Дон Хуан сказал однажды:
– У каждого человека знания – своя склонность.
Я попросил объяснить, что это значит.
– Я, например, склонен к тому, чтобы видеть, – сказал он.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я люблю видеть, – ответил дон Хуан. – Только видение позволяет человеку знания знать.
– А что ты видишь?
– Все.
– Я тоже все вижу, хоть я и не человек знания.
– Нет, ты не видишь.
– То есть как? Вижу!
– Говорю тебе – нет.
– Почему?
– Ты только смотришь на поверхность вещей.
– А человек знания видит их насквозь?
– Нет, речь о другом. Я сказал: у каждого человека знания своя склонность. Моя склонность – видеть и таким образом познавать; у других – иные склонности.
– Какие?
– Возьми, например, Сакатеку. Он тоже человек знания. Его склонность – танец. Он познает, танцуя.
– Значит, склонность человека знания – это то, что он совершает, чтобы знать?
– Именно.
– Но как танец помогает Сакатеке познавать?
– Сакатека танцует всем своим существом.
– То есть не так, как я? В его танце есть что-то необычное?
– Как тебе сказать? Он танцует так же, как я вижу. Ты так не умеешь.
– А видеть, как ты, он может?
– Может. Но он еще и танцует.
– Как же все-таки он танцует?
– Это трудно объяснить. Когда Сакатека что-то хочет знать, он танцует. Могу сказать только одно: пока ты не поймешь, что такое путь знания, и о танце, и о видении говорить бесполезно.
– Ты видел его в танце?
– Да. Но тот, кто просто смотрит, как он танцует, не может увидеть, что его танец – особый способ познания.
Я знал Сакатеку, во всяком случае знал, кто он такой. Мы с ним встречались, однажды я угостил его пивом. Он был очень учтив и пригласил меня в гости. Я давно намеревался съездить к нему, но дону Хуану об этом не говорил