Иногда хочется осязаемыми словами засветить свою не проявленную плёнку жизни, чтобы никто более наверняка не узнал, что таили в себе двадцать четыре или тридцать шесть кадров жизни. А иногда выставить чёткие и технически-правильные фотокарточки где-то в центре города на стенде, спрятаться за ним и наблюдать, как кто-то впускает тебя в свою жизнь, а кто-то равнодушно проходит мимо, и чтобы кто-то обязательно заплакал, а кто-то безудержно смеялся. И весь твой мир - это безграничные чувства за тяжёлой дверью, без замка, чуточку упорства и энтузиазма - и дверь поддаётся усилиям; эти двери везде, во всём, чего я хоть иногда касалась, их можно найти и в небе, и в детских наивных рисунках, и в словах где-то между неровных строчек. И тем более на стенде с фотографиями, я буду стоять и указывать пальцем на вход, вход свободен, лишь желание.

У меня всегда открыты окна, сидя у них я жду переменного ветра, и чтобы в спину, а он всегда в лицо. И чтобы легче дышалось, цветным ластиком я стёрла все чёткие границы, все острые грани и углы. В созданном мною мире не бывает утра, вечера, есть просто время, ты встречаешь рассвет, укутанный в большое полосатое покрывало, а тебя встречают давно щебечущие птицы. Потом ты солнце мысленно провожаешь, сидя у окна на север, но точно зная, что через семь минут его уже не будет, и самое прекрасное время наступает как раз после его ухода и до его появления, когда всё спит, когда остаётся голубое постельное бельё и слабое свечение даже не_настольной лампы. Потому что когда кто-то начинает прорисовывать нежной акварелью небо за полупрозрачными шторами становится горько, а потом опять солнце...а это значит, что жизнь не имеет начала и конца, просто иногда она иссякает и уходит в подполье, согревая береги чужой страны и  людей.

Болезнь навязчивых идей стала атаковать всё чаще, каждый раз придумывая новые способы, новые мысли и новые идеи для воплощения. Через неделю, может две. Каменные улицы и тесные улочки, и чтобы с переменной погодой на протяжении дня, чтобы зябнуть под дождём, босиком по холодным и мокрым трамвайным рельсам, а потом внезапно заливаться детским добрым смехом, улыбаться прохожим и искать солнце в отблесках крыш, что закрыли собой небо серо-коричневым шифером.

Может завтра, а может и никогда. Я люблю ловить солнце в волосах людей, незнакомых мне людей, далёких, хоть и совсем близких. Или же совсем-совсем чужих. И всегда было интересно, чем они пахнут - будь-то едкий дым чужих сигарет, или запах сожжённых где-то в лесу костров, будь-то свежий запах бальзамов или шампуней, а может даже и грудного молока, а вдруг даже запах мокрого асфальта или синего-синего неба?