Недавно я прогуливался вдоль берега реки и увидел, как расцвели несколько кустов
репейника. Зачарованный этим чудесным превращением, я подошел поближе и стал
пристально рассматривать одну из расцветших колючек. Она, по-видимому, была
польщена моим вниманием и рассказала мне старую легенду о том, как и почему
колючки репейника превращаются в прекрасные темно-малиновые цветы. Вот она:

Жила-была на свете колючка, и звали ее Скарлет. Росла она на ветке репейника,
неподалеку от реки, и была такой колючей, что все, кто подходил или подлетал к
ней, касались ее колючек и с ужасом отскакивали в сторону. Только другие
колючки, которые росли на той же ветке, и которым некуда было деваться, всегда
были рядом. Когда над поляной пробегал легкий ветерок, куст репейника начинал
покачиваться из стороны в сторону и, конечно, колючки налетали друг на друга и
кололись нещадно, крича и ругаясь: «Куда тебя несет! Не видишь, что я тут
стою?!» И так далее. После таких колючих разговоров они надолго замолкали и не
хотели друг с другом общаться. Понятно, что каждая колючка чувствовала себя
одиноко и не хотела иметь ничего общего с другими колючками.
Иногда колючки срывали дети и бросались ими друг в друга. Колючки быстро
прилипали к их одежде и, уцепившись за людей, держали их в своих объятьях до тех
пор, пока те их силой не отдирали и не выбрасывали – колючкам страшно хотелось к
кому-нибудь прилепиться. Но, увы, долго ими никто не интересовался. Кому
понравится, чтобы на тебе кто-то висел и…кололся.
Так и жила колючка Скарлет долгое время, пока, наконец, не пришла к выводу, что
никто ее не любит. Даже дерево, в тени которого она росла, казалось ей высоким и
враждебным. Оно закрывало собой солнце, и колючка всегда находилась в его тени,
наслаждаясь лишь случайными прикосновениями ласковых солнечных лучей, которые
время от времени просачивались сквозь его плотную листву. Когда к ней подлетал
воробей, и смотрел, как умело она ловит мух – те прилипали к ее липкой
поверхности, и им приходилось оставаться с нею навсегда – она искоса поглядывала
на него, и думала: «Вот сейчас посидит немного, а потом налетит ветерок, качнет
меня в его сторону, я коснусь его иголками, и он улетит навсегда». Ну вот, что я
говорила…
Но однажды утром колючка проснулась оттого, что услышала где-то очень близко
стрекотание кузнечика. Он сидел на высоком стебле полыни и с восхищением смотрел
на ее красивые темно-малиновые волосы. Иголочки на самой макушке репейника почти
всегда окрашены в темно-малиновый цвет – если вы не знали. Кузнечик стрекотал
песню о том, как ему понравились эти волосы, и, увидев, что колючка проснулась,
он сказал:

- Простите, пожалуйста, можно я посижу рядом и полюбуюсь вашей красотой?
- Ну посидите, – сказала колючка, – только я не уверена, что я так уж красива, и
что вас надолго хватит.
- Почему же?
- Все, кто приближается ко мне, говорят, что я слишком колючая, и уходят.
- Я не уйду, – сказал кузнечик. И остался.

Так прошло несколько дней, пока погода не испортилась, и не поднялся сильный
ветер. Колючка ничего не могла с собой поделать. Куда бы она ни отклонялась,
ветер упрямо бросал ее прямо на кузнечика, и она колола его своими иголками.

- Ай, больно, – кричал кузнечик, – и колючка отвечала:
- Я же тебе говорила, я колючая. Чуть меня качнет, как я начинаю колоться. И
ничего не могу с собой поделать. Это ветер виноват. Если бы он не дул, я никогда
бы тебя не колола.
- А почему бы тебе не втягивать колючки, когда ты прикасаешься ко мне? Ведь
репейник колется, только если к нему сильно прижмешься. А если не сильно, то
почти не колется.
- Тебе меня не понять, – ответила колючка. Когда ветер бросает меня из стороны в
сторону, я очень боюсь оторваться и упасть на землю, и от страха растопыриваю
все колючки, и уж никак не могу их втянуть.

«Сейчас ускачет», – подумала колючка, но кузнечик остался. На следующий день
колючка проснулась рано, и оглянулась вокруг. Кузнечик сидел рядом на своем
месте, и стрекотал новую песню о ее красивых темно-малиновых волосах. Песня была
и грустной, и веселой одновременно, и колючка на несколько минут застыла в
оцепенении, вслушиваясь в эту мелодию. Но когда кузнечик заметил, что она
проснулась, она постаралась скрыть свое восхищение.

- Тебе понравилась моя песня? - весело спросил он.
- Ничего, – устало ответила колючка и нахмурилась. Грустно мне. Хочется солнца,
тепла, дождя, а вместо этого живу я в тени какого-то вяза, солнца не вижу почти
круглый год, а когда идет дождь, половину влаги забирают его корни, и я все
время хочу пить. Где тут веселиться? Вот если бы я была кузнечиком, я бы тоже
пела и веселилась все лето. А так…

Кузнечик ничего не сказал, но только прыгнул куда-то в сторону, и очутился прямо
перед корнями большого раскидистого вяза.

- Простите, пожалуйста.
- Что такое? удивился вяз, глядя себе под ноги, как бы не понимая, откуда идет
голос.
- Вы не могли бы отойти на пару шагов назад? Дело в том, что тут человек без
солнца погибает. А если вы отойдете, то и ему солнца достанется.
- Вот еще, – самодовольно ответил вяз. Ты что, не знаешь, что мы, деревья,
никогда не переходим с места на место. Это вас, насекомых, вечно бросает из
стороны в сторону. Все вы мечетесь, места найти себе не можете. А мы существа
постоянные; прорастаем корнями так, что нас и с корнем не выдернешь. Так что
извини.

Кузнечик немного постоял, подумал, а потом быстро поскакал к реке. Там он набрал
в рот побольше воды, развернулся и поскакал обратно, к колючке. Приблизившись к
ней, он с радостным видом открыл рот, и вылил всю воду ей прямо на корни. Но
когда он поднял глаза, то понял, что сделал что-то ужасное.

- Ааааа! закричала колючка и побагровела от негодования. (Тут как раз и ветер
поднялся). Что ты наделал?
- А что? - удивился кузнечик. Я принес тебе воды.
- Ты что не мог догадаться, что я такую воду не пью? – гневно проговорила
колючка. Мне нужна только дождевая, высшего качества. А ты вылил на меня грязную
воду из реки, да еще и выплюнул ее изо рта! Фу, какая гадость. Да как ты после
этого можешь говорить, что я тебе есть до меня дело!

Колючка сморщилась, и ветер начал раскачивать ее из стороны в сторону. Конечно
же, она сильно уколола кузнечика, и тот скорчился от боли. «Сейчас ускачет, –
подумала колючка, – ну и пусть. Больно он мне нужен. Но все-таки…».

Следующие три дня они почти не разговаривали. «Почему он не уходит? – гадала
колючка, – я бы уже давно ушла. Странный какой-то…». Время от времени она
продолжала колоть кузнечика, потому что тот упрямо продолжал носить ей воду из
реки и выплевывать ее изо рта на корни. Так же регулярно он обращался к старому
вязу с просьбой отойти на пару шагов. Колючка в душе радовалась такой
неотступности, но виду не подавала.
Через месяц колючка заметно подросла. Ее корни получали больше влаги, чем
обычно, да и солнце почему-то стало светить на нее чаще, наверное, потому, что
вяз, увидев упорство кузнечика, решил, что лучше пойти ему навстречу – то есть,
совсем даже наоборот: время от времени отходить на пару шагов назад, – чем
постоянно выслушивать его вежливые, но докучные просьбы. Когда же на колючку
попадало солнце, она возмущалась: «Ой как жарко. Я всегда раньше думала, что
буду счастлива в солнечных лучах, но я ведь не знала, что они так жгутся!»
- И почему ты не попросил вяза отойти только на один шаг? – недовольно
спрашивала она кузнечика. Но кузнечик почему-то никогда не отвечал на ее простые
вопросы прямо. Вместо этого он посмотрел куда-то в темно-синюю даль горизонта и
загадочно проговорил:
- Скоро закат…
- Ты никогда не меня не слушаешь! Тебе просто нет до меня дела. Тебе на меня
наплевать! – сказала она после того, как кузнечик вылил на нее очередную порцию
речной воды.

На берег реки налетел легкий ветерок, на востоке небо затянулось серыми тучами,
и все предвещало скорую бурю. Кузнечик поежился, зная, что скорая буря
предвещает ему. Временами ему становилось жутковато, но он чувствовал, что за
всем этим что-то кроется, и внутренний голос говорил ему: «Не отступай». И он
решил не отступать.
- Знаешь, – внезапно сказала колючка и посмотрела кузнечику прямо в глаза, – я
иногда думаю, и почему это ко мне пришел кузнечик. Разве кузнечик может принести
счастье колючке? Почему я согласилась дружить с тобой? Да, конечно, ты очень
верный, но ведь это не все, что мне нужно. Тебе, конечно, меня не понять. На
тебя ветер так не влияет, как на меня. Тебе на него наплевать, как, впрочем, и
на меня. Ты умеешь не колебаться и никого не колоть. А я – нет. Но уж ты меня
прости: ты – вовсе не самый лучший на свете. И не воображай. Думаешь, мне нужна
твоя верность? Да я всю жизнь прожила на одном месте, и света белого не видела.
А ты прыгаешь, где захочешь, и стрекочешь со своими друзьями. Ты думаешь, что
меня осчастливил своими ежедневными плевками, разговорами с вязом и утренними
серенадами? Да если бы ты знал мою душу, и чего мне на самом деле нужно, ты бы
иначе запел.

И она отвернулась в сторону вся в слезах. Тем временем начиналась сильная гроза.
Порывистый ветер раскачивал куст репейника из стороны в сторону, и кузнечику
ничего не оставалось делать, как только сидеть рядом с колючкой и терпеливо
принимать все ее уколы. Уходить он не хотел. Вдруг в небе прямо над ними
сверкнула молния, и почти сразу же раздался оглушительный раскат грома. От
страха и неожиданности колючка вздрогнула, раскинула своими шипами и…налетев на
кузнечика, поранилась своим собственным шипом. С гневом и ненавистью посмотрела
она на кузнечика.
- От тебя одни неприятности. Уходи. Не нужен мне такой. Того и гляди, ветер
сорвет меня с ветки, а ему и дела нет. Сидит и молчит. АААААА!

Тут сверкнула еще одна молния, и послышался такой оглушительный хлопок, что
колючка рухнула на кузнечика и вонзилась в него всеми своими шипами…

Когда она пришла в себя, она увидела, что кузнечик держит ее на руках, что
светит солнце, что ветер не сорвал ее с ветки, и что кузнечик все это время
истекал собственной кровью, опасаясь отпустить ее и отдать на волю злым ветрам.
В страхе она отпрянула от него, и тот, убедившись, что все в порядке, тихо
соскользнул со своей травинки и…упал на землю. Из ран его все еще сочилась алая
кровь. Колючка стояла в оцепенении. Она поняла, что кузнечик умирает, и вдруг с
ее глаз как бы спала пелена, и она увидела, как он был ей дорог. «Что я
наделала?» причитала она, и слезы струей полились из ее глаз. Одна из капель
соскользнула с ее щеки, покатилась по стеблю и упала на кузнечика. В следующее
мгновение кузнечик исчез, и на месте, где он лежал, начал расти красивый
василек. Он вырос очень быстро, зацвел и начал источать прекрасный аромат, но
колючке было уже не до него. Она плакала и плакала, пока слезы не закрыли ее
глаза плотной пеленой, и она не заснула.
В эту ночь ей приснился необычный сон. Ей снилось, что она научилась летать, как
бабочка, и ей уже не обязательно было все время сидеть на одном месте. Все
вокруг нее было голубым и зеленым, она порхала над изумрудной полянкой, пока
вдруг не долетела до реки, из которой кузнечик носил ей воду. Взглянув вниз, на
реку, она вдруг увидела в мутной воде свое отражение. Отражение заговорило с ней
насмешливым тоном и сказало: «Эх ты, колючка... Потеряла такого друга. И все
из-за своей вредности. Да кто после этого будет с тобой дружить?» В первую
секунду колючке захотелось упасть на это отражение и больно уколоть его, но
что-то внутри у нее изменилось, и она тихо сказала: «Да, я виновата». Как только
она произнесла эти слова, она увидела, что ее отражение в воде тоже стало
меняться, как будто кто-то провел по воде рукой и смыл с поверхности все, что
было прежде. А когда вода разгладилась, колючка увидела, что на нее из реки
смотрит какая-то красавица с прекрасными темно-малиновыми волосами. Вглядевшись
в новое отражение, она вдруг поняла, что это она сама. Она потрогала свои волосы
и застыла от изумления – вместо шипов и иголок ее голову украшали пушистые
темно-малиновые пряди.
Проснулась она оттого, что услышала во сне дивную мелодию, которая заставила ее
забыть обо всем, что было с ней и во сне, и наяву. Она открыла глаза и ахнула:
перед ней на открывшемся цветке василька сидел кузнечик, смотрел ей прямо в
глаза и пел песню. Она посмотрелась в его глаза как в зеркало: в них отражалась
все та же красавица с темно-малиновыми волосами.
- Здравствуй, Скарлет, – сказал кузнечик и протянул ей белый камень…
- Здравствуй, – ответила Скарлет, – и прикоснулась к нему своими мягкими, совсем
не колючими прядями.