Когда придет зима, когда наступит февраль
И черный фонарь станет желтым, как янтарь,
Я прикажу себе молчать и не ходить в тот дом.

Кому-то станет интересно, в чем беда –
Я раньше не бывал так часто дома никогда,
Я мечтал о телефоне – он теперь для меня ерунда.

Но это просто рубеж и я к нему готов,
Я отрекаюсь от своих прошлых снов,
Я забываю обо всем, я гашу свет.

Нет мира, кроме тех, к кому я привык,
И с кем не надо нагружать язык,
А просто жить рядом и чувствовать, что жив.

Когда ветра морские будут крепко дуть,
Я постараюсь развлечь и уснуть,
Я это так давно и навсегда решил.

К каждому звуку я буду готов,
Но в том доме не предпримут ни малейших шагов,
Обвиняя во всем сдутость шин.

Но это просто рубеж и я к нему готов,
Я отрекаюсь от своих прошлых снов,
Я забываю обо всем, я гашу свет.

Нет мира, кроме тех, к кому я привык,
И с кем не надо нагружать язык,
А просто жить рядом и чувствовать, что жив.

Когда пройдет много лет, и я вернусь в тот дом,
Где холодно всегда без огня и с огнем,
Меня встретит хозяйка и посмотрит на часы.

И тогда я пойму, что мой дом сгорел,
Я оставил все, а сам уцелел,
Ну зачем я опять вернулся к тебе…

Ведь это просто рубеж и я к нему готов,
Я отрекаюсь от своих прошлых снов,
Я забываю обо всем, я гашу свет.

Нет мира, кроме тех, к кому я привык,
И с кем не надо нагружать язык,
А просто жить рядом и чувствовать, что жив.