Разрешение на публикацию получено
Дневник автора http://strangene.diary.ru/
Альберт Вескер, ОС Данте, PG-13/R

Часть 5. (it really, really sucks...)

- Я бы сейчас закурил, - Данте устало прислонился к стене. Последний час они блуждали по участку, тщетно пытаясь найти выход. Все двери первого этажа, включая запасной выход, были заблокированы. На втором этаже им повезло чуть больше: одна из дверей оказалась незаперта. Эта дверь вела в заросшую паутиной подсобку, где какой-то нерадивый уборщик забыл... собственную голову. Данте до сих пор было не по себе от этого зрелища.
Вескер пропустил его реплику мимо ушей.
Каждый из ключей в связке, найденной в кабинете Куинна, был промаркирован, что облегчало их задачу: не нужно было перебирать их все, чтобы найти подходящий к конкретному замку. Почти все они были бесполезными, за исключением одного, на ушке которого был выцарапан шифр "С-24E". На плане полицейского участка литерой «С» обозначался цокольный этаж, но Вескер с его фотографической памятью был абсолютно уверен, что там не было никаких помещений, помеченных 24Е. Потайная комната? Возможно. В любом случае стоит проверить.
- Проверим цокольный этаж.
- Думаешь, там что-то есть?
Вместо ответа Вескер показал ему ключ.
Лестница на этой стороне выглядела еще более ненадежной, чем ее оригинал в настоящем участке - хлипкие, кое-как сколоченные доски.
- Я иду первым. Как только спущусь - ты за мной, - Вескер шагнул на первую ступеньку. Лестница заскрипела под его тяжестью. Если он спустится удачно, то эти доски выдержат и Данте с Джоанной.
Где-то на середине пути одна ступенька обломилась, Вескер едва успел убрать с нее ногу. Он определенно начинал ненавидеть лестницы. Сначала тот колодец под кафе, потом отель и "женщина", а теперь эта конструкция, которую и лестницей назвать трудно. Он сделал еще один шаг, и гнилые доски под ним провалились.
На его счастье, падать было невысоко - по сравнению с многокилометровым колодцем эта лестница была практически ровным местом. Выбраться из-под обломков тоже не составило труда. Вескер встряхнулся, как собака, вышедшая из воды. Если… когда они выберутся отсюда, первое, что он сделает – доберется до ближайшего города, поселится в самой дорогой гостинице и запрется в ванной на весь день.
- Вескер? Эй? - Данте опустился на колени возле края лестницы. Луч фонарика выхватил из темноты его бледное лицо.
- Я в порядке, - отозвался Вескер. Только по уши в трухе, добавил он про себя.
- Что будем делать? Я мог бы…
- Нет! Ты остаешься на месте. Я осмотрю здесь все, попробую найти что-нибудь подходящее, чтобы ты мог спуститься.
Вряд ли, конечно, здесь нашлась бы стремянка или хотя бы прочная веревка. Вескер находился в небольшой комнате, заваленной обломками досок; единственным выходом был узкий проем, забранный погнувшейся металлической решеткой - он без труда смог бы выломать ее.
- Данте?
- Здесь.
- Лови, - Вескер вынул фонарик из крепления и бросил его вверх. Данте поймал его обеими руками.
- Это еще зачем?
- Тебе он больше пригодится.
- А как же ты?
-Я вижу в темноте.
Данте никак не отреагировал на это заявление, приняв его, как должное. Теперь, когда он светил вниз, его почти не было видно.
- Мощность фонарика регулируется, так что экономь батареи, – проинструктировал его Вескер. – Если я не вернусь через час, уходи.
- Как? Дверь же заперта…
- Этому городу нужен не ты. Возьми еще и это, - он пошарил по карманам, вытащил ключи от машины и забросил их на площадку.
- А…, - Данте не нашел, что ответить, и просто убрал ключи в карман джинсов.
Он продолжал светить вниз, пока Вескер выламывал решетку на двери. Джоанна беспокойно заскулила. Данте ободряюще потрепал собаку по холке:
- Не бойся, крошка, я с тобой.
Он нашел на корпусе фонарика колесико-регулятор и уменьшил мощность. Теперь площадка озарилась тусклым рассеянным светом. Данте снял с плеч гитару, прислонил ее к стене и сам сел рядом. Собака свернулась клубком у него под боком. Подумав, Данте выключил фонарик и лег, положив голову на спину Джо.

В коридоре второго этажа вспыхнула лампа. За ней еще одна, и еще. По мере того, как загорался свет, исчезала плесень со стен и влага с пола, деревянные половицы, натертые мастикой, поблескивали. С негромким шелестом осыпалась металлическая сетка, перекрывавшая выход на крышу. Полицейский участок Тихого Холма постепенно возвращался к первозданному виду.

Коридор казался бесконечным. Единственным источником освещения была слабо фосфоресцирующая плесень на стенах, но Вескеру хватало и этого. Где-то вдалеке капала вода. Воздух пах чем-то смутно знакомым, резким. Так пахло в Подземке, вспомнил он и невольно вздрогнул. Карантин не был той вещью, которую можно легко выбросить из головы. Пять недель абсолютной тишины и одиночества, нарушаемого редкими появлениями врачей. Они не говорили, какие именно медикаменты ему вводят. Единственным объяснением, которого ему удалось добиться, был сбивчивый монолог, что курс лечения составлен при участии доктора Беркина, «не желавшего терять ценного сотрудника», а его действия были одобрены вышестоящими лицами. Тогда это показалось удовлетворительным, Беркин и в самом деле не стал бы причинять ему вред… по крайней мере, он так думал.
За следующим поворотом Вескера ожидало неприятное открытие: коридор уходил вниз. Из темноты тянуло сыростью. Вескер достал мобильник, который все еще таскал с собой, и проверил индикатор батареи. Еще на два-три часа хватит. Более чем достаточно. Он поставил тайм-аут подсветки на максимальное время – на всякий случай.
Я ненавижу темные сырые подземелья, ненавижу…
Пол был влажным и скользким, приходилось ступать осторожнее, чтобы не упасть. При неярком освещении стены поблескивали; создавалось впечатление, что они покрыты какой-то слизью. Еще через несколько метров Вескер был вынужден остановиться: коридор был затоплен. Он не мог точно сказать, насколько там было глубоко, но мысль о том, что возможно придется плыть, оптимизма не прибавляла. Плыть – значит остаться без телефона-фонарика и без оружия. Пробежать по скользкой стене? Он что, похож на Человека-Паука?
А что еще ты можешь предложить?
Мобильник внезапно погас, оставив его в кромешной темноте. Вескер машинально погладил кнопку сброса, но так и не нажал, привлеченный светлым пятном в конце коридора. Едва различимый контур. Дверь, из-за которой пробивается свет.
Вопреки его ожиданиям, глубина оказалась небольшой – сначала по колено, потом по пояс. После этого пол под ногами выровнялся. Вода то и дело расходилась кругами из-за падающих с потолка крупных капель. Один раз вниз упало, лишь на пару сантиметров разминувшись с плечом Вескера, небольшое создание, похожее на улитку.
За спиной плеснула вода, как будто что-то крупное быстро приближалось к нему. Вескер резко развернулся, едва не потеряв равновесие, но чудом удержавшись на ногах. Он подсознательно ожидал увидеть мясистый деформированный плавник, разрезающий водную гладь.
Никого.
Что-то толкнуло его под колени сзади. От неожиданности Вескер едва не выронил мобильник. В мутной воде мелькнуло темное веретенообразное тело. Вескер попятился к стене и осторожно обошел его. Противник в любом случае оказывался в более выигрышной позиции, чем он сам, поэтому ввязываться в драку не было смысла.
До двери оставались считанные шаги.
Из воды поднимались склизкие ступеньки, покрытые какой-то шевелящейся темной массой. Водоросли, здесь? Они жадно прильнули к подошвам его ботинок, как пиявки, рассчитывающие поживиться. Одна ступенька, вторая, третья, четвертая. Когда он коснулся дверной ручки, на пальцах остались крупицы ржавчины. Вескер распахнул дверь, и неестественно яркий свет ударил по глазам.
За дверью был еще один коридор, для разнообразия освещенный галогеновыми лампами. Вескер потер переносицу. У него начинала болеть голова.
Только не приступ, не сейчас, пожалуйста…
Часть его уже готова была удариться в панику и с воплями побежать куда глаза глядят, прямо как незабвенный Брэд Викерс. Викерс Цыплячья Душа, почетный паникер отряда «Альфа». Вескер невольно улыбнулся. Головная боль отступила, давая возможность осмотреться и принюхаться. Запах медикаментов здесь был сильнее и смешивался со слабым душком гниющих фруктов.
Где-то во внешнем мире прекратился дождь. Воздух пах свежестью и мокрыми листьями.
В подземелье, которого никогда не существовало, пахло домом.
Справа и слева тянулись ряды комнат с табличками на дверях. 1Е, 2Е, 3Е... Одни двери были заперты, за другими оказывалась просто ровная стена. Возможно, здесь присутствовала некая извращенная логика, которую Вескер пока не улавливал. После первого десятка нумерация потеряла всякий смысл: после шестнадцатой комнаты могла идти двадцать пятая, номера могли повторяться, некоторые были пропущены. Из-за дверей доносились голоса. Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то кричал от боли. Во всей этой какофонии отчетливо выделялся один женский голос, распевавший песню без слов.
Дверь под номером 24 располагалась в самом конце коридора. Цифры кто-то процарапал ножом в потемневшей от времени древесине. Там, где раньше была дверная ручка, дерево было светлее, и зияли два небольших отверстия от шурупов, но замочная скважина была на месте. Вескер достал связку ключей и отцепил нужный. Остальные он бросил на пол - связка звякнула, и гул голосов усилился в ответ. К нему примешались шорохи, будто обитатели закрытых комнат скреблись в двери, пытаясь выбраться из своих темниц. Вескер поспешно вставил ключ в замок и повернул. Замок щелкнул, открываясь, дверь поползла на петлях. После короткого раздумья Вескер убрал ключ в карман. Что-то подсказывало ему, что эта вещица еще понадобится.
В комнате 24Е горел неяркий свет. Его источником была единственная лампочка под потолком. Само помещение было заставлено приборами, рабочими столами и шкафами с химикатами, в дальнем углу притулился холодильник, в котором хранились образцы. Вескер завороженно изучал комнату. Он помнил это место - царство Джеймса Маркуса, где они с Уиллом провели несколько незабываемых лет, прежде чем Маркус «пропал при загадочных обстоятельствах».
Эта лаборатория была давным-давно покинута. Все здесь покрывал чуть ли не сантиметровый слой пыли, потолок был затянут паутиной. На одном из столов стоял террариум, в котором раньше держали лабораторных мышей - теперь в нем лежало несколько высохших трупиков.
- Покойтесь с миром, мышки, - пробормотал Вескер. Сам он больше любил кошек, и именно поэтому представители семейства кошачьих не были задействованы в экспериментах - Вескеру удалось убедить всех, что с этими животными будет слишком много проблем, и исследователи отказались от испытания Т-вируса на диких кошках.
Шарканье за спиной заставило его обернуться. Часть комнаты была отделена от рабочего пространства перегородкой, за которой Маркус оборудовал нечто наподобие кухни: добрый доктор предпочитал обедать у себя, а не в кафетерии, мотивируя это тем, что не желает отрываться от работы, однако у его молодых ассистентов имелись свои предположения на этот счет. Беркин, в частности, считал, что Маркус просто боится, что за время его отсутствия в лабораторию проберутся некие злоумышленники и похитят его драгоценных деточек-пиявок. Сейчас из-за перегородки медленно показался единственный обитатель комнаты. Или же... их было двое?
Издалека Вескер мог бы принять их за обнявшихся мужчин – один чуть ниже другого, - но, находясь на расстоянии полутора метров от них, он видел, что эти двое срослись животами и лицами: висок одного слился с щекой другого. Их лица были искажены, губы младшего растянуты в улыбке, веки старшего срослись - он был слеп, и его вел младший. Оба были закутаны в некое подобие лабораторного халата, одного на двоих. Старший беспокойно дергал головой. Младший подтащил его к террариуму, запустил туда свободную руку и выудил трупик мыши. Вескер с отвращением наблюдал, как он сунул высохшее тельце в рот, отгрыз половину и накормил второй частью старшего. Зубы у обоих были белыми и очень острыми.
В какой-то степени он был разочарован. Потратить столько времени и сил лишь для того, чтобы увидеть диковинного уродца - разве это не разочарование? Пусть даже этот уродец напоминал ему о старых днях в Арклее, когда они с Уиллом были настолько увлечены работой и друг другом, что забывали обо всем на свете. Вескер помотал головой и снова взглянул на старшего и младшего. Насытившиеся создания не замечали его, занятые прочерчиванием каких-то символов в пыли, покрывавшей стол. На мгновение они показались Вескеру обычной парой молодых людей, с головой погруженных в жаркий спор. Все как в старые добрые времена: Уильям фонтанировал идеями, он критиковал, находил спорные моменты в теориях друга, тот огрызался, стучал кулаками по столу, но в конце концов они все-таки приходили к правильному решению. Неразлучный творческий дуэт, ученый Уилл и практичный Ал, как их за глаза называли старшие коллеги - Альберт, не любивший свое имя, готов был убить любого, кто назвал бы его Алом. А потом в комплексе появилась новая лаборантка, мисс Аннет Денверс, и дуэт сначала превратился в трио, а потом снова стал парой, на этот раз семейной…

- Я хочу сделать Аннет предложение.
Альберт рассмеялся, запрокинув голову назад; Уильям сердито смотрел на него из-под челки. Щеки Беркина залила краска, то ли от холода, то ли от возмущения.
- Ну и шутки у тебя, - Альберт смахнул выступившую слезинку. Беркин несильно толкнул его.
- Я не шучу! Я хочу попросить Аннет выйти за меня замуж!
- Хорошо, хорошо, - Альберт поднял ладони. - Ты хочешь жениться на Аннет. Отлично. Только причем тут я?
- Будешь моим шафером? – выдохнул Уильям. - Если... если она согласится, конечно. Вот, - он суетливо рылся в карманах, пока не выудил небольшую коробочку, обитую темно-синим бархатом. - Как думаешь, ей понравится?
Внутри оказалось золотое кольцо с небольшим бриллиантом, простое, но элегантное. Альберт подумал, что оно в некотором роде отражает сущность своей предполагаемой владелицы: блестящий ум, скрывающийся за непритязательной внешностью.
- Я думаю, она будет просто в восторге, - искренне ответил он. Уильям просиял.
Обеденный перерыв подходил к концу, но, возвращаясь в комплекс, Альберт ненадолго задержался на улице. Его внимание привлекла паутина с замершим в центре пауком. Паук был крупным и красивым: угольно-черным с белыми полосками на брюшке. Альберт достал из кармана пальто пластиковую коробочку из-под аспирина – в последнее время его часто мучили головные боли, - открыл ее и осторожно загнал паука внутрь, после чего тщательно закрыл коробочку и вернул ее на место.

Младший задел пустую колбу. Та свалилась на пол и со звоном разлетелась на тысячу осколков. Вескер вздрогнул. Существа с заметным трудом развернулись, и на мгновение он встретился взглядом с младшим. Выцветшие до белизны глаза с черными точками зрачков безразлично скользнули по нему. В маленьком мире этой парочки не было места посторонним. Старший нашарил на столе шариковую ручку и попытался бросить ее в Вескера, но ручка выскользнула из слабых пальцев. Вряд ли существа могли причинить ему вред. Неуклюжие, они только мешали друг другу.
Если это был намек на его взаимоотношения с Уиллом, то крайне неудачный.
Еще один «снаряд» - пробирка с белесым осадком на стенках - приземлился в пыль у его ног и разбился. Вескер медленно обошел стол, разделявший его и существ, собираясь осмотреть «уголок Маркуса». Там могли храниться ключи от остальных дверей. Младший швырнул в него еще одну пробирку, но промахнулся, и, успокоившись, продолжил выводить закорючки в пыли.
За перегородкой оказался еще один шкаф – полки забиты пустыми пакетами и проржавевшими жестянками из-под печенья, - письменный стол и табуретка. Ничего полезного. Вескер устало опустился на табуретку. "Я бы сейчас закурил", - прозвучали у него в голове слова Данте. Он надеялся, что мальчишка все-таки покинул этот чертов город целым и невредимым.
В пыли на полу отпечаталась цепочка крошечных следов, словно пробежала мышь. Вескер машинально проследил направление. Следы уходили под шкаф; слой пыли там был заметно тоньше. На досках виднелись свежие царапины.
А что, если…?
Ему не потребовалось особых усилий, чтобы сдвинуть рассохшийся шкаф с места. От рывка распахнулись дверцы, и мусор с полок посыпался на пол, но это было уже неважно. За шкафом оказалась еще одна дверь с выведенными мелом цифрами «24». Теперь в происходящем появилось какое-то подобие логики.
Ключ подошел, и Вескер мысленно похвалил себя за предусмотрительность.
Еще один темный коридор, кто бы мог подумать…
Дверь за ним захлопнулась.
Минутой позже Вескер осознал, что оставил ключ в замке с той стороны. Великолепно, просто великолепно.
Новый коридор казался короче, и в конце его отчетливо виднелся светлый контур. Еще одна дверь. В крайнем случае ее можно будет просто выбить. Воздух здесь был не таким затхлым, и не было запаха лекарств, хотя гниль никуда не делась. Вескер вздохнул и сделал первый шаг.
Под ботинками что-то похрустывало – мышиные косточки или, может быть, каменная крошка. Телефон он закрепил на кармане жилета. В освещении не было нужды - вполне хватало света из-за двери в качестве ориентира.
Шурх-шурх-шурх.
Он был уверен, что здесь никого не было, обостренное восприятие Тирана еще никогда не подводило его. Звук повторился, на этот раз ближе. Шурх-шурх-шурх, будто кто-то скреб ногтями стену.
На его плечо опустилась чья-то рука, слегка сжала, погладила, холодные влажные пальцы с длинными острыми ногтями коснулись лица, скользнули по губам. Вескер замер на месте. От отвращения горло перехватил спазм. Невидимые твари изучали его, как слепые: гладили лицо, плечи, руки, спину, грудь, цепляясь за ворот футболки и карманы жилета, ероша волосы. Одна из них задела мобильник, и коридор озарился холодным голубоватым светом.
Никаких тварей не было. Были лишь человеческие руки, жадно тянущиеся к нему прямо из стен. Кем бы они ни были, вспышка света привела их в ярость. Одна из них одним ударом распорола ему скулу и едва не вырвала глаз из глазницы, еще несколько вцепились в плечи, удерживая на месте. Вниз, подсказал голос разума, и Вескер рванулся вперед и вниз, пытаясь освободиться. Чьи-то ногти разорвали футболку и оставили на его плече кровоточащие полосы. Еще одна рука уцепилась за его локоть и вырвала кусок мяса. Правую руку пронзила адская боль, пистолет выскользнул из разом онемевших пальцев. Сухожилие. Черт. Вескер каким-то чудом выцарапался из хватки тварей и рухнул на колени. Здоровой рукой он выдернул мобильник из крепления и швырнул его в стену. Хрупкий аппарат развалился на части, и коридор погрузился в темноту. Последним, что Вескер успел разглядеть, была когтистая рука со скрюченными узловатыми пальцами, целившая ему в глаза. Он интуитивно отклонился назад и, не удержавшись, упал на спину, больно приложившись затылком о бетонный пол.
- Твою мать! – прошипел он сквозь зубы. В поврежденной руке пульсировала боль, по лицу струилась кровь из рваной раны, которая почему-то не спешила затягиваться. Кажется, еще и затылок рассек. Вескер не знал, способны ли «руки» различать запахи, но запах его крови привел их в явное возбуждение: шорохи и шуршание над ним усилились, время от времени существа царапали друг друга, и на лицо ему капала густая горячая жидкость.
Глядя в потолок, Вескер попробовал оценить свои шансы. Результаты получились неутешительными: потребуется около получаса на то, чтобы зажила рука, с поправкой на усталость и голод, источника света лишился по собственной вине. Он перевернулся на живот и с трудом поднялся на четвереньки, кое-как нашарил пистолет и убрал его в кобуру. Одна из рук скребанула когтями по шее, едва не схватив его за воротник. Вескер растянулся на полу.
Они достанут меня!
Ощущение собственной беспомощности вызвало ярость, а ярость в свою очередь придала сил. Он вытянул здоровую руку и пополз вперед, отталкиваясь ногами и подтягиваясь, волоча за собой раненную конечность. Светящийся контур двери приближался. Еще немного... еще немного... еще... Шорохи над головой стихли. Еще один рывок - и пальцы наткнулись на твердую поверхность. Дверь. Цепляясь за нее, Вескер поднялся на ноги, подсознательно ожидая нового нападения.
Его никто не тронул. Руки остались позади, он еще слышал шуршание, но здесь их не было. Вескер быстро провел пальцами по двери там, где должны быть ручка и замочная скважина, прикидывая, что все-таки придется выбивать ее, и нащупал… планку и навесной замок. Он рассмеялся. Навесной замок! Вы что, шутите? Он сжал его в кулаке и рванул на себя, вырвав планку из двери. Плечо отозвалось болью, но Вескер не обратил на нее внимания. Путешествие наконец-то подходило к концу.

Часть 6, заключительная.

“There must be some kind of way out of here”,
Said the joker to the thief,
“There’s still much confusion,
I can get no relief.”
(Jimi Hendrix, "All Along The Watchtower")


После дождя воздух пах сыростью и мокрой листвой. Джоанна остановилась перед большой лужей, намереваясь попить грязной водички, и Данте пришлось шикнуть на нее. Собака обиженно взглянула на него, но от лужи тем не менее отошла.
- Ты с ума сошла? - проворчал Данте. - Еще неизвестно, какой птеродактиль в этой луже валялся!
Город разительно изменился, и стало ясно, что именно так Тихий Холм выглядит на самом деле и что люди ушли отсюда не вчера и не позавчера, а в лучшем случае года три-четыре назад. Данте вспомнил завтрак в «Тексане» и ощутил рвотный позыв. Страшно представить, что же они съели на самом деле.
- Рассмотрим ситуацию, в которой мы оказались, - торопливо заговорил Данте, ни к кому в сущности не обращаясь. – Мы в реальном мире, это плюс, – горло перехватил спазм, - но мы потеряли нашего желтоглазого друга, это минус. Зато у нас есть фонарик и пистолет..., - он согнулся пополам, и его вырвало желчью.
По горлу словно протащили свернутую наждачку. На глазах выступили слезы. Данте надсадно кашлял и отплевывался, пока спазмы не прекратились.
- Ффух, - он вытер рот тыльной стороной ладони и полез в карман за жвачкой – срочно нужно было перебить кислый вкус во рту. Пальцы наткнулись на нечто острое, металлическое... связку ключей. Данте поднял их на уровень глаз, чтобы рассмотреть получше. Три ключа и брелок с изображением трех пятиугольников и надписью TRICELL.
Ключи от машины, которые дал ему Вескер, прежде чем уйти.
Данте задумчиво повертел их в руках. Металлические, это хорошо, металл лучше хранит информацию о своем хозяине.
- Да я вовсе не собираюсь его искать, - сообщил он Джоанне. Собака внимательно посмотрела на него, склонив голову набок. – На фиг он нам сдался, да, Джо? Втянул нас в этот бардак, а мы его еще и спасать должны… иди ко мне, девочка, рядом… Рядом, я сказал, - Данте все-таки вытащил из кармана смятую пачку «Ригли Дабл Минт» и отправил в рот пару мятных пластинок. – Мать моя женщина, что ж я делаю…
Данте снял бронежилет и футболку и обмотал ее вокруг головы Джоанны так, чтобы ткань закрывала собаке глаза. Джоанна недовольно заворчала и замотала головой, пытаясь стряхнуть повязку.
- Спокойно, девочка, так надо, - Данте успокаивающе потрепал ее по загривку. Сам он засунул пистолет и фонарик в петли жилета, поправил висевшую на плече гитару и взял собаку за ошейник. В другой руке Данте держал ключи.
- Вот будет весело, если мы его не найдем, да?
Джоанна гавкнула в ответ. Данте закрыл глаза и сжал ключи в кулаке.
- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…

…Сидя на бордюре, Данте терпеливо ждал, пока мама закончит разговаривать с людьми в доме. Разговор затянулся надолго, и мальчик уже начал скучать. От нечего делать он подбирал мелкие камешки и бросал их в колпаки на колесах маминой старой «чеветты». Камешки со звоном отскакивали от металла.
За его спиной послышался звон дверного колокольчика и звук шагов по гравиевой дорожке. Данте лениво обернулся. Мама легкой походкой шла к нему, прижимая к груди старенькую тряпичную куклу, за ней семенили двое – невысокая полная женщина в розовом платье и ее лысоватый супруг в мятых брюках и джемпере.
- Вы ведь найдете ее, правда? – восклицала женщина. – Найдете мою малютку?
- Миссис Бромвелл, я сделаю все, что в моих силах, - заверила ее мама. – До заката вы еще увидите вашу дочь.
- Ах, мисс Редгрейв..!
- Просто Ева, - мама улыбнулась этой несчастной тетке. Данте медленно поднялся с бордюра и подошел к матери.
Ему этот город не нравился. Слишком много здесь было сюсюкающих теток, желающих угостить конфетами «очаровательного малыша», а Данте терпеть не мог, когда его называли…
- О, какой очаровательный малыш!
- Это мой сын, - Ева потрепала Данте по волосам. - Данте, поздоровайся с миссис Бромвелл.
- Здравствуйте, миссис Бромвелл..., - покорно пробормотал Данте, на всякий случай спрятавшись за мать. Ну вот, начинается...
- И сколько же ему лет?
- Восемь.
- Такой большой мальчик! А почему у тебя такие волосы, Данте?
- Мы должны торопиться, - вовремя вмешалась Ева. – Данте, залезай в машину.
Данте с радостью подчинился.
- Ты бы знал, как меня утомляют эти цивилы! – ворчала Ева десять минут спустя, когда «чеветта» медленно ползла по улицам городка, направляясь к начальной школе городка Нью-Чемберлен - тому месту, где в последний раз видели маленькую Сюзи Бромвелл.
.- Ты бы знала, как меня утомляют эти тетки, - в тон ей проворчал Данте, забравшийся с ногами на штурманское сиденье. Ева покосилась на него и хихикнула.
- Никто не виноват в том, что ты у меня такой хорошенький!
- Ты и виновата, - Данте открыл бардачок и выудил оттуда пакетик мармеладных медвежат. – Зачем ты вообще с ними связалась?
- У нас не так много денег, - Ева пожала плечами. Данте предпочел промолчать насчет того, что денег у них было бы больше, если бы два дня назад, когда они проезжали через индейскую резервацию, Ева не потратилась в местной лавочке. Да, сейчас у них было немного денег, зато на шее Евы красовалось очередное ожерелье из перьев и птичьих когтей, а в бардачке лежал точеный костяной мундштук и пакетик табака-самосада.
«Чеветта» остановилась на парковке перед школой. Сейчас, насколько можно было судить, на школьном дворе никого не было – занятия давно закончились, и дети разошлись по домам. Ева вышла из машины первой и взяла с заднего сидения куклу.
- А это-то нам зачем?
- Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, - Ева села на корточки, чтобы быть на одном уровне с сыном. – Эта кукла очень хочет увидеть свою хозяйку, и ты должен ей помочь…
- Маааам…, - Данте закатил глаза. – Ну мне уже не пять лет…
Ева покачала головой.
- Девочка очень любила эту игрушку. Жаль, конечно, что у нее не было ничего металлического, металл лучше хранит информацию о своем хозяине. Ты ведь видел, как я это делаю. Вот, держи куклу.
Данте неохотно взял игрушку из ее рук. Обычная тряпичная кукла, волосы из оранжевых ниток заплетены в две косички, вместо глаз пуговицы, вышитая на лице широкая бессмысленная улыбка. Он готов был поклясться, что хозяйка назвала свою любимицу Полли.
- Теперь закрой глаза и слушай, что тебе скажет кукла.
- Куклы не разговаривают.
- А эта заговорит. Давай, Данте, не капризничай.
- С тебя клубничное мороженое, - буркнул Данте. Он чувствовал себя в высшей степени глупо, обнимаясь с девчачьей куклой посреди парковки перед начальной школой. Хорошо, что его сейчас никто не видел.
- Ну же, - Ева выпрямилась. Данте глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- Раз, два, три, четыре, пять, мы идем искать…
Звонкий смех, детские голоса, «Давайте пойдем на пустырь! На пустырь! На пустырь!», топот ног, обутых в сандалии – все это вдруг нахлынуло на него. Данте крепче прижал к себе куклу. Он как наяву видел трех девчонок, его ровесниц, одетых в синие школьные платья – ранцы за плечами, в руках яркие жестяные коробки с завтраками. Девчонки, смеясь и щебеча, бежали вниз по улице, и он тоже побежал за ними, стараясь не отставать.
В конце концов Данте споткнулся и упал, едва не пропахав носом борозду в мягкой земле.
- Ты не ушибся? – прозвучал за спиной озабоченный голос Евы, но Данте сейчас было не до того. Он поднялся на ноги и подобрал растрепанную «Полли».
- Данте?
- Не сейчас, - он зашагал вперед, перелез через валявшуюся на земле полусгнившую шпалу, уверенно обошел заросли какого-то колючего кустарника и оказался перед глубокой ямой, края которой поросли травой. Из ямы доносились чьи-то тихие всхлипы.
- Эй? Есть там кто? - Данте опустился на колени. Всхлипы тут же прекратились. – Эй, как там тебя… Сюзи?
На дне ямы сидела растрепанная девочка в грязном порванном платье. Она прижимала к себе ранец, рядом валялась пустая коробка для завтраков и скомканная оберточная бумага. Лицо Сюзи опухло и покраснело от слез. Девчонка, что с нее взять.
- Ты ктооо? – она посмотрела на него снизу вверх. – Я хочу к маааааме… Я упаааала!
- Мы тебя сейчас вытащим, - пообещал Данте. К нему уже спешила Ева, на ходу докуривавшая вставленную в новый мундштук самокрутку. Прежде чем спуститься вниз за девочкой, она любовно потрепала Данте по волосам.
- Я тобой горжусь, - сказала она и спрыгнула в яму. Данте гордо вскинул голову…


На его щеку приземлилась снежинка.
Данте остановился и открыл глаза. Получилось. Они с Джоанной стояли посреди улицы, а сверху на них падал снег. А может быть, пепел. А может быть, и то, и другое. Снег падал медленно и таял, едва касаясь его кожи, оседал на его волосах и шерсти собаки. От их дыхания поднимался пар.
Я в Чистилище…
Данте снял футболку с головы Джоанны, и собака тут же встряхнулась - снежинки полетели во все стороны. Снять бронежилет, надеть футболку и нацепить жилет обратно было делом нескольких минут.
Видимо, снег здесь шел уже давно – асфальт был сплошь покрыт белой пеленой, на которой четко отпечатывались следы его ботинок и лап Джоанны. Белая пелена укутала и дома, и деревья, и фонарные столбы, повисла на проводах, чуть похрустывала под ногами. В конце улицы молочно-белым облаком клубился туман.
- Прямо тихая ночь, святая ночь, - прошептал Данте. Он не осмеливался говорить вслух, это означало бы нарушить величественную снежную тишину, накрывшую город.
Пройдя еще несколько метров, Данте заметил следы на снегу. Рисунок подошв в точности воспроизводил его собственные следы, только отпечатки были немного больше. Человек, оставивший их, явно прошел здесь недавно, в пользу чего свидетельствовала тянувшаяся вдоль протоптанной им дорожки цепочка рубиново-красных капель. Свежая кровь.
Воображение тут же подкинуло весьма красочную картинку с Вескером, истекающим кровью в каком-нибудь сугробе, и кружащим над ним птеродактилем. Данте поежился. Такой смерти и врагу не пожелаешь.
На указателе на одном из домов значилось «Бахман-роуд». Вескер мог отправиться к бару, там была аптечка – Данте помнил, что видел ее под прилавком, когда они искали телефонный справочник. Свистнув Джоанне, он торопливо зашагал вперед, вдоль следов.
Туман постепенно становился гуще, а снегопад усиливался. Ветра, к счастью, не было. Данте достал из-за пояса фонарик и включил его: толку было немного, но, по крайней мере, он бы не сбился со следа. Собака трусила рядом с ним, нервно поглядывая по сторонам и тихонько рыча. Данте на всякий случай взял ее за ошейник.
У него вдруг возникло ощущение, что кто-то наблюдает за ними. Наблюдает с безопасного расстояния, не привлекая внимания к себе, но давая понять, что он здесь. В похрустывании снега под ногами Данте мерещились тихие голоса. Голоса были мужскими и женскими, и каждый из них разговаривал сам с собой, не слыша других.
- Шерил…, - шептал мужской голос. – Шерил...
- Мэри…, - шептал другой, и ему вторил взволнованный детский голосок, а где-то рядом плакала девушка и звала маму. Другие голоса было не различить, но Данте отчетливо представлял всех этих несчастных людей-призраков, бродящих в тумане, тянущих к нему свои руки и шепчущих имена своих близких.
Шерил… Алесса… Мэри… Джеймс… Айлин… Генри…
- А ну, пошли на хрен! – прошипел Данте. Ева рассказывала ему, что призраки не выносят грубости. Голоса испуганно замолкли. – Так-то лучше.
Освещенные окна «Бара Энни» оказались прекрасным маяком для заблудившихся в тумане. Данте прибавил шагу. Свет в баре означал, что внутри кто-то есть, а этим кем-то мог быть только Вескер.
Следы и цепочка капель крови обрывались у порога заведения. На двери красовался темно-красный, слегка растекшийся отпечаток ладони.
- Поздравляю, Джонни, мы справились, - Данте погладил собаку и решительно толкнул дверь.
Вескер сидел на табурете у барной стойки, устало откинувшись на нее. Левая рука, сжимавшая пистолет, покоилась на коленях, правая безвольно свисала вдоль туловища. Данте разглядел рваную рану чуть выше локтя. Лицо мужчины также было перемазано кровью. Расфокусированный взгляд скользнул по Данте, и в нем мелькнуло узнавание.
- Я… кажется, велел тебе… уходить из города…
- Я и ухожу, - Данте с трудом сдержал улыбку. – Просто решил забрать тебя по дороге.
Он прислонил гитару к одному из табуретов и полез за стойку искать аптечку. Аптечка обнаружилась в том же ящике, где они только вчера искали телефонный справочник. Данте рванул клапан на крышке, и тот с треском оторвался.
Блистеры с таблетками лучше было не трогать. Бинты выглядели ветхими, но еще достаточно надежными, вата пожелтела от времени, но пузырек с йодом казался вполне благонадежным. Данте выложил все это на стойку. Оставалось только найти воду, чтобы промыть рану. Данте сомневался, что в заброшенном городе работает водопровод, но в холодильнике за стойкой обнаружились две поллитровых бутылки с минералкой.
- Живем, - пробормотал Данте себе под нос. Если бы не эти бутылки, пришлось бы идти на улицу за снегом и пытаться как-то его растопить.
Одну бутылку они разделили на троих, вторая ушла на то, чтобы промыть рану.
- Кто ж тебя так?
- Не спрашивай.
- Не буду, - закончив с промыванием, Данте вскрыл йод и, смочив им еще один комок ваты, стал осторожно смазывать края раны, которая вроде бы начала подживать. Потом он, как мог, наложил повязку. – Ну вот, готово. Тебе сейчас лучше лечь и отдохнуть… Эй? – Вескер подался вперед и вдруг обмяк, уткнувшись ему в плечо. Данте растерянно положил ладонь ему на шею. Под пальцами пульсировала вена, значит, живой, просто потерял сознание…
На улице перестал идти снег.
В «Баре Энни» с негромким хлопком погасла перегоревшая лампочка, и помещение ненадолго погрузилось во тьму. Где-то во внешнем мире в оставленном у обочины черном «крайслере» включился GPS-навигатор, сообщив отсутствующему владельцу машины, что он находится в округе Толука в трех милях от городка Тихий Холм.
Сквозь пыльные стекла в бар проникли первые лучи солнца. По улицам потекли ручейки талой воды. За какие-то полчаса зима в Тихом Холме вновь сменилась летом.
Вескер со стоном выпрямился. Свет резанул по глазам, и он инстинктивно прикрыл их рукой с зажатым в ней пистолетом. Данте шарахнулся от него.
- Ты меня так не пугай!
- Извини. Свет слишком яркий.
- Обычный свет, - пробурчал Данте, но Вескер не обратил на него внимания. Его сейчас занимало другое: боль в покалеченной руке исчезла. Он несколько раз осторожно согнул и разогнул ее, пошевелил пальцами – мышцы слушались как раньше. Рана полностью зажила.
- Все в порядке?
- Да, в полном, - Вескер снял повязку. На коже не осталось и следа. Данте только присвистнул.
- И что теперь?
- А теперь мы уйдем отсюда. Готов?
Данте подобрал гитару и цапнул Джоанну за ошейник.
- Всегда готов!