Если тут ещё кто есть живой, приготовилась ловить тапки.

*********

Я вернулась… И даже кажется против своей воли. Там, рядом с Ирианой, мне было так хорошо, спокойно. Казалось, что всем тревогам и сомнения остались позади. А впереди, ждет тихий, уютный уголок у камина, на маленькой табуреточке у ног бабушки… Не хочу! Не хочу возвращаться в этот мир, с его жестокостью и вероломством… Но… Жар и боль в плече путают мысли. А как же Воляна, а Томас и Марго, а матушка Аделина и Вильгельм… Что-то теплое унимающее боль коснулось плеча. Сквозь закрытые веки проникал мерцающий свет. Я попыталась открыть глаза и повернуть голову к его источнику.
- Она пришла в себя! – раздался взволнованный и радостный голос Воляны.
Я лежала на жестком соломенном матрасе. Из него кое где торчали соломинки и сквозь ткань рубашки кололи спину. Как ни странно это было даже приятно, ещё одно доказательство того, что я жива…
Посреди избы горел очаг, растопленный по-черному. Темные бревенчатые стены, масляная лампа на столе около кровати, земляной пол.
- Где мы, и как долго я была без сознания, - хриплым шепотом спросила я и закашлялась. Плечо пронзила острая игла боли. Я застонала и закрыла глаза.
- Ты нас напугала, - улыбнувшись, сказала Воляна, - вроде рана не страшная, вот если бы чуть ниже стрела прошла,… но ты три дня не приходила в себя, что бы я не делала. Мне показалось, что ты не хочешь жить, что отказалась бороться и решила плыть по течению, в сумеречную страну своих предков. Я отчаялась уже, как вдруг ты начала подавать признаки жизни. - Подруга взяла мою руку в свою, сжала тепло и радостно.
- Теперь всё будет в порядке, - она кивнула головой, как будто пыталась убедить сама себя. Меня это встревожило. Я попыталась повернуться так, что бы было видно окно. Оно было не большое, но к моему удивлению застеклено, что никак не вязалось с окружающей обстановкой. Окно почти закрывали еловые лапы, покрытые снегом.
- А где мы?
- Ну, ты понимаешь, - сказала Воляна, - Что после того, что случилось, оставаться в деревне мы не могли, герцог обязательно вернётся сам или пошлет своих людей. И тот, кто укрыл бы нас, жестоко поплатился бы. – Она вздохнула и покачала головой.
- Письмо мэтру Линару, с рассказом о том, что здесь происходит, я уже отправила с почтовой каретой, проезжавшей через деревню. А он доведёт это всё до сведения короля, я думаю,… меры будут приняты. По крайней мере, я на это надеюсь. А это
избушка, которой пользуются охотники, если приходится заночевать в лесу. Мы перевезли тебя сюда, с нами тут ещё сын кузнеца, Алекс, он один из тех детей, которые должны были стать новыми рабами Родберта. Он, узнав, что ты приходишь в себя, побежал в лес, добыть что-нибудь к ужину. Все жители деревни благодарны нам за спасение детей. Сами бы они никогда не решились восстать против своего тирана. И если король прислушается к взывающим о помощи униженным и оскорбленным людям… дай то бог! – она вздохнула, - Я больше ничего не могу для них сделать.
-А дети? Что с детьми?
- Детей отправили в соседнее поместье. Потихоньку ночью вывезли. Ой, боюсь, только будут проблемы у тамошнего хозяина, барона Уилфреда.
Воляна дала мне выпить какой-то отвар, пахнущий степью и медом, и меня начало клонить в сон. Засыпая я думала о том, что теперь только скорость почтовой кареты и на благоразумие короля, о том как тяжело придется этому барону Уилфреду, если люди герцога прознают о том, что беглецы укрылись у него, и о том, что сказала мне бабушка… Какая судьба уготована мне? Я вернулась, чтобы исполнить предначертанное. Я вернулась…