На улице было как никогда жарко, от чего Суккубус стало неописуемо приятно, когда она, быстро перемахнув через несколько ступенек парадной площадки, наконец, оказалась вне досягаемости палящего июньского солнца. Природа сегодня разбушевалась не на шутку, обрушив настоящую солнечную бурю. И как на зло, при таком солнцепеке, ни одного облочка. Тонкое летнее платье девушки было насквозь мокрым и неприятно липло к телу. Лицо несколько покраснело, на коже от жары выступили вены.
   Находясь в прохладной тени, чувствуя связанное с этим приятное облегчение, девушка стояла чуть в стороне от входа, раскуривая подарочный "Левир", который она носила с собой как раз на такой "праздничный" случай, как Выпускной Бал...
   Медленно к зданию подтягивались выпускники, девушки в нарядных платьях и их кавалеры в ярких парадных одеждах. Иногда они косо посматривали на Суккубус, их до сих пор удивлял тот факт, что ее, одну из глав верховного совета академии, не оставила студенческая привычка курить на пороге неподалеку от входа. Во взгляде их нередко читалось презрение и ненависть к ней, но Суккубус это даже немного забавляло...
   Проходившие мимо реже Преподаватели, коих в числе проходивших было значительно меньше, негромко здоровались с ней - Суккубус без особого желания кивала им, не отрываясь от процесса вдыхания чуть горького дыма редких иностранных дамских сигарет.
   Наконец, она, метко бросив окурок в урну на противоположной части площадки, вернула полупустую пачку в сумочку, что, как всегда, висела у нее на поясе, после чего, наконец, последовала примеру проходящих внутрь здания студентов.
   Войдя в здание академии, она долго рылась все в той же сумочке, чтобы найти свой пропуск. Внутри было много лишнего, чего она в спешке не успела вытащить дома: бумаги, диск с последними обновлениями для ее компьтера, блокнот, документы, КПК... Охранник, хотя он давно уже знал ее в лицо, терпеливо ждал пока девушка вытащит удостоверяющую личность ламинированную карточку с фотографией и печатью главдекана академии. В момент, когда девушка слишком наклонила сумочку, чтобы лучше расмотреть ее содержимое, из нее выпал блестящий, похожий на коробочку из-под ювелирного изделия, предмет. Громко ударившись, он разлетелся на части, среди которых отчетливо видны были микросхемы и тонкие разноцветные проводки.
   - Черт!!
   - Что это у вас? - только и смог спросить охранник. Суккубус быстро собрала в кучу части устройства, сунув их обратно в сумочку.
   - Мой кпк... - безымоционально ответила она, - Могу я, наконец, пройти?
   - Ладно... - подумав, сказал он, - Но не забывайте в будущем пропуск.
   - Хорошо...
   Суккубус была вне себя. Конечно, это ни в коей мере не был кпк...
   Не подавая виду о случившемся, Суккубус спокойно прошла через холл и поднялась по главной лестнице. Несколько раз путь ей преграждали начавшие отмечать выпуск студенты. Уши забивал противный шум, раздражающий неестественногромкий смех, сливавшийся со звонкими голосами в жуткий нечеловеческий гам; несколько раз на нее попадали брызги шампанского, от чего, приходившая в бешенство, она без разбору начинала неистово расталкивать празднующих, стараясь перебить их голоса своей руганью. Состояние перворожденной ярости как никогда овладевало ею...
   ...за это так ненавидели ее студенты. В таком состоянии не было демона хуже ее, а адские угли представлялись чуть нагретой солнечным светом галькой... В глазах появлялся дикий огонек, горевший с силой пламени. Казалось, она сейчас оскалит клыки и вонзится ими в шею ближайшей жертвы...
   Это, правда, создавало только видимость безумия - действильно же ужасало то, что она делала, находясь в таком состоянии...

   Дверь личного кабинета служала отличным прикрытием от всеобщей радости, противной ей в любых проявлениях, по сути, являющейся по-детски примитивным атавизмом эмоции, почему-то заблокированной нецело. Здесь она могла сосредоточиться, ничто не могло ее побеспокоить - плотные стены ограждали от проникновения звуков, как акустический экран, и никто не мог войти, не получив на то ее разрешения. Пожалуй только так она находила спокойствие пока была в этом здании, магически наводившем на нее демонический образ неистового берсеркера...
   Расположившись в кресле, в который раз обнаружив горы бумаг, скопившиеся за последнее время на ее письменном столе, девушка печально вздохнула. Одного взгляда их колличество достаточно было, чтобы сойти с ума. С этим, казалось, ей никогда не управиться, особенно учитывая, что пока новые бумаги приходили быстрее, чем она заканчивала со старыми. Перерабатывать было не в ее принципах, поэтому с каждым днем отчаяние становилось все сильнее, превращаясь из простого чувства в состояние души.
   Позволив себе еще несколько секунд релаксировать, смотря на подвешенные к потолку горшки с цветами, Суккубус собралась разобраться с бесконечными хлопотами, связанными с выпуском этого года, но тут же вспомнила о разбитом телефоне. Быстрыми движениями она вытрясла содержимое сумочки на стол. Собирая и отделяя от остального хлама кусочки пластика, микросхем и кнопок, Суккубус пыталась соеденить их. "Хорошо контакты не отошли," - облегченно подумала она, присоединяя одну часть за другой. Простой конструкции, телефон Суккубус уже через несколько минут был цел.
   ...и в этом бы не было ничего драматичного, если бы не тот факт, что мобильные телефоны запратили шесть лет назад...
   Этот был самопальный. На царапанном, кое-где потрескавшемся экране тускло светило невзрачное меню на английском. После того падения и сам корпус обзавелся несколькими трещинами, на обратной стороне одну из них заклеивала длинная полоса прозрачного скотча. Там же, когда она вчера открыла странную посылку, запечатанную в картон, была пояснительная записка, написанная до боли знакомым почерком. "Зачем?" - язвительно подумала она, - "Он что ли теряет навык?" Действительно, она и так без всяких пояснений поняла бы, кому принадлежит мобильный телефон с одним единственным номером в записной книжке... Не раз она пыталась позвонить по этому номеру, и каждый раз безликий женский голос автоответчика сообщал, что абонент сам перезвонит позже. Опять же никаких имен при этом не произносилось. Она все же, доверяя интуиции, предполагала почти железно, что это опять было дело рук ее старого знакомого, исчезнувшего два года назад...
   То, что охранник не заметил или по крайней мере не понял, что это был мобильный телефон, однозначно было на руку Кубовой, избежавшей таким образом множество проблем - мобильная связь в большинстве стран мира была вне закона, точно  как и лица ею обладающие и распростроняющие. Конечно, ни один закон не мог действовать со стопроцентной вероятностью, всегда оставались какие-то недоработки, недосмотры, в результате которых уничтожению подверглись не все аппараты - малая их доля все еще ходила по рукам, в основном криминально подкованных личностей, а на стационарной орбите на высоте нескольких сот километров продолжали "жить" несколько потерянных властями спутников-ретрансляторов. Сигналы на них отправляли пиратские серверы, местоположение которых было тщательно скрыто даже от "пользователей". Суккубус не чувствовала приверженности к упомянутому криминалу, хотя в некотором смысле ее можно было к ним причислить хотя бы и за участие в перевороте 2052-го, из которого она вынесла для себе то, что группа людей какими бы они не были - тактиками, спецназовцами или мехорайдерами - не может своими силами вершить правосудие...
   У Суккубус опять заболела голова. Налив в стакан воды из графина со шкафчика за ее спиной, она опрокинула его в себя, предварительно проглотив горькое болеутоляющее средство. В такие моменты она завидовала студентам, большинство эмоций которых блокировал специальный углеродо-керамический чип, вшитый у правого полушария мозга. Впрочем, она никогда не согласилась бы повторить пренеприятнейшую операцию, последствия которой не стоили всей той боли... Зная об этом больше других, она никогда не решилась бы второй раз...
   Облокотившись о стол, вертя в руках телефон, Суккубус в который уже раз задумалась о нем. Дикая обида за недавний вечер в "Цирюльнике" еще не прошла, как не прошли еще и сомнения о том, что пытался связаться с ней действительно "он". Так или иначе, имелись лишь приметы и ничего действительно достоверного. "Хуже всего, - подумала Суккубус, раскрывая ближайшую к ней папку с бумагами, - Если это всего лишь издевательство студентов, которые люто ненавидели ее за постоянные глумления и несколько извращеные методы преподавания, (за которые ее, впрочем, и выбрали на эту должность), если это их месть, потому что, в таком случае, они действительно задели живое...

   На часах было около восьми - они опаздывали... Deadeye вообще в конце концов без объяснения причин отказалась как-либо в этом учавствовать, чего, в принципе, от нее и стоило ожидать. Велт и Виктор должны были подойти еще десять минут назад, но беспокоиться было все же не о чем - желание отмщения копилось два года, могло оно подождать и еще недолго.
   Жара не спадала. Несмотря на позднее время, солнце еще не село. В просторных коридорах во всю силу  работали кондиционеры, создавая приятное ощущение прохладного оазиса в центре пустыни. Все же, даже их мощности не хватало на весь корпус, и поэтому в длинных коридорах чередовались "холодные" и "горячие" зоны. Путешествие между ними превращалось в настоящий кошмар, поэтому пиджак своего строгого вечернего костюма я оставил в камере хранения вместе с сумкой, с которой просто свыкся уже ходить в академию и решил последний раз, из уважения к этой традиции, взять ее с собой. Своего рода почтение памяти о прошедших годах...
   От нечего делать я начал рассуждать о собственном будущем. Не зная точно, какая именно судьба уготована мне, я мог лишь предположить, что уже через несколько дней, а возможно и завтра, выпуск разошлют по миру согласно "кризис-карте", являющейся некой абстактной схемой расчетов мировых конфликтов и их последствий на мировую политику при условии участия в них РК. Несмотря на то, что последние месяцы я практически не следил за мировой политикой, занятый экзаменационной суматохой, ближайшее будущее я словно видел. Такова была "кризис-карта" - с определенной точностью, манипулируя множеством факторов, она выдавала вероятность того или иного события мирового масштаба. Ошибки случались крайне редко.
   Центральная Европа, Атлантическое побережье Южной Америки, Океания - вот, пожалуй, самые важные точки на современной политической карте. В любом случае, думал я, эти места намного лучше Москвы. Возможно, кто-то не видел этого, кто-то очень наивный или слепой, - сегоднешняя Москва представляла собой сущее болото, с гниющим продажным парламентом во главе. На улицах открыто торговали наркотиками, были это, правда, легкие наркотики, но и более сильнодействующие при наличии желания и некоторого времени можно было найти просто спрашивая прохожих на улице. Генофонд разрушался, а государство, находящееся не в самом лучшем экономическом состоянии, продолжало легализовывать и даже поощрять продажу наркотических веществ. Конечно, факт черного рынка наркотических веществ, имеющего место еще десять лет назад, исчез, просто из-за невозможности конкурировать с государством, но стоило ли это того... В результате, уже порядка полутора десятков лет мы имеем самопаразитирующее государство, поглощающее себя изнутри...
    И этим дело не ограничивалось. Много было вещей, из-за которых я чувствовал некоторую зависть тем, кто родился лет 50 назад или даже раньше, кто скорее всего не видит ужаса современности. Центры продажи органов, бордели... Порой неприятные воспоминания(меня воспитывал уже больной мир...) переполняли меня, им не воспрепятствывал даже пресловутый блокиратор, и тогда мне становилось по-настоящему жалко мир, в котором нам приходиться жить...
   "И она так не думает, и не он..." - с некоторой грустью продолжал я поддаваться убаюкивающему реквиему по больному миру, оперевшись спиной о стену и провожая взглядом проходящие мимо пары и группы студентов, лица которых играли всеми красками радости, веселья, которому не было предела.
  А мне не было повода быть веселым. Месть это вообще вещь, требующая холодного расчета, железных нервов. Обязательная - все было решено на много шагов вперед, и обратного пути ни для одного из нас не было - она не была направлена на получение сколь угодно малого удовольствия. В ней не было ничего веселого - ни для нас, ни для заслужившей месть жертвы. Возможно, не будь мы чипованы против эмоций, желание мести поубавилось бы, но были мы "подкованы" как раз для холодного безэмоционального расчета. Мы были безымоциональными тактиками...
   Переводя взгляд с одного на другого проходящего, я мысленно соглашался, что не один из них, наверное, не смог бы как-либо принять участие в мести, потому что "и она так не думает, и не он"...
   - ... и ты не уважаешь их? - тихо произнес знакомый мрачный голос, и я обернулся. Это была Deadeye. Незаметно подкравшаяся ко мне, сейчас она была даже более черна чем обычно: длинные нечесанные черные волосы ниспадали на розовые плечи, которые единственно выделялись на фоне остального доминирующего могильно-черного; черные перчатки, скрывающие тонкие руки до плеча, обтягивающая черная немного блестящая ткань платья, косая полуюбка того же цвета, обвивающая лишь левую ногу девушки, черные брюки и портящие образ готической дамы сапоги на широкой подошве... На шее девушки висел перевернутый крест, означающий явно нехристианские религиозные воззрения. Лицо словно нарисовали черной тушью. Один глаз немного косил. Она несколько отвратительно усмехалась.
   - У меня это что, на лице написано?
   - Да. Удачной мести... - ответила она на низких тонах и, не обременяя меня более своей компанией, неестественно мужской походкой зашагала в сторону "хрустального купола", огромного сферообразного зала под открытым небом, где традиционно проходили все выпускные, начиная с печально известного выпускного 2052-го, про который я не мог не вспомнить, учитывая то, что мы собирались мстить пренеприятнейшей особе, являющейся выпускником того года...
   "О Аликс! Печальная судьба твоя будет отмщена..." - подумал я, и в тот момент почувствовал руку у себя на плече.
   - Пойдем... - спокойно сказал Виктор, после чего четверо - я, он, Велталь и Лара - двинулись в сторону нашей первой цели...