Мы писали свою историю, и строчки были расколоты кривой пробелов. Вся история – сентенция бессмысленных повторений – безрассудство пустоты. Нельзя так писать, мы знали это, но писали, писали. Наверное, стремясь сохранить настоящий момент для потомков, мы забыли своё прошлое – свой индивидуальный ад. Говорят, история не прощает недомолвок, так оно и случилось…

Иль я не знаю, что, в потёмки тычась,
Вовек не вышла б к свету темнота,
И я – урод, и счастье сотен тысяч
Не ближе мне пустого счастья ста?

И разве я не мерюсь пятилеткой,
Не падаю, не подымаюсь с ней?
Но как мне быть с мой грудною клеткой
И с тем, что всякой косности косней?

Напрасно в дни великого совета,
Где высшей страсти отданы места,
Оставлена вакансия поэта:
Она опасна, если не пуста.

[показать]© Б.П.

взяла    у        rj-karter