Вторая моя встреча с ним случилось через год, когда я уже был послушником Псково-Печерского монастыря. В то время о. Зинон был одержим идеей иконописного скита, чтобы избавиться от надоедавших ему многочисленных посетителей. Мы узнали, что Валаам был передан Церкви, нашли карту монастыря и выбрали для своего будущего уединения скит Иоанна Предтечи на Святом острове. Под предлогом покупки то ли пигментов, то ли кистей, о.Зинон отправил меня в Питер к митрополиту. Тогда еще было все просто: я добрался до митрополичьей резиденции на Крестовском острове, сказал сторожу, что я из Печор и через несколько минут уже пил чай с преосвященным Алексием. Он до слез обрадовался предложению о. Зинона, правда, посоветовал при этом Всесвятский скит. Он тоже закрытый для паломников, но там места больше для мастерских.
Так мы сидели довольно долго, он снова рассказывал мне о Валааме, о старцах, о том, как он мечтает, чтобы Валаам снова стал твердыней русского Православия. Для этого, конечно, нужно время. Святость - не репка, ее так просто не насадишь. Нужно несколько поколений непрерывной молитвы и монашеской практики, чтобы появилось нечто настоящее, потому дух монашеского смирения не падает на человека с неба, а передается из рук в руки, от учителя к ученику.
Потом он спрашивал про Печоры, про здоровье о. Иоанна Крестьянкина, о. Серафима, которых хорошо знал.
Меня удивила тогда простота и искренность, с которыми он обращался ко мне, довольно молодому, и совсем зеленому в духовном смысле, человеку.
Я вышел от него согретым и окрыленным.
Мы, правда, не оправдали его надежд. Валаамская тема в нашей монастырской жизни как-то быстро угасла. О. Зинон увлекся другой идеей, а я через год и вовсе покинул обитель, чтобы вернуться в кино и чтобы снять первый большой фильм о новом Патриархе...
(продолжение следует...)