченно подумал Билл – Кажется, сегодня у него хорошее настроение, и он не хочет причинять боль моему телу. Том ведь не догадывается, что его ласки убивают мою душу, что куда мучительнее физических страданий». Том почувствовал, как тело в его руках обмякло, расслабляясь, и улыбнулся, пряча лицо в густых черных прядях, пахнущих фруктовым шампунем. Билл сдался, и теперь Том просто обязан был заставить мальчика получить удовольствие от их близости. Билл чувствовал, как возбуждение тягучими волнами распространяется по телу, теплая ладонь продолжала умело ласкать его плоть, заставляя чаще дышать и кусать губы, пытаясь сдерживать невольно рвущиеся из горла стоны. Юноше требовалось все его самообладание, чтобы не начать толкаться навстречу жаркой ласке. Том увеличил ритм, второй рукой все теснее прижимая худое тело к себе, и Вильгельм ощущал, как растет возбуждение мужчины. Том чувствовал, что мальчишка пытается сопротивляться одолевающим его эмоциям, поэтому решил подтолкнуть его к грани – он ласково прикусил тонкую кожу за маленьким ушком, провел языком по белой шейке, собирая выступившую испарину, и начал легонько раскачивать податливое тело, сходя с ума от ощущения скользящих по его члену упругих ягодиц, обтянутых прохладной тканью так и не снятых пижамных штанов. Билл ощущал, что скоро не выдержит, он непроизвольно откинул голову на плечо мужчины, и впервые за это время с его губ все-таки сорвался едва слышный стон, услышав который, Том удовлетворенно улыбнулся и принялся страстно целовать подставленную тонкую шею. Горячие волны внутри набегали и таяли, легкая судорога сводила бедра Билла, ему смутно слышалось громкое дыхание над ухом, но было совершенно не до этого, потому что пальцы Тома как раз нашли его соски, и они тоже были странные, твердые и необычно чувствительные. И это все длилось, длилось, пальцы мужчины двигались все быстрее, в каком-то диком ритме, и Вильгельм отвечал инстинктивными толчками, уже не контролируя реакций своего тела. — Хорошо… — шептал голос, — хорошо… двигайся, двигайся… Томас крепко прижал извивающееся тело к себе за умопомрачительно тонкую талию. Через секунду Билл с тихим всхлипом выгнулся в его руках, а Том почувствовал на своей ладони теплую влагу. Не убирая руки, он развернул Билла и прижался губами к его рту, упиваясь негромкими возгласами доставленного им наслаждения. Трюмпер чувствовал себя очень странно. Хотелось поглотить мальчишку целиком, выпить его, познав тем самым наслаждение, никогда еще не испытанное, и одновременно погрузиться в хрупкое дрожащее тело и потеряться, стать единым целым. Он никогда не знал таких странных мыслей, ни с кем. Лоб Вильгельма был влажным под его губами, ноздри трепетали, губы вздрагивали. Он был еще далеко, но уже возвращался к нему. Том приподнялся на руках, стянул с худых бедер штаны и бережно, осторожно опустился на все еще дрожащее от оргазма тело всем весом. Он заметил, что рана на нижней губе юноши снова начала кровоточить, поэтому ласково слизнул небольшую каплю крови, а затем и вовсе накрыл чуть приоткрытый рот неглубоким поцелуем, языком поглаживая припухшие от его касаний губы. Билл открыл глаза, чувствуя себя бесконечно слабым и ошеломленным. Оказывается, он шептал имя мужчины, и Том улыбнулся, глядя на него сверху. Трюмпер хотел его. Биллу казалось, что в нем не осталось сил даже на то, чтобы шевельнуть кончиками пальцев. Судорожное, сладостное ощущение еще не успело отдалиться, растаять, когда снова пришло прикосновение, от которого он чуть слышно всхлипнул и ахнул. Боже, он даже не сразу осознал, что длинные пальцы Тома погрузились в его тело. Что он делал с ним! Мужчина был сразу везде, внутри и вне его — его пальцы, его рот, — у юноши не было ни малейшего шанса освободиться от его прикосновений. Том сдерживался из последних сил, растягивая юношу, пытаясь отвлечь его поцелуями. Билл покорно принимал ласки, не пытаясь оттолкнуть, но и на поцелуи по-прежнему не отвечал. На этот раз расслабленное оргазмом тело было куда податливей, поэтому вскоре Том свободно входил в Билла сразу тремя пальцами, и не видел на лице мальчика и следа боли. «Он готов». Разведя его ноги еще чуть шире, Том толкнулся вперед, наблюдая за выражением лица своего молодого любовника – Билл закусил губу, поморщившись от пришедших все еще непривычных для него ощущений. - Обхвати меня ногами – Томас подхватил юношу под поясницу, входя в его тело чуть глубже, а другой рукой забрасывая стройные ножки себе на талию. – А сейчас потерпи чуть-чуть – с этими словами он осторожно толкнулся вперед, полностью входя в послушное тело, и от нахлынувшего наслаждения запрокинул голову, издав низкий стон. Билл, почувствовав движение, резко выдохнул, стараясь справиться с эмоциями. Том теперь внутри него, очень глубоко. Боли не было. Было одно только неприятное распирание, его тело эластично растягивалось, чтобы принять весь его громадный размер. Мужчина не торопился, он чуть приподнялся на локтях и начал медленные плавные толчки в горячее после предыдущих ласк тело. От необычности ощущений Билл испуганно сжался, заставляя Тома с шипением втянуть воздух, узость брюнета сводила мужчину с ума и он ускорил ритм. Вильгельм ахнул, когда от очередного движения сильных бедер его как будто прошила молния, заставившая его плоть снова напрячься. Том заметил, что юноша начал получать удовольствие и, не удержавшись, впился в раскрасневшиеся губы жадным собственническим поцелуем, а его рука протиснулась между телами и снова начала ласкать возбужденную плоть мальчишки. Билл, подхваченный волной удовольствия, чуть откинул голову назад, приоткрывая рот, чем немедленно воспользовался Том, проникая языком в жаркую глубину, пробегаясь по ровному ряду зубов и небу. Юноша, уже не контролируя себя, чувствуя только приближающуюся эйфорию оргазма, поддался инстинкту и ответил на поцелуй, слегка задевая своим языком хозяйничающий в его рту язык Тома. От этого прикосновения Трюмпера подкинуло, заставив содрогаться от возбуждения всем телом – он почувствовал холодный металлический шарик пирсинга, на что его воображение откликнулось миллионом захватывающих картин. Оторвавшись от мягких губ, он стал брать лежащее под ним тело на пределе своих возможностей, продолжая подводить Билла к оргазму, в том же темпе скользя по его напряженной плоти ладонью. От особо чувствительного толчка Билла подкинуло на мягкой кровати, с припухших губ сорвался стон, а руки взметнулись, будто юноша хотел обнять Тома, но тут же снова бессильно упали на простыню. От ощущения сокращающихся в оргазменной лихорадке мышц Тома повело, в глазах потемнело, и он последним рывком вошел в желанное тело и кончил глубоко внутри мальчишки, едва не теряя сознание. Как только перед глазами перестали плавать цветные круги, Томас откатился на другую сторону кровати, освободив Билла от своего немалого веса. Юноша лежал на простынях, бессильный, но в этот раз на его лице не было гримасы боли. Успокоившись, Томас прикрыл глаза и через мгновение погрузился в глубокий сон. Билл, услышав спокойное дыхание Трюмпера, наконец дал волю эмоциям – по его щекам потекли горячие слезы, а сам он повернулся спиной к спящему и свернулся в клубок, с головой накрывшись одеялом и обхватив колени руками, будто защищаясь от внешнего мира. «Я только что получил удовольствие от того, что мое тело цинично использовали… Что лучше – физическая боль или унижение?... Господи, освободи меня…». Когда Томас проснулся, Билла в постели уже не было. Мужчина потянулся, ощущая, как кожу неприятно стягивают засохшие следы удовольствия, испытанного ночью. Трюмпер улыбнулся, вспомнив о своей победе – он все-таки заставил мальчишку кончить, аж два раза. Теперь-то, как он надеялся, из Каулитца он сможет веревки вить. Усмехнувшись собственным мыслям, бизнесмен встал с развороченной кровати и отправился в душ. Билл рассматривал меню, принесенное одним из помощников повара, составленное для вечеринки. Юноша с самого начала решил, что вечер должен быть оформлен в арабском стиле – гостиную и столовую украсили цветами, узорчатыми коврами и множеством подушек, но основным сюрпризом для гостей должен был стать ужин. В качестве основных блюд подадут жаркое из козленка, жаркое из цесарки и «педели кебаб», что означало запеченного в кляре молодого барашка. Не будет, естественно, недостатка в хлебе, представленном аппетитными круглыми лепешками. На случай, если всего этого окажется недостаточно, на столе будет блюдо с фаршированной рисом, ливером, смородиной и яблочными косточками индюшкой. Столь же разнообразны будут закуски: сладкий перец, нашпигованный ароматным рисом и мясом, сердцевинки артишоков, бобы, спаржа и два вида салатов. Из напитков на выбор предлагались: великолепный коньяк, перед которым мало кто мог устоять; миндальное молоко, охлажденная подслащенная вода; ароматный настой цветов апельсинового дерева; сладкое кипрское вино и кислый вишневый сок. Сладости тоже были великолепны: сахарные пирожные, покрытые пастой из грецких орехов; халва из меда, кунжута, масла и орехов и, наконец, «рахат-лукум» — «ублажи свое горло» в переводе, что, Бог свидетель, полностью соответствовало вкусу этой удивительной сладости. - Герр Каулитц, вас все устраивает? - Да, все отлично – он кивнул молодому человеку – Повара успеют в срок? - Да, конечно, основные блюда уже почти готовы, так что к моменту подачи на стол он будут благоухать всеми ароматами восточной кухни. Еще раз обойдя гостиную и столовую, и убедившись, что все готово к приему гостей, Билл заглянул в холл, где репетировали приглашенные музыканты и две танцовщицы. Юноша удостоверился, что к празднику все готово, и поднялся на второй этаж, в спальню, чтобы привести себя в порядок. Нежась в горячей воде, он вспоминал, как прошли последние шесть дней, прожитых им в этом доме. После той ночи Томас каждый вечер возвращался из офиса, они ужинали и поднимались в спальню. Каждую ночь мужчина брал его, но ни разу не сделал больно, только лишь ласкал его тело, заставляя сотрясаться в сладких судорогах удовольствия, а рано утром покидал спальню еще до того, как Билл открывал глаза. Между ними за это время не было сказано и двух десятков слов, они как будто негласно заключили вот такой своеобразный мир, в котором молчание – необходимое условие. Конечно, Вильгельм был рад тому, что ему не приходится терпеть насилие, но и вынужденное подчинение прихотям Трюмпера заставляло его призирать самого себя, особенно потому, что это ласки мужчины приносили ему удовольствие. Дверь в ванную комнату бесшумно открылась, пропуская Томаса, но юноша этого не заметил. Он наслаждался горячей водой и нежной пеной с запахом шоколада. Закрыв глаза и откинувшись на бортик ванной, Билл слушал мягкую гитарную мелодию, льющуюся из вмонтированных в потолок колонок. Том был поражен, насколько умиротворенным может быть лицо его мальчика. «Моего мальчика?...» - мужчина недоуменно тряхнул головой, отгоняя мысль, что ему нравится это определение. - Билл. Юноша испуганно вздрогнул, резким движением заставив воду выплеснуться через край, и недоуменно взглянул на Трюмпера, все еще стоявшего в дверном проеме. - Гости скоро приедут, поторопись. - Да, хорошо – кивнул юноша, надеясь на то, что Том все-таки выйдет из комнаты. Но мужчина наоборот приблизился к ванне и присел на корточки, заставив Билла инстинктивно отодвинутся. Том откинул с его лица влажные пряди и пальцами легонько провел по щеке, на которой все еще был едва заметный след от пощечины. - Почти все прошло – тихо прокомментировал увиденное Том, а потом, подмигнув ошарашенному юноше, просто вышел из комнаты. Только тогда Билл понял, что задерживал дыхание все время, пока Том находился так близко к нему. Проведя ладонью по щеке, на которой, казалось, все еще чувствовалось прикосновение сильных мужских пальцев, Билл недоуменно пожал плечами и решил, что пора собираться, иначе он рискует опоздать к началу вечера. Томас проводил гостей в гостиную и теперь слушал восторженные комплименты от старого араба, который восхвалял невероятный вкус хозяина приема, умудрившегося в классическом европейском доме воспроизвести атмосферу сказок о тысяче и одной ночи. Том рассеяно кивал, и отвечал, что это не его заслуга. Все его мысли были о том, что мальчишка, которого он уже два раза поторопил, до сих пор не спустился. - Прошу прощения, я оставлю вас на минуту. Трюмпер вышел в холл и уже начал подниматься по лестнице, когда увидел на ее вершине Билла, пытающегося застегнуть браслет на тонком запястье. Наконец, юноше это удалось и он начал спускаться, но остановился, увидев недовольное выражение лица Томаса. - Ты опаздываешь, все гости уже прибыли – холодный тон заставил Билла опустить взгляд, опасаясь непредсказуемого характера мужчины. - Извини – Билл все же спустился в холл. - Я еще должен представить тебя гостям – Том повернулся, направляясь обратно в гостиную, но его остановил юноша, дотронувшийся до его локтя. - Том, подожди – взволнованный голос Вильгельма заставил мужчину с интересом посмотреть ему в лицо – Я как раз хотел спросить тебя об этом. В качестве кого ты меня представишь? Этот вопрос привел Трюмпера в ярость, он схватил Билла чуть пониже плеча и вплотную придвинул к себе. - Хочешь напомнить мне об условиях, выдвинутых твоим папашей? – прошипел он прямо в лицо юноши – Не беспокойся, я помню, что должен строить из себя твоего бойфренда. - Нет, Том – Билл попытался отодвинутся, но мужчина держал его крепко до боли вцепившись в предплечье – Я хотел сказать, что не надо говорить им этого. - Это еще почему? – он еще сильнее сжал руку на коже мальчишки, заставив того болезненно вскрикнуть – Может я для тебя недостаточно хорош? - Т-том, отпусти – он посмотрел прямо в глаза Трюмперу – мне больно. Ощутив, как сильно он стиснул руку юноши, Том наконец, разжал пальцы, и Билл тут же сделал шаг назад. - Твои гости – мусульмане. Для них мужеложство – смертный грех. Не стоит им знать, что ты живешь с парнем. Только сейчас Том обратил внимание, что Билл эти вечером выглядел не совсем так, как обычно. Юноша не стал краситься, а волосы забрал в простой гладкий хвост. Одежда тоже была не совсем в том стиле, который он обычно предпочитал – классические брюки со стрелками, простая черная рубашка, нательный крестик, с которым он не расставался даже в душе, пара колец и тонкий браслет-цепочка на запястье. Юноша даже стер с ногтей черный лак. Билл выглядел скромно, но все равно оставался до невозможности привлекательным и сексуальным. - Хорошо, ты прав. Но как тогда объяснить, что ты живешь здесь? - Не надо им врать, – тихо ответил юноша, потирая руку, на которой, с сожалением подумал Том, наверняка останутся синяки, - Просто представь меня, как своего друга. Это ни к чему не обязывает.

Томас наблюдал, как Билл солнечно улыбается молодому арабу, отвечая ему что-то на французском, которого Том не знал. Араб же смотрел на Вильгельма, как на рахат-лукум, которым все гости сегодня угощались, а юноша продолжал смеяться над репликами своего собеседника. Когда Том представил Билла гостям, он уловил несколько насмешливых улыбок людей, которые сразу поняли, что Каулитц ему не просто друг, и этот араб явно был в их числе. - Черт, друг, теперь я понимаю, куда ты срываешься каждый вечер, бросая нас всех в офисе – Георг, один из лучших друзей Тома, чуть подтолкнул его локтем. – Билл действительно потрясающе хорош. Глядя на такого мальчика, даже гетеросексуал засомневается в собственной ориентации. - Да – Том, с мрачным видом наблюдавший за флиртом Билла и арабского бизнесмена, искоса глянул на друга. - Гляди, этот носатый субъект так смотрит на мальчишку, будто хочет перекинуть его через седло и умчать в пески пустыни – хихикнул Георг, но тут же заметил, что его другу отнюдь не весело. – Да ладно тебе, Том, я же шучу. Трюмпер наблюдал за тем, как араб попытался приобнять юношу за талию, но Билл ловким незаметным движением ушел от прикосновения, но не прекратил улыбаться, отвечая что-то собеседнику. Тот явно воспринял маневр Каулитца за попытку набить себе цену. Билл уже десять минут пытался вежливо отвязаться от назойливого араба, который ощупывал его масляным взглядом, и периодически пытался облапать неухоженными руками. Поэтому появление рядом с ними одного из музыкантов воспринял как манну небесную. - Герр Каулитц, танцовщицы готовы. Можем начинать? Билл посмотрел на большие настенные часы и кивнул. - Да, начинайте. Верхний свет в гостиной медленно погас, из освещения остались только несколько мерцающих светильников, заиграла ритмичная восточная мелодия, и в комнате появились две красивые девушки в традиционных нарядах гаремных одалисок. Они начали резко извиваться под будоражащий кровь ритм, заставляя расшитые металлическими пластинками костюмы, позвякивать в такт мелодии. Их тела блестели и переливались, приковывая взгляды мужчин, смотревших на представление с огромным интересом. Билл обратил внимание на то, как Томас застыл на месте, не выпуская бокала из тонких пальцев, его карие глаза неотрывно следили за соблазнительными движениями бедер белокурой танцовщицы, которая как раз сняла с головы платок, позволяя водопаду золотых волос рассыпаться по точеной спине и полному бюсту. В глазах мужчины Каулитц увидел хищный огонек, который был так хорошо ему знаком, и это, почему-то едва не заставило Билла разреветься. В груди поселилось болезненное чувство обиды, хотя юноша и пытался убедить себя, что ему не должно быть дела до увлечений Трюмпера. Не выдержав, Билл незаметно покинул комнату, не увидев, что тот приставучий араб проводил его насмешливым взглядом. После представления гости стали расходиться, прощаясь с хозяином дома, а Том озирался вокруг, пытаясь понять, куда подевался Билл. Проводив последнего гостя, Том спросил у одной из официанток, которые убирали последствия вечеринки: - Вы не видели, куда направился герр Каулитц? Молодая девушка остановилась, удерживая стопку тарелок и ответила, махнув рукой в сторону библиотеки: - Минут двадцать назад он и один из ваших гостей зашли туда. Билл остановился возле окна, наблюдая за тем, как по ночному саду то и дело пролетают маленькие птички, иногда садясь на ветки аккуратно подстриженного кустарника. Тишина библиотеки помогала юноше справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями. «Какое мне дело до того, кто нравится Трюмперу?... Я же его ненавижу…». Каулитц устало вздохнул и отвернулся от окна, присаживаясь на стоящий рядом небольшой диванчик. Этот вечер был для него трудным, деловые партнеры Томаса оказались не очень-то приятными людьми, многие в разговоре откровенно намекали на то, что Трюмперу не удалось скрыть своих истинных отношений со смазливым юношей. Особенно Билла достал молодой араб, который последний час не отходил от него ни на шаг и постоянно намекал на то, что очень хотел бы познакомиться поближе. Билл, осознавая, что не может просто послать важного делового партнера Томаса, пытался свести все к простому легкому флирту, но мужчина оказался слишком настойчивым и непробиваемым, деликатные намеки до него просто не доходили. От размышлений его отвлек звук открывающейся двери. Двухстворчатая, тяжелая, выполненная из массива дуба, она иногда слегка поскрипывала под собственным весом. В библиотеку вошел тот самый араб, про которого думал Билл. Он хищно улыбнулся вскочившему на ноги юноше, рукой поглаживая короткую черную бородку. - Абу-Касим, что вы здесь делаете? – на французском спросил Билл, внимательно глядя на приближающегося мужчину. - Вильгельм – его имя, прозвучавшее с арабским акцентом, было странно слышать – Вы скучаете в одиночестве… - Я не скучаю, просто немного разболелась голова – ответил Каулитц, отходя от араба еще на шаг. - Наверно, от огорчения? – он усмехнулся, поймав непонимающий взгляд юноши – Ваш любовник с таким желанием смотрел на танцовщицу. - Том мой друг. - О, не стоит обманывать, это такая очевидная ложь – рассмеялся мужчина, обнажая острые белые зубы – Достаточно увидеть, как он на вас смотрит. - Я не понимаю, о чем вы – твердо ответил Билл – А теперь, позвольте мне пройти, пора возвращаться к гостям – юноша направился к двери, но когда он проходил мимо араба, тот поймал его за руку. - Куда так торопиться? Том все равно занят рассматриванием прелестей танцовщиц – проворковал мужчина, удерживая юношу на месте. - Абу-Касим, отпустите меня – напряженно попросил брюнет. - Ну уж нет, мальчик – он толкнул Билла к стене так, что юноша довольно ощутимо ударился затылком. Холодные ладони прижавшего его всем весом мужчины залезли под рубашку, грубо сжимая тело. - Какого черта?! Отпустите! – Билл попытался оттолкнуть араба, но получил довольно ощутимый удар в солнечное сплетение. - Не ори, хуже будет – мужчина дернул его за волосы, заставив запрокинуть голову назад и стал кусать нежные губы. Биллу все-таки удалось освободить одну руку и чуть оттолкнуть тяжело дышащего бизнесмена. Когда араб снова попытался поцеловать его, Билл с размаху ударил мужчину по лицу заставив отступить на шаг. - Ах ты с*чка! – Абу-Касим осклабился и занес руку для удара, но его остановила чья то рука. Повернувшись, араб столкнулся с разъяренным хозяином дома, а в следующее мгновение полетел на пол от сильного удара в челюсть. - Убирайся из моего дома – прошипел Трюмпер мужчине, еле поднявшемуся на ноги. Араб только усмехнулся, и вышел за дверь, стирая с разбитых губ кровь. Билл еще не восстановил дыхание после удара, поэтому чуть сбившимся голосом сказал: - Спасибо. Том обернулся к юноше, в его глазах горела настоящая ярость, заставившая Билла вздрогнуть. - Заткнись. Мне не пришлось бы вмешиваться, если бы ты не вел себя весь вечер, как шл*ха, предлагаясь этому арабу. Может, мне стоит чаще тебя тр*хать, чтобы ты вел себя прилично? В глазах у Билла потемнело от нахлынувших чувств: сильнейшая обида, возмущение и нервное напряжение последних дней преобразовались в дикую ярость, заставившую забыть об осторожности. - Ублюдок! – закричал Билл прямо в лицо мужчине, а потом размахнулся и ударил Тома по щеке. Холодное бешенство, вспыхнувшее в глазах Трюмпера, заставило Билла побледнеть. «Если он поднимет на меня руку сейчас, то убьет одним ударом» - юноша развернулся и выбежал из библиотеки. Через секунду Томас глухо зарычал и ринулся следом. Выбежав в холл, он заметил, что входная дверь настежь открыта, а по ступенькам сбегает Билл, едва не поскальзываясь на мокром от идущего дождя камне. Том тоже выскочил из дома, намереваясь догнать мальчишку и хорошенько проучить за эту выходку. Он видел его тонкую фигуру впереди, мелькавшую между садового кустарника, вспышки молний заставляли Каулитца вздрагивать, натыкаться на колючий кустарник, но он продолжал бежать, чувствуя, что Том его преследует. Однако, гонка долго не продлилась, через несколько мгновений Вильгельм почувствовал, как сильные руки хватают его за талию, а в следующий момент он полетел на мокрую траву. - Решил побегать?! – лицо склонившегося над ним Тома было темным от ярости. Билл дрожал в ожидании удара, понимая, что сейчас его уже ничего не спасет. Трюмпер схватил его за руку и рывком поднял на ноги, а потом потащил вглубь сада. Мужчина наслаждался той властью, которую сейчас имел над испуганным юношей. - Смотрю, ты стал очень смелым?... – Том удовлетворенно улыбнулся, увидев небольшое каменное сооружение, оставшееся от прошлых построек, которое сейчас не использовали. Мужчина остановился у низкой двери и рывком открыл ее, – Посиди и подумай над своим поведением, детка! – под оглушительный раскат грома он втолкнул юношу в сарай, не услышав, как тот споткнулся и упал, захлопнул дверь и закрыл ее на замок. Трюмпер вернулся в дом, и, расположившись в библиотеке, с бутылкой виски улегся на диван. За окном разыгралась настоящая буря, но пьяного мужчину это уже не волновало. Он потирал щеку, все еще злясь на Каулитца и продолжал накачиваться алкоголем. Через несколько минут он провалился в глубокий сон. Билл попытался открыть глаза, но жуткая боль в голове заставила его застонать. - Боже, что со мной? – прошептал он и все же открыл глаза. Его окружал абсолютный мрак. Сырые каменные стены, малюсенькое окошко под низким потолком, подозрительное шуршание в углу, впрочем, едва различимое на фоне грохота и ярких вспышек молний разыгравшейся снаружи бури. - Нет… нет-нет-нет…. Только не опять – зашептал юноша, забиваясь в угол, и уставившись в темноту невидящим взглядом. От каждого раската грома его трясло, как будто, через тело проходили миллионы вольт. Он почувствовал, что по его ноге кто-то пробежался, и это стало последней каплей. С диким криком он кинулся к двери, едва видной во мраке, и начал бить и царапать ее поверхность, не переставая заходиться истеричными рыданиями. Внезапно он остановился, почувствовав, будто в его голове что-то лопнуло, а потом потерял сознание, уже не ощутив, как сильно ударился головой о земляной пол.

Томас проснулся от луча солнца, нагло скользнувшего по его лицу. Он попытался отвернуться, но в тот же момент почувствовал, что падает. Протерев глаза, он огляделся, вспоминая, почему он спит в библиотеке, и события прошедшего вечера всплыли в его сознании. Тревожно взглянув на часы, он с ругательствами вскочил на ноги – было уже десять утра, а это значило, что Билл, которого он запер в сарае, провел там уже больше одиннадцати часов. «Ну, он же не на улице остался» - успокаивал сам себя молодой человек. У Трюмпера не было намерений запирать мальчишку на всю ночь, он рассчитывал продержать его часик в этом сарае, а потом отвести в спальню и несколько раз тр*хнуть, чтобы у Билла выветрились последние сомнения в том, кому он принадлежит. Но алкоголь сыграл с Томасом злую шутку – мужчина отключился до позднего утра. Томас шел по саду, замечая, как погнулись ветки некоторых деревьев, насколько сильно намокла земля, хлюпающая под его ботинками. «Ничего себе, какая гроза была ночью. А Билл сидел в это время в каменном мешке… Один». Эти мысли заставили Тома прибавить шагу, и уже через минуту он был у сарая. - Билл. Ответа не последовало, но мужчина в общем то и не ждал, что мальчишка заговорит с ним. Он открыл дверь и заглянул внутрь, и увиденное на секунду парализовало его – бледный растрепанный юноша лежал на земле в неестественной позе, его ладони и пальцы были в крови, а возле лица копошилась толстая крыса. Преодолев оцепенение, Том ворвался в сарай, сходу подхватывая тонкое холодное как лед тело на руки. -Билл! Билл! Юноша не реагировал, его глаза были плотно закрыты, а руки безжизненно повисли. Том похолодел – может быть, юноша был уже мертв. - Нет, нет, ты не можешь умереть – с этими словами он почти бегом направился к дому, стараясь не сильно тревожить обмякшее тело в своих руках. Том осторожно положил юношу на кровать и тут же принялся искать пульс. Почувствовав ровное слабое биение под своими пальцами, мужчина выдохнул и принялся стаскивать с замерзшего парня одежду. Раздев его донага, Том закутал худое тело в два одеяла и принялся искать свой сотовый телефон. Биллу был необходим врач. - Анна! Роза! Когда никто не откликнулся, Том вспомнил, что вчера он отпустил всю прислугу по домам на два дня. Кроме него и Билла в доме никого не было. Чертыхнувшись, Трюмпер все-таки нашел сотовый. Единственный, кому он мог позвонить в такой ситуации, был Густав Шеффер, его старый друг и потрясающий врач. - Густав! Привет… Да, знаю… Густ, у меня проблема! Ты можешь приехать? В загородном доме. Хорошо, жду. Он отключил вызов и присел на кровать рядом с юношей. Дотронувшись до его руки, мужчина почувствовал, что она совсем холодная. - Что же делать?... Он подхватил невесомое тело на руки и направился в ванную, и уже через несколько минут погрузил Билла в горячую воду. Том взял мягкую губку и, едва касаясь, стал смывать с лица и тела юноши пыль и грязь. Увидев, что кожа мальчишки стала розовой, он вытащил Билла из воды и насухо вытер огромным махровым полотенцем. Не теряя ни мгновения, чувствуя, что юноша снова начал замерзать, Том вернулся в спальню и уложил Вильгельма на кровать, укутывая в два пуховых одеяла. - Том! – послышался крик с первого этажа. Трюмпер выглянул за дверь и крикнул другу: - Густ! Я в спальне! Через минуту в комнату вошел крепкий светловолосый парень, держащий в руках небольшой чемоданчик. - Том, что случилось? Трюмпер отошел в сторону, указывая на кровать. Густав подошел ближе и ахнул. - Билли? Том, что ты сделал с несчастным ребенком?! Что он вообще делает в твоем доме? - Казалось, еще мгновение, и врач бросится на Тома. Трюмпер опешил от новости, что его друг знаком с Вильгельмом. - Он здесь живет. Со мной. Густав пораженно выдохнул, хотел что-то спросить, но врач в нем победил, и он снова повернулся к больному. - Что с ним произошло? - Я не знаю, вероятно, переохлаждение. Он провел ночь почти на улице – глухо ответил Том. Густ прожег его яростным взглядом. - Ладно, разберемся – молодой врач раскрыл худое тело и зашипел от злости. Томас впервые посмотрел на открывшуюся картину как будто со стороны – на белых простынях лежал болезненно худой юноша, бледный, сквозь тонкую кожу можно пересчитать каждое ребрышко. На левом предплечье расползлось фиолетовое пятно, с четкими следами пальцев, и Том вспомнил, как безжалостно сжимал нежную кожу. Бескровные губы были приоткрыты, выпуская горячее прерывистое дыхание, с легкими хрипами. Еще не высохшие волосы разметались по подушке, придавая бледному лицу еще более изможденный вид. Длинные белые пальцы кровоточили, кожа на ладонях была содрана, а на запястьях было несколько довольно глубоких порезов. Том опустил взгляд ниже и наткнулся на уже побледневшие синяки на ногах и бедрах юноши. «И в этом виноват только я. Из за меня этот мальчик сейчас беспомощно лежит на кровати, не в силах даже открыть глаза» - внезапное осознание своей собственной жестокости так поразило Тома, что его едва не вырвало от омерзения, и слова своего друга Том услышал, как будто сквозь толщу воды. - Том, выйди. - Но… - Том, выйди, я тебя прошу – напряженно сказал врач – Мы потом обязательно поговорим, а сейчас не доводи до греха... - Я буду ждать в коридоре – Трюмпер кивнул и вышел за дверь. Через полчаса он уже не находил себе места, расхаживая из конца в конец по коридору и все время кидая тревожные взгляды на запертую дверь спальни. Услышав щелчок, он мгновенно подлетел к вышедшему из комнаты Густаву. - Как он? - В норме, насколько это возможно в такой ситуации – врач не смотрел на него. – Нам нужно поговорить. - Да – Том уже понял, что от объяснений ему не уйти – Пойдем в библиотеку. Оказавшись в дышащей спокойствием комнате, Густав первым делом налил себе немного коньяка и залпом отправил в рот, а потом, все так же не выпуская пустого стакана из рук, отвернулся к окну. - Я буду задавать вопросы, и я рассчитываю, что ты не станешь мне врать. Ты изнасиловал Билла. Это не вопрос – предотвратил он попытку Тома что-то сказать. – За тебя мне все сказали синяки на его теле. Меня интересует вот что, как этот мальчик вообще оказался в твоем доме? Насколько я знаю, последние годы он жил в Женеве. - Он приехал чуть больше двух недель назад – глухо ответил Трюмпер – Мы познакомились в Лондоне, а потом он приехал ко мне… - Я, кажется, просил не врать – остановил его друг. Том понял, что ему придется рассказать ему правду. Тяжко вздохнув, он принялся пересказывать Густаву события последнего времени – про шантаж, про требования о публичном романе, о своих намерениях попытаться обхитрить Йорга. Умолчал он только о фактах, которыми его шантажировали, и не поведал некоторых интимных подробностей об их отношениях с младшим Каулитцем. Шеффер долго молчал, но потом все же сказал: - Как он оказался здесь, мне понятно. Но, скажи мне, друг любезный, зачем ты изнасиловал мальчика? И как получилось, что он заработал воспаление легких? Том не знал, как рассказывать старому другу такие подробности, как неудавшаяся первая ночь, поэтому ограничился замечанием, что как такового изнасилования не было, просто в какой-то момент он не смог себя контролировать, но такое произошло всего раз. А потом рассказал о случившемся вчера вечером. Густав слушал, все так же не отходя от окна, заставляя Тома созерцать только его напряженную спину. - Значит, ты, приревновав его, выкинул Билли на улицу? – замороженным ничего не выражающим голосом переспросил врач. - Нет. Я запер его в старом сарае, а сам напился и уснул в библиотеке, так что нашел я его только утром – теперь, рассказывая все это, Трюмпер понимал, насколько нелепо, а главное, неоправданно жестоко он поступил. Едва он закончил, как Густав резко повернулся и со всей силы врезал ему в челюсть, заставив упасть на пол. - Ну ты и сволочь, Трюмпер – прошипел врач – Как ты мог запереть Билла в темном каменном мешке?! Хочешь, чтобы парень опять попал в психушку? - Опять?... – Томас все так же лежал на полу, не делая попыток подняться, но последние слова заставили его вскочить на ноги. – Что ты имеешь ввиду? Шеффер недоверчиво прищурился, глядя другу в глаза, но, поняв, что Том действительно не понимает, о чем речь, немного успокоился. - Это долгий разговор. Давай, налей нам еще виски, и я тебе кое-что расскажу о мальчике, над которым ты так поиздевался. Молодые люди устроились на диване, поставив рядом на небольшой столик бутылку и стаканы. - Билл попал в психиатрическую больницу в состоянии шока, когда ему было пятнадцать – начал врач. – Я в это время как раз проходил практику, меня взял ассистентом один из лучших врачей Германии, герр Фрайдерман, который и стал лечащим врачом Вильгельма – Шеффер сделал небольшой глоток виски и поморщился. – Видишь ли, мальчик стал жертвой конкурентов своего отчима. Они похитили Билла, чтобы попытаться шантажом добиться от Йорга Каулитца каких-то там действий, каких именно я не вникал, конкретнее сказать не могу. Но это особо не важно. Они отвезли мальчика в заповедник северу от Берлина и заперли в подвале старого домика, в котором когда-то останавливались лесничие. Но похищение было не самым страшным, что случилось с Биллом. Эти ублюдки вышли на контакт с его родителями, договорились о встрече, но по дороге к назначенному месту они попали в какую-то аварию, и погибли на месте. Ужас состоял в том, что кроме них никто не знал, где находится Вильгельм. Тогда его искали все службы страны, а помог счастливый случай. Его нашел какой-то отряд ученых, которые в заповеднике исследовали то ли птичек, то ли каких зверей, не помню… - А дальше – хрипло спросил Том. - А дальше… - врач невесело усмехнулся – понимаешь, Том, его нашли, конечно, но только это произошло на восьмой день после похищения. И все эти восемь суток Билл провел совершенно один в темном подвале со связанными руками, мальчик пил тухлую воду и пытался не спать, чтобы его не сожрали голодные крысы – Густав одним махом опрокинул в себя оставшийся в бокале алкоголь, а потом налил себе еще порцию. - Сначала он провел месяц в обычной больнице, его лечили от сильнейшего воспаления легких и от истощения. Его физическое здоровье не вызывало опасений, все таки молодой организм справился, а вот его психическое состояние… Когда его привезли в психиатрию, он вообще не реагировал на окружающий мир. То есть, он сам ходил, ел, мог что-то рисовать, но на вопросы и действия окружающих не отвечал. Герр Фрайдерман обследовал его и вынес вердикт – Билл просто не хочет возвращаться. После всего случившегося, его организм старался оградить психику от внешнего воздействия. Потребовалось два месяца, чтобы вытащить Билли из его скорлупы, а еще два – чтобы он снова заговорил, и вообще более-менее вернулся к нормальной жизни. Когда Каулитц выписывался, его состояние все еще было не очень стабильным, но доктор Фрайдерман все-таки пошел навстречу его отчиму и разрешил отправить парня в эту зарубежную школу при условии, что и там Билл будет находиться под наблюдением врача. - Боже… Густ…. – Том выпустил из руки стакан, не заметив, как по обивке и ковру потекла темная жидкость – И теперь, после того, что я сделал… - Да – жестко ответил друг – После всего этого тебе остается только молиться, что Билл все же откроет глаза и не впадет опять в психический анабиоз. Потому что в этот раз вытащить его будет куда сложнее, а может, и вовсе невозможно. Густав видел, что до его друга наконец дошло, что он натворил, и это вселяло в доктора надежду, что мужчина осознает свои ошибки и сможет их исправить. - Я вколол ему сильные антибиотики и жаропонижающее – Шеффер достал из кармана блокнот и начал что-то быстро писать – Лекарства я оставлю, уколы ты делать умеешь, вот тебе дозы и расписание инъекций, еще оставлю успокоительное. Только его коли в самом крайнем случае, оно довольно сильное и имеет много побочных эффектов, так что осторожнее. - Ты уходишь? – Томасу очень хотелось, чтобы друг остался с Биллом на ближайшие сутки. - Да, у меня через три часа начинается дежурство в клинике, так что надо уже ехать, мне еще в город возвращаться – Густав заметил, насколько Том растерян – Да не переживай, все под контролем, Биллу уже скоро станет лучше. Как только он придет в себя, позвони мне, хорошо? Все, мне пора, такси ждет – врач поднялся, оставив лист на столе – Иди к Биллу, я сам найду дверь. Все, друг, удачи. Еще минуту после ухода Шеффера Том просидел на диване, но потом быстро поднялся и отправился в спальню, не забыв прихватить написанные Густавом инструкции. Билл все так же лежал на спине, только иногда поворачивал голову, хрипло выдыхая и покашливая. Том сел на постель рядом с мальчиком и принялся легонько перебирать его волосы, наблюдая за тем, как иногда нервно трепещут темные ресницы. У Трюмпера не укладывалось в голове, что такой хрупкий, слабый Билл, на самом деле пережил такое, с чем далеко не каждый в состоянии справиться. Он по кусочкам собирал картину жизни юноши – отчим, который издевался над ним, учеба вдали от матери и сестры, единственных близких людей, похищение и болезнь, а теперь еще и вся эта история с фиктивным романом. Огромное чувство вины грызло молодого мужчину, он задавал себе единственный вопрос: как можно было заставлять расплачиваться за чужие ошибки такого чистого человека, как Билл. Ведь Том с первой встречи знал, чувствовал, что юноша непричастен к делам отчима, однако, все равно не изменил своих планов. «Зачем? Почему я так поступил?» - эти мысли не давали ему покоя. – «Только потому, что хотел его? И перед этим желанием меня уже ничего не могло остановить…». Весь день Томас просидел у постели юноши, несколько раз обтирал его лицо влажной тканью, сделал несколько уколов, хотя ему было невыносимо втыкать в хрупкое тело острые иглы. Благо, Вильгельм все еще находился под действием снотворного, поэтому ничего не чувствовал. Под вечер Тому стало казаться, что из дыхания мальчика исчезли хрипы, он задышал свободнее, а его состояние из полузабытья перешло в спокойный целительный сон. Ближе к полуночи Трюмпер позвонил Густаву. - Температура повышенная? Хрипы есть? - Нет, я только вот мерил, жара у него нет. Дышит вроде тоже ровно. - Хорошо, значит, лекарства помогли. Часа через четыре сделаешь Биллу еще один укол, последнюю дозу антибиотика я введу ему завтра. Если снова будет жар, звони мне немедленно. - Спасибо, Густ. Вернувшись в спальню, Том увидел, что Билл сбросил с себя одеяла и уже начал замерзать. Юноша все еще был обнажен, и мужчина подумал, что, когда Билл придет в себя, это может заставить его волноваться, поэтому Томас нашел в вещах юноши какие-то тонкие спортивные штаны и одел их на стройные ножки. Потрогав ступню Билла, Том покачал головой – она была ледяной, и мужчина тут же достал свои теплые шерстяные носки, и немного улыбнулся, когда небольшие ступни Билла практически утонули в них. Трюмпер снова укутал Вильгельма в одеяла и присел на кровать, намереваясь всю ночь наблюдать за его состоянием. Билл был все еще немного бледным, но в принципе, больным не выглядел. Том пользовался возможностью хорошенько разглядеть своего мальчика, не боясь, что его взгляд встретится с настороженными карими глазами. Его Билл казался немного сказочным – такими рисуют прекрасных принцев на иллюстрациях к детским книжкам, как правило, внешностью эти герои ничуть не уступают принцессам. Вот и у Билла было такое невероятно красивое лицо, что с первого взгляда невозможно было определить, принадлежит оно мужчине или женщине. В то же время с мягкими линиями губ и носика соседствовал волевой подбородок, говоривший о сильном характере своего владельца, брови вразлет, делающие его огромные глаза немного кошачьими. Том вспомнил, как в детстве читал знаменитую трилогию о Кольце Всевластья, его тогда до глубины души поразили эльфы – совершенные создания, нечеловечески прекрасные. Юный Томас тогда спрашивал у матери, на кого эти мифические создания могут быть похожи. Симона смеялась и отвечала, предлагая в качестве кандидатов разных знаменитостей. Но Томас не соглашался, веря, что эльф должен быть не просто красивым, а… волшебным, завораживающим. И вот теперь у него в постели лежит самый настоящий эльф – но только не дивный персонаж волшебной истории, а просто мальчик из плоти и крови. И все же, Том не в ком не видел столько волшебства, как в Билле. Детская мечта сбылась, наполняя душу Томаса каким-то совершенно немотивированным восторгом. Вот уж, действительно, не было бы счастья… Осторожно устроившись на второй половине кровати, мужчина повернулся на бок, оказавшись лицом к лицу с юношей. Томас еще долго любовался спящим созданием, не решаясь и на секунду отвести взгляда от этой картины, и сам не заметил, как постепенно погрузился в сон. Том проснулся от того, что что-то мягкое ударило его по лицу. Сев в кровати, мужчина пытался разглядеть в темноте, что произошло, но тут до него донесся тихий всхлип. Глаза немного привыкли к отсутствию света, и мужчина смог разглядеть, что соседняя половина кровати пуста. Вскочив на ноги, Томас включил небольшую лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, и с тревогой оглядел комнату. В углу, спрятавшись за боковиной комода, сидел Билл. Он закрыл лицо, уткнувшись лбом в согнутые колени и тихо всхлипывал, дрожа всем телом. Трюмпер бросился к юноше, падая перед ним на колени. - Билл – Том старался говорить спокойным голосом, понимая, что резкие интонации могут спровоцировать Каулитца на еще большую истерику – Билли… Надеясь, что это не принесет вреда, Том протянул руку и погладил что-то шептавшего мальчишку по черным растрепанным волосам. Сначала Билл никак не реагировал, но когда Том опустил руку и легонько сжал острую коленку, Каулитц наконец поднял на мужчину взгляд. Томаса словно током ударило, и он испытал самые противоречивые эмоции – радость, потому что взгляд юноши был вполне осмысленным, то есть прогноз Георга о возможном возврате в состояние психологической нестабильности не оправдался, и горькое чувство вины, потому что в глазах Билла он увидел столько страха и страдания, что в душе мужчины болезненно напряглась какая-то струна и со звоном лопнула, заставив Тома податься вперед, заключая Билла в крепкие объятия. - Прости… Прости меня… - шептал он, уткнувшись в худенькое плечико несопротивляющегося объятиям Каулитца – Билли, прости меня. - Том – тихий голос, с едва ощутимыми хрипами – было так темно… опять… и холодно. - Сейчас, Билли – молодой мужчина поднял тонкое тело на руки, и уложил на кровать. Том укрыл Билла одеялом, устроившись рядом, и потянулся к тумбочке, чтобы выключить лампу, но его остановил юноша, схвативший Тома за руку. - Не надо… Том оставил лампу включенной, только чуть приглушил свет, и прилег совсем близко к юноше, он даже чувствовал теплое дыхание Билла на своем плече, а тонкая рука все так же тихонько сжимала запястье Тома. Его пальцы дрожали и были совсем холодными, Том увидел, что по телу Билла бегают мурашки – было очевидно, что мальчик замерз, сидя на полу. Трюмпер придвинулся чуть ближе, обнимая худенькое дрожащее тело и прижимая ближе к себе. Билл не противился, только уткнулся холодным носом в ключицу, заставив Тома чуть улыбнуться от такого необычного прикосновения. - Так будет теплее. Спи, Билли. Том вплотную притянул к себе юношу, ощутив беззащитность и уязвимость его тела, Билл доверчиво прижался в ответ. Трюмпер поцеловал Билла во все еще влажный лоб, и погрузился в сон. Том проснулся довольно рано и сам не сразу осознал, почему ему хотелось улыбаться. Открыв глаза, мужчина тихонько хмыкнул, увидев перед собой черную растрепанную макушку. Билл лежал рядом с ним, прижатый спиной к горячему животу, Том даже чувствовал ритм его дыхания. Трюмпер старался не шевелиться, чтобы не потревожить сон юноши, но так трудно было совладать с желанием погладить мягкую гладкую кожу животика Билла, ведь его рука так удобно обнимала худенькое тело. Черные волосы Билла, разметавшиеся по подушке и телу мужчины, щекотали лицо и шею, заставляя чуть отодвигать голову. Сантиметр за сантиметром Том рассматривал мальчика, и постепенно близость горячего сонного Билла становилась все более будоражащей, и Томасу приходилось напоминать себе, что сейчас далеко не самое подходящее время пытаться добиться от Каулитца каких-либо ласк. «Как бы он, проснувшись со мной в одной постели, не попытался снова сбежать» - подумал Трюмпер. Осторожно убрав руку с талии юноши, чтобы не искушать себя лишний раз, мужчина откинулся на подушку, уставившись в потолок. Его до сих пор преследовали воспоминания о том злосчастном вечере. Сейчас он мог признать сам перед собой, что все произошедшее было полностью его виной. Том с отвращением думал о том, что его поведение было вызвано не столько ревностью, сколько обостренным чувством собственничества. Он успел привыкнуть к мысли, что Билл – его личная игрушка, и тот факт, что кто-то хочет отобрать ее, заставил мужчину отреагировать очень по-детски. Только вот последствия такого поступка оказались по-взрослому серьезными. Том вспоминал, как он поднял руку, чтобы ударить Билла, как в глазах юноши загорелся дикий страх, заставивший бежать в темный сад, освещенный вспышками молний. Мужчину скручивало отвращение от воспоминаний о том, что он, как зверь, безжалостно преследовал обезумевшую от ужаса жертву. Никогда, никогда раньше он и не предполагал, что способен на такое животное поведение, и это пугало его, потому, что теперь он не знал, когда в следующий раз его внутренний монстр покажется наружу. «И если это произойдет, я должен быть как можно дальше от мальчика». Ближе к обеду пришел Густав, врач сразу же поднялся к Биллу, заставив Тома ждать в коридоре, хотя тот и рвался присутствовать при осмотре. Пробыв к спальне около получаса, Шеффер вышел, и по выражению его лиц Трюмпер понял, что состояние Билла не вызывает у доктора опасений. - Ему еще несколько дней лучше провести в постели, чтобы организм хоть немного восстановил силы, еще нужно последить за его питанием – Билл должен есть много белка и витаминов, иначе могут проявиться разные нежелательные осложнения. Я сейчас вколол ему последнюю дозу антибиотиков и снотворное, так что он проспит до вечера, не стоит пытаться будить его раньше. Том внимательно слушал наставления врача, пытаясь загнать поглубже желание спросить у друга, говорил ли Билл что-нибудь о нем или нет. Густав видел терзания молодого человека, но хотел, чтобы тот сам задал свой вопрос. - Густ, а что ты думаешь о его психическом состоянии? – не выдержав, спросил Трюмпер, решив начать издалека. - У него все еще шок, конечно, ведь тогда в сарае он действительно думал, что снова попал в тот жуткий подвал. Такое не проходит бесследно, Том, поэтому ты должен быть готов к тому, что последствия могут проявиться в самое неподходящее время. - Он проснулся сегодня ночью, и очень испугался темноты. Я увидел его на полу и помог подняться, ты знаешь, я был так рад, когда увидел его осмысленный взгляд… А вот теперь думаю, может он просто не помнит, что произошло тем вечером… может, он не помнит, что это я запер его в том сарае? - Он помнит, Том, прекрасно все помнит – покачал головой врач. – Весть ужас в том, что он не удивлен твоим поступком, именно такого Билл от тебя и ожидал. - Господи – Трюмпер спрятал лицо в ладонях – Густ, я даже не подозревал, что могу быть таким… чудовищем. - У тебя есть возможность все исправить. - Я теперь боюсь даже подходить к нему – прошептал Том – Я боюсь, что снова сделаю ему больно. - И что ты собираешься делать в таком случае? – Шеффер удивленно приподнял бровь, но смотрел на друга одобрительно. - То, что должен был с самого начала – буду искать возможность обезвредить Йорга Каулитца. А Билл… Его я оставлю в покое. В конце концов, он точно такая же жертва интриг своего отчима, как и я. «И ты только сейчас это понял» - горько подумал Густав. Врачу было очень жаль Билла, попавшего в тиски вражды между двумя такими жестокими и бескомпромиссными людьми. Как и обещал, Том больше не пытался сблизиться с Биллом. Юноша довольно быстро поправился, но все еще быстро утомлялся и не мог слишком много времени проводить на ногах. Том практически не встречался с ним, проводя на работе большую часть суток, а если они и пересекались за ужином, то мужчина только желал Вильгельму приятного аппетита. Билл недоумевал по поводу поведения Трюмпера, поскольку это не очень укладывалось в то представление, которое сложилось у него о мужчине за время их отношений. Юноша помнил, что именно Том ухаживал за ним первые сутки после той ночи в сарае, помнил он и те объятия, в которых заснул, чувствуя себя на удивление спокойно, но все же Билл не мог доверять мужчине, потому что изначально именно Том заставил его снова пережить самые ужасные мгновения своей жизни. К тому же, Каулитцу была неприятна мысль о том, что нынешнее отчуждение Тома – это просто проявление жалости. Еще одной неожиданностью стало то, что Том решил проводить ночи в другой спальне, и ни разу за несколько дней даже не зашел в ту, где спал Билл. Первые несколько дней юноша считал, что как только он поправится, Том снова предъявит на него свои права, но этого так и не произошло. Трюмпер действительно не желал больше проводить с ним время. Билл не понимал своих собственных ощущений, ведь он должен был быть рад тому, что больше не придется быть развлечением для мужчины, но в то же время где-то глубоко внутри его не оставляло чувство разочарования. Конечно, подчиняться прихотям Трюмпера было отвратительно, но так он хотя бы чувствовал, что живет. А теперь его дни стали походить на бесконечные сумерки – однообразное скучное существование, которое не приносило ощущения спокойствия, а только будило безотчетную тревогу. Целыми днями юноша бесцельно бродил по саду, по вечерам он читал книги в библиотеке или просто рисовал что-то, устроившись на широком подоконнике в спальне. К тому же, Билл стал замечать, что прислуга стала относиться к нему как то иначе, чем это было в начале. Анна теперь старалась побыстрее исчезнуть, если он появлялся в комнате, а дворецкий вовсе был с ним холоден и даже немного груб. Сначала юноша не понимал причины таких изменений, но однажды случайно услышал разговор горничной и Розы, которые обсуждали его. - И почему Том не выставит этого мальчишку – вздохнула Анна. - Не знаю, но мне совершенно очевидно, что из-за него Том несчастен. Этот живет себе в поместье, а Том вынужден проводить все время на работе, чтобы не сталкиваться с ним. - Они ведь даже спят в разных комнатах – шепотом поделилась с подругой Анна. - Том глупец – фыркнула Роза – Ему следует выгнать этого мальчишку. Судя по всему, этот Билл – причина всех его несчастий. Каулитц не стал слушать дальше, и тихонько поднялся наверх, в спальню. «Господи, зачем я вообще живу?... Они ведь правы, я приношу всем только несчастья» - Билл по привычке устроился на подоконнике и стал водить пальцами по холодному стеклу. За окном опять шел дождь, убаюкивая своим мерным шелестом. Тишину спальни разорвал резкий звук мелодии телефона, а юноша от неожиданности едва не свалился с высокого подоконника. Пересев в кресло, Билл все-таки взял сотовый и увидел на дисплее имя «Йорг». Предчувствуя беду, парень нажал на кнопку «ответить». - Здравствуй, Билли – юношу передернуло от мерзкого голоса отчима. - Что тебе от меня надо? - Какой ты грубый. Не стоит со мной так разговаривать, не забывайся. - Зачем ты звонишь? – Билл старался говорить спокойно, но голос все же подводил его. - Ничего сверхъестественного – мерзко хихикнул Йорг – Хочу, чтоб ты передал Томасу, что вам необходимо появиться на благотворительном концерте в воскресенье. Его устраивает ассоциация бизнесменов Германии. Там будет много прессы, вы должны засветиться. - Хорошо, я передам – Билл надеялся, что на этом разговор с отчимом будет закончен. - Билли, ну как, тебе нравится быть девочкой Трюмпера, а? – политик оскорбительно расхохотался. - Иди к черту. - О, а я думал, что тебе придется по душе раздвигать ноги под мужиком, ты же прирожденная бл*дь. Часто ты ему отс***ваешь? Не выдержав гнусных издевательств Йорга, Билл со всей силы запустил мобильным в противоположную стену. Телефон ударился о край каменного камина, снес горшок с цветами, и разлетелся на куски, на полу перемешавшись с землей и глиняными осколками. В следующее мгновение распахнулась дверь, и в спальню с диким видом влетел Томас. - Что случилось? – мужчина мгновенно оценил ситуацию, увидев разбитый телефон и едва держащего себя в руках Билла – Кто звонил? - Йорг – Билл глубоко вздохнул и забрался в кресло с ногами – Он сказал, что нам необходимо появиться на концерте в воскресенье. - Это тот, что ежегодно проводит ассоциация бизнесменов? – немного успокоившись, Том присел в кресло напротив – Я в любом случае должен быть там, моя компания – один из спонсоров мероприятия. Правда, я не планировал идти туда с тобой – внезапно мужчина подумал, что эти слова могут обидеть Билла – Я в том смысле, что ты еще не совсем оправился после болезни, а вечер будет долгим. - Теперь уже не важно. Придется идти туда в любом случае – как то безжизненно сказал юноша, прислоняясь щекой к спинке кресла и обнимая руками колени. - Билл – Том обеспокоенно наблюдал за брюнетом – Ты хорошо себя чувствуешь? - Как обычно – пожал хрупкими плечами юноша. - Не хочешь погулять по саду? – Том сам не ожидал от себя этих слов. - По саду? – Билл поднял удивленный и немного растерянный взгляд на мужчину – там дождь… - Нет, он закончился – Том встал и подошел к окну, пытаясь движением скрыть свое собственное замешательство. - Х-хорошо – неуверенно кивнул Билл, все еще пытаясь понять, что значит это неожиданное приглашение. Он опустил ноги на пол и достал из-под кресла белые кеды. - Готов? - Том оглядел юношу – Ты замерзнешь так. Вот, возьми – мужчина достал из шкафа свою большую толстовку. - Спасибо – робко поблагодарил Билл, принимая из его рук теплую одежду. Они шли по саду в молчании, но ни один из них не чувствовал необходимости что-либо говорить в этот момент. Билл наслаждался влажным после дождя воздухом, глубоко вдыхая аромат мокрой листвы. Том искоса наблюдал за юношей, в который раз поражаясь его красоте. Они подошли к пруду, но Том заметил, что лавочка, на которой они хотели расположиться, еще не высохла. - Ой, тут даже не присесть – разочарованно заметил Билл. - Пойдем. Осторожно взяв юношу за руку, Томас направился с ним по выложенной камнями дорожке, разделявшей клумбы с розами и ведущей к беседке, окруженной деревьями, сверкавшими каплями прошедшего дождя. Билл внезапно остановился, разглядев среди кустарника какие-то непонятные развалины. - Что это? - Это тот сарай – буркнул Том, смущенный тем, что Билл увидел это – Я приказал его снести. Билл с некоторым недоумением переводил взгляд с каменных обломков на мужчину, не понимая, как реагировать, но Том уже потянул его за руку дальше вглубь сада, к виднеющейся беседке. Том сел на лавочку, Билл устроился рядом, с интересом оглядывая ночной сад. Юноша чуть улыбался, чувствуя дуновения прохладного ветерка, а Том изо всех сил старался не пялится на мальчика таким голодным взглядом. - Тут хорошо – тихо выдохнул юноша – Мне вообще нравится твой дом. Томас поморщился, подумав о том, насколько же юноше было плохо в родительском доме, если дом его мучителя ему кажется лучше. - Вы с братом росли здесь? – Билл с живым интересом посмотрел на Трюмпера, но, осознав, что только что спросил, как-то весь сжался – Прости… Я не должен спрашивать… - Нет, Билл, все в порядке – перебил его мужчина – Ты…не виноват – Том опустил взгляд, ему было все еще мучительно стыдно за все, что он сделал с юношей. Билл потрясенно смотрел на Томаса, не веря в услышанное. - Я хотел попросить у тебя прощения – на едином дыхании выпалил Том, будто бросаясь в холодную воду. – За все. - Т-том, я… - Нет, подожди – не дал он продолжить юноше – Я не должен был так поступать с тобой, ты не виноват в том, что творит твой отчим – Томасу было невероятно трудно говорить о своих ошибках – Я не имел права так поступать с тобой. Теперь я только надеюсь, что ты сможешь простить меня. Билл не знал, что ответить молодому мужчине. От растерянности из головы вылетели все слова, а мысли испуганными птицами разлетелись в разные стороны. «Он просит прощения. Искренен ли он? А вдруг он обманет и опять сделает больно? Может, он и правда жалеет? А вдруг он не такой монстр, как Йорг… Я так устал сомневаться… Так хочу просто поверить ему…». - Том. Тихий оклик заставил Трюмпера взглянуть юноше в лицо. Карие глаза смотрели на него серьезно и чуть-чуть грустно. - Я прощаю тебя – едва слышно сказал Билл. «Я верю тебе…Только больше не делай мне больно».

Том подошел к двери спальни и постучал. - Билл, ты готов? - Заходи – услышал он тихий ответ. Каулитц сидел перед зеркалом, в его руках была большая пушистая кисть. Он внимательно вглядывался в свое отражение, то и дело дотрагиваясь до бархатной кожи тонкими пальцами. Томас следил за его движениями, и не мог отвести глаз. Впервые за долгое время юноша накрасил глаза и уложил волосы, вновь превратившись в уверенного и невероятно сексуального парня, такого, каким Том его впервые увидел. На благотворительный концерт Билл решил явиться во всем своем великолепии. Он надел узкие черные брюки, тонкую рубашку темно-синего цвета с серебряным рисунком на спине и манжетах. На изящных запястьях было несколько браслетов, пять колец украшало пальцы, на ключицах привычно устроился небольшой крестик. - Подожди немного, я почти закончил – юноша взял маленький тюбик, открутил крышечку и нанес на губы прозрачный гель – Все, я готов – Билл развернулся и встал с пуфа. - Ты потрясающе выглядишь – от души сказал Том, рассматривая нарядного сияющего мальчика. «Просто чудо» - думал мужчина. Томасу захотелось прикоснуться к Биллу. Поцеловать. Прижать к себе… Его воображение разыгралось не на шутку. Но стоявший передним юноша действительно показался ему совершенством. - Ты тоже – Каулитц робко улыбнулся, в свою очередь разглядывая Томаса. Его светлый супермодный костюм был явно не из дешевых. Две верхние пуговицы льняной рубашки были расстегнуты. На сильной, бронзовой от загара шее блестела золотая цепочка. Его мужское обаяние казалось почти осязаемым. Биллу пришлось насильно заставить себя отвернуться от его чувственных губ и глубоких глаз, которые смотрели ему прямо в душу. - Машина ждет внизу – Томас наконец оторвал взгляд от белоснежной шеи Билла. - Хорошо – юноша прошел мимо Трюмпера, чувствуя на себе его пристальный взгляд, и ему на миг показалось, будто по его коже скользят знакомые теплые пальцы. Вечер оказался действительно долгим и утомительным – Билл едва не падал от усталости. Когда машина остановилась у входа в концертный зал, их тут же окружила толпа журналистов, похожих на взбесившихся попугаев – так громко и настойчиво они задавали свои вопросы. Том первым вышел из машины, потянув юношу следом. Билла тут же ослепили вспышки фотоаппаратов, он сделал шаг назад, но Томас удержал его за руку. Взглянув в испуганные глаза юноши, Трюмпер притянул его к себе, обнимая за талию, и уверенно повел сквозь толпу, успевая улыбаться репортерам и отвечать на их вопросы. Билл, чувствуя уверенное прикосновение мужчины, немного расслабился и тоже начал улыбаться представителям прессы. Сам концерт очень понравился Биллу, который с наслаждением наблюдал за выступлением артистов с первого ряда. К тому же, хорошему настроению способствовало то, что Том так и не выпустил его руки, и на протяжении всего шоу слегка сжимал его ладонь, и тепло его рук вселяло в мальчика уверенность и спокойствие. К началу вечеринки для узкого круга приглашенных Каулитц уже изрядно притомился, но старался не показывать своего состояния Томасу, который все чаще стал бросать на него внимательные взгляды. Бизнесмен был вынужден покинуть Билла на время, так как в зале оказалось несколько людей, с которыми его связывали дружеские и деловые отношения. Ведя очередной разговор, Трюмпер заметил, как к Биллу подошел Георг. Успокоившись, что его лучший друг побудет рядом с мальчиком и присмотрит за ним, Томас позволил себе расслабиться и погрузиться в обсуждение очередного делового вопроса. - Билл, привет! – юноша обернулся и увидел Георга, одного из друзей Томаса, с которыми тот познакомил его на званном вечере. - Привет. - А где Том? - Он у бара – Билл кивнул в сторону небольшой группы людей – Обсуждают бизнес. - А ты тут скучаешь, да? – Георг оглядел юношу с ног до головы – Я на месте Трюмпера не стал бы оставлять тебя без присмотра – заметив растерянный взгляд юноши, парень рассмеялся – Тут половина мужчин не сводит с тебя глаз. - Глупости – передернул плечами Билл, но все же огляделся вокруг, поймав несколько зазывных улыбок. - А вон и Валенсия, скрипит зубами от ярости – захихикал Георг, показывая Биллу на стройную красивую блондинку, которая с каким-то презрением рассматривала Билла. – Смотри, как бы она не подловила тебя в темном углу, и не попыталась отомстить. - За что? – Билл вообще не понимал странных шуточек друга Томаса. - Да она вне себя от ярости, что ты увел у нее Тома из под носа – продолжал веселиться Георг, не замечая, как Билл побледнел от его слов – Все были уверены, что она поймала нашего плейбоя в свои сети, даже делали ставки, как скоро она затащит его под венец, но тут Том так неожиданно объявил о вашем романе… Некоторые до сих пор смеются над ней из-за этого… Ведь Валенсия на каждом углу кричала о неземной любви Тома к ней. - Прости, мне надо выйти – Билл отошел от Георга, но тот даже не обратил на это внимания, поскольку приметил у бара симпатичную девушку. Вильгельм услышал за спиной гул возбужденных голосов и поспешно закрыл за собой дверь. Почувствовав, что силы покидают его, он прислонился к стене. Ласковый свежий ветер, остудил разгоряченное лицо юноши. Мучительное чувство одиночества и собственной незащищенности не отпускало. Он сделал несколько шагов к каменной балюстраде, окаймлявшей широкий балкон, и остановился, ничего не видя вокруг. Слезы ручьями бежали по его щекам. – Что случилось? Ты себя плохо чувствуешь? – услышал Билл за спиной голос Томаса. Юноша вздрогнул и обернулся, сжавшись, словно загнанный в ловушку зверек. Трюмпер неторопливо закрыл за собой стеклянную дверь и направился к нему. В его фигуре, освещенной лунным светом, было что-то таинственное. Не сумев справиться со слезами, Билл промолчал. Он поспешно отвернулся: луна светила ярко, а Биллу не хотелось, чтобы мужчина заметил, в каком он состоянии. Том и так ведет себя с ним с позиции силы, а что будет, если он расплачется перед ним, как ребенок? Томас подошел и встал рядом, рассматривая его темные шелковистые волосы. - Все нормально. Просто немного устал, да и в зале душно. Томас тихо выругался, услышав, как задрожал голос брюнета. Он резко взял мальчика за плечи, повернул к себе лицом и приподнял его подбородок, чтобы лучше рассмотреть. – Черт, да ты плачешь! – проговорил он недоверчиво, продолжая внимательно изучать лицо Каулитца. Дрожащие губы, выражение боли и растерянности, слезы в прикрытых глазах – ничто не укрылось от его взгляда. – Я сейчас успокоюсь, – сказал Вильгельм, стараясь спрятаться от его внимательных глаз. – Не обращай на меня внимания. – Тише, маленький, не надо лить слез, – сказал Том, обнимая его, как ребенка. И эта ласка вдруг волшебным образом утешила Билла. – Кто тебя обидел? Сейчас Трюмпер казался совсем другим, чем несколько дней назад. Куда делись его агрессивность, его мужской магнетизм, его бьющая через край энергия. Он предлагал Биллу только тепло и нежность, в которых брюнет так нуждался. Юноша уткнулся в его плечо и дал волю слезам, а мужчина легко покачивал его и шептал неслышные слова утешения. Том гладил ему спину и время от времени целовал в макушку. Биллу хотелось, чтобы это длилось вечно, чтобы его всегда гладил и утешал этот непонятный человек, который всего несколько недель назад вошел в его жизнь. – Так ты скажешь, что случилось? – вопросительно прошептал Томас. Он снова приподнял его голову и затаил дыхание, увидев лицо Билла. – Ну перестань, слезы никого не украшают. – Мизинцем он осторожно смахнул слезинку с ресниц юноши. – Но ты – исключение, и твои глаза словно теплый шоколад. Тебе кто-нибудь говорил об этом? – Кажется, нет, – прошептал Вильгельм. Странно, что раньше он не замечал, какие у Томаса густые черные ресницы и как красив его чувственный рот. – А зря, – сказал Том хрипло. – Просто невероятно. Ты потрясающе выглядишь в такую минуту. Неожиданное поражает нас больше всего. – Он помотал головой, как бы стряхивая наваждение, и слегка отодвинулся.- Так что все-таки случилось? - Просто я только что узнал, что стал причиной твоего расставания с невестой - Очутившись вне тепла кольца его рук, Билл почувствовал пустоту и холод. - Что?! – Томас непонимающе уставился на юношу – У меня не было невесты! - Но… Георг сказал, что Валенсия, та блондинка… - Билл решил, что возмущение Тома – всего лишь притворство. - Валенсия? Ну да, у нас был роман, но он закончился еще до того, как мы с тобой познакомились – Том злился на своего друга за его болтливость, мужчина видел, как сильно расстроился из-за этого Билл. - Мне сказали, что вы собирались пожениться – Билл опустил взгляд и отступил на шаг – Из-за меня этого не случилось. Прости… - юноша виновато опустил голову. Увидев, как он расстроен, Томас нахмурился. Он порывисто шагнул к мальчику и обнял. – Ну хватит, не надо! – сказал Трюмпер, зарываясь лицом в его волосы. – Я же уже говорил о том, что во всем произошедшем нет твоей вины… Билли, успокойся… К тому же, вся эта чепуха про меня и Валенсию, просто выдуманный бред. Не смей считать себя в чем-то виноватым. – Слегка покачивая Билла, он ласково зашептал ему на ухо: - Пообещай мне, что не будешь переживать по этому поводу - Голос его был тягучим, как мед. Билл почувствовал комок в горле. Томас Трюмпер, такой, как сейчас, заботливый, искренний, был ему не знаком, а поэтому, вдвойне опасен. - Пообещай. Иначе я больше не дам тебе носить мои толстовки. Билл покачал головой, едва сдерживая улыбку. После той прогулки в саду, когда Билла так хорошо грела теплая кофта Томаса, юноша частенько надевал его вещи, в которые обычно мог укутаться с головы до ног, учитывая их огромные размеры. Том провел пальцем по его щеке. – Какая у тебя шелковистая кожа, – произнес он с восхищением. Билл не двигался, испытывая непонятное удовольствие от его прикосновения. Он говорил себе, что еще секунда, и он отодвинется, но было так приятно ощущать его ласку! Томас взял его за подбородок, приподнял голову Билла и стал нежно поглаживать тыльной стороною руки его скулы. Пальцем провел по прямому носику, затем принялся ласкать его губки, пока те чуть не приоткрылись. Когда Том улыбнулся, глядя ему прямо в глаза, Билл почувствовал, что ему не хватает воздуха. Мужчина слегка отвернул в сторону голову Вильгельма и губами нашел нежное местечко как раз под мочкой уха, а потом снова вернулся к его рту. Губы Томаса коснулись губ юноши с такой нежностью, на которую он считал мужчину неспособным… Сначала Том действовал неуверенно, словно он боялся быть отвергнутым. Но это даже не пришло Биллу в голову, он был совершенно очарован неизъяснимой сладостью их первого по сути настоящего поцелуя. Не ощутив с его стороны ни малейшего сопротивления, Том тотчас осмелел, язык его, раздвинув нежные губы, проник в рот юноше. Билл был поражен новизной этих ощущений и их остротой, их необычностью: казалось, эти касания зажгли жаркий огонь в его теле. Поцелуй уже не был просто поцелуем. А объятия мужчины становились все крепче, тела их почти слились воедино. По всему телу юноши разлилась истома, хотя сердце бешено колотилось. Билл чувствовал, что не может пошевелить и пальцем, не может прервать поцелуй, даже если бы и хотел это сделать. Но он не желал прерывать поцелуй. И это удивительное открытие поразило юношу. Томас целовал его так, словно на свете не было более сладостного занятия, и Билл, чувствуя его желание, замирал от восторга. Когда губы мужчины оторвались от его губ, брюнет с удивлением осознал, что Том продолжает целовать его — только в других местах. Трюмпер нежно прикасался губами к его щекам, шее, целовал за ухом. — Ты такой сладкий, — прошептал он. — Твое тело — чистый мед. Билл весь затрепетал; он слабел с каждой секундой. И тут Том чуть отстранился и взглянул на юношу. В следующую секунду рука мужчина скользнул под тонкую ткань рубашки Вильгельма, и Том принялся ласкать его трепещущее тело. Это было самое сладостное ощущение в жизни Билла — его рука на его спине, его обжигающий взгляд… Билл был потрясен и растерян — слишком много чувств, ранее ему неведомых, разбудил в нем Томас. - Я рад, что вы так старательно выполняете мои указания, но все же не стоит тр*хаться прямо на виду у всех – насмешливый голос заставил Билла отшатнуться от мужчины. На балкон неторопливо вышел Йорг Каулитц, наслаждаясь эффектом от своего внезапного появления. Томас инстинктивно сделал шаг вперед, закрывая своим телом юношу, словно от угрозы. Это его действие не укрылось от внимательного взгляда политика, и Йорг усмехнулся Томасу. - Вот уж не думал, что ты сделаешь мне такой подарок… Влюбиться в Билла – это было очень глупо с твоей стороны. - И что тебе это даст? – Томас понимал, что из увиденного политик попытается извлечь максимум выгоды, но большее беспокойство в мужчине вызвала мысль о том, что Йорг может навредить Вильгельму. - Теперь в моих руках не только постыдные тайны твоей семьи, но и жизнь Билла. - Что? – Томас не мог поверить в услышанное, каким бы чудовищем не был старший Каулитц, но угрожать убийством… - Не веришь? – мужчина жестко прищурился – Напрасно. Спроси у Билла как-нибудь, почему он так мне послушен – его ответ многое для тебя прояснит. Еще раз оглядев растерянных молодых людей, Йорг развернулся и покинул балкон. Том еще некоторое время смотрел на закрывшуюся за мужчиной дверь, но потом стряхнул оцепенение и повернулся к юноше. Билл стоял, прислонившись к балюстраде, его пальцы нервно сжимались в кулаки, а лицо было белее простыни. - Том, он не шутит – тихо сказал Билл – Он способен на все. Трюмпера сейчас в первую очередь волновало состояние Вильгельма, который, казалось, через мгновение свалится в обморок. - Не сейчас, давай поговорим обо всем дома – остановил он юношу, а потом крепко взял за руку и повел к выходу. В машине оба хранили молчание, поскольку до сих пор не могли прийти в себя – Том из-за угроз Йорга, а Билл – из-за того, что мужчина не стал отрицать своей влюбленности. «Неужели это правда? Нет… Я не могу в это поверить. Том не может быть влюблен в меня» - эти мысли, казалось, разрывали голову, заставляя Билла утомленно прикрывать глаза. Томас наблюдал за юношей, про себя ужасаясь мысли, что в один день этого чудо-мальчика может просто не стать. Трюмпер собирался воспользоваться советом своего врага и, наконец, узнать, почему Билл безропотно согласился исполнять роль марионетки своего отчима. Приехав домой, Том сразу же поднялся в спальню, а Билл, который подозревал, что мужчина собирается устроить форменный допрос, обреченно последовал за ним. Оказавшись в уютной комнате, Билл привычно устроился в кресле, а Том направился к небольшому бару, через минуту вернувшись с двумя бокалами коньяка. - Нам это необходимо – пробормотал он, опрокидывая в себя почти половину налитого – Билл, я хочу знать – мужчина требовательно уставился на юношу. Не видя смысла притворяться, что не понимает, о чем речь, Билл только тяжело вздохнул, пригубил алкогольного напитка, и тихо, монотонно заговорил. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы рассказать Трюмперу о том, какими способами на самом деле Йорг Каулитц добивается послушания. Томас слушал рассказ молодого мальчика, и не мог поверить, что этот хрупкий, с виду слабый юноша на самом деле вот уже много лет выживает в таких условиях. - А твоя мать? – спросил он после того, как Билл замолчал – Она подозревает? - Мама искренне считает, что отчим желает мне только добра. А я не могу сказать ей правду, иначе Йорг просто убьет ее. Поверь, у него достаточно связей для того, чтобы любое убийство представить, как несчастный случай. Том сидел на кровати, не шевелясь. Рассказ юноши убил в нем последнюю надежду на то, что слова Йорга об убийстве были всего лишь пустой угрозой. - Я не позволю ему добраться до тебя, я обещаю – тихо, но очень серьезно сказал Трюмпер после продолжительного молчания. Билл поднял взгляд на мужчину, а потом встал с кресла, подошел к кровати и присел перед Томом на корточки. - Ты не сможешь, Том. Если я хоть раз посмею ослушаться его… - брюнет тряхнул головой, пытаясь отогнать ужасные картины возможного будущего – Я буду делать все, что Йорг скажет, как и раньше. Том вскочил на ноги, поднимая следом и юношу. - Даже так? А если он скажет тебе прыгнуть с моста или утопиться, ты это тоже безропотно исполнишь?! - Да – Том содрогнулся, увидев в глазах Билла кристальную честность. Именно так юноша и поступит, если понадобиться, это очевидно. - А если он скажет утопить меня? – спросил Трюмпер тихо, еще ближе придвинувшись к юноше и глядя ему в глаза. - Зачем ты так? – Билл скривился, будто вопрос Тома причинил ему физическую боль. - А ты все же ответь. - Ты заставляешь меня выбирать между семьей и тобой? – Билл почти кричал – Не знаю! Я не знаю, Том! Наверно, я просто наложу на себя руки, потому что не смогу сделать выбор – юноша хотел выбежать из комнаты, но Том успел поймать его за руку, а потом изо всех сил прижать к себе. - Прости меня… И никогда так не говори. Билли, слышишь, никогда… - шептал Том, удерживая тонкое тело в сильных объятиях. - Том? – Билл чуть повернул голову, устраиваясь щекой на широком сильном плече – Почему ты не сказал Йоргу, что не влюблен в меня? Томас напрягся, благодаря провидение, что Билл сейчас не видит его лица. - А какой в этом смысл? – мужчина ненавидел себя в этот момент – Он уже сделал выводы, а мои слова выглядели бы жалкими попытками выкрутиться. - Томас даже самому себе не мог признаться в том, какие на самом деле чувства в нем разбудил этот хрупкий милый мальчик. - Да, ты прав – тихо ответил Билл, а Том не почувствовал, как в ткань его рубашки впиталась одна единственная горячая слезинка. Билл проснулся от пробившихся в комнату лучей солнца. Накануне вечером Том забыл задернуть шторы. Юноша зябко повел плечами, одеяло укрывало его только до пояса. Вчера молодые люди были так измотаны разговором, что почти сразу уснули тяжелым сном, успев только стянуть одежду и укутаться в теплое одеяло. За ночь воздух в комнате остыл, а из открытого окна дул прохладный утренний ветерок. Билл попытался подтянуть одеяло выше, но лежащий рядом Трюмпер прижал его своим весом, так что юноше не удалось вытянуть и нескольких сантиметров ткани. Лежащий рядом человек, конечно, мог согреть Билла, но у юноши не хватало смелости прижаться к Тому, пусть даже и спящему. От этой мысли Биллу делалось не по себе, тем более что мужчина был так близко. Ну, не то чтобы юноше было не по себе, но как то… тревожно. Он вдруг осознал, что рядом с ним лежит стройный, красивый мужчина. Том спал, и Вильгельм не удержался от того, чтобы разглядеть его получше. Он лежал на спине поверх покрывала. Одну руку Том положил под голову, другую вытянул вдоль тела. Кисти были на удивление изящными, все его тело было невероятно пропорциональным, мускулы были развиты настолько, что это скорее говорило об активном образе жизни, нежели о часах на тренажерах. Соблазнительная поза, благодаря которой было видно, какая у него широкая грудь, узкая талия и плоский мускулистый живот. Его четко очерченные губы приоткрылись. Том не храпел, но Биллу стало интересно, случается ли с ним такое. Он подумал, что рано или поздно это выяснится. Вильгельм увидел длинные темные ресницы, которые он замечал и раньше, однако смелые карие глаза приковывали к себе все внимание в первую очередь. Том хмурился, очевидно, сон ему не нравился. Юноше до зуда в пальцах захотелось разгладить его морщинки, но он не решился к нему притронуться. Билл не хотел, чтобы молодой человек проснулся рядом с ним. Ни в коем случае. Момент пробуждения окажется слишком интимным, и неизвестно, какой оборот примут мысли Тома. А, может, и никакого. Скорее всего, он выглядит настоящим пугалом. Проспать ночь с залитыми лаком волосами и макияжем на лице!.. Конечно, он похож на пугало. Да, ванна сейчас бы не помешала. Биллу хотелось расслабить ноющие мускулы и привести в порядок волосы. Он решил попробовать. Юноша тихонько выскользнул из постели и быстро собрал одежду. Бросив последний взгляд из дверей ванной комнаты, Билл убедился, что Том по прежнему крепко спит. Крошечную щелку между приоткрывшимися веками он не заметил. Горячая вода пошла Биллу на пользу – на бледных щеках появился румянец, а во всем теле возникла легкость и ощущение покоя. Юноша надел мягкий халат и вышел из ванной, попутно вытирая длинные мокрые волосы полотенцем. Заметив, что кровать заправлена, Билл улыбнулся, жалея, что не застал молодого бизнесмена за этим занятием. Томаса в комнате не было, но юноша заметил, что дверь в комнату чуть приоткрыта – скорее всего, мужчина не захотел ждать, когда Билл освободит душ, поэтому решил пройти в одну из гостевых комнат, к каждой из которых прилегала отдельная ванная. Билл подошел к большому зеркалу и достал из комода фен – если его длинные волосы не высушить, потом они просто не соберутся в приемлемую прическу. С этой задачей он справился за несколько минут, а потом снова наклонился к ящику, чтобы положить фен на место. Едва он закрыл комод, как услышал тихие шаги, а потом дверь в комнату приоткрылась. В спальню зашел Томас, и из одежды на нем было только махровое полотенце, небрежно обернутое вокруг бедер. Билл не мог с собой ничего поделать – его взгляд скользил по мужественному поджарому телу, отмечая капельки воды, которые падали с мокрых волос мужчины, а потом медленно скатывались по загорелой коже. -Билл? Юноша посмотрел в глаза Трюмперу, и тут же его щеки залил бледный румянец. Он снова опустил взгляд и принялся вертеть в руках простой деревянный гребень, которым только что расчесывал волосы. Спустя мгновение Том приблизился, забрал у Билла гребень, отложил его в сторону, а потом стал перебирать гладкие черные волосы, поднес локон к щеке, после чего позволил ему снова упасть на плечо юноши. — По настоящему прекрасен… Билл поднял голову. В карих глазах Томаса застыло неподдельное восхищение. Его близость вызывала у юноши странные ощущения, тело напряглось, а в животе вдруг защекотало. На Билла действовал даже его запах. Юноша уставился на его рот, почти желая, чтобы Том поцеловал его. Вспомнилось сладостное чувство, которое он испытал вчера вечером при поцелуе. Пояс на халате Билла развязался… не без участия Тома. Когда мягкий материал скользнул к ногам, румянец вновь залил щеки юноши. Вильгельм слышал затрудненное дыхание мужчины и чувствовал блуждающий по телу взгляд. Неожиданно хриплым голосом Том произнес: - При дневном свете ты еще прекраснее, чем ночью. Знаешь, как я ждал этого момента? Не отталкивай меня, маленький, прошу… Билл не отталкивал. В следующую секунду Том принялся его целовать, разжимая губы и проталкивая внутрь свой язык. На Вильгельма накатила неожиданная слабость, ему вдруг захотелось обнять молодого человека. Сопротивляться этому желанию он был не в силах. Застонав, Том поднял юношу на руки и осторожно опустил на кровать, после чего отступил на два шага и скинул со смуглых бедер влажное полотенце. При этом он не сводил с Вильгельма глаз. Билл посмотрел на него и застыл. Губы его раскрылись, но отвернуться юноша уже не мог, настолько чувственным и завораживающим оказался соблазняющий взгляд Томаса. Билл так и не задернул шторы. Теперь он об этом пожалел. Каулитцу очень хотелось нырнуть под одеяло, настолько сильно его смущал откровенно изучающий и горящий желанием взгляд молодого мужчины. Билл даже не подозревал, как соблазнительно он сейчас выглядит. Темные волосы разметались по подушкам, согнутая в колене нога будила самые непристойные мысли. Полуоткрытые полные губы, казалось, умоляли о поцелуях. В огромных шоколадно-карих глазах, обрамленных темными ресницами, застыли ожидание и легкий испуг. Глядя в них, Том ощутил себя шейхом перед распростертым прекрасным наложником, чьим телом он может наслаждаться по праву. И странное ощущение лишь усиливало его страстное желание. Войдя в комнату и увидев Билла в столь невинно-соблазнительном виде, молодой бизнесмен почувствовал, как все у него напряглось. Он попытался подумать о другом… Ничего не получилось. Том слишком сильно хотел этого юношу. Он не мог понять, что происходит. Ему доводилось ложиться в постель и с более сексуальными людьми, однако в Вильгельме Каулитце было что то необъяснимое. Выходит, на него все таки подействовали его наивность, глупый и забавный румянец, … а может, дело в том, что юношу ему практически продали… Никогда еще он не ощущал себя хозяином чьей-то судьбы. Том присел на кровать и прикоснулся к телу юноши. Кожа Билла казалась нежной и гладкой, как шелк. Он начал медленно целовать его лицо, шею, грудь. Руки молодого человека продолжали скользить по телу Билла. Очень скоро мужчина добрался ртом до плоского животика, и раздавшийся в ответ стон наслаждения стал для него сладчайшей мелодией. Том прикасался ко всем частям тела юного мальчика. Биллу приходилось время от времени напоминать себе, что Том не сделает ему больно. Рот мужчины сводил его с ума. Рука Томаса попыталась раздвинуть его ноги. Билл по привычке сжал их изо всех сил. Том засмеялся и с такой страстью впился в его губы, что юноша тут же обо всем забыл, и руки прорвались к цели. Тело Билла выгнулось дугой. Он едва не выскочил из постели, настолько горячими и сладостными оказались движения пальцев мужчины – Томас уверенно сжал его плоть, заставляя задыхаться от нахлынувшего удовольствия, а пальцы другой руки осторожно, но настойчиво пытались раскрыть покрывающееся испариной желания тело. Все мысли уступили место острому наслаждению. Где то в глубине тела Билла зародился исступленный стон. Юноша выгнулся и прижался к Томасу. В это мгновение последние остатки самоконтроля покинули мужчину. Томас сходил с ума от ощущения того, как упругая плоть обволакивает его длинные пальцы. Он раздвинул и приподнял ноги юноши и в следующую секунду оказался на нем. Проникновение получилось настолько стремительным и мощным, что плоть Тома погрузилась в горячее тело до самого основания. Том смутно почувствовал, что Билл впился ногтями в его плечи, и мужчина тут же остановился, проклиная себя за поспешность. Однако, Билл практически сразу расслабился и даже сам качнул бедрами, стараясь принять Тома глубже в свое тело. Невыразимое тепло и теснота почти заставили Трюмпера забыть обо всем, кроме дикого, первобытного наслаждения, но все же, глядя на запрокинутое лицо, он сдерживал свои порывы, стараясь быть как можно более аккуратным. Билл сгорал под ладонями мужчины, его тело отзывалось на каждый толчок восхитительным звоном. Это было таким блаженством – почувствовать вес Томаса, обвить ногами его талию и крепко прижаться к нему. Но его осторожность разочаровала юношу. – Глубже, Том, сильнее, – неистово шептал Билл, ощущая его внутри себя, весь отдаваясь ритму движений мужчины. – Так? – хрипло спросил он, войдя глубоко и резко, а затем двигаясь внутри юноши все быстрее и быстрее. Билл сходил с ума, его руки беспорядочно скользили по влажной спине, иногда срываясь на ногти, оставляющие на загорелой спине белые полосы. Юноша то изо всех сил прижимал к себе сильное тело любовника, то чуть отталкивал его, сотрясаемый сладкой томительной дрожью. – Тооом, – выдохнул Вильгельм со стоном, и волна оргазма затопила его вместе с ощущением пульсации и разливающегося внутри него тепла. – Том, – прошептал юноша, касаясь пальцами лица Трюмпера. Том поймал его руку и губами прижался к изящной ладони. – Ты мой теперь. Мой… Билл был так переполнен своими ощущениями, что лишь кивнул головой и крепче прижался к Тому, все еще слегка вздрагивая. Мужчина успокаивающе гладил Билла, а потом перевернулся так, чтобы юноша оказался сверху, Том боялся раздавить хрупкое тело своим весом. К его восторгу, Билл не пытался отодвинуться, только слегка повозился в крепких объятиях, устраиваясь поудобнее на горячей груди мужчины. - Нам придется идти в душ второй раз – тихим голосом сказал Билл, а Том ощутил, что юноша слегка улыбается. - Хм… Я не против, если мы пойдем туда вместе – пальцы Трюмпера запутались в густых черных локонах. Билл приподнял голову, чтобы взглянуть Томасу в глаза. Увидев ехидную усмешку и многообещающий взгляд мужчины, Вильгельм неожиданно очень сильно смутился и даже попытался отодвинуться от его горячего тела, но Томас не позволил. Едва ощутив слабую попытку отстраниться, Том крепко стиснул худое тело и одним движением заставил Билла оседлать его бедра, одновременно впиваясь требовательным поцелуем в изумленно приоткрытый рот. - Том! Что ты… - Билл попытался хотя бы сесть, чувствуя себя очень уязвимым в столь открытой позе, но Том сильной рукой удерживал его за плечи, не давая выпрямиться. Юноша уже хотел возмутиться поведению Трюмпера, но тут охнул, почувствовав, как тонкие пальцы снова проникают в его влажную растянутую дырочку. Томас с ума сходил от того, насколько открытым сейчас был его юный любовник – своими бедрами он держал ноги юноши широко разведенными, открывая себе максимальный доступ к им же обласканной плоти. Томас чувствовал на своем лице, как сбивается горячее дыхание Билла от каждого движения его пальцев, как судорожно тонкие руки впиваются в подушки. Билл чувствовал, как напряженная плоть мужчины раз за разом проезжается между его бедер, добавляя ощущений к испытываемому удовольствию от проникающих все глубже пальцев. Его собственный член тоже был почти невыносимо напряжен, зажатый между двумя горячими животами. - Билли – Том продолжал целовать его требовательно и жестко, показывая, что никуда юноша не денется от страстного желания Томаса обладать им – Сядь на меня. Каулитц сначала непонимающе распахнул огромные глаза, а потом, поняв, что имеет ввиду мужчина, снова залился жарким румянцем. Трюмпер смотрел на Билла с некоторым вызовом и усмешкой, заставивших юношу осмелеть и соблазнительно улыбнуться, принимая условия. Билл слегка приподнялся, а затем, сжав напряженную плоть мужчины, направил ее в свое тело, а потом всем весом опустился вниз, заставив Тома задохнуться от быстрого погружения в обжигающе горячую тесноту. - Боже, Билл… Зачем?... – Трюмпер облизал вмиг пересохшие губы – Тебе же больно. - Нет – простонал юноша, приподнимаясь, за затем снова резко опускаясь на твердую плоть – Мне хорошо – он слегка повел будрами, вырвав из груди мужчины почти умоляющий стон. Билл не ускорял ритма, заставляя мужчину под собой содрогаться от желания, юноша медленно выпускал возбужденную плоть из своего тела, а потом резким движением садился до самого конца, ощущая горячую кожу бедер Томаса. Закусив губу, Вильгельм снова опустился вниз, ощущая, как невероятно глубоко в его теле пульсирует член Тома, а потом намеренно сжал мышцы, вырвав из горла любовника почти крик. - Билл – его имя, произнесенное низким хриплым голосом, рассказало о том, какое нереальное удовольствие от его действий получает Томас. Воодушевившись, Билл стал тихонько вращать бедрами, стараясь ритмично сжимать внутренние мышцы. Юноша с удовольствием и триумфом наблюдал за тем, как гримаса страсти искажает красивые мужские черты, как сильные руки беспомощно комкают простыни, разрывая тонкую ткань. Томасу казалось, что он попал в рай. Мужчина не ожидал, что краснеющий от взглядов еще несколько минут назад мальчик превратиться в настоящий сексуальный шторм, заставляющий его буквально слепнуть от нахлынувшего удовольствия. Трюмпер поспешно убрал руки с бедер юноши, опасаясь потерять контроль и снова оставить синяки на бледной коже. Вскоре выяснилось, что мера была своевременной – простыня под его руками рвалась как бумага. Услышав громкий стон, он приоткрыл глаза, стараясь рассмотреть сквозь туман желания прекрасные черты своего любовника – Билл в очередной раз резко опустился на его пылающую плоть, запрокинул голову и провел пальцами по собственным влажным губам – прекраснее картины Трюмпер не видел никогда. Томас снова закрыл глаза, чувствуя, как внутренние мышцы юноши ласкают его плоть, а потом его подкинуло на кровати – Билл неожиданно стиснул его член, заставив моментально кончить глубоко в хрупком горячем теле. Томас старался отдышаться, ощущая, как по его бедрам течет его же сперма. Билл все еще седлал его бедра, не выпуская из себя уже чуть обмякшую плоть. Мужчина с трудом приоткрыл глаза, пытаясь восстановить фокус, но это удалось не сразу. Щеки Билла горели лихорадочным румянцем, волосы в беспорядке рассыпались по плечам, дыхание было тяжелым и поверхностным – юноша все еще был до предела возбужден. Огромным усилием Томас резко опрокинул худое тело на спину и тут же сомкнул губы на пылающей плоти, заставив мальчика выгнуться дугой. - Том – шептал юноша, пытаясь не забывать дышать. Для Тома этот возбужденный бред был лучшей музыкой, мужчина чувствовал, что Вильгельм скоро кончит, поэтому он резким движением вошел в извивающееся тело сразу тремя пальцами максимально глубоко. Билл громко вскрикнул и тут же заполнил горячий рот мужчины своим удовольствием. После повторного марафона оба лежали совершенно без сил. У Тома хватило выдержки только приподняться и рухнуть на подушку, не забыв обхватить одной рукой все еще немножко дрожащее тело своего любовника. - Том? - Что? – мужчина с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на юношу. - Я не уверен, что мы сегодня вообще сможем пошевелиться, так что душ отменяется – усталым, но довольным голосом ответил Билл. Трюмпер нашел в себе силы притянуть стройное тело ближе к себе, и прошептать в маленькое розовое ушко: - Даже не рассчитывай, маленький. Я не упущу возможность повторить тоже самое в воде – и рассмеялся, услышав замученный стон юноши. Билл сидел на подоконнике в библиотеке, держа на коленях блокнот для рисования. Объектом его внимания был Томас, который сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно читал. Карандаш порхал по плотной бумаге, вырисовывая чувственный изгиб губ, длинные изогнутые ресницы, затеняющие раскосые карие глаза, тонкие пальцы, касающиеся клавиатуры ноутбука. Билл изучал черты лица мужчины и слегка улыбался – красоту всегда приятно запечатлевать на бумаге. Томас наконец оторвался от работы и подошел к юноше, положив руку на его согнутое колено и слегка сжимая – за последние несколько дней такие прикосновения стали необходимостью для обоих. Билл мельком взглянул на Томаса и снова вернулся к наброску. - Можно посмотреть? – Тому очень хотелось увидеть свой портрет, молодой человек конечно чувствовал на себе изучающие взгляды, поэтому догадаться о содержании очередного рисунка мальчика было не трудно. - Одну секундочку – Вильгельм сделал несколько последних штрихов, а потом протянул блокнот Трюмперу. Томас одновременно узнавал и не узнавал свои черты. Конечно, мастерство Билла было действительно впечатляющим, рисунок был достоверен, как фотография. Однако, никогда Том не видел, чтобы на его лице было такое выражение – он словно светился изнутри. Мужчина легонько провел пальцами по рисунку, прослеживая линии, а Билл внимательно смотрел за выражением его лица, пытаясь понять реакцию. - Я… такой? - Да – Вильгельм кивнул, не понимая смятения молодого человека – Для меня такой. Томас вгляделся в серьезные карие глаза юноши, а потом не выдержал и подался вперед, целуя мягкие розовые губы. Билл улыбнулся сквозь поцелуй и сел, и, сжав коленями его бедра, притянул мужчину ближе, и углубил поцелуй. Томас одной рукой поглаживал теплую спину, а второй пытался положить на подоконник альбом с рисунками, ориентируясь на ощупь. Билл таял в руках своего любовника, с восторгом ощущая, как сильные руки прижимают его к горячему телу, он комкал тонкую ткань рубашки Тома, желая добраться до гладкой кожи. Томас же в который раз мысленно говорил себе о том, как ему повезло, что этот чудесный юноша не только не держит на него зла, но и отвечает на его чувства. Трюмпер наконец освободил вторую руку и тут же запустил пальцы в черные пряди – мужчина просто обожал перебирать этот гладкий шелк в руках. Билл податливо откинул голову, позволяя настойчивым губам целовать его губы и шею. Юноша обвил руками сильные плечи Томаса, а мужчина придвинул Билла ближе к краю, прижавшись к нему своим ощутимым даже сквозь ткань возбуждением. Билл, почувствовав, насколько уже Трюмпер твердый, открыл глаза и хитро улыбнулся, а Том игриво укусил мальчика за подбородок, заставив того рассмеяться. - Ой, простите – женский голос заставил молодых людей резко отодвинуться друг от друга, Билл едва не упал с края подоконника в то время, пока Том с ошеломленным видом взирал на стройную шатенку, застывшую в дверях. -Мама? Билл застыл на месте, а потом попытался спрятаться за спиной мужчины – ему было невероятно стыдно, что мать Тома застала их в такой ситуации. - Еще раз простите – женщина тоже очень смутилась, но все же улыбалась ласково – Том, сынок, я подожду в гостиной – и она вышла, прикрыв за собой дверь. Билл облегченно вздохнул и уткнулся лбом в плечо Томаса. - Как неудобно все вышло… - Что интересно мама тут делает? – Том все еще не мог прийти в себя от внезапного появления родительницы – Ну, сейчас узнаем – Трюмпер нашел руку брюнета и потянул в сторону выхода – Пойдем, я вас познакомлю. - Нет… - Билл попытался высвободиться, и Том остановился – Том… не надо! - Но почему? - Я… мне стыдно… и я боюсь – Билл опустил взгляд в пол. - Не говори глупостей, Билли – юноша снова поднял глаза на мужчину, его сердце всегда начинало биться стремительнее, когда Том называл его так ласково – Мама прекрасно все поймет, и уж точно тебя не укусит – Трюмпер легонько погладил Вильгельма по щеке. - Ну, хорошо – брюнет глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться – Но, может, ты лучше сначала поговоришь с ней наедине? - Не дрейфь, маленький – мужчина снова взял Билла за руку и повел в гостиную. Симона сидела на диване и спокойно пила принесенный Анной чай. Она солнечно улыбнулась вошедшему в комнату сыну, а потом заинтересованно приподняла бровь, заметив за его спиной высокого черноволосого юношу. - Мам, какими судьбами? Ты даже не позвонила! – Томас наклонился и обнял женщину, ласково чмокнув гладкую щеку. - Ты не рад меня видеть? – женщина шутливо хлопнула сына по руке. - Ну что ты, конечно, я очень рад – по лицу Тома было видно, что он говорит искренне. - Меня вызвала Матильда, у нее дочь неожиданно объявила о том, что выходит замуж. Я, как крестная мать девочки, была просто обязана приехать на помолвку. Но, Томас, ты не хочешь познакомить меня со своим другом? – Симона с любопытством разглядывала красивое лицо, украшенное смущенным румянцем. - Мам, это Билл – он за руку вытянул брюнета из-за своей спины – Билл, это моя мама, Симона. - Рад познакомиться, фрау Трюмпер – Вильгельм осторожно пожал протянутую узкую ладонь. - Я тоже, Билл. И не стоит так официально, зови меня просто по имени – женщина все больше удивлялась выбору своего сына, этот мальчик очень сильно отличался от всех предыдущих пассий ее сына. - Вы давно встречаетесь? – Симона снова перевела взгляд на Тома. - Билл переехал ко мне около месяца назад – Том поморщился, заранее предполагая, что сейчас услышит от матери. - И ты молчал?! – шатенка возмущенно приоткрыла рот. - Ну, мам… - протянул Трюмпер, заставив женщину улыбнуться, настолько по-детски это прозвучало. - Ладно, ладно, не буду тебя мучить. Расскажите лучше, как вы познакомились? За разговорами время летело незаметно, через час Анна позвала их за стол, сказав, что Роза приготовила любимые блюда фрау Трюмпер. Симона наблюдала за отношениями между молодыми людьми и тихонько улыбалась – таким влюбленным она своего сына никогда еще не видела. А Билл нравился ей все больше и больше – и теперь женщина уж точно не понимала, почему Роза позвонила ей в тревоге за будущее Томаса. Юноша казался идеальным спутником для ее сына – воспитанный, очень красивый, и смотрит на Тома с таким чувством, что даже у нее возникло ощущение, что она подглядывает за чем-то слишком личным. Томас частенько дотрагивался до мальчика, наслаждаясь его смущением и постоянно вспыхивающим румянцем. Симона наблюдала за сыном и радовалась тому, что наконец кто-то смог завоевать сердце ее ветреного отпрыска. Конечно, женщина испытывала некоторое разочарование, что выбор Тома пал не на девушку, но счастье ее сына стояло для Симоны на первом месте, и если Томас счастлив с этим мальчиком, то так тому и быть. Билл весь вечер чувствовал себя как на иголках, хотя Симона всячески выражала ему свою симпатию, и даже ни разу не подала вида, что замечает провокационные заигрывания с ним Томаса. Юноша краснел, бледнел, старался поддерживать разговор, но все равно предпочел бы оказаться как можно дальше. Кинув взгляд на большие напольные часы, Билл убедился, что ему уже будет вполне прилично удалиться, не оскорбив своим уходом мать Тома. - Я, пожалуй, поднимусь наверх. - Билл, ты себя плохо чувствуешь? – Томас обеспокоенно посмотрел на брюнета, поражая свою мать заботой, прозвучавшей в голосе. - Нет, просто немного устал – успокоил мужчину Билл и постарался незаметно убрать сильную руку со своего колена. - Билл сильно простудился недавно – пояснил для матери Томас – И все еще быстро устает – мужчина поднялся с дивана и помог встать Биллу. - Спокойной ночи, Симона – попрощался Билл и направился к двери, сопровождаемый Томом, который поддерживал его за талию. - До завтра, Билл – шатенка кивнула и улыбнулась юноше. Вильгельм только хотел открыть дверь, как почувствовал, что Томас остановился, а в следующее мгновение юноша оказался лицом к лицу с мужчиной, сильные руки прижимали его к теплому телу. - Билли – Томас провел по скуле юноши пальцами – Иди, отдыхай, я поднимусь позже – и он легонько поцеловал приоткрытые губы, а потом ловко выставил метающего взглядом молнии Билла за дверь. Он тихонько посмеивался, мужчине было весело заставлять мальчика вспыхивать от смущения. Томас вернулся к матери и присел рядом с ней, чувствуя, что самый главный их разговор еще впереди. - Том, ты любишь его, да? – Симона ласково погладила сына по руке – Он такой хороший мальчик. - Да, он просто чудо – подтвердил Том, надеясь уйти от вопроса, и Симона, поняв это, не решилась настаивать – Значит, одобряешь? – он улыбнулся матери. - Да – женщина рассмеялась – Думаю, Гордону он тоже понравится. Когда вы к нам приедете? - Мам, я не знаю даже, столько работы, да и у Билла отчим ведет предвыборную компанию, так что я не думаю, что мы в ближайшее время сможем уехать из страны. - Дела, дела, сколько лет я уже это слышу – Симона чуть грустно рассмеялась, а Том только виновато развел руками. – Мне приятно видеть тебя счастливым, сынок. До встречи с Биллом ты таким бывал нечасто. - Да, он многое изменил в моей жизни – Трюмпер мечтательно улыбнулся. - Мне только показалось, что он очень грустный – осторожно сказала Симона. - Он многое пережил, мам, у Билла есть все причины быть не очень веселым человеком – Тому было трудно говорить с матерью на эту тему. - Что ж, я думаю, пора спать, а то завтра в обед у меня обратный рейс, а я толком не отдохнула – женщина встала и обняла сына – Спокойной ночи, дорогой. - И тебе, мам. Том осторожно приоткрыл дверь спальни, стараясь производить как можно меньше шума, его шаги заглушал толстый ковер, поэтому он смог бесшумно подойти к кровати, где сладким сном спал его мальчик. Во сне Билл выглядел сущим ребенком, надутые губки так и просили поцелуя, а бархатные щечки хотелось погладить. Томас еще немного полюбовался на спящее в его кровати сокровище, а потом пошел в ванную, принять освежающий душ. Стоя под быстрыми потоками воды, он вспоминал прошедший вечер и улыбался – маме очень понравился Билл, а мнение Симоны для мужчины значило очень многое. Билл же был само очарование – такой невинный мальчик, стеснительный и робкий. «Мой эльф» - с удовольствием подумал о юноше Трюмпер. Стараясь не споткнуться в темноте, Том обошел кровать и забрался под одеяло, наконец, ощутив тепло своей постели. Через мгновение его талию обвили горячие руки, а на грудь легла черноволосая голова. Билл спал все так же безмятежно, прижимаясь к нему во сне всем своим соблазнительным телом. Том вздохнул и обнял брюнета, прижимая его к себе еще ближе, и погружаясь в спокойный сон. Утром Симона ждала их к завтраку, сказав, что не упустит шанса еще немного времени провести с сыном, которого видит не чаще нескольких раз в год. Билл, наконец, расслабился и прекратил стесняться женщины, поэтому сейчас солнечно улыбался и смеялся над ее шутками. Томас же наслаждался мирной атмосферой утра, размышляя о том, что был бы не против еще много лет вот так же начинать свой день. Любимая ласковая мама и такой хорошенький милый Билл, с чуть заспанными глазами и сияющей улыбкой. -Ладно, дорогие, мне пора в аэропорт – Симона встала из-за стола и обняла поднявшегося за ней сына. – Я поднимусь в спальню, возьму свою сумочку. - Да, мам – Том еще раз обнял женщину, а когда она уже открыла дверь столовой, сказал – Мам, когда приедешь… навести Михаэля и Дженнифер за меня. - Хорошо – Симона грустно покачала головой и вышла. Том отошел к окну, чувствуя, что Билл следит за ним взглядом. - Я очень давно не был на их могиле – тихо сказал он, зная, что юноша прислушивается к каждому слову – Когда в последний раз навещал родителей, так и не смог заставить себя пойти на кладбище. До сих пор не верится, что брата больше нет – он тяжело вздохнул, а потом усмехнулся, вспомнив что-то из прошлого – Для меня старший брат был образцом для подражания, а когда его не стало… Он почувствовал, как его талию обвивают осторожные теплые руки. - Ты очень любил его… - Да – мужчина кивнул и немного расслабился в объятиях Вильгельма – И знаешь, даже то, что я узнал о нем от твоего отчима не смогло заставить меня относиться к Михаэлю иначе. Том заметил, что тело брюнета напряглось – юноша все же продолжал винить себя в том, что помогал Йоргу шантажировать Томаса. - Хочешь, я расскажу тебе о том, что содержится в тех документах, которые мне показал твой отчим? - Нет, я думаю, не стоит тебе… - руки исчезли с талии Тома, Билл отстранился, но бизнесмен не позволил ему отойти дальше, он развернулся и поймал Каулитца за руки, снова прижимая к своему телу. - Нет, я хочу, чтобы ты понял, почему я согласился с требованиями Йорга. Он показал мне документы, в которых история знакомства Михаэля с его Джен выглядела совсем иначе, чем брат рассказывал семье. Его жена была обычной проституткой, танцевала стриптиз в каком-то заштатном клубе. Михаэль выкупил ее, но потом случилась одна неприятная история, там замешана полиция. Возможно, мой брат убил человека, Билл. - О, Боже – юноша еще крепче прижался к Томасу, стараясь утешить и поддержать. - Теперь понимаешь? Как я мог позволить, чтобы мои родители узнали о том, что их сын был женат на шлюхе – Том с болью в глазах смотрел на Билла. - Мы знали об этом, Том. С самого начала – тихий голос Симоны, раздавшийся в тишине комнаты, как громом поразил молодых людей. - Мама?! Давно ты…? – Том отстранил Билла и шагнул навстречу женщине. - Давай присядем, дорогой – Симона кивнула в сторону небольшого диванчика, стоявшего в углу комнаты. - Я, пожалуй, пойду – тихонько прошептал Билл, выходя из комнаты. Томас не обратил на его слова внимания. - Милый, мы с папой не хотели, чтобы ты знал эту историю – Симона погладила присевшего рядом сына по голове – Ты всегда так восхищался братом, было как-то не правильно разрушать твою веру в него. - Мама, так вы с отцом знаете… Боже… - Том закрыл лицо ладонями. - Не надо думать про Михаэля плохо, Томми – Симона тревожно всматривалась в лицо младшего сына. - Да, нет, мам, я и не собирался, все это не имеет для меня особого значения. Если брат посчитал нужным поступить так, как он поступил, значит на то были веские причины. - Я рада, что ты все понимаешь – Симона подалась вперед и чмокнула сына в щеку – Прости, дорогой, я опаздываю в аэропорт. - Да, конечно – Том постарался взять себя в руки – Я провожу тебя. Том смотрел вслед такси, в котором уезжала его мать. Он находился в каком-то эмоциональном вакууме, не зная, что же делать с полученной информацией. Его мозг будто отказывался принимать произошедшее, но постепенно понимание, что теперь он свободен, накрывало Тома. Сначала на губах мужчины появилась широкая улыбка, а потом он со смехом вбежал в дом – Билл тоже должен знать, что план его отвратительного отчима провалился. Он нашел юношу в их спальне, и сразу же сжал в сокрушительных объятиях тонкое тело, закружив Билла по комнате. - Все кончено! Билл, ты понимаешь, все кончено! - Том – юноша смог, наконец, освободиться, и теперь настороженно смотрел на сходящего с ума от счастья молодого бизнесмена – О чем ты? - Мои родители знают правду, Билл – он снова восторженно схватил мальчика за плечи, но заметив, что тот все еще не понял, пояснил – Твой отчим больше не сможет меня шантажировать разглашением этой информации! И я сейчас же позвоню ему, и скажу об этом! Том снова рассмеялся и схватил телефон, набирая намертво въевшийся в память номер. - Нет, Том, не надо, послушай - юноша хотел остановить его, но бизнесмен только отмахнулся. Йорг ответил после второго же гудка. - Каулитц, слушай, я больше не собираюсь играть в твои игры. Все кончено – сказал Том и положил трубку. - Спорим, через час он уже будет здесь? – Том приподнял бровь, весело смотря на Билла, а потом снова обнял юношу – Ты не представляешь, как я счастлив. Как будто гора с плеч свалилась. Билл зажмурился, кусая губы – юноша был рад, что Томас не видит его лица сейчас. А вот Вильгельм был уверен, что в любом случае Йорг найдет возможность отомстить Тому. - Я наконец-то буду свободен! «Да, Том, свободен. В том числе и от меня» - Билл ни секунды не сомневался, что это его последние минуты рядом с Томом. Отчим не допустит, чтобы он продолжал видеться с мужчиной. «Что ж, вот и конец, Том» - юноша старался не обращать внимания на обжигающую боль в сердце. Как и предсказывал Том, через час к двери особняка подъехала черная машина – Йорг Каулитц явился разобраться, с чего это Том набрался смелости отказаться от выполнения его требований. - Моя семья знает правду – Том с триумфом смотрел в глаза старшего Каулитца – А на остальных мне плевать! Йорг в бешенстве смотрел на молодого бизнесмена, но потом резко успокоился. - Отлично. Билл, собирай вещи. Юноша, до этого тихо сидевший в углу дивана, дернулся, но его остановил Том. - Нет, Билл останется со мной. - Нет, Трюмпер. Этот щенок сделает все, что я прикажу. Иди, собирай вещи, я сказал – Йорг наслаждался паникой и бешенством Трюмпера. А вот Билл не выглядел удивленным, видимо, заранее предполагал, что исход будет таким. - Нет, Билл! – Томас снова попытался остановить юношу, но Билл тут же высвободился. - Том, я не могу, иначе он убьет маму. - Правильно мыслишь, Вильгельм. Меня надо слушаться – злобно усмехнулся Йорг – Не переживай, если тебе так понравилось ложиться под мужиков, я скоро пристрою тебя одному из своих деловых партнеров, без дела не останешься. Билл ничего не ответил, только судорожно сглотнул и мельком посмотрел на Тома. - Билл, и после этого ты поедешь с ним? – Том не веря смотрел на брюнета. - У меня нет другого выхода, Том – Билл развернулся и вышел из комнаты. - Я разрешаю вам попрощаться – Каулитц милостиво махнул рукой – Скажи, что я жду в машине. Том ворвался в спальню и увидел, что Билл лихорадочно скидывает в большую сумку свои вещи. Юноша даже не поднял глаз на вошедшего мужчину. - Билл – Том сделал несколько шагов вперед и схватил юношу, вынуждая его смотреть ему в глаза. – Останься, прошу тебя. - Я не могу, Том. Я не буду рисковать жизнью матери – тихо ответил Билл. Юноша хотел обнять Тома, но в последний момент остановился, побоявшись, что теперь молодой мужчина оттолкнет его. Но Томас, заметив движение Билла, сам обнял его, содрогаясь при мысли, что это была их последняя встреча. - Билли… - Том… - юноша чуть отстранился и посмотрел в глаза мужчине, а потом накрыл его губы нежным трепетным поцелуем, но Томаса одолевали слишком сильные эмоции – простое касание губ превратилось в жаркий поцелуй, с привкусом горечи скорой разлуки. Пальцы Билла скользили по его лицу, запоминая каждую линию, а Том целовал мальчика и думал, что запомнит вкус этих губ навсегда. Резким движением Билл разорвал поцелуй, схватил с кровати сумку и побежал к выходу из комнаты. Открыв дверь, он обернулся, и на краткое мгновение их глаза встретились, отражая отчаяние и боль друг друга. Том сделал шаг к юноше, но тот уже исчез за дверью. - Билли… - бессильный шепот, разбивший тишину комнаты, и одна единственная крошечная слезинка, скользнувшая по смуглой щеке.

Билл наблюдал за мелькающими деревьями, пейзаж за окном машины сливался в одно бесцветное пятно. Юноша старался не думать о Томе, которого скорее всего больше никогда не увидит, если только мельком, на одном из званных вечеров, куда его периодически таскал с собой Йорг. Дальнейшая жизнь рисовалась Вильгельму в траурных тонах – отчим не позволит ему вернуться в школу, единственное место, где он был счастлив. «Нет, не единственное…» - Билл вспомнил маленькое озеро, жаркий огонь в библиотеке и мягкую перину в спальне, но тут же отогнал от себя возникшие образы, слишком сильную боль ему причиняли воспоминания, связанные с Томом. «Может, через некоторое время, я буду вспоминать все это с улыбкой на лице, радуясь, что эта сказка все же была в моей жизни» - Билл часто заморгал, пытаясь заставить подступившие слезы не пролиться из глаз. - Что, думал твой любовник спасет тебя? Голос Йорга был полон ядовитой иронии, Билл всегда чувствовал, что отчим испытывает извращенное удовольствие, когда унижает его. Отвечать на этот вопрос юноша не считал нужным. - Все же, я с самого начала правильно угадал твою природу, ты настоящая шл*ха. Билл стиснул зубы, уговаривая себя не реагировать на эти высказывания, ведь было совершенно очевидно, что Йорг старается задеть его побольнее. - Я уже обещал тебя одному богатому арабу, только вот он слывет настоящим маньяком, говорят, что работорговцы постоянно поставляют ему молоденьких мальчиков, которые потом годятся только на употребление в дешевых борделях, там клиенты не привередливые, покрытые шрамами и ожогами тела их не пугают. Вот здесь Вильгельм по-настоящему испугался – оказаться в лапах такого человека… смерть в таком случае станет только желанным избавлением. - А твоему Томми я обязательно пошлю твои фотографии, чтоб он оценил работу и понял, чего добился своим отказом соблюдать условия нашего маленького договора. Билл содрогнулся, представив себе, как Том разглядывает его обезображенное тело. Юноша не хотел, чтобы Трюмпер винил себя в чем-либо, Билл от всего сердца желал мужчине, который все же смог завладеть его сердцем, счастья. Только зная, что иногда Томас будет мельком вспоминать его, Билл найдет в себе силы бороться за свое существование дальше. И сейчас Йорг пытается лишить Билла этой последней ниточки, дающей ему силы жить. - Ты этого не сделаешь! – впервые за время поездки Билл посмотрел на отчима. - О, не сомневайся, я это сделаю. Этот ублюдок заплатит мне по полной программе – лицо Йорга исказилось бешенством – Я еще раздумываю, может, стоит его просто пристрелить?... - Нет! Вопль Билла был настолько громким и неожиданным, что отчим инстинктивно отпрянул, резко повернув руль в сторону, заставив машину выехать на встречную полосу. Сразу несколько машин отчаянно засигналили, но было уже поздно. Хватило одного толчка, чтобы машину отбросило на бетонное ограждение. Вся левая сторона черного мерседеса превратилась в груду металлолома. Том еще почти час провел в спальне, просто сидя в кресле и уставившись в одну точку. Он только сейчас в полной мере осознал, какую совершил глупость, отказавшись от условий старшего Каулитца. «А вот Билл все понял сразу» - мужчине вспомнилось грустное лицо мальчика в тот момент, когда он набирал номер его отчима. «Я больше его не увижу. Не прикоснусь к нему. Не услышу его голос. Не почувствую запаха его кожи. Не сожму в своей ладони его тонкие нервные пальцы» - а следом за этим пришла другая, еще более ужасающая мысль – «На все это будет иметь право кто-то другой». Тому представилось, как безучастный Билл лежит на простынях, обнаженный, беспомощный, а кто-то, как и он сам вначале, собирается причинять ему боль. Эти картина получилась до того яркой и живой, что сердце Тома забилось в два раза чаще, а дыхание стало тяжелым от овладевшего им приступа ярости, замешанной на отчаянии. Пытаясь прийти в себя, мужчина налил себе изрядную порцию коньяка, но посмотрев на бокал в своей руке, неожиданно вспомнил, к чему в прошлый раз привело его спиртное – белое изможденное лицо его мальчика навсегда запечатлелось в памяти. С отвращением он отставил бокал в сторону, снова погружаясь в замороженное состояние. Звонок телефона был похож на внезапный выстрел. Том вздрогнул и поднял мобильный, на экране высветилась фотография – тонкокостный юноша сидел на подоконнике, склонившись над большой книгой – звонил Билл. Едва не спутав кнопки, Том нажал клавишу приема. - Билл? - Том – голос юноши был слаб и напомнил Тому о том времени, когда мальчик лежал в этой комнате с высоченной температурой. - Что случилось? – похолодел Том. - Мы попали в аварию – голос раздавался будто издалека, бизнесмен едва различал слова. - О, Боже, как ты? – Том вскочил с кресла, не в силах совладать с беспокойством. - Нас везут в больницу, Центральную городскую – это было последним, что услышал Том, после этого связь прервалась. Трюмпер еще несколько секунд стоял на месте, а потом бегом кинулся вниз, схватил со столика ключи от своей машины и вылетел во двор. Через полчаса бешеной гонки он подъехал к больнице. Бросив машину прямо у входа, мужчина влетел в холл, отыскивая взглядом стойку регистрации. - К вам должен был поступить герр Каулитц – он едва не перепрыгнул через высокий стол. - Да – пожилая фрау осталась спокойной, к таким вещам, как орущие родственники пациентов, она давно относилась философски – Он в операционной, третий этаж, левое крыло. Даже не поблагодарив женщину, Том рванул к лестницам, игнорируя лифт, так как знал, что будет не в состоянии ждать его даже в течение нескольких секунд. На третий этаж он влетел на одном дыхании, пугая встречающихся людей совершенно бешеными глазами. Едва не спутав направления, он бежал по коридору, надеясь увидеть хоть одного врача, который мог бы проводить его к Биллу. Почти потеряв надежду встретить хоть кого-нибудь, Томас завернул за угол и едва не рухнул от разом накатившего облегчения. На кресле возле дверей, сиявших красной надписью «Не входить. Идет операция», сидел Вильгельм – живой и относительно невредимый – его рука была до локтя перевязана бинтами, а аккуратный носик распух и был неестественно красного цвета. - Билл! Юноша поднял на него глаза и тут же расплакался, что заставило Тома наконец сдвинуться с места и рухнуть перед брюнетом на колени, изо всех сил обнять и зацеловывать. - Ой, Том, больно – Билл чуть отодвинулся, осторожно прикоснувшись к кончику распухшего носа. - Сломан? – Том аккуратно отодвинул его кисть и легонько чмокнул в такой все равно хорошенький носик. - Нет, только распух от удара – мальчик снова поморщился. - А с рукой что? – Том придирчиво осматривал юношу на предмет ранее не замеченных повреждений. - Несколько осколков лобового стекла прошли почти насквозь – Билл снова всхлипнул – Я этой рукой лицо закрыл… Томас ахнул и снова обнял Вильгельма, на этот раз гораздо осторожнее. Мальчик прижался к нему, постепенно успокаиваясь. - Билли, хороший мой, как это случилось? Билл зажмурился и прижался к теплому телу мужчины еще сильнее, черпая уверенность и успокоение в ласковых прикосновениях. - Йорг вел машину. Мы разговаривали – Каулитц находил в себе силы только вот на такие отрывочные фразы. – Он сказал мне…кое-что. Я слишком громко крикнул и резко повернулся к нему. Отчим отвлекся, и наша машина выехала на встречную полосу. А дальше я не помню, кажется, в нас врезался кто-то, а потом… - Билл снова вздрогнул, вспомнив свой ужас, когда открыв глаза, он увидел отчима, всего залитого кровью, кругом осколки, какие-то люди кричат… - Все, все, не надо, не вспоминай… - зашептал Том, судорожно гладя мальчика по дрожащей спинке. - Он сейчас на операции, сломанное ребро воткнулось в легкое, врачи не знают, смогут ли спасти его. Я в этом виноват – Билл постепенно вновь впадал в истерику. - Не говори глупостей – Том заставил юношу взглянуть ему в глаза и сказал твердым уверенным голосом – Ты ни в чем не виноват. Билл снова всхлипнул, а Том, у которого этот звук отозвался болью в сердце, обнял юношу, и начал слегка укачивать его, пытаясь хоть немного успокоить. - Я позвонил маме, но горничная сказала, что она вместе с Амандой уехала по магазинам, а сотовый забыла дома – через несколько минут Билл успокоился настолько, что смог связно говорить – Я не стал ничего объяснять, только попросил, чтобы она перезвонила мне, как вернется. Что я ей скажу, Том?... - Правду, конечно. Йорг не справился с управлением. Билл только вздохнул, благодарный за поддержку, и прижался еще теснее, наслаждаясь теплом, исходящим от сильного мужского тела. Так они провели около двух часов, ожидая результатов операции, а так же звонка матери Вильгельма. Но дверь операционной была закрыта, а телефон молчал. - Том? – Билл не сразу понял, почему мужчина отстранился, лишая его своего согревающего присутствия, но тут заметил, что в коридор вышел врач. Юноша подскочил к нему, по лицу догадываясь, какой ответ услышит. - Мы сделали, все, что могли, но его легкое было разорвано в клочья, внутреннее кровотечение остановить не удалось. Он умер прямо на операционном столе. Примите мои соболезнования – доктор ободряюще сжал плечо Билла, а потом снова вернулся в операционную. Билл стоял не шелохнувшись, пытаясь осознать услышанное, но мозг отказывался воспринимать слова врача. - Билл? Билл! Ну скажи что-нибудь… - Том не на шутку испугался, смотря в пустые глаза своего мальчика. - Он… умер? - Да – Том взял юношу за руки, опасаясь новой волны истерики, но Билл был как будто в ступоре. Юноша как-то заторможено кивнул и попытался освободиться от пальцев Томаса, но мужчина держал его крепко. - Надо сообщить маме – брюнет пытался взять себя в руки, титаническим усилием отодвигая жуткую панику и страх на задний план. - Я думаю, нужно поехать к вам домой, не стоит, чтобы твоя мама приезжала в больницу – Том наблюдал за мальчиком, и гордился его самообладанием. - Да, наверно, так будет лучше – согласился Билл. - Тогда пойдем вниз, оформим документы, а потом я отвезу тебя домой. - Томми… А ты не мог бы… быть рядом, когда я…? - Конечно, я буду с тобой – мужчина ласково погладил Билла по голове. Через час они подъехали к особняку Каулитцев, Билл к этому моменту был снова на грани срыва, поэтому Том пристально следил за каждым его движением. - Ну что, ты готов? - Нет… Но куда я денусь. К их приезду Катрина была уже дома. Она встретила молодых людей удивленной улыбкой, а потом забеспокоилась, увидев забинтованную руку Билла. - Я как раз собиралась тебе перезвонить. Так что случилось? – женщина присела на диван в гостиной, а Том усадил Билла в кресло. - Мам, а где Аманда? - Она осталась ночевать у одной из своих подружек. Билл. Скажи, что случилось. - Мам… - Билл почувствовал на своем плече руку Тома, и немного успокоился – Сегодня к Тому домой заезжал Йорг, обратно я поехал с ним. Мы…попали в аварию. - Ой, это там ты поранил руку? А Йорг, он что, отправился на работу, даже в больницу не заехал? – Катрина явно решила, что авария была пустяковой. - Мам… мы врезались в бетонное заграждение, я почти не пострадал, а Йорг… у него было очень много травм. - Было? – женщина побледнела. - Его привезли в больницу и сделали операцию, но не смогли остановить кровотечение. Он… умер на операционном столе чуть больше часа назад. - Нет.. нет-нет-нет… Нет!!! – Катрина страшно закричала, и Билл тут же бросился к ней, стараясь успокоить. Том же достал шприц с успокоительным, которое выпросил у медсестры в больнице, подошел к бьющейся в истерике женщине и вколол ей лекарство в предплечье. - Сейчас подействует – успокоил он Билла, который с трудом удерживал трясущееся тело матери. Через пять минут Катрина успокоилась, взгляд ее стал немного осоловелым, но рыдать женщина перестала. - Как я буду теперь жить… Он – это самое лучшее, что было в моей жизни – она монотонно твердила одно и то же. - Мама, мамочка, все будет хорошо – Билл присел перед Катриной – У тебя есть Аманда. Есть я. - Ты… – лицо женщины как то разом застыло – Если бы не ты, он был бы жив. - Ч-что? – Биллу показалось, что его окатили холодной водой. Том за его спиной напрягся. - Если бы он не поехал к тебе… - она помотала головой – Ты виноват во всем… Он столько сделал для тебя… - Сделал для меня?... – Билл смотрел на свою мать с такой болью, что Том мечтал только об одном – увести его отсюда как можно скорее – Мама, да он был чудовищем! Томас заметил, как за долю секунды лицо Катрины исказила какая-то жуткая гримаса, сделавшая ее похожей на сумасшедшую, а в следующее мгновение женщина с невероятной силой залепила сыну пощечину. Билл упал на ковер и прижал руку к щеке, не веря, что его только что ударила родная мать, единственный человек, ради которого он был готов на все. - Не смей, тварь…- шипела Катрина – Не смей! - Мама – беспомощно и пораженно прошептал юноша. Томас, все еще не сводя с Катрины глаз, бережно помог Биллу подняться. - Мама, ты не знаешь всего – умоляющим тоном начал Вильгельм – Йорг шантажировал меня много лет, он бил меня, угрожал мне, он говорил, что убьет тебя, если я не буду выполнять все его требования. Катрина смотрела на своего старшего сына с какой-то брезгливой жалость, тем самым заронив в душу Томаса сомнения, а после его монолога расхохоталась жутким визгливым смехом. - Ты думаешь, я этого не знала? – ее улыбка была похожа на оскал росомахи – Да он бы ни за что сам не догадался! - О чем ты? – дрожащим голосом спросил Билл и невольно отступил на шаг, ища поддержки у Тома, который тут же обхватил его руками. - Как же я тебя ненавидела – снова зашипела женщина не своим голосом – С самого первого дня. А мои родители, старые идиоты, не позволили от тебя избавиться, грозили лишить наследства. Пришлось кормить тебя грудью, растить, а, купая тебя, каждый раз представляла, как я топлю тебя в воде, а ты медленно перестаешь дышать. – Катрина сделала шаг в сторону Билла – А потом я встретила Йорга, он меня сразу понял! Но предложил не просто прикончить тебя, а использовать, чтобы хоть какой-то прок от тебя был. - За что? – Том уже понял, что все это время Билл не замечал ненависти матери, мужчина прижал его к себе крепче, словно оберегая. - Что, завел себе защитничка – ядовито расхохоталась женщина, а Билл сжался от прозвучавшей в ее голосе чистейшей ненависти – Весь ведь в своего ублюдка-папашу пошел. Думаешь, я правду тебе говорила про то, что он был женат? Нееет… Он меня бросил, погань! Ради дружка своего! А когда ты подрос немного, я сразу же поняла, что ты такой же урод, весь в отца, грязный извращенец! Жаль, что этот дурак в тебя влюбился – кивок в сторону Тома – Я то рассчитывала на то, что ты подохнешь под ним, как и положено шл*хе! Томас перевел взгляд с лица женщины на Билла, юноша стоял совершенно бледный, из широко открытых глаз ручьями текли слезы. - Я все эти годы… защищал тебя…, делал все, что он говорил… - слова Вильгельма были едва слышны. - На это я и рассчитывала – Катрина снова сделала шаг к юноше – А ты вывернулся, тварь! И убил Йорга. Ненавижу! – с диким визгом она бросилась вперед, пытаясь достать до лица Билла, но Том был настороже, поэтому одним движением отбросил женщину на диван. - Убирайся! Убирайся, мразь! – визжала она, но не делала попыток снова приблизиться. - Билл, пойдем – позвал Том, но юноша не реагировал, тогда молодой человек просто обхватил его за талию и почти насильно вывел из комнаты, а потом усадил в машину. Они довольно быстро добрались до особняка Тома, но мужчине хотелось бы добраться до него еще скорее – с Биллом явно было что-то не так. За все время поездки он не сказал ни слова, было ощущение, что его взгляд расфокусирован. Томас не стал пытаться привести юношу в чувство самостоятельно, он на руках донес Вильгельма до дивана в библиотеке и набрал номер единственного человека, который сейчас мог ему помочь. - Густав. Привет. Можешь приехать? Жду – он положил трубку, а потом присел на диван рядом с Биллом. На юношу было решительно страшно смотреть – пустой отсутствующий взгляд, сжавшаяся в комочек фигурка не занимала и половины дивана. У Томаса защемило сердце. - Билли… Билли, маленький, ну поговори со мной – сказал он, пытаясь скрыть отчаяние в голосе. Брюнет не отреагировал, он даже как будто больше не моргал. Томас осторожно погладил мальчика по черным волосам, стараясь не делать резких движений, беспокоясь, что может напугать Билла и усугубить ситуацию. Том не знал, сколько времени прошло после его звонка, но это ожидание показалось ему вечным. - Что опять произошло? – Густав смерил друга тяжелым взглядом – Если ты опять что-то с ним сделал, я тебя убью. - Нет, Густ – угроза не произвела на бизнесмена впечатления – На этот раз виновата его мать. Трюмпер кратко пересказал события сегодняшнего дня, а Густав врач только чертыхался и сетовал на судьбу, которая раз за разом вываливала на Билла ворох разных гнусностей. Шеффер осмотрел юношу, вколол какое-то сильное снотворное, а потом только развел руками, сказав, что сейчас все зависит исключительно от желания Билла жить. - Он проспит почти сутки, а когда проснется, может или снова впасть в такое вот состояние, или все таки будет адекватным. Ты, главное, ограждай его от стрессов, и побольше разговаривай с ним, что-ли… - Спасибо, друг. - Да не за что, Том. И, вот еще что – Густав положил руку на плечо бизнесмена – Постарайся донести до него, что теперь он свободен. - Да, теперь никто не сможет причинить ему зла – горячо согласился молодой человек – Я буду оберегать его, ни на шаг не позволю от меня отойти. Густав как-то странно посмотрел на него, а потом покачал головой. «Да не это ему нужно, дурень». Как и предсказывал Георг, Билл проспал почти сутки, показавшиеся Тому чуть ли не годами, но когда юноша все же открыл глаза, бизнесмен не удержался и стал покрывать красивое лицо мелкими поцелуями. Сначала Билл остался безучастным, но потом на плечи Тома легли тонкие руки, из-за прикосновения которых его сердце пустилось вскачь. - Билли, маленький – шептал Том, целуя сонно приоткрытые губы. - Боже, Томми, голова-то как болит – простонал Билл. - Это из-за лекарства – том чуть отстранился и просто гладил кончиками пальцев щеку мальчика. - Я хочу в душ – Билл повозился в постели. - Хорошо, но я пойду с тобой, а то ты еще упадешь там, да и повязку тебе мочить нельзя – Трюмпер подхватил тонкое тело на руки и понес в ванную комнату. Билл почти мурлыкал, ощущая горячие струи воды и нежные поглаживания Тома, который растирал по его коже гель для душа. Поврежденную руку юноша пристроил на полочку для мыла, накрыв сверху пленкой. Томас улыбался, глядя на него, но его грызли сомнения – казалось, Билл не помнил произошедшего с ним. Закутав мальчика в теплый халат, Томас тоже ополоснулся, наспех вытерся полотенцем и снова попытался подхватить юношу на руки, но тот отстранился и просто взял его за руку. - Том, я в порядке – Билл внимательно вглядывался в лицо Тома. - Да, я… - Томми, я же вижу, ты беспокоишься – Билл обнял мужчину – И сомневаешься. Я все помню, Том. И аварию, и… Катрину. – юноша благодарно прижался к Томасу, поцеловав его куда-то в ключицу – Просто… Не знаю, такое ощущение, что все в моей жизни встало на свои места. Теперь меня не удивляет, почему она никогда не защищала меня, позволила отослать учиться так далеко… Это все очень больно, Том, но лучше так, чем любить того, кто тебе все время лжет. - Билли, ты такой… По-настоящему сильный – Томас поглаживал юношу по спине и бокам, а Билл только мурчал, наслаждаясь лаской. Но тут раздался еще один звук – замурчал желудок Билла, и, отнюдь, не от удовольствия. Щеки мальчика вспыхнули. - Тебя пора кормить, маленький – засмеялся Том, а потом вышел из ванной – О, вот, кстати, наш завтрак, хотя – мужчина глянул на часы – скорее уж, поздний обед. Желаете кофе в постель? - Лучше в желудок – захихикал Билл, устраиваясь на кровати. Они попытались кормить друг друга, но оставили эту затею, поскольку вместо принятия пищи они больше целовались. Однако голод одними поцелуями не утолишь, а кушать Билл очень хотел. После того, как Анна забрала поднос, молодые люди развалились на кровати, обнимаясь и ласкаясь, им хотелось просто находиться рядом, чувствовать тепло друг друга. - Билл. Ты теперь мой – внезапно сказал Том, опрокидывая юношу на спину и нависая сверху. - Ты останешься со мной. Мы будем жить здесь, в этом поместье, а у меня есть еще квартира в центре, я обязательно тебя туда свожу. И к моим родителям поедем, они рады будут. – Том не замечал, как постепенно гаснет улыбка Билла, как он опускает ресницы – Я хочу чтобы ты всегда был рядом. - Том… - Что, маленький? – Томас игриво чмокнул его в щеку. - Я хочу вернуться в Женеву. - Ч-что? – мужчина в шоке отстранился. - Я хочу обратно в школу – Билл сел на кровати, подтянув колени к груди. - Но почему? - Я хочу продолжить образование – тихо ответил Билл. - Но, ты же можешь здесь доучиться – Том совершенно растерялся, ему и в голову ни разу не пришло, что Билл может не захотеть остаться с ним. - Нет, Том, я хочу вернуться в свою школу – Билл слез с кровати и подошел к одному из шкафов. - Билли… - Том тоже поднялся и подошел к Биллу, обнимая его. – Но почему, маленький… Я так хочу быть с тобой. «А ты не хочешь знать, чего хочу я?» - грустно подумал Билл – «Всю жизнь я делал то, чего хотели другие, а сейчас хочу сам принять решение, делать то, чего хочу я. Я люблю тебя, Томми,» - юноша впервые признал сам перед собой свои чувства – «но я так боюсь снова быть зависимым. Ты такой же властный, как отчим, но его я ненавидел и сопротивлялся, а тебе, любимому сопротивляться не смогу. Я буду даже рад стать твоей вещью». Билл чуть отстранился и поймал взгляд Трюмпера, тот смотрел на него ожидающе. - Томми, я так решил. Тому показалось, что его сердце взорвалось изнутри, но глаза Билла сияли такой решимостью и убежденностью в своей правоте, что мужчина не смог ему возразить. Трюмпер вспомнил, как когда-то Билл говорил о своей мечте закончить образование. - Хорошо, Билл – он притянул мальчика к себе, зарываясь лицом в душистые пряди. Томас стоял на крыльце и ждал, когда спустится Билл, мужчина должен был отвезти его в аэропорт. Последние несколько дней оказались для Тома едва ли не самыми тяжелыми в его жизни – видеть Билла, целовать его, прижимать его теплое хрупкое тело к своему в темноте спальни, и знать, что скоро всего этого не будет. Но мужчина старался не показывать своих чувств, чтобы последние их дни вместе запомнились обоим как лучшее время в их жизни. Билл сделал запрос в свою школу о возможности восстановиться на курсе, и на следующий день ему перезвонили, но трубку поднял Том. Сотрудник школы пояснил, что восстановление будет возможно в том случае, если студент внесет плату за год обучения. Когда Йорг забрал документы пасынка, администрация вернула ему деньги за последние два курса. Том тут же решил заплатить за обучение Билла, но так, чтобы юноша об этом не узнал. Он перевел деньги на счет College Alpin Beau Soleil, и договорился об анонимности, Билл не смог бы узнать, кто перечислил деньги. - Все, последняя сумка – Билл поставил на крыльцо небольшую спортивную сумку, которую намеревался взять с собой в салон самолета. Том мельком оглядел юношу, отмечая, что тот немного бледен. - Уже боишься? - Ужас как – поморщился мальчик и посмотрел на часы – Ненавижу летать. Но пора, а то опоздаем. - Хорошо – Том подхватил сумку и направился к машине. В аэропорт они приехали почти перед самым окончанием посадки, времени на прощание почти не осталось. - Посадка на рейс 476 до Женевы заканчивается. Пассажиров просим пройти к стойке регистрации. - Мне пора, Том, иначе посадку закроют – Билл кончиками пальцев погладил щеку Тома, стараясь сдержать подступившие к глазам слезы. - Не плач, маленький, ведь сбывается твоя мечта, ты закончишь учебу– Тому едва удавалось сохранить нормальный тон, мысль о том, что, возможно он больше никогда не увидит юношу, приводила мужчину в отчаяние. - Т-томми… - все-таки всхлипнул Билл, на его черных ресницах засверкали маленькие слезинки. «Он не должен плакать» - Томас притянул хрупкое тело к себе и поцеловал чуть дрожащие губы, успокаивающе поглаживая ладонями плечи и точеную спинку своего мальчика. Билл ответил на поцелуй отчаянно, понимая, что это последнее, что он получит от Тома. Его язычок пробежался по четким контурам губ мужчины, а потом попросился глубже, встречаясь и сплетаясь с языком Тома. - До окончания посадки на рейс 476 до Женевы остается одна минута. - Пора – Билл оторвался от губ Тома, тяжело дыша, на его глазах все еще блестели слезы. - Удачи тебе, маленький – Томас еще раз легонько прикоснулся к его губам поцелуем – Учись хорошо. - Томми, – Билл порывисто заключил мужчину в объятия и прошептал на ухо – Будь счастлив, любимый. Юноша отпрянул от Томаса, а в следующий момент исчез за перегородкой. Томас стоял, совершенно ошарашенный словами мальчика. «Любит. Он меня любит!... Но все равно улетает». Томас застыл у окна в своем офисе, наблюдая, как маленькие снежинки падают с неба, танцуя свой первый и единственный танец, а потом белоснежным ковром покрывают тротуары и редкие городские деревья. Приближалось Рождество, которое Том планировал провести в каком-нибудь клубе – из-за обилия работы у него даже не получится навестить родителей и племянника. - Герр Трюмпер, вам опять конверт из Женевы – раздался голос секретарши. - Что? Давай сюда – оживился мужчина. Карина, работавшая еще с Михаэлем, чуть улыбнулась – молодой шеф всегда так чуднО реагировал на эти бумаги, приходящие из Швейцарии. На конвертах никогда не было обратного адреса, да и содержимое явно было небольшим, уж больно легкими всегда они были. Уже который раз происходило одно и то же: Том закрывался в кабинете, едва послание попадало ему в руки, а потом еще несколько дней пребывал в очень странном настроении – то улыбался какой-то мечтательной улыбкой, то грустил, погрузившись в собственные мысли. Карина отдала конверт шефу в руки и вышла за дверь. Томас присел в кресло, положив очередное послание Билла перед собой. Он точно знал, что увидит – который месяц подряд из Женевы ему приходит один только лист, на котором талантливой рукой запечатлен пейзаж, а внизу дата, написанная красивым витиеватым почерком. Они специально не договаривались о том, будут ли писать друг другу, или звонить. Оказалось, что слишком сложно выразить на бумаге те чувства, что испытываешь, думая о человеке, находящемся так далеко от тебя, но с воспоминаниями о котором ты засыпаешь и просыпаешься каждый день. Не говоря уж о телефонных звонках – слышать голос и знать, что не сможешь дотронуться и ощутить тепло кожи, не почувствуешь сладость дыхания. Через месяц после отъезда Билл прислал Тому первый конверт – на листе простым карандашом было нарисовано горное озеро, каждая черточка передавала настроение этого места – спокойствие, одиночество, безмятежность. Томас подумал тогда, что вернее передать эмоции невозможно, и долго размышлял над своим ответом – одна из любимых книг отправилась срочной почтой в одну небольшую частную швейцарскую школу. С тех самых пор так и сложилось – они не написали друг другу и слова – только рассматривая рисунки Билла, Том понимал, что сейчас чувствует его мальчик, чем живет. Том вздохнул поглубже, улыбнулся и вскрыл конверт – на стол выпал небольшой листик – Том узнал бумагу – такие лежали у него на столе, в уголке каждого листа был выбит вензель «ТМТ», значит, Билл сделал набросок еще живя в его доме. На небольшом листке Томас увидел себя – только вот таких картин он от Билла не ожидал. На рисунке он лежал в кровати, наполовину прикрытый простынями. Каждый рельеф мышц его спины был прорисован с тщательностью и старанием. Волосы раскинуты по подушке, глаза плотно закрыты – на картине он спал, безмятежно, как ребенок. Том сразу понял, что рисунок был сделан не по памяти, а с натуры – видимо, Билл однажды сидел рядом с ним, спящим, и зарисовывал каждый изгиб его тела. - Герр Трюмпер, к вам герр Листинг. - Да, пусть войдет – ответил Том секретарше. - Привет, друг - Георг был необычайно весел – Карина сказала, что пришел очередной загадочный конверт. - Да – Том улыбнулся – Хочешь посмотреть? - Давай – удивленно ответил Георг, ведь раньше Том ни разу не показывал рисунков Билла – Ого, он классно рисует. А, главное, тема-то какая! - Это не новая работа, на бумагу посмотри, он рисовал этот набросок еще полгода назад. - Том – Георг сел напротив друга – Может ты все-таки расскажешь мне, почему у вас с мальчиком такие отношения? Я не могу понять, что происходит. Ты его любишь, он тебя – тоже. Так почему вы не вместе? Том внимательно посмотрел на друга и, вздохнув, начал рассказывать всю историю, опуская самые личные моменты. Георг слушал, открыв рот, не в состоянии поверить, что у него под носом развивалась такая драма, а он и не замечал даже. - Я так обрадовался, начал говорить ему, что теперь мы будем вместе, стал строить планы на совместный отдых, а он отстранился внезапно и заявил, что хочет уехать… - Да просто мальчик испугался – отмахнулся Георг, заставив Тома прервать рассказ и нахмуриться. - Что ты имеешь ввиду? - Да, что, только его отчим подох, освободив мальчишку от своих команд, как, на тебе, еще один властный мужик нарисовался, распоряжаться начал, даже не спросив – Георг посмеивался, продолжая рассуждать – Вот Билли и сбежал от тебя, главнокомандующего нашего. - Думаешь, он побоялся попасть под мой контроль? – пораженно выдохнул Томас. - Конечно! А ты то разошелся, «жить будем так, поедем туда, сделаем то», ты бы хоть спросил мальчишку сначала, хочет он быть с тобой или нет, а то поставил перед фактом… Томас сидел, чувствуя себя так, будто в него ударила молния. Теперь, когда Георг выдал свое мнение, мужчина понял, почему Вильгельм уехал, хотя и признался в любви. «Я должен был просить, а не приказывать». - Георг… - Что? - Подбросишь меня до аэропорта? Женева встретила его снегопадом и предрождественской суетой. Том прилетел вечером, а ему еще нужно было добраться до школы, расположенной в горах, куда не каждый таксист поедет, особенно в такую погоду. С четвертой попытки Трюмперу удалось отыскать такого смельчака, который довез его до самых ворот школы. - Дальше пешком, они на свою территорию не пускают – на ломанном немецком пояснил остановку водитель. - Ладно, спасибо – Томас расплатился и вышел под снегопад. Пройдя несколько метров, он наткнулся на охранника. Тот, услышав шаги, вышел из сторожки. - Нет, на территорию нельзя – ответил мужчина на просьбу пропустить. - Пожалуйста, мне очень нужно увидеть одного человека – продолжал просить Том – Можете меня обыскать, если нужно. - Ну, месье, поймите, есть правила… Томас достал из кармана купюру достоинством в пятьсот евро и быстро вложил ее в ладонь охранника. - Пожалуйста. Я просто хочу увидеться с одним из студентов. Мужчина еще раз внимательно окинул Тома взглядом, а потом махнул рукой: - Ладно, проходи! Все равно почти все студенты разъехались по домам на рождественские каникулы. Томас поблагодарил охранника и быстрым шагом направился к зданию. В холле он заметил нескольких студентов, которые, увидев его, начали перешептываться. - Это он? - Очень похож… - Точно, он… Том огляделся вокруг, но никого в помещении больше не было, так что оставалось одно – спросить о Билле у этих студентов. - Простите, вы не знаете, где сейчас Билл Каулитц? Молодые люди как-то странно переглянулись и заулыбались мужчине. - Билл в классной комнате, разучивает Вивальди. - Понятно. И как туда пройти? - Поднимитесь по лестнице на второй этаж, а дальше по коридору до самого конца, увидите такие большие стеклянные двери. - Спасибо – поблагодарил он молодых людей и направился к лестнице, слыша за спиной шепот: «Точно он. Красивый. Наконец-то Билл перестанет киснуть…» Томас приоткрыл дверь и услышал звуки знаменитых «Времен года», Билл сидел к нему спиной, задумчиво наигрывая Зиму, казалось, его в этом мире ничего не тревожит, настолько он растворился в своей музыке. Внезапно мелодия прервалась, Билл уронил руки на клавиши, и склонил голову. Черный водопад волос, которые стали еще длиннее, заструился по белой ткани его рубашки. Том бесшумно вошел, прикрыв за собой дверь. Он любовался юношей, впитывая любимый облик и надеясь, что следующая их разлука не будет такой долгой. - Билли… Юноша встрепенулся, будто думал, что так часто вспоминаемый голос ему почудился. Очень медленно он развернулся к двери, надеясь увидеть того, о ком только что мечтал, и боясь, что это всего лишь его фантазия. Томас стоял возле дверей, такой, каким Билл его и запомнил, нисколько не изменившийся – те же карие глаза, сильные руки и красивее губы. Он улыбался. - Том… Том?! Они одновременно сделали несколько шагов навстречу, но так и не прикоснулись друг к другу, словно опасаясь, что чудесный мираж рассеется. - Томми… Что ты здесь делаешь? - Я приехал спросить тебя кое о чем… Биллу очень хотелось поцеловать эти губы, снова почувствовать их вкус, оказаться прижатым к сильному телу горячими руками…, но сперва он узнает, о чем его хочет спросить любимый. - О чем? - Подожди. Сначала я скажу тебе кое-что… Билл, я тебя люблю – произнес он, глядя прямо в глаза своему мальчику. - Я тебя тоже, Томми – Билл засиял улыбкой. - А теперь вопрос… Билл, ты…хочешь быть со мной? - Том, я… - юноша на миг прикрыл глаза, будто решаясь на что-то – Да, хочу. - Хочешь ли ты жить в моем доме? Или … - Мне нравится твой дом – Билл тихонько рассмеялся – Я влюбился в него еще до того, как полюбил тебя. Том тоже улыбнулся, но тут же снова стал серьезным – остался самый сложный вопрос. - Билл, любимый, хочешь ли ты быть моим? - Да – Билл сделал шаг вперед и обнял Тома за шею – Но при условии, что ты тоже будешь всецело принадлежать мне. Я за последнее время обнаружил, что оказался таким же собственником как и ты. - Билли… - Том прижал худенькое тело к себе, как мечтал все эти месяцы – Я весь твой, честное слово. Они еще несколько минут стояли, тесно обнявшись, слушая дыхание друг друга – и все же, этих прикосновений было мало, чтобы снова сполна почувствовать друг друга. - Билл… Поедем на Рождество домой? - Домой… - мечтательно зажмурился юноша. - В наш дом – подтвердил Том, еще крепче стискивая тонкое тело. - Да, поедем… - прошептал Билл прямо в губы Тома, а потом сделал последнее движение вперед, позволяя случиться тому, о чем мечтали оба. Сначала поцелуй был легким, нежным, нерешительным, но сладким. За секунду робость растворилась, и их охватили неистовые чувства. Билл обхватил лицо мужчины руками, приближая еще ближе к себе. В ответ, ладони Тома медленно опустились с его спины, чтобы обвить талию, и Трюмпер поцеловал его сильнее, жестче. Казалось, что прошла вечность, и время остановилось для них двоих. Они, как будто перенеслись в собственный мир, в котором не существовало ни времени, ни никаких границ, и никаких преград. - Том, мой сосед по комнате уехал на каникулы – хриплым шепотом намекнул Билл, на секунду оторвавшись от губ своего мужчины. И удовлетворенно улыбнулся, ощутив под своими пальцами дрожь желания. «Он действительно мой» - одна мысль на двоих. END

Автор, что вы со мной делаете? Я убила себе все глаза, не отрываясь читая это произведение искусства (по-другому не скажешь). Аналитик из меня никакой, но, могу сказать, то это один из лучших фанфов, которые я когда-либо читала.

спасибо )) я рада,что понравилось )) глаза убивать не надо, скопируйте в ворд и читайте в нормальном цвете и размере )))

Cliodna_wiz, просто великолепное произведение искусств......думаю вам надо продолжить писать такие рассказы =)))) они великолепны....я читала и представляла, что это фильм =))