Тягучая тишина заполняла больничную палату, и мерный писк медицинских аппаратов больше не мог с ней бороться. Она опутывала безликие стены, обвивала измождённое тельце больного ребёнка, стягивала грудь склонившейся над девочкой матери, играя неуверенными словами: «Сделали всё, что могли…».
Опустив глаза, из палаты медленно вышел врач. За его спиной прошелестел едва ощутимый вздох, и у изголовья кровати шевельнулась, отступая, незримая фигура. Её исполненное печали лицо было обращено к больной, в глазах, излучавших любовь и неизъяснимую нежность, дрожали слёзы. В отчаянной мольбе склонив голову, она прижала руки к груди и две капли сбежали вниз, теряясь в рассыпавшихся седых локонах.
Мимо, нетерпеливо оглядывая девочку, прошла другая тень. Её прекрасное лицо, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, было искажено, тонкие ноздри трепетали в предвкушении победы, алчным взором пожирала она свою жертву, обходя её кругом и то хищно сжимая свои тонкие пальцы, то по-хозяйски простирая руки над худеньким тельцем.
Вот она остановилась, наклонилась, вглядываясь в личико ребёнка, словно пытаясь запомнить выражение предсмертной муки, не упустить ни единого движения… Глаза девочки медленно приоткрылись. В них не было ни боли, ни страха, только зарождающийся где-то в глубине свет, сила, заставившая тёмную гостью отшатнуться. Её поразила мужественная решимость этого слабого существа, упорство, с которым ребёнок боролся с ней – Владычицей слёз и скорби. Чувствуя, как уходит власть, тень растерянно огляделась. На бледных устах её соперницы появилась торжествующая улыбка. Белокурая фигура приблизилась к кровати и, склонившись, коснулась губами детского лобика. Её смех зазвенел, эхом отдаваясь в пустых углах палаты, пробудив забывшуюся тяжким сном мать. Изумлённо вскрикнув, женщина бросилась к дочери и, упав на колени, разрыдалась.
«Не плачь, мамочка, - раздался шёпот, - Она ушла. Я буду с тобой…»