Эксперимент, чуть было, не отменили из-за резкого ухудшения состояния пришельца. Ему всю ночь было плохо, его била лихорадка. Он шептал бессмысленный бред на непонятных языках. Проведя анализ, они насчитали более тысячи диалектов. Ни один расшифровать не удалось.
К утру пришельцу полегчало. Он плотно позавтракал и довольно бодро поднялся с постели. Несмотря на все кристинины уговоры, он пошёл к Аквариуму, где его и не надеялись увидеть как минимум неделю. Поздоровавшись с Хаосом как с живым, он с готовностью принял устройство состоящее из коробки, обруча с маленькой антенной и счётчиком, вычислявшим какие-то там частоты. Надев прибор, он один вошёл в оранжерею. Сообщались с ним через эфир. То, что Кристина от каждого слова Пришельца вся дрожала, Четлер не заметил. Он был слишком увлечён. Сообщение о припадке Пришельца довело его до бешенства. Профессор решил, что гость передумал им помогать и швырнул в секретаря чашкой из-под кофе. Но, увидев того вполне здорового и бесстрашно входящего в оранжерею, он даже проникся к нему чуточкой уважения.
А сам пришелец, дрожал всеми поджилками, заходя в царство Хаоса. Свежие горящие рубцы в сознании не давали ему покоя. Приказ был вполне очевиден. Возвращаться в Хаос и немедленно. Но зачем - ему не понять. Его пробирала дрожь от одного воспоминания того дикого скрежета. Добравшись до четвёртого этажа, он сел прямо на пол и закрыл глаза, впуская в себя все шумы, окружавшие его. Его закружило и понесло. Это было не безумие, это был восторг, он слышал только ритм, а надо было найти среди этого один единый тон, поймать одну ноту. Сосредоточившись, он стал разделять шумы. Постепенно он смог отчленить шум воды, дождя и других природных явлений, они были самыми слышными и, причём, не было никакой разницы между извержением древней горы или падением капли с такого же древнего сталактита. Потом он смог различить голоса людей и звуки, вызываемые ими: вздох, крик, смех, даже шелест расстёгиваемой одежды. Голоса самые разные не сразу, но расходились. Музыка и ещё что-то тоже отваливалась в сторону, подобно огромному пласту. Пришелец искал что-нибудь интересное и, наконец, отыскал. Он расслабился и настроил ушные раковины.

- Чего-то я не понимаю, это что?- разгневанно. Женщина.
- Это? МММ... Ну, ты просила найти что-нибудь миленькое – растерянно. Мужчина.
- Это?!!! Миленькое! Это грязный паршивый портовый оборванец!

Нет, это не то. Хотя картинка забавная. Он почти воочию увидел, как чумазого мальчонку пытаются сбыть с рук какой-то толстой тётке.
Вот может быть интересно.

Я люблю его. Но что ему с того. Я несчастное создание, он никогда не заметит меня.

Чересчур лично и интимно. Может поискать среди музыки.

Раз в одном лесище
Собралась толпа чертей.
Разожгли они кострище,
Чтобы было пострашней.

Там вино течёт рекою
И чертовки хороши.
Пляшет нечисть и хохочет,
Веселятся от души.*

Пришелец не удержался и стал подпевать весёлой песенки. А потом и дёргать плечами в такт.
Все светила Центра собрались у динамиков и с тревогой прислушались. Сначала, не было слышно нечего. А потом издалека стало доноситься аккорды, и мелодия звучала, набирая силу, а потом запел мужской голос. Запел непонятные слова, но главное их было слышно.
Кристина победоносно вскинула руку. Музыка сменилась другой, ещё более незнакомой. Ученые сообщили в эфир, что они достигли цели. Пришелец не ответил. Кристина перепуганно кинулась к мониторам. Пришелец стоял посреди бесполезной аппаратуры и танцевал. Смех и аплодисменты пробудили вечно сонную лежащую обстановку вокруг Аквариума. Из динамика полетела знакомая многим мелодия.
- Господи, - поражённо прислушался Четлер, - это же из прошлого. Вы можете представить, он слышит песню из времени, когда нас и в планах не было.
- Это успех, профессор! – захлопала одна из молодых сотрудниц.
Кристина стояла и смотрела на забывшего обо всём Пришельца. Она плакала. На какое-то мгновение она осознала, как ошиблась. Ему не плохо здесь. Ему безразлично. Его дом вовсе не там, откуда он пришёл. Его дом Хаос. И рано или поздно он должен будет туда вернуться.
А Пришелец отказался выходить в реальность и праздновать вместе с остальными победу и открытие звуков других миров. Его уговаривали, но тот ни в какую не пожелал уходить. Он посоветовал включить запись и оставить его здесь до вечера. Поколебавшись, учёные так и сделали. Кристина убедила их, что через несколько часов лично вернется и заберёт заигравшегося гостя. Как шумная толпа покинула зал, оставив лишь несколько лаборантов, Пришелец не слышал. Он был поглощён звуками. Интимные беседы, песни, грохот битв, книги, которые он читал вместе с держащими их за множество миров от того места, где он стоял. Это было божественно. Его грызла только одна мысль, там в самом Аквариуме он услышал бы больше. Но попасть туда было возможно лишь ценой одного мира, что будет поглощён Хаосом, если он повредит оболочку. А на такую жертву он был не готов.
Через три часа пришла Кристина и едва ли не угрозами выгнала его из оранжереи. Уходя, он понял, что может слышать и находясь за стенами зоны УХ. Ночью, выбравшись из объятий спящей Кристины, он снова пришёл к стеклянному кубу. Дежурный лаборант спал непробудным сном после бурного празднования.
Сев и прислонившись затылком к стеклу, он утонул в шумах.

Треск – это брёвна в пламени. Ни с чем не спутать звук умирающих поленьев и шорох пепла, разметаемого добрым и уютным огнём камелька. Слышно бурление чего-то, испускающего пар из котелка, потрескивающего при прокаливании над огнём. Совсем неподалёку стук двух сердец, одно постарше и помедленей, другое совсем юное и поскорее спешащее разогнать кровь по венам. Шелест перелистываемых страниц, они хрустят, наверное, старинные, рвутся в пальцах.
- Мастер, а откуда появляются Боги? – звонкий мальчишеский дискант.
- Боги? Хм... Они приходят из непостижимого, мой мальчик. В те места нам с тобой путь заказан. Хотя никто не застрахован от столкновения с неизведанным. Ведь те, кого мы считаем богами, кому мы поклоняемся, духи, чья власть пугает всё живое, когда-то, очевидно, тоже были людьми, как ты и я. – Наставлял грудной голос наставника.
- Людьми. Значит, и я могу стать Богом?
- Богом быть трудно.** Это не тот удел, коего можно желать или не желать. Никто не знает, по какому принципу выбирают тех, кто получит всё. Но, став избранником, любой пожалеет, что длань мироздания коснулась его.
- А разве плохо мочь всё? Вершить судьбы, двигать горы.
- Что бы стать столь способным придётся долго учиться, не просто свершать дела достойные бога, прежде придётся поверить в то, кем ты стал и смириться с судьбой. К тому же Боги несчастные из существ. Люди могут делать то, что не позволено им.
- Что же это, учитель?
- Ошибки. Ты, например, вчера допустил ошибку при приготовлении зелья, и оно взорвалось. Но за это ты получил только-то подзатыльник и триста страниц в наказание. А если Бог допустит ошибку и что-то взорвётся, то это будет стоить ему гораздо-гораздо дороже.
- Его жизни?
- Его жизнь на удивление дешевле, чем ты думаешь. Нет, это будет стоить судьбы целого мира, множества существ, оказавшихся рядом. Может, всё обойдётся, и ранены будут лишь несколько человек. А груз на совести всё равно останется, даже если он научится относиться к остальным с надменностью и холодностью всемогущего.
- Зачем же тогда нужны Боги? Зачем делать людей несчастными, делая их такими?
- О, об этом спроси кого-нибудь посильнее, если встретишь, потому, как мне это не ведомо. Я бы и сам с удовольствием послушал. Но, кстати, уже поздно и кому-то пора в постель.
ТСССССС!
«Я искал, того, кто посильнее, да только не смог найти, ничего. И с каждым днём становясь мудрее, я осознал, что в отчаянье потерял и себя и свою оболочку и уже никогда не стану Богом, разве что духом. Да только меня это не устраивало, я должен был стать Всемогущим, ошибаться и идти по этому тяжёлому пути. Годы шли за веками, века за тысячелетиями, тысячелетия за вечность, но я по-прежнему плавал в Хаосе, страдая от безысходности и одиночества. Пока мимо не проплыл ты. Я стал частью тебя, подарил тебе мудрость и силу, которую ты бы собирал ещё много лет. Теперь же ты уже властен над многими и многим. Но ты должен вернуться туда, откуда ты пришёл. Это один и самый главный закон. «На земле рожденный, должен снова стать землёй»*** - помнишь. Сколь не хотелось бы тебе остаться, оседлая жизнь не твой удел. И ты слишком много им говоришь, они не имеют на это право. Эта женщина, твоя любовь лишь сгубит её, а её мужа ты уже поставил на край, остальные не в счёт, ты не трогал их судьбы. Для них ты просто дивное диво из ниоткуда, но они боятся тебя. А, следовательно, вскоре возненавидят. Требуй от них отпустить тебя. Пусть придумают способ, иначе же не думай об этом мирке, твоя совесть не столь запятнана, что бы начинать жалеть о содеянном. Если ты не уйдешь, существование твоё станет ещё муторнее и бесполезнее, чем есть. Ты понял меня мой, молодой друг?»

- Почему я слышу тебя? – спросил Пришелец, обхватывая руками голову и прижимаясь лбом к подушке.
Кристина лежала у него на спине, её вес ему мешал дышать. Или это только иллюзия, как и голос, шуршащий за перепонками. Вокруг была ночь, и Аквариум приглушённо постанывал в зале внизу.

«Это пройдёт, когда мы полностью сольемся, как компоненты сливаются в один эликсир. Не волнуйся, у меня нет ни гордости, ни стремлений, ни планов. То, что от меня осталось едва ли сможет поработить твой дух. Всё чего я прошу от тебя оболочку, тело, взамен я дам тебе знания, о которых ты мог никогда не узнать, ни из книг, ни от других, ни из собственного опыта. Я, может быть, и не смог стать достойным избранником Хаоса, оказался слишком слаб и совестлив, но ты совсем другое дело. Тебя ждёт великое будущее, если ты не ошибёшься больше, чем уже просчитался, твоё имя, рано или поздно тебе придётся принять новое имя, будут разносить по мирам с трепетом и благоговением».

- Мне не нужна слава, она убивает раньше времени. Да и почему я должен возвращаться туда? Я хочу этого, но что за жизнь в том беспорядке. Мне действительно хорошо с Кристиной, наша совместная жизнь будет лучше, чем бесконечное скитание в океане красок бытия, – его губы двигались в след мыслям.

«О, как ты ошибаешься! Ты не в силах изменить это. Неужели ты думаешь, что Хаос от тебя отступится? Разве тебе не хватило его воззвания?»

- Хаос не живой. Это всего лишь поток. А ты, впрочем, как и тот скрежет, всего лишь плод моего воображения. – Не отступался он.

«Как же быстро ты забыл. Сколько ты здесь, месяц, два? Это она тебя путает, а ты и рад. Да что она может знать. Из сочувствия к её личному горю, ты стал для неё игрушкой, любимой куклой, идолом. Как тебе не совестно преклоняться, слушаться. Вспомни, сначала ты прекрасно понял всю необходимость отстраниться от неё, но не смог, ты слишком мягок. Так знай, чужая судьба злее собственной, и тот, у кого хватит духу впутаться в эту авантюру должен быть осторожным и просчитывать ходы наперёд. А теперь взгляни на себя. Ты как пьяный шатаешься на канате над пропастью, и кажется ты рад».

- Кристина. Я люблю её. Я рад, что она счастлива. – Уже неувереннее ответил он.

«Тогда уходи ради неё же. Хаос уже разгневан. Ты потакаешь их открытию и позволяешь им прикасаться к ЕГО тайнам. Ты слушаешь ЕГО голос и записываешь для них. Надейся, что ОН будет милосерден в своём гневе и простит тебе твою глупость, сославшись на молодость. Как уже простил тебя за промедление. Так что перестань искушать судьбу и кликать катастрофу на чужую голову. Возвращайся, как только сможешь и как сможешь».

Пришелец распахнул глаза и выскочил из постели. Кристина, спросонья нахмурясь, смотрела на него. Он судорожно натянул джинсы и выскочил в коридор. В лифте он, тяжело дыша, в нетерпении поторапливал лифт бесполезными словами. В зале было темно, вокруг Аквариума витала мокрая ночь, бесновалась, но стенок его не трогала, словно опасаясь. Пришелец подошел, прислонился лбом к прохладной поверхности и спросил чуть не плача.
- Это правда?
Хаос внутри заворчал и стукнулся об стену между ними. Вибрация пошла по всему зданию, пробуждая всёх его обитателей.

«Поссссмотри, на меня». Длинный свист прочертил линию в голове.

Пришелец поднял взгляд. Там за едва колышущейся дымкой его собственное отражение смотрело на него с печалью и любовью. Хотя сам он плакал, те глаза были сухи и пусты. Он вздрогнул, когда тот второй поднял руку и провёл по стеклу, оставляя светлый, тянущийся следом след. Пришелец прикоснулся к прижатой ладони, соединяя её со своей. Абсолютно идентична. Двойник дёрнул уголком рта и беспощадно кивнул головой в знак положительного ответа на повисший в воздухе вопрос.

Нет права яблоку упасть,
Пока ещё соками не налито.
Пока одна есть в мире власть
Над плодом дерева, что листьями накрыто.

Пришелец не устоял на ослабших ногах и соскользнул на колени, прижимая кулаки к стенке Аквариума. Слёзы струились по щекам, солёные они затекали между дрожащих губ. И всё встало перед его глазами, так, словно теперь пришло время понять с ясностью всё, от чего он несознательно бежал всё это время. Он потерялся. То, что было прежде, растаяло, как дым в просторах Хаоса. И никогда ни он, ни место, откуда он родом не станут прежними. Покоя нет, только не для него. Его вырвали из собственного бытия во сне, чтобы провести через множество испытаний и сделать
Богом, духом, кем? И зачем? Среди миллионов людей оборвали именно его нормальное существование. И теперь он здесь, не по своей вине, по случайности. Но и тут он ничего не построит, не успеет.
- Почему я? Я не был лучшим, я не был худшим. Почему? Что заставило думать, что я достоин этой участи?
Двойник над ним задумчиво потупился, а когда он посмотрел на него, всего лишь пожал плечами.

« Кто знает, по какому принципу он отбирает людей. Я тоже не был лучшим - посредственность, а вот, поди, ты. После того разговора в каминной, я уже никогда не был дома. Прошло столько часов, прежде чем осознал – мой дом Хаос. Осознай и ты, возвращайся, пока тебя не забрали силой».

Пришелец утирал слёзы и бил кулаками по стене, но та не поддавалась. Образ двойника стал растворяться, подобно рисунку, попавшему под дождь-растворитель. Голос замолчал, осталось только жужжание окружающих его машин и аппаратуры. Сжавшись в комок у подножья куба, он уснул глубоко, но тревожно.

- Я знал!!!
Дикий вопль профессора Четлера заставил вздрогнуть молодого секретаря. Подчиняясь своему неудержимому любопытству, он встал и подкрался к приоткрытой двери.
- Эдвард не кричи. – Раздражённо посоветовала ему Кристина, сидевшая напротив нервно потиравшего лицо Четлера.
- Я должен был догадаться, слепой идиот. А я поверил ему, поверил!!!
Мужчина вскочил и забегал по комнате.
Как такое могло случиться? За его спиной уже давно плели заговор. Два месяца он прожил в блаженном неведенье, и теперь она приходит к нему и просит развод. И ради кого! Ради мальчишки из ниоткуда, у которого нет ни имени, ни денег, ничего у него нет. Ради сошедшего с ума молокососа, который уже с неделю сидит перед аквариумом и отказывается уходить.
- Как ему это удалось, Кристи, любимая? – решив сменить тактику, спросил он, встав перед ней на колени.
Она сидела такая холодная, чужая, такую он её не знал. Отобрав у него свои руки, она сложила их на груди и непреклонно взглянула на него.
- Что удалось, покорить меня? Брось, Эдвард тебе не понять, ты понимаешь только себя и науку. Чувства, эмоции не твой профиль. Мы прожили вместе столько, а ты не разу не приласкал меня. Увлеченный тем, что отбивал и ограждал меня от чужих посягательств. Когда я попросила у тебя ребёнка, ты посмеялся надо мной и купил мне собаку, рациональная замена. Ты не нравился мне ещё в школе, но тогда когда ты валялся в коме, и твоя мать рыдала мне в жилетку и срывала телефон, я сдалась. Но сейчас поняла, что ошиблась. И поэтому я делаю то, что должна была сделать очень давно.
Лицо Четлера потемнело и задрожало.
- Милая, ещё не поздно. Начнём всё сначала, прошу тебя. – Прошептал он, сглатывая и натыкаясь на скалу её души.
- Поздно, Эдвард. И если ты меня и вправду любишь, ты оставишь меня в покое.
Кристина поднялась и, обойдя распростёртого перед ней профессора, направилась прочь. Четлер остался сидеть на ковре и разглядывать свои руки. По законам, его согласия на развод могло и не потребоваться. Удержать её было нечем: нет ни семьи, ни взаимности, ни памяти. Дверь хлопнула, и профессор почувствовал комок, подкативший к горлу. Комок горя и ненависти. Черт с два, он позволит им покинуть Центр.
Кристина шла и ощущала, как идти становится легче и легче. Она помолодела лет на десять. Скоро её ждёт свобода и счастье. Они будут жить у моря, там, где экология это ещё позволяет. У них будут дети, обязательно, Пришелец молод и здоров. Пусть сейчас он немного замкнулся, это пройдет, и они снова будут счастливы, как все те два месяца прежде. Проходившие мимо сотрудники провожали её, кто одобрительными, кто возмущенными шепотками. Но какая ей теперь была разница, что думают окружающие.
Пришелец сидел на прежнем месте, что и вчера и позавчера. Он впал в подобие транса и отказывался контактировать с окружающими. Кристина была уверена, что хорошая новость об её разводе его обрадует.
- Привет, – сказала она, присаживаясь на корточки рядом с ним.
Сухое молчание. Она убрала прядь волос с его лба.
- Знаешь... – начала она было.
- Знаю.
Кристина удивлёно подёрнула головой.
- Откуда?
- Я слышал и могу сказать, зря.
- Прости.
- Я уйду, когда пойму как безопаснее это сделать.
Кристина засмеялась, пытаясь заглушить шум в ушах.
- Я не шучу. Есть закон – всё возвращается туда, откуда пришло.
Женщина отреагировала странно. Она обняла его за шею и стала покрывать его лицо поцелуями, от которых он не пытался ни отбиться, ни скрыться.
- Нет. Нет. Нет. – Словно Тантру повторяла она, прижимаясь теснее. – Ты не можешь уйти. Тебе некуда идти. Да и я? Как же наше светлое будущее?
Пришелец посмотрел на неё с нежность, будто она заигравшийся ребёнок.
- Светлое будущее. Оно существует лишь в твоей маленькой головке. Кристина пойми, я тут чужой. Мой дом там.
Он махнул рукой в сторону куба.
Женщина с ужасом осознала, что он решительно настроен покинуть их. Ей это показалось жутким предательством. Закричав, она врезала ему пощёчину и отскочила в сторону. Лаборанты повскакивали с мест и кое-кто попятился к двери, а кто-то набирал номер службы охраны.
- Ты!!! Как ты смеешь поступать так после того, что между нами было?! Ты не имеешь права!
Пришелец потёр покрасневшую скулу и поднялся на ноги. Ответа не было, за всё время размышлений он так и не изобрёл ответного слова. Такой реакции Кристины он ждал и не мог бы сейчас даже поднять на неё глаз. А что ему ещё делать. Оттолкнуть её, было единственным способом уйти отсюда.
- Я доверилась тебе. А ты так... Неужели ты совсем не любил и не любишь меня?
Она заплакала. Ему так не хотелось видеть её страдания, что он обманул себя опять.
- Люблю, но....
Она снова оказалась у него на груди.
- Тогда останься.
Он погладил её по макушке. Хаос завопил и забился об стены аквариума, свет замигал и потух. С гудением завелись резервные генераторы. Лаборанты запаниковали, приборы отображали необычную активность субстанции в резервуаре.
- Профессор Четлер! – крикнул кто-то из них.
Кристина, отпихнув его, обернулась.
- Что там? – спросила она, протирая глаза.
- Хаос беснуется, такого мощного напора я не помню. Датчики наматывают, как бешеные. Да ещё электричество полетело, резервных генераторов может не хватить надолго. – Отозвалось из сумрака, в кое погрузили зал слабо мерцавшие на резервах лампы.
- Стенки выдержат. Сообщи электрикам, пусть выяснят, что с электричеством. – Кристина отдавала указания сильным опытным голосом.
- А может, его спросим. – Предложил профессор Четлер, привалившись к стенке напротив. Он подошёл так незаметно, что даже пришелец его не учуял.
- Это не я. – Ответил Пришелец, надменно меряя того взглядом.
- Доверять тебе, Пришелец, последнее дело, как оказалось, – усмехнулся профессор, держа руки в карманах.
- Эдвард, не время выяснять отношения. – Строго сказал Кристина, загораживая его снова как при первой встречи.
- Почему же? Самое то.
Пришелец не обращал на их спор внимания, за его спиной стучало и билось море Хаоса. В проскальзывающих очертаниях угадывалась настоящая буря гнева.
- Кристина, – позвал он.
Та даже не обернулась, обмениваясь с мужем очередной порцией оскорблений.
Пришелец окинул взглядом лаборантов, последний покидал зал. В глазах молодого человека было пусто и темно.

« Ухоооооодииииитее»

Нашёптывал Хаос из-за стекла, а сам крепче налегал на преграду. Отвернувшись от глупых спорящих смертных, он услышал дрожание пола под ногами. Всё уже покидают Центр, это очевидно, кто-то по гипнотическому приказу Хаоса кто-то по собственному здравому смыслу. Но хватит ли им времени убежать и есть ли в этом смысл. Шаг за шагом, подойдя вплотную к аквариуму, он обнял его, да стены и вправду тряслись. Хаос желал вернуть себе своё.
- Кристина, профессор, уходите.
- Нет!!!
Не столько истошный крик, сколько инстинкт, заставил его уклониться в сторону. Пуля пробила стекло у самых глаз и ушла в бурую перемешавшуюся массу. Четлер застыл с оружием в руках и его рот нервно подёргивался. Откуда-то сверху раздался голос.
- Внимание, герметичность нарушена. Всему персоналу необходимо покинуть помещение зала. Чрезвычайная герметизация начнётся через три минуты.
Пришелец отошел от куба. По стеклу побежали тонкие трещинки. Стена красок, звуков, всего готовилась упасть на них многометровой волной.
- Кристина, беги!!!
- Но ... – женщина, сражаясь со звериным ужасом, не двигалась с места.
- Беги, пока двери не закрылись, дура! - поддержал его Четлер, с которым он поравнялся в своём отступлении.
Обернувшись, через плечо Пришелец кивнул. Женщина сдалась и, рыдая, исчезла в тёмном проёме. Железная пластина с грохотом упала за её спиной, затем ещё какие-то двери, перегородки, светящиеся решётки. Свет потух окончательно, приборы стали по цепочке взрываться. Пламя шумело совсем рядом, но это не сравнимо было с грохотом волны бытия.
- Почему вы остались? – спросил Пришелец, готовясь вернуться домой.
Мужчина выронил оружие и, улыбнувшись, воззрился на приближающуюся неизвестность. Пришельца удивили его пышные ресницы и оказавшиеся светлыми глаза.
- Я виноват, я и расплачусь. К тому же, я успею увидеть ЭТО.
Пришелец взял его за взмокшую ладонь. Эдвард Четлер вздрогнул, но руки не отнял.
«Бери меня. Я твой».
Стекло лопнуло, огромными кусками полетев в разные стороны.

Такого не бывает. Но шум утихает, и ты поднимаешься ввысь. Там нет времени, нет любви, нет сомнений. Там нет ничего и в тоже время это божественно прекрасно, ибо прекрасно, по мнению богов.
Камень в руке рассыпается, умирает и статуя плывшая рядом. Хаос с любовью подбрасывает тебя на отвердевшую льдину-стекло. И поток уносит в бесконечность. А куда. Куда попало.
Тело живёт само по себе, сознание парит рядом. И чужой размешивающийся голос говорит одно и то же.
«Ты дома. Дома. Дома».