Многие вещи, которые я свершаю в последнее время, и которые кажутся со стороны нелепыми, сомнительными, вызывают недоумение, я делаю из желания не отлепиться от жизни. Сейчас я слава Богу востребован – идут репетиции и ожидаются премьеры в главных моих театрах – в академическом татарском в Казани и академическом башкирском в Уфе, с ними связана моя творческая судьба. Все, вроде, хорошо. Но было время, когда я не был востребован, целых пять лет после тяжелой болезни я был списан со всех счетов и пребывал в небытие. Заново оказаться в этой ситуации для меня смерти подобно, я умру в тот же день, как снова почувствую эту страшную пустоту, когда месяцами молчит телефон. Это гробовое молчание окружающего мира и толкнуло меня в свое время в Интернет, в жж, в переписку с театрами дальними, с людьми отдаленными, которые в трудный час оказались ближе самых ближних; заставило суматошно толкаться с рукописями там, где меня уже давно забыли и очень удивились появлению, как в детской страшилке про оживший труп. Я боюсь, что снова повторится это со мной еще живым, нового забвения боюсь при еще ходящем, дышащем, и молю своего Бога лишь о том, чтобы не умереть в тишине.