Настроение сейчас - устал

Я возвращаюсь с Охоты….
Плеск волн Волги. Откуда такие сильные волны, бьющиеся об строительные леса, мусор, заливку бетона и песок – очередная реконструкция набережной….
Я поднимаюсь вверх по Аллее Героев... - время - между ночью и днем - время - 4 часа утра - когда уже где-то на востоке иссинь ночи прорезают солнечные лучи, но клубы тьмы все еще укутывают углы, повороты, переулки непроглядной пеленой.
4 часа ночи в Волгограде - это время, когда уже кто-то открывает глаза и уже начинает просыпаться город, но сон силен, его песни слышны в каждом доме и квартире. Еще не день, но уже не ночь.
В это время показывается, может только на миг иной город:
Я иду, вдыхая влагу воздуха, вверх по Аллее Героев - вот мой некрополь: монументы в мягком электричестве уличного освещения, часовни, фонтан, обелиски, бюсты, стелы, памятные доски, кирпичные стены, пробитые пулями и изрезанные осколками, скорбь цветов на Вечном огне…, где-то там - в предрассветной мгле, в тумане Мамаев курган… - огромная несуразица из камня, бетона, стекла, земли, слез и костей….
Я иду вверх - к вокзалу через страшные неживые дома - сколько каждый из них помнить крови? сколько видел смерти? и в этот меж… меж… миг времени бессчетными голосами погибших, умерших, смертельно раненых – павших кричат эти дома, … сколько боли и сколько памяти.
Я иду – не надо касаться шершавых теплых желтоватых плит – внюхиваться в них - итак везде запах крови - той крови, что лилась, плескалась здесь.
Я иду, чувствую холодный бриз от Волги, и слышу, как затихают эти мрачные и жесткие воды.
Уже сквозь пелену памяти прорезается звук просыпающегося города, я иду на метро, что бы сесть, укутаться в плащ, на жесткой деревянной лавке и ждать первый трамвай, который по недоразумению в моем наивном городе называют «метро», и а потом ехать – трястись в свою берлогу - отсыпаться - я не выношу света дня - он мне причиняет ожоги, даже в жаркую летную ночь я хожу в плаще….
Я - один из немногих настоящих вампиров… в нашем провинциальном Волгограде.
Я свободно слышу крики заводов, площадей и каркасов сталинских громадин, помнящих то время, и чувствую так легко этот, въевшийся в плоть города, стойкий запах засохшей крови и трупный сладковатый смрад - он мне приятен и может поэтому я и не перебрался в эту грязную и черную Москву, а остался здесь…?