Настроение сейчас - Умиротворённое

Когда давно, начитавшись Гарри Поттера и Белянина я начала этакую юмористическую историю. Вот самый первый отрывок. Откопала и задумалась не продолжить ли?
Глава первая.

Закон подлости.


***
Шарик моего терпения лопнул. Сколько можно? Это, что закон подлости. Судя по всему, он самый, пресловутый.
Черная подопытная кошка никак не хотела становиться белой. Животина надрывно мяукала, аж уши закладывало, когтями кожу рвала, несколько царапин уже саднили под свернувшийся кровью, но менять окрас упорно не желала. Одногруппники гоготали, учитель деликатно сбрасывал смех в кулак.
А я, стиснув зубы с испариной на лбу, проклиная практику и всё на свете, этом и том, пыхтела над вздыбленным загривком.
" Может подсобить?"- в очередной раз тревожно поинтересовался Перклай по бессловесной связи.
Он и ещё несколько моих друзей не предавались общей забаве, а мученически наблюдали за моим бесстыжим провалом. Кусая губы и жалобно уставившись на меня, они битые пятнадцать минут предлагали свою помощь. Я их отвергала, приводя в отчаянье. Но не буду я рисковать чужими шкурами, ради спасения своей, за кого они меня принимают. Итак, уже, учитель, почуяв посторонние вмешательство, сурово и многозначительно посматривал на Перклая. Нет обойдёмся помирать, так в героическом одиночестве. Может потом про меня даже легенду сложат. Правда, чего волноваться, конечно, сложат, на всю школу ославят, опять.
Хотя, может я, и поторопилась выдавать друзьям туристические визы до " бани и так тошно". Выбитая из колеи очередной неудачей и доведённая издевательскими подбадриваниями однокашников, я закипела, как чайник. Знаете, как это бывает. Крышечка, подбиваемая подпирающим кипятком, вылетает, выпуская пар. То же самое и со мной, нет, я не похожа на чайник, но моя магия, подогретая внутренним раздражением, как обычно стала неуправляемой и против моей воли, гейзером вышла наружу. Ладно бы она просто выходила, но она ещё имела привычку ошпаривать окружающих, провоцируя непредвиденные обстоятельства и оставляя невероятные последствия.
Когда вокруг меня ощутимо всколыхался эфир, в классе исчез смех. Все попрятались под парты, оперативно так, как по команде, да против выучки опытом, к тому же печальным не попрешь. Педагог, тоже ничуть не удивившись, не смутившись или испугавшись, привыкши к таким мелочам, как мои выходки, он закрыл свой бренный организм стандартным щитом, спокойно поведя рукой, собрал и скомкал мою горячею энергию в шар величиной с теннисный мяч и швырнул в меня. Шар ударился в грудь и проник внутрь в солнечное сплетение. Магия, запихнутая обратно, протестуя, пискнула, конденсировала и остыла, рассеявшись внутри меня. Тихо охнув, я всё-таки осталась стоять на ногах, на коже остался привычный влажный наэлектризованный след. Злость моя вдруг смешалась со стыдом и страхом, опустив голову, я уставилась в пол. Однако утешало, что катастрофа школьного масштаба была локализована.
Однако, по закону подлости, упомянутому выше, я ошиблась, список несчастий на этот день был не исчерпан. Несчастная кошка, попавшая в радиус моего влияния, всё-таки изменилась. Нет, она не побелела, она, вот незадача, облысела. А, дойдя до реальности сего прискорбного факта, подорвалась со столика, на котором сидела и принялась носиться по аудитории. Послышались аплодисменты и взрывы безудержного веселья. Но всё оказалось не так уж просто. Вопя благим матом, лысое чудо, бледно-розовой стрелой металось из угла в угол. Все попытки изловить и усмирить провалились. Студенты снова скользнули под парты и затаились до лучших времён. Когда животное нарезало уже третий круг, чуть ли не пешком по стене, неомаг-преподователь отрастил ей новую шерсть. Но обожженная заклинанием кожа лишь придала ей сил.
Теперь она уже по потолку шныряла.
Наглядное, ополоумевшие пособие сшибала книги, свисала с занавесок, царапалась, рвала по стенам карты и планы. Но это оказалось опят таки только началом представления.
Дверь, без предварительного стука, открылась. И многострадальная подопытная, в бреющем полёте, одолела пол аудитории, с душераздирающим "мяу", упала на грудь к вошедшему...
Тут я потеряла сердце в пятках, странно, что не сознание. Тело моё благополучно припало на четвереньки и уползло под учительский стол, благо тот был рядом.
Тем время, раздирая когтями рубашку, кошка сползла на пол и, махнув хвостом, исчезла в коридоре.
Директор Волнерк выглядел ошарашенным. Разве мог он подумать, что, заглянув во время привычного обхода на урок, получит мохнатым чудовищем в лицо.
- Вижу, вы добросовестно поработали Гараева.- Обратился он к столешнице, под которой я обливалась холодным потом.
Наш директор был полной противоположностью более распространенному образу главы магической школы. Ну, во-первых, он был возмутительно молод. Конечно, лет ему было за полторы сотни, но выглядел он от силы, и если быть к нему благосклонной на тридцать, а если сделает лицо посерьёзней, сойдёт и за тридцать три. Уж точно, не высокий высохший старец в чёрной мантии с посохом и колпаке со звёздами. Во-вторых, характер у него был далеко не мягкий и добродушный, а стальной и бескомпромиссный. Учеников он предпочитал не пичкать добрыми советами и отеческими наставлениями, а шпынять почём зря, чем и занимался за милую душу. Однако никто не мог бы назвать его злым или жестоким. Хотя ходили легенды, будто за особо тяжелые провинности шалунов били розгами в качестве наказания. Не знаю, насколько эти слухи были правдивы. Но сам Волнерк редко превращался в чудовище с взлохмочеными патлами и плотоядно горящими глазами. Его лицо и внешний вид всегда сохраняли ледяное спокойствие и уверенность в себе. Ты хоть мешком его из-за угла тресни (не советую пробовать), он отряхнется от пыли и с неменяющимся выражением на своём породистом лице спросит вас, что это было. От того равнодушия, с которым он делал все свои дела, было жутко и не уютно. Хотя бы, потому что ты никогда не знаешь, что у него на уме, на лице как на маске одно и тоже выражение и пойми ты чего от него ожидать.
Волнерка уважали и боялись, причем как студенты, так и учителя. Первые вообще по возможности пытались не попадаться ему на глаза без причины. Считалось, если перед экзаменом или зачётом, ты столкнёшься с директором, ты его провалишь (экзамен, а не директора). Но в случае чего скрыться от Стального мага, прозвище к нему было такое приделано, и за глаза его, кажется, только так и называли, было совершенно не возможно. Каким-то таинственным образом он, да и остальной педагогический состав, чуяли и определяли своих подопечных за версту, даже сквозь стены. Так что если ты нашкодил где-нибудь, не пытайся скрыться. Лучше сядь и помолись, потом не дадут даже покаяться. Одним словом дисциплина в школе была первой строчкой в договоре между учениками и преподавателями.
Этот могущественный креомаг, наш Волнерк, был грозой, богом, демоном и короче всем. Трудно сказать были у него любимчики, легче перечесть на кого он имел зуб. Поверьте, но это добрая половина УМИ им. Варнавиуса. (университет магических искусств имени её основателя). В конце каждого райда (нечто похожие на четверть) отчисляли одного двух неудачников. Думаю, не стоит, пояснять, почему получив когтями в грудь, Волнерк безошибочно определил, кто в том повинен. Я официально числилась в его черном списке и это знали все. Не то чтобы с виду он меня ненавидел, но относился с жутковатым терпением. Месяц назад он простил мне несанкционированное облысение четырнадцати студентов и одного преподавателя, т.е. себя. Чуть раньше меня только посадили писать строчки.
Я, по-моему, несколько тысяч раз написала " Я не буду больше пытаться придушить своих одноклассников во время урока". Потом я, кажется, еще писала нечто вроде "Обещаю никогда больше не загорать на крыльце школы во время урока географии иных миров и играть со школьным наглядным пособием (ядовитым слюнтяем) в кто кого переплюнет во время прогулки учеников во дворе", а, кстати, весело было наблюдать, как мои сокурсники бегают от токсичных брызг по всей лужайке. И все остальные мои выходки он терпел, сцепив зубы. Проглотил даже, когда я заехала ему снежком в ухо, случайно, но снежок был прежде заколдован Перклаем и прилипал намертво.
В принципе и вообще по здравому смыслу и элементарной логике, уже год назад я должна была вылететь из школы и первым свободным порталом лететь домой. Однако я перешла с первого курса на второй с шаткими тройками по большей части дисциплин. Терпение Волнерка пугало меня до дрожи в коленках. Мне в кошмарных снах снилось, что однажды чаша его преполнится, и он взорвется и от меня останется, да ничего от меня не останется. Во сне это неизменная кучка пепла или одиноко дымящиеся ботинки.
Щелчком пальцев, приведя и себя и одежду в порядок, господин директор обратился к скрывающему усмешку учителю.
- Не оставляете попыток Карвиантур?- тихо сказал он.
Педагог согласно кивнул, он был единственным, кто тайком надеялся на меня, в то время как другие опустили руки. Потому что если в теории я еще отстаивала свою четвёрку, то в практике... Нет, конечно, способности у меня были, и ещё какие, они всех преподавателей ошеломили. Как сказал учитель некромантии Бранник, такого энергетического потенциала ещё не было. Предполагалось, что я вполне смогла бы поднять из могил мертвых нескольких миров и устроит революцию в тех краях, где правит Тьма и Смерть. Только некромантии я побаивалась, во многом, потому что Бранник был немножко чокнутым (у него служили три зомби, понятия не имею, как Волнерк разрешил такое безобразие). Да и какого толку от моей энергии, если управлять я ею не умела. Для колдовства, знаете ли, мало знать слова и движения, настоящее действо заключается в умение вовремя вызвать и направить свою магию в нужное русло. Вот с этим у меня и были проблемы. Мои заклинания начинали действовать, только когда я на эмоциональном подъёме. Да и во что-то определенное эти выплески оформлены не были, так бушующий ураган силы. Магия моя забивалась куда-то в угол внутри меня и как я не билась, отказывалась появляться тогда, когда это было необходимо. Вот доведите меня до крайнего гнева или величайшей радости, и наблюдай, как волны сокрушительно энергии рушат всё на своем пути. Сначала надо мной пыхтели, охали, ахали, мол, такой потенциал пропадает, а потом отступились. И уже никто ни учителя, ни одноклассники не рассчитывали на меня пусть даже как на замызганную фокусницу.
Раврара Ловкова, моя подруга, помогла мне выбраться, из-под стола дав легкого магического пинка. Спасибо ей большое, сама бы я никогда бы не вылезла. Волнерк увидев меня в подавленном состоянии, мстительно ухмыльнулся. Он давно не упускал случая припомнить мне зеркальную лысину.
- Раз так, - Нарочито громко сказал он, - в следующий раз вешайте табличку на дверь «Практикует Гараева», во избежание несчастных случаев.
Класс взорвался издевательским смехом. А я хотела двух вещей. Одна моя часть хотела испариться, а вторая превратиться в кошку и расцарапать директору не только грудь, но и всю его бесстыжую физиономию заодно.