Силы любить своих друзей у меня еще есть, а вот ненавидеть своих врагов уже не осталось.
Барахлит наша ветка метро, вместо 20 минут через раз едем 40. В давке, останавливаясь в тоннелях и гася освещение поезда, медленно крадутся к кольцевой. Вообщем – кошмар клаустрофоба, то есть меня. И нельзя даже малейшую отрицательную эмоцию.
Итак как агрессия плещется в вагоне, как тяжелая маслянистая жидкость, гулко плюхая у стен, и липко цепляя руки и мысли.
Понимаешь – одно неверное слово или движение, и общая истерика понесется вверх по спирали, громыхая и скрепя на поворотах каменным шаром, вырываясь в пике истошного крика, перемежающегося матом и рукоприкладством.
«Жанна – Интересно, ты видела, на против тебя женщина стояла и улыбалась все время в пространство, что то хорошее наверное вспоминала.
Я (флегматично) – Хм, не думаю. Просто она 40 минут наступала мне на ноги. Скорее получала удовольствие и разгружалась.
Жанна - Но ты, же ей тоже улыбалась?!!!
Я – А что, мне надо было ее бить?»
Так и стояли, улыбаясь друг другу.