***
20-06-2009 01:43
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Agapi©
"Город замолк, улегся у моих ног, грустно померцал росой запозднившихся огоньков и, тяжело выдохнув холодным смоком, заснул. Из бархатной темноты дома доносилась одинокая скрипка. Блуждая в дымных потемках, звук искажался, достигая меня одиноким плачем, вибрировал у потолка и исчезал где-то глубоко в груди. Томная ночь, на стыке бездумно легких весенних дней, гаснущее послевкусие уходящей зимы, еще одной хрустальной зимы.
Я потерял что-то важное. Оно не ушло, я чувствовал его присутствие в полуденном шуме бульвара, в уловленном разговоре за соседним столиком, в пряном букете крымской мадеры, а главное в музыке, изредка посещавшей мое сиюминутное воображение, но я ныне не владел этой силой, она витала поодаль и дразнила меня. В такие моменты становилось совсем грустно, бессилие наполняло тело, свинцом отливаясь в жалость к самому себе. Такое стыдливое чувство, тяжестью которого совсем не хотелось делиться с миром.
Тем не менее, пятничными ночами, напиваясь в городских кафе, я все же рассказывал о новой грусти, начиная откуда-то с середины, подбирая задиристые слова. На меня смотрели с непониманием, пьяно качали головой, заключая очередной банальностью в духе «все будет хорошо». Что взять, то юношеское единение давно погибло либо в опрятной зрелости, либо в, некогда казавшейся интеллектуальным протестом маргинальном образе жизни, в банальном отупении и пьянстве. Сумбурно возникавшие разговоры давно превратились в неуклюжее позерство: замолкни и давай еще по одной.
Не то чтобы я отличался, я был даже банальнее других в своем рвение к протесту, своем цинизме, на деле оказавшимся маскировкой обыденной лени и бездарности. Все мы стали позерами, поколением позерства, полными заготовленных фраз и терминов, легко маскирующимися под творческую интеллигенцию, но напрочь лишенными содержания. Не думаю, что дело было в слабости, совершенно обновленные, мы с легкостью совершали поступки удивлявшие своим размахом окружающих, однако мы были абсолютно лишены цели, так, блуждали избалованные по сумбурной жизни, не видя смысла в окружавших нас делах.
Однако пьяная пятница оборачивалась болезненной субботой, и эта болезненность приносила мимолетное сопротивление, а значит и усилие в любой форме, инерции которого хватало на несколько дней. Я прятался в своей коморке, педантично распределяя время между интеллектуальным полу действием, проходили дни, полу начинания чахли, грусть наполняла тело, все повторялось вновь. Такая неуклюжая гармония, словно был бы гармонией бег белки в колесе. Шаги не откуда и в никуда, полу молодость, среди полу жизни. Грустный Пьеро помахал смирительными рукавами, бездарный дирижер своей бездарной жизни и скрылся пить вино в тень оркестровой ямы. Так грустно, что хочется сказать «Я счастлив». Не мои слова.
А город тем временем беззаботно спал, сопя полуночными автомобилями, под низким свинцовым небом, среди беснующихся холодных ветров, морщинистый, кое-как заштопанный город. От района к району змейками переливались огни, рисуя сонным пассажирам небесных лайнеров неведомые узоры, пульсируя сквозь рваный дым о тысячи городских труб. И снился городу свой городской сон, где люди толпами в количество сочившихся из города дорог бегут прочь, где машины замерли посреди некогда оживленных проспектов, остановились поезда, замерли лифты и эскалаторы, где потух разноцветный бисер огней и бульвары уже никогда не зазвучат поступью праздно гуляющих горожан. Где город затягивает зеленый наст, по стенам бегут могучие ветви, загромождая глазища окон и дверей, где сквозь крыши домов прорываются роскошные кроны деревьев, где по паутине проводов вьется сочный плющ. Городу снятся стаи птиц, заполняющие улицы разноголосым пением, насекомые и звери, уютно копошащиеся в каждом дворе. День, когда густое серое варево разверзнется, открывая взору бесконечное синее небо, когда город станет дивным садом и дивный сад зальет золотой дождь.
Кто-то мне сказал, что любовь существует. "
Я потерял что-то важное. Оно не ушло, я чувствовал его присутствие в полуденном шуме бульвара, в уловленном разговоре за соседним столиком, в пряном букете крымской мадеры, а главное в музыке, изредка посещавшей мое сиюминутное воображение, но я ныне не владел этой силой, она витала поодаль и дразнила меня. В такие моменты становилось совсем грустно, бессилие наполняло тело, свинцом отливаясь в жалость к самому себе. Такое стыдливое чувство, тяжестью которого совсем не хотелось делиться с миром.
Тем не менее, пятничными ночами, напиваясь в городских кафе, я все же рассказывал о новой грусти, начиная откуда-то с середины, подбирая задиристые слова. На меня смотрели с непониманием, пьяно качали головой, заключая очередной банальностью в духе «все будет хорошо». Что взять, то юношеское единение давно погибло либо в опрятной зрелости, либо в, некогда казавшейся интеллектуальным протестом маргинальном образе жизни, в банальном отупении и пьянстве. Сумбурно возникавшие разговоры давно превратились в неуклюжее позерство: замолкни и давай еще по одной.
Не то чтобы я отличался, я был даже банальнее других в своем рвение к протесту, своем цинизме, на деле оказавшимся маскировкой обыденной лени и бездарности. Все мы стали позерами, поколением позерства, полными заготовленных фраз и терминов, легко маскирующимися под творческую интеллигенцию, но напрочь лишенными содержания. Не думаю, что дело было в слабости, совершенно обновленные, мы с легкостью совершали поступки удивлявшие своим размахом окружающих, однако мы были абсолютно лишены цели, так, блуждали избалованные по сумбурной жизни, не видя смысла в окружавших нас делах.
Однако пьяная пятница оборачивалась болезненной субботой, и эта болезненность приносила мимолетное сопротивление, а значит и усилие в любой форме, инерции которого хватало на несколько дней. Я прятался в своей коморке, педантично распределяя время между интеллектуальным полу действием, проходили дни, полу начинания чахли, грусть наполняла тело, все повторялось вновь. Такая неуклюжая гармония, словно был бы гармонией бег белки в колесе. Шаги не откуда и в никуда, полу молодость, среди полу жизни. Грустный Пьеро помахал смирительными рукавами, бездарный дирижер своей бездарной жизни и скрылся пить вино в тень оркестровой ямы. Так грустно, что хочется сказать «Я счастлив». Не мои слова.
А город тем временем беззаботно спал, сопя полуночными автомобилями, под низким свинцовым небом, среди беснующихся холодных ветров, морщинистый, кое-как заштопанный город. От района к району змейками переливались огни, рисуя сонным пассажирам небесных лайнеров неведомые узоры, пульсируя сквозь рваный дым о тысячи городских труб. И снился городу свой городской сон, где люди толпами в количество сочившихся из города дорог бегут прочь, где машины замерли посреди некогда оживленных проспектов, остановились поезда, замерли лифты и эскалаторы, где потух разноцветный бисер огней и бульвары уже никогда не зазвучат поступью праздно гуляющих горожан. Где город затягивает зеленый наст, по стенам бегут могучие ветви, загромождая глазища окон и дверей, где сквозь крыши домов прорываются роскошные кроны деревьев, где по паутине проводов вьется сочный плющ. Городу снятся стаи птиц, заполняющие улицы разноголосым пением, насекомые и звери, уютно копошащиеся в каждом дворе. День, когда густое серое варево разверзнется, открывая взору бесконечное синее небо, когда город станет дивным садом и дивный сад зальет золотой дождь.
Кто-то мне сказал, что любовь существует. "
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник *** | mas_que_nada - Дневник mas_que_nada |
Лента друзей mas_que_nada
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»