Можно, конечно, жить закрыто, застегнувшись на все крючки и пуговицы. Можно глубоко прятать свои мысли и чувства, прикрыв лицо маской значительности и доброжелательности; можно никогда и никого не подпускать к себе, ни перед кем не открывать свою душу, не тратить напрасно свое тепло на других. Тогда враждебные стрелы не станут больно ранить сердце, ударяясь о прочную броню, и человек встретит свою достойную старость в покое безмятежности.
Но это ли путь для христианина? Это ли цель - покой, комфорт и уют?
Я знал одного священника, отца Геннадия Огрызкова, который всегда был открыт, который не мог пройти мимо любого нуждающегося и вопрошающего. Он мог часами беседовать с каким-нибудь бродягой, рассказывая ему о красоте духовной жизни. Это раздражало окружающих, людей замечательных и церковных. Они советовали ему поберечь себя. "Зачем?"- не понимал он. Или Христос призвал нас устраивать свою жизнь здесь, избегая неприятностей и трудностей? Или не звал он нас на костер жертвенной и самоотверженной любви? А как насчет того, что нужно раздать свое имущество нищим и следовать за Ним? Не в царский чертог и не на лазурный берег, а на страшную и кровавую Голгофу. "Отдай все, что имеешь..." - это не только деньги или дом, или любимую работу; это нужно отдать всего себя...
Не каждый способен на это. Слишком дорога нам наша ветхая одежка, слишком привыкли мы к ней. Слишком ценим себя, свои слова, дела и мысли. Слишком боимся огня и страданий.
Нужно избавиться от этого страха. Нужно открыть свое сердце хотя бы раз в году перед Священным Гробом Господним. Нужно понять и простить брата своего. Сделать шаг к нему, помочь, если нуждается; утешить, если скорбит. И сказать: брат мой, возьми от меня все, что захочешь, ибо я не скрываю от тебя ничего.
Трудно отрывать от сердца, непросто жить с открытым забралом.
Но я другого пути не вижу, как не видел его блаженный отец Геннадий. Он умер в 49 лет на Благовещение, двенадцать лет тому назад.
Он отдал все, что имел, но получил еще больше, я надеюсь...