(Он) лежит и смотрит сквозь веки на бегущие тени листвы. Трава щекочет уши, по расслабленным рукам перебирают крохотными лапками редкие насекомые.  Изредка покалывая кожу, пытаются забраться на вершинку ладони, а (он), издеваясь, медленно её поворачивает. Букашка в скором времени понимает, что это всё не спроста и, жужжа, улетает. А (он) продолжает лежать и улыбаться лишь закрытыми глазами. Тут (он) напрягся. Открыл глаза и огонёк жуткого интереса загорелся в них. (Он) смотрел наверх и не понимал. Не падает. Не падает и всё. Лежит здесь, рядом растёт травка, от деревьев доносится тихий шёпот. Не падает. А там так глубоко... там, наверху.. такая глубокая синева. Бесконечный синий океан, где-то далеко волнующийся за облаками. Он чистый-чистый, отсюда не видно ни единого всплеска и даже если и тревожится водная гладь, глубина удивительно прозрачна, поразительно чистый голубой цвет завораживает взгляд, приковывает к себе.. на него можно смотреть бесконечно, и только лениво плывущие перья облаков отвлекают тебя от задумчивого восхищения. Там очень красиво.. Хочется туда.. а что надо-то.. упасть.. упасть!? Хмм, страшно туда падать.. Вы когда-нибудь парили в космосе в невесомости? Ведь фактически это просто бесконечное падение.. ты летишь себе, падаешь, а вокруг ничего – пустота. Не за что схватиться, не кому прокричать, нет ничего, кроме завораживающего вида мириадов звёзд, солнечного заката, когда корона обнимает на прощанье земной шар, и самой Земли, которая уже совсем тёмная… и огромная.. и ты на неё падаешь, а она – хоть бы что. Хоть увеличилась, приблизилась – нет. Лети себе. Это твой бесконечный полёт..

А (он) смотрит на небо и чувствует, что всё-таки падать не хочет… Тут хорошо, вокруг мягкая травка, надоедливая букашка, зелёные листики щекочут щёки и лоб, деревья.. деревья.. их мохнатые лапы с малюсенькими растопыренными иголочками зеленеют над облаками, под (ним). Они совсем тихие, никто их не задевает, не колышет, они храбро держатся за ветку ствола, который в свою очередь надёжно впился корнями в зелёный небосвод. Деревья висят себе и висят, и, наверное, их даже не посещает мысль, что там, за сотни километров под ними плещется вода, да такой чистоты, что можно видеть, как на огромной глубине светятся чьи-то любопытные глазки, по одному, по два, тускло-тускло они глядят на поверхность, и может быть видят (его), и (его) ёлочки рядом и сосенки. Просто висят, не шевелятся, это их обычное место, они его знают, они не хотят ничего больше, они, как и (он) – просто любуются бесконечно голубым океаном, над которым тихо плывут себе облака.