В колонках играет - тишина
Настроение сейчас - как всегда

взято у Бэндера

Я устал. Устал жить. В этом мире, полном страдания, боли и лжи. Я устал играть эту роль. Совершенно пустую роль. Я устал носить маску – личину – а потом сменять ее другой маской, потом – третьей… Новая квартира, новая должность, новая машина, новый унитаз, новая одежда, новый одеколон, новая любовница, старая жена, маленькие дети, повзрослевшие ублюдки – вперед и вверх, прямо до самой смерти. Эта жизнь оказалась не для меня. Она слишком монотонная. Люди лицемерят, все корчат из себя веселых и жизнерадостных. Все хотят показать: «Мы умеем жить!!», все кричат: «Мы живем!!!! Вот это – настоящая жизнь!!!!». Что это за жизнь? – мерседесы, красивые бабы, деньги, шампанское… Это оказалось не для меня. Мерседесы? – ну и что: разобьешь, или угонят, потом новый купишь, и еще один, и еще один… Бабы красивые? – но ни одна из них не будет с тобой заниматься тантрой. Никто не хочет открыть свое настоящее лицо – они его прячут за тонированными стелами, за брызгами шампанского, за девичьими грудями, надевают маски, на которых улыбки до ушей, а потом лежат на асфальте, в луже крови – такие спокойные и безмятежные. Только смерть дает тебе покой. Эта жизнь не для меня. Зачем лицемерить, зачем копить деньги, зачем новые мерседесы? Зачем брызги шампанского? Зачем вся роскошь – если в конце концов придет смерть, и все это станет разом не нужно. Смерть ждет везде – за ближайшим поворотом, в каждом подъезде. Нельзя о ней забывать! Любой человек может пасть жертвой автокатастрофы, или стрелки братков – и какой смысл тогда было копить деньги? Но вряд ли хоть один из людей в момент смерти понял, что все это - пустое, что жизнь их была пуста. Что произойдет, если убрать из жизни все тачки, все пушки, все национальности, все расы, все дома, все деньги, всю одежду, все-все-все? Останется голое дрожащее, бледно-розовое, существо, едва держащееся на тонких и худых ножках. Это существо ведь не знает Бога, не знает жизни – оно подохнет. Жизнь пуста за стеклами бронированных лимузинов, за искрящимися брызгами шампанского. Жизнь искрится только в глазах истинного саньясина, только в глазах истинного Ищущего можно увидеть настоящее голубое небо.

Святые люди, изображенные на иконах – такие тупые, грустные и мрачные, даже Иисуса никогда не изображают смеющимся – самое большое преступление! Иисус много смеялся – могу поспорить на двести баксов! Только святые и иконописцы сделали его таким грустным!

Священники же глупы, их глаза мертвы, они роботы – приходят, почитают по книжке, помашут ладаном, назовут всех грешниками – и, глядишь, а ты уже святой. Если ты святой, то все остальные – грешники. Но даже святой – не святой. Потому, что святой только человек, если судить по писаниям, который спит в гробу – вот тогда он не может сотворить никакого греха. Святость – это выдумка, чтобы править массами, поэтому я не принадлежу никакой религии. Я просто – религиозный человек. Не думай, кто бы ты ни был, кто сейчас читает эта записку, что религиозность и религия – одно и что же. Нет. Религиозность – это ты. Религиозность – это твое существо, это осознание Бога в себе, что ты – Бог, и что Бог – во всем, что Бог – не седой старик, который сидит на облаке. Богу нет до нас никакого дела. Потому что бога нет. На самом деле есть только Божественность – аромат, который пронизывает все Существование. Эта Божественность и в тебе – где-то там, под тоннами мусора, который тебе набросало общество. Ты даже не представляешь себе, сколько бреда, страдания, боли похоронено под твоей улыбающейся маской. Ты стараешься от этого всего рутиной, ложным весельем, но стоит тебе заглянуть в себя – и ты увидишь все образы ада, даже не надо туда идти. Ад в тебе. Он лежит там похороненный, и чем больше ты живешь, тем больше дерьма накапливается в тебе. Мама учила: «Не злись, а то в угол поставлю», «Не плачь, а то мороженное не получишь». И ты не злился? Злился! Еще как! Но мама давала тебе по попе, и в следующий раз ты подавил гнев. Потом опять, и опять – и гнев ложился пласт за пластом… Ты только представь, что будет, если он весь выйдет! Я однажды выпустил гнев – мне стало легче, но сколько неизъяснимых, странных, может даже пугающих впечатлений мне это доставило! Теперь я не хочу жить. Почему? А ты, может еще не понял? Маски. Я везде вижу маски. Маски, маски, маски – ничего кроме масок! Я был самим собой. Я плюнул в рожу дипломату, на очень важной встрече, после чего меня уволили. И что бы ты думал? Он поморщился, и пошел умываться. «Я надеюсь, мы уладим это чудовищное недоразумение» – сказал он. Он даже не дал мне в рожу! Какой придурок! Я не хочу жить в таком мире!!! Не хочу! Я не хочу жить в мире, где приходится натягивать на лицо красно-белую маску клоуна. Я не хочу улыбаться тем, кто мне не нравится! Я хочу умереть, я не могу жить в мире, где нельзя даже уйти в лес, стать отшельником. Я так сделал – ушел в лес. Построил себе простецкую хибару, поставил там несколько примитивных вещей – кровать, стол, несколько полок незнамо зачем. И что же? Меня замели менты на три месяца! Мне так и не дали жить в одиночестве. Родственники меня всегда находили, отвозили к психиатрам, я пробыл в психушке полгода. Но у них ничего не вышло. В конце концов я устал от такой жизни, и решил сдохнуть. Как все-таки это глупо! Ну может, моя записка хоть что-то пробудит в тебе, несчастный читатель? Я еще поживу, чтобы дописать эти строки, чтобы побольше изложить свои мысли… Прости меня, мама, но я тебя никогда не любил! Ты, с дуру, давала мне деньги, давала мне все, но ты не могла дать мне жизнь, а самое худшее, что ты когда-либо сделала мне – ТЫ МЕНЯ РОДИЛА, СУКА! За что?!? Что я тебе сделал?! Зачем надо было меня рожать?!

You really whant me to be a good son. Why you make me feel like no one?

KoRn. “Dead Bodies Everywhere”

Потом, мама, ты вбила в меня столько всякого дерьма! Я не-на-ви-жу! Ненавижу эту жизнь, такую монотонную, серую, безмозглую, где люди живут согласно заложенным в них шаблонам, как дерьмовые роботы! Сотилиан писал в «Пути Дурака»: «…Рулон взял в руки продолговатый морской камень, и нарисовал на песке черепушку, в которой крутились шестеренки. Сбоку в башку вставлялись дискеты с надписью: «Социальные программы», а вместо глаз были экраны дисплея, на которых горела надпись: «Будь как все!». Внизу Рулон подписал: «Это – зомби»…»

«Будь как все!» – девиз идиотов!

Я не хотел быть как все. Я не хотел быть зомби, тупой машиной для воспроизводства себе подобных зомби – безвольных, слабоумных рабов. Я не женился, я не создал «счастливую семью» - ведь все семьи на поверку оказываются скоплением ненависти и презрения. «Ах, любимый!», «Ах, любимая!» - и все. Больше ничего нет. Правильно поет позорный Боря Гомосеев: «Нет у нас больше слов – только одна кукольная любовь…» Чертовски правильно!! Когда ты один, никто тебе не досаждает: «Ты помылся?», «Иди есть!», «Как ты себя чувствуешь, дорогой?» Это ужасно – жениться, это ад – заводить детей! Эти маленькие дерьмюки доставляют сплошные проблемы – то горшок им дай, то жопу подотри, то новую игрушку купи, то в школу – к директору, то бабки на новую одежку, то покормить, то убрать, то еще что-то… Это все Кундалини заставляет тебя заводить детей, заботиться о чем-то. Кундалини тобой управляет, почему ты не хочешь управлять ей?!..

«Рабы! Рабы! Рабы! Создавайте больше рабов!!!» – кричит коллективный разум общества. Рабы нужны обществу, нужны патриоты – кто же тогда пойдет в Чечню прикрывать свинцом и обливать своей кровью деньги правительства? Нужны бумагомаратели – кто же тогда будет проводить эффективную промывку мозгов через страницы газет и желтые страницы дешевых книг? Нужны режиссеры – кто же тогда будет делать сказки со счастливым концом? Нужны ученые – кто же тогда будет создавать все более изощренные способы зомбирования и выкачивания денег? Но самые великие рабы – это правители, знаменитые люди, которых превозносит общество, лауреаты нобелевских премий! Это такие рабы, каких свет не видывал! Общество готово носить их на руках, петь им гимны, целовать во все места, и подтирать задницу!

Может, ты, тот кто читает эти строки, думаешь, что я просто очень слабый человек, завистник и т. п.? Могу сказать, не покривив душой – я всегда был собой, и никогда бы не соврал в этих строках, потому что тогда бы я соврал себе – что прожив до 32 лет, ни разу не позволил ни одной суке втоптать меня в грязь! Я бы сейчас был вице-президентом крупной фирмы G. T., а вместо этого сижу в однокомнатной квартире, и долблю по клавишам…

Мама, я знаю, что ты всегда была верующей, а я всегда говорил тебе, что Иисус – псих. Нет, ну многоуважаемый читатель, согласись – кто в здравом уме станет называть себя Сыном Божьим? Вот идешь ты по улице, и вдруг какой-то хиппи, в белых одеждах и на осле говорит тебе: «Я Сын Божий!». Какая твоя реакция будет? Ты отвернешься, наверное так же, как ты отворачиваешься сейчас от этих строк. Но если ты не отвернулся, то у нас с тобой будет много о чем поговорить – в другой жизни. Если ты согласен – свет да прибудет на твоем пути! Если ты согласен – иди по этому пути до самого конца!

Я слишком слаб, для того, чтобы видеть страдания обыкновенных людей, слишком слаб, чтобы быть синицей в стае воронов. Эта жизнь, такая глупая, жизнь, которая мало, чем отличается от коммунизма – не для меня…



P. S.

Я не хочу, чтобы меня оплакивали. Я хочу, чтобы на моих похоронах плясали и веселились! Оплакивают глупых людей – такой раб ушел из жизни, как же можно его не оплакать?! Пусть все смеются и шутят на моих похоронах! Это будет достойно меня!..

[480x640]