Дорогие пчёлки, не гневайтесь, что я так долго не вывешиваю продоления повести, занимаясь посторонними делами. Работа продолжается, но медленно. Сейчас я представляю вам начало новой повести, которая будет создаваться по совершенно другой концепции: больше внимания будет уделяться пониманию текста, за основу будем браться собственная фантазия, а не сны. Повествование - от первого лица. Частично эта повесть историческая, в ней используются многие реальные события.

         Пролог.

         Настоящее время, 21:00  20-го августа 1945 г.

         Окрестности Мюнхена, Германия.

         Город, на фоне закатного солнца обнаживший все свои руины, будил во мне давние воспоминания. Этот застарелый рубец на теле Земли никак не хотел затягиваться, и у каждого человека, бросавшего взор на эту удручающую картину, навёртывались слёзы на глаза. С первого взгляда казалось, что город мёртв навеки, что он уже ничего не чувствует, а разбитые окна немногих уцелевших зданий выглядели как глаза мертвеца. Но город всё ещё жив, и когда он сбросит с себя кровавые наросты, все убедятся в этом. Хотя… Не знаю, смогу ли я это узреть.

         Я остался один. Меня никто не ждёт.. Да никто и не ждал никогда. Теперь все уверены, что меня вообще нет. Всего час назад это было целью моей жизни, но теперь цели нет, и нет самой жизни. Я существую, но не более.. Внутри меня – ледяная пустота, кровоточащая злостью и ненавистью.. Я всё меньше себя контролирую – сказываются гены, эти чёртовы гены… Мне некуда идти и нечего делать, потому что меня всё равно надолго не хватит.

         Неожиданно на горизонте стала видна маленькая точка. Делать мне всё равно, как я уже говорил, нечего, поэтому я упялился на неё и долго не сводил взгляда. Хорошо, что мне сделали такое хорошее зрение: через три минуты стало видно, что это была птица. Изящный белый голубь, один из тех, которых обычно используют как символ мира и согласия. Ласковая и нежная птица, так не вяжущаяся с пейзажем, оставленным этой чёртовой войной. Куда же он? Разве здесь сохранилась хоть одна живая душа, нуждающаяся в почте? Видно же, что голубь домашний. Птичка, может, ты ко мне? Но нет, невозможно. Моим врагам я вряд ли нужен. А друзей и родных у меня теперь нет.

         Я стоял на бетонных обломках, судорожно сжимая в руках непонятно зачем нужный мне автомат. Внутри всё замерло: голубь летел ко мне. Интересно, голуби вообще могут узнавать человека? Если да, то птица должна была меня видеть. Откуда же она? Голубь сел прямо мне на руку. К лапке было привязано маленькое письмо. Я осторожно достал его, развернул, затаив дыхание…

         «Герр 7, я в беде. Мы с фрау Марией заперты в хижине; Ганс защищает нас, но долго он не продержится. Нас держат в осаде люди из СС и Генерального Штаба. Ради всего святого, помогите нам! Забудьте все обиды, не будьте так жестоки! Не бросайте нас снова!

18.08.1945. Лора».

         Боже, они ещё живы?! Машенька, девочка моя! Нет, не может такого быть. Они не могли спастись с падающего самолёта, у них не было ни единого шанса. То, что я не смог предотвратить их гибель, было самой ужасной ошибкой моей недолгой жизни. В тот день, именно тогда эта жизнь и закончилась, и я превратился в ходячего мертвеца. Скорее всего, меня просто заманивают. Какие же эти фашисты мстительные… Да ну их к чёрту. Никуда не поеду.

         А если письмо – не фальшивка, и я вновь оживу? Что же мне делать?! Такой похожий почерк… Если это не Лора, то я обречён окончательно. Но игра стоит свеч. Автомат исправен, есть патроны и аж три гранаты. Есть машина, отличная машина. Стоит попытаться. Со времени написания письма прошло  уже два дня, но шансы ещё есть.

         Я сел за руль, запустил двигатель. Пока доеду, успею разобраться в себе и прошедших событиях, лучше понять свои ошибки.