Организованная жестокость,проницательные замечания,
голова пробуждается от его книг.Отвратительное и завараживающее
зрелище.Злодеями оказываются простодушные добряки, а мизантропы
адептами миролюбия.Огромный труд,практически энциклопедия.
Буквально вглядываясь в текст,не можешь не примерить
шкуру героев на себя.
Некоторые типажи,
вызывающие моментальный приступ омерзения,
от меткости описания и полноты образа,
например:


КОРОЛЕВА АННА

Над этой четой судьба поставила Анну - королеву Англии. Королева Анна
была самой заурядной женщиной. Она была весела, благожелательна, почти
величественна. Ни одно из ее положительных качеств не достигало степени
добродетели, ни один из недостатков не доходил до порока. Ее полнота была
одутловатостью, остроумие - тупостью, а доброта - глупостью. Она была
упряма и ленива, была и верна и неверна своему мужу, так как отдавала
сердце фаворитам, а ложе берегла для супруга. Как христианка, она была и
еретичкой и ханжой. Ее красила сильная шея Ниобеи. Все остальное в ее
наружности было значительно хуже. Кокетничала она неловко и бесхитростно.
Зная, что у нее нежная белая кожа, она охотно надевала открытые платья.
Она ввела в моду плотно облегавшие шею ожерелья из крупного жемчуга. У нее
был низкий лоб, чувственные губы и выпуклые близорукие глаза. Эта
близорукость распространялась и на ее ум. За исключением редких порывов
веселости, почти столь же тягостных для окружающих, как и ее гнев, она
жила в атмосфере молчаливого недовольства и затаенного брюзжания. У нее
вырывались слова, о смысле которых надобно было догадываться. Это была
смесь доброй женщины и злой дьяволицы. Она любила неожиданности - чисто
женское свойство. Это была представительница первобытного типа Евы, еле
тронутого резцом времени. И на долю этого чурбана случайно выпал трон. Она
пила. Муж ее был породистый датчанин.





БАРКИЛЬФЕДРО
Когда-то он был слугой герцога Йоркского. Он пытался стать
священнослужителем, но это ему не удалось. Герцог Йоркский, принц
английский и римский, соединявший приверженность к папе с официальной
принадлежностью к англиканской церкви, мог бы далеко продвинуть
Баркильфедро по ступеням той и другой иерархии, но не считал его ни
достаточно ревностным католиком, чтобы сделать из него священника, ни
достаточно ревностным протестантом, чтобы сделать его капелланом. Таким
образом, Баркильфедро очутился между двух религий, и душа его низверглась
с неба на землю.
Для пресмыкающихся душ это не такое уж плохое положение.
Есть дороги, по которым можно продвигаться только ползком.

Джозиана милостиво отнеслась к человеку, который обладал двумя
качествами, способными тронуть сердце: он был беден и умен. Она
представила его лорду Дерри-Мойр, поселила в отведенном для слуг
помещении, зачислила его в штат своей домашней челяди, была к нему добра и
даже иногда разговаривала с ним.
Прежде всего люди спешат проявить неблагодарность.
Не преминул поступить таким образом и Баркильфедро.
Облагодетельствованный Джозианой, он, конечно, только и думал о том,
как бы ей за это отомстить.
Напомним, что Джозиана была красива, высока ростом, молода, богата,
влиятельна, знаменита, а Баркильфедро уродлив, мал, стар, беден, зависим и
безвестен. За все это, разумеется, надо было отомстить.
Может ли тот, кто воплощает мрак, простить тому, кто полон блеска?
Баркильфедро был ирландец, отрекшийся от Ирландии, - самый дрянной
человек.
Только одно говорило в пользу Баркильфедро - его большой живот.
Большой живот обычно считается признаком доброты. Но чрево Баркильфедро
было сплошным лицемерием: он был злым человеком.Сколько лет было Баркильфедро? Трудно сказать. Столько, сколько
требовали обстоятельства. Морщины и седина придавали ему старческий вид, а
живость ума говорила о молодости. Он был и ловок и неповоротлив; что-то
среднее между обезьяной и гиппопотамом. Роялист? Конечно. Республиканец?
Как знать! Католик? Может быть. Протестант? Несомненно. За Стюартов?
Вероятно. За Брауншвейгскую династию? Очевидно. Быть "за" выгодно только
тогда, когда ты в то же время и "против", - Баркильфедро придерживался
этого мудрого правила.
Далеко не всем дано испытывать смутное, но необоримое желание причинять
другому вред и ни на минуту не забывать о своем намерении. Баркильфедро
был удивительно настойчив. В осуществлении своих замыслов он отличался
мертвой хваткой бульдога. Он испытывал мрачное удовлетворение от сознания
собственной непреклонности. Только бы чувствовать в своих руках добычу или
хотя бы знать, что зло будет нанесено неизбежно, - больше ему ничего не
надо было.
Он готов был сам дрожать от холода, лишь бы этот холод заморозил
другого. Быть злым - роскошь. Человек, который слывет бедным, да и на
самом деле беден, обладает одним лишь сокровищем, от которого он не
откажется ни за какие другие; это сокровище - его злоба.

Кто был Баркильфедро? Самым ничтожным и самым ужасным существом.
Завистником.
При дворе зависть всегда найдет себе применение. Там много наглецов,
бездельников, богатых лодырей, жадных до сплетен, искателей соломинки в
чужом глазу, злопыхателей, осмеянных насмешников, глупых остряков, и все
они нуждаются в услугах завистника.
Как отрадно послушать хулу на своего ближнего!
Из завистников выходят ловкие шпионы.
Между врожденной страстью - завистью и развившимся в обществе особым
ремеслом - шпионством есть глубокое сходство. Шпион, как собака,
выслеживает добычу для других; завистник, как кошка, выслеживает ее для
себя.
Звериный эгоизм - вот существо завистника.
Баркильфедро отличался особым умением раскрывать тайны, которые
подчиняют великих мира сего и предают их в руки маленьких людей. Он умел
бесшумно красться в потемках извилистым путем. Как всякий хороший
соглядатай, он совмещал в себе жестокость палача и терпение микрографа. Он
был прирожденным царедворцем, а все царедворцы - лунатики. Они бродят в
ночи, называемой всемогуществом. В руке у них потайной фонарь. Лучом этого
фонаря они освещают только то, что хотят, оставаясь сами в тени. Не
человека ищет царедворец с этим фонарем, а животное, которое скрывается в
человеке; он находит его в короле.
Королям не нравится, чтобы кто-то рядом с ними претендовал на величие.
Талант Баркильфедро заключался в том, что он непрерывно умалял достоинства
лордов и принцев, благодаря чему возрастало величие королевы.
[699x393]