Совершенно необычный приснился сон, чтобы не забыть.

Я пациент психушки. Палаты, главврач. Режим не слишком строгий - в пределах больницы хожу как угодно. Колёс и уколов вроде нет.
Но это не главное. Я действительно был психически болен во сне.

Описание симптомов осуществить непросто. Это будет весьма приблизительный перевод на совсем не родственный язык. Пожалуй, это значительно сложнее, чем описывать наркотические переживания. Я рефлексирую во время трипа с использованием привычных средства описания и в какой-то мере сохраняю привычный способ мышления (или представление о нём). Описание пост-фактум во многом строится с опорой на эту рефлексию. Здесь же способность рефлексировать была поражена.

Прежде всего, я действительно был болен. Мне было плохо. Я мучился душой. Вместе с тем, это мучение не затрагивало когнитивную сферу. Это были эмоции в чистом виде. Я лежал на кровати и не мог найти ни одного удобного положения в пространстве. Точно так же я не мог ничего сделать со своим внутренним миром. Это было какое-то тянущее мучение, до которого никак нельзя дотянуться сознанием. У мучения тоже были собственные неоднородности, какой-то возможный неопределённый цветозвукозапах, который нечем было воспринять.

Когнитивную сферу тоже переколбасило. Она существовала совершенно отдельно от эмоциональной сферы. Это был такой копошащийся лингвистический бред, фантомы мыслительных операций с оторванными лапками. Запомнилось, например "диагональное телосложение" - я занимался тем, что складывал (математически) части своего тела, находящиеся по диагонали друг от друга. Ещё были какие-то игры с численно-буквенным обозначением коек. Когнитивная сфера не приносила никакой пользы и не имела никакого влияния, она была совершенно оторвана от эмоций. У неё были, правда, потуги на рефлексию. Эмоциональные вещи определялись как "гомозиготные", а когнитивные - как "гетерозиготные"; то же самое "телосложение" было нужно, чтобы не впасть окончательно в "гомозиготное" состояние.

Что касается внешних моих проявлений, то когнитивная сфера не была заметна - это были внутренние игры. Эмоциональное мучение заставило меня прийти к главврачу и попросить меня усыпить. При этом я видел наполненный шприц, заполнивший всё поле обзора. Есть подозрение, что я галлюцинировал (хотя во сне сложно, наверное, распознать галлюцинацию).

Врач мне что-то сказал и усыплять не стал. Зато под конец сна он проделал другой трюк, от которого я проснулся. Это было весьма своеобразное терапевтическое действие. Он принёс сделанную из картона шляпу. Вернее часть шляпы - только контур полей, соединённый с частью конуса, окрашенной чёрным. Врач выглядел то ли как Дон Кихот, то ли как Мюнхгаузен и вёл себя несколько придурковато - надевал эту недошляпу на голову и вращал, а сам тоже перемещался. Потом он позвал меня, чтобы я вращал на нём шляпу каким-то особым образом. Это было весело, я чувствовал радость. Эту радость так же невозможно описать, как мучение - она была совершенно оторванной, неосознанной, неописуемой, примитивной. Так же как и мучение, я не мог её контролировать, она двигала мной. Однако внезапно случилось озарение - когнитивная и эмоциональная сферы соприкоснулись. Я понял, что шляпу надо вращать так, чтобы тёмная часть как бы обозначала собой тень - была с противоположной стороны от источника света (ведь врач постоянно передвигался по комнате). В этот момент когнитивная и эмоциональная сфера взаимопроникли друг в друга. Это было счастье огромной силы. Я проснулся.