СЛОБОДА (сценарий неснятого фильма)
Действующие лица
Парень - одинокий бомбер, рождённый в каменных джунглях.
Девушка - человек искусства, рыжий эльф
Баллон - стальное лицо, воодушевлённый персонаж
Люди - не имеющие особого значения серые силуэты
Введение
Это не претендует на литературу, это только образы, основные моменты, которые словами выразить я не умею.
Начну с того, с чего начинают обучение в школах, подавляя индивидуальность: "Ничего нового вы уже не придумаете, все гармонии уже давно установлены, все законы верны, всё уже было, и красный мешать с зелёным нельзя." Что я хочу сказать этим? Я хочу найти гармонию там, где её нет, я хочу примирить тот иллюзорный мир, что во мне. Я хочу сказать о том, что между мной и стеной две сути. Свет и мрак. Хочу соединить двух людей во мне и заглушить боль вечной неуверенности двух воюющих миров внутри, которые вымрут оба, если не остановятся.

Первое действие
П: Одиночество - это очень красиво, если тебе есть куда вернуться. Если же это не так, то выглядит это просто отвратительно. Когда человек живёт в городе большую часть своей жизни, он уже не знает, зачем жить, чего он хочет. Скука - жить, не зная был ли счастлив, влюблён, друзья или знакомые в записной книжке, нет смысла. И видишь море лишь на экране телевизора, умирая в четырёх стенах. Наверное, в этой игре в прятки с одиночеством люди начали рисовать на стенах.
(Стальное лицо крупным планом лежит на воде. На нём блики разных цветов, отсвет воды так, что видно лишь само лицо. Камера по дуге поднимается над лицом. Вода жёлтая, ржавая. Ладонь аккуратно берёт его, вытирает баллон об одежду, он отражает всё, как деревенский самовар).
П: Откуда я узнал про граффити? Я не знаю, наверное, я родился с этим, родился и умер в этом городе. Я - орангутанг в джунглях улиц и домов, полных опасностей. Я - террорист, вижу все заложенные в городе бомбы, они светятся для меня в закоулках серых стен. Судьбы тех, кто это делал, параллельны моей, ещё ни разу они не пресекались...
Б: Хотя очень хотелось... Откуда ты всё это знаешь?
П: Всё это рассказала мне слобода.
(Наст снега, словно сотни рук, тянется вверх, солнце и голубое весеннее небо, лысое дерево, и на ступенях крыльца трущобы тает лёд. Плющ, который обвил летом его, теперь гол, и каждая его ветка, как в стеклянном саркофаге, блестит внутри льда. Ветки, каждая по отдельности, смотрятся, как весенняя проекция трупа Ленина на сказку о Белоснежке. Лежит на земле огромная глыба сердца зимы, а сквозь неё жгут лучи).
П: Это был мой первый весенний сон. Мой первый сон с её участием в главной роли.

Второе действие.
Блеск воды в банке на столе, темнота в комнате, лишь лампа, аэрозоль с кэпом, раскрашенным во все возможные цвета, задний план, разбросанные акварели. Голый человек в стальной маске, в темноте, на свету, весь вымазанный в краске разных цветов. Банка с белой краской, в которую вливается нитями красная, и синяя, и жёлтая с зелёной. Иллюзия тёплого замкнутого пространства, словно в утробе, уходит сквозь стекло на холодную улицу. Гигантским фонарём освещая эту улицу, играя, рвёт тьму и снег на сотни осколков, проносясь мимо, снегоуборочный трамвай.
П: Девушка, волосы рыжие, до плеч, ищет снежинки взглядом, сотни снежинок, сотни... Так вокруг живут люди, у которых нет веры, хотя кругом столько ереси, в которую можно верить. Нет жизни - только иллюзия жизни, нет жизни - только привычка жить, нет чувства граней смерти, и так сотни людей. Стена - это отражение нематериализованных чувств, несчастная любовь, тайная ненависть или приступ тупого вандализма. Иногда люди пишут свои имена в надежде утвердить своё существование, т.к. не видят себя без этих имён. Чаще люди пишут резкое зло, сопротивляясь таким образом тому, что на них давит, прячась от тоски вселенской, одиночества и гула пустоты, что настигает при первом же удобном случае. Это похоже на гул самолётов, но кажется, что вот-вот ещё чуть-чуть - и ты выйдешь вон.
(он разбивает руки о стены, лезет вверх, срывая ногти о бетон. Падает вниз и со злостью бросает, словно гранату, в стену баллон. На стене осталась надпись, садится под ней )
За его спиной - голос, девушка появляется словно из воздуха, она прозрачна, но постепенно материализуется
Д: Многие прячутся от одиночества, как я. Люди часто хотят напугать и досадить другим. Так было и будет. Но граффити - это принцип создания предмета из ничего, обращённый к тому, что заменяет Бога. Люди скорее пилят, ломают и убивают, вместо того, чтобы следовать тем трём правилам. Я устала от зимы, ненавижу зиму: каждый день для меня сливается в зимнюю ночь, сплошную ночь... Слишком холодно, чтобы рисовать, слишком холодно, чтобы жить... Созидание заменяет весь мир, потому что ты творишь его сам, а не гонишься за разнообразием в бесконечных потоках информационного дерьма. Я начала писать книгу про это. Хочешь посмотреть?

Третье действие
Он встаёт утром, разбитый ещё вчерашней ночью... ставит чайник на плиту. Он (чайник) стучит от вырывающегося пара. Заходит в темноту ванны, умывается, едет в транспорте, где читают разливающийся кругом далёкий намаз беженцы. Странный резонанс в груди на некоторые звуки. Одномерные толпы народа, среди них она, привлекающая внимание, в толпе, словно отдельно ото всех. Но он её не видит, не замечает, проходит мимо день... день проходит довольно бессмысленно, ближе к вечеру, обращаясь к Баллону
П: Ты уверен, что это дерьмо сработает, если будет нужно?... во сколько они начинают ходить?
Б: На, расписание поездов здесь.
П: Смотри, уже темно, и уже весна. Прохладная весенняя ночь...
Б: Опять воспоминания? Или очередной припадок? Вызвать скорую?
П: Мне нравилось убеждать себя в том, что я не трус. У всех людей есть страхи, скрытые и явные. Но по-моему у меня их слишком много. Я боюсь всего: людей, собак, ментов, машин, высоты, пустых улиц. При чём часто - совсем необоснованно. Может по этому я и рисую, борясь таким образом со своими фобиями. Да, это риск, а риск - это жизнь. Может, я рисую, чтобы меня поймали? Но меня не ловят.

Четвёртое действие
Оранжевые огни фонарей, пригород. Стоны вагонов на сортировочной разливаются на километры от города до леса, затихают, скрываясь в карьере. Молодой человек рисует на вагоне, движения резки, но верны. Кадры восточных единоборств. Красное поле мака, по нему бежит обнажённый, вид со спины.
П: Эйнштейн вытянууул языыык наааруууужу, языыык наааруууужу, запомни моё имя, сука, обезьяне всё равно никогда не понять этого, никогда.
Пробегает собака. Он панически отпрянул, она тоже испугалась...
Он стоит спокойно, ветер в волосы, в лицо, он зовёт его вон. Но тело, дрожа меж двух противоположно идущих поездов, тем не менее остаётся на месте. Ветер взлетает ввысь брызгами краски. Поезда прошли, голос за кадром
П: Змеиное шипение зверька в моей руке сменилось грохотом стеклянного шара на его дне. Я понял, что вижу своё дитя в последний раз, когда поезд двинулся в заоблачные дали. Ведь так всегда бывает. Моя жизнь - сплошное прощание с предметами, людьми, часто не обращающими никакого внимания на мой горький, безумный, мгновенный привет.
Пролетает самолёт, он пригибается. Гигантские мухи, зелёно-голубая вода, всё ярко. Кадры восточной борьбы, человек стоит свободно меж двух поездов. Камера поднимается вверх. Рассвет.

Пятое действие
Он приходит спать домой, ему снится она вперемешку с поездами и ментами. Он боится, но она берёт его за руку и уводит под воду. Они гуляют по Слободе. Картинки быстро меняются, визуализируя его речь. Его голос за кадром
П: Каждую ночь мне снились новые места в городе, в которых она рисовала так нежно и грациозно, словно ночной эльф. Каждую ночь я просыпался и видел свечение в городе, одевался и бежал туда, но придя к рассвету обнаруживал пустую стену. Я думал, что схожу с ума, что мои способности - чушь собачья. Мне стало пусто и одиноко, как погасили свет... а я видел свечение, но там ничего не было, ничего!!!!!!!!... Наверное, я придумал её от тоски или от одиночества, от того, что называеют вселенским одиночеством, бесконечной надрывной грустью городского человека.
Баллон на его столе превращается в силуэт на крыше, гигантские трубы на заднем плане. Он сидит на той же крыше, что и в начале. Камера подкрадывается к нему со спины.
П: Искусство.... (удар тыльной стороной ладони) В жопу искусство
Камера, пройдя полукруг возле него, убегает, испуганно прячась в кустах, наблюдает издалека
П: Вся мировая культура - это всего лишь прикрытие дерьма раскрытой книгой. Все твои художественные изощрения, думаешь, тебя это красит? Нет, это показывает, насколько ты ущербен. Страх и секс - вот и всё, на чём основана мировая культура. НА-ДО-Е-ЛО! Творцы-говноёбы, остальные - пустые обезьяны, которые часто даже не имеют слуха. Для них любая музыка сводится к монотонному шуму, который только раздражает их. Так, эти мудаки видят лишь пестроту, яркие краски, не видя при этом самой граффитки, всех её движений. Потому задают тупые вопросы, самый интересный из них: "Почему в этих каракулях всегда пишут слово, ведь никто его всё равно не видит?"
Б: Ну и как же ты ответил?
П: Сказал - "чтоб ты понял, как ты туп". Знатный райтер должен быть не просто художником, он должен передать настроение слова самим шрифтом, а не сюжетом. Сначала всё таки нужно изучить основы живописи и композиции. Для того, чтобы достичь гармонии в рисунке должна быть и симметрия, и ассимметрия, законченность, чтоб он вписывался в стену и место, чтобы во всех движениях чувствовалась одна линия...
Б: Да, гармония и всё такое...
П: Какая в жопу гармония? Граффити... Видно я действительно не видел жизни, прятался за слова, которыми обмотал это веянье моды - писать на стенах. Слова, у меня всегда их слишком много, а в дуршлаге пусто. Потому что я совершил ошибку однажды. Трусость, проиграл из-за страха. Таким образом я остался за бортом. Это было с одним моим знакомым из другого города. Участвуя в конкурсе, он написал слово то ли "порно", то ли "эрос", причём пропорции между буквами были равны пропорциям человеческого тела. Люди сходу думали, что это переплетение тел, но приглядевшись понимали, что это буквы, они возбуждали... конкурс он не выиграл, хотя сейчас в известной команде... так вот, я тоже был там, а основным требованием был фристайл, я побоялся, так и простоял перед стеной. Вся жизнь - набор узловых моментов возможностей. Если ты поступил неправильно, пошёл не туда, побоялся бороться, убежал от сложностей, то лавина тебя всё равно настигнет, и будет только хуже. От испытания к испытанию нель
зя пропустить момент возможного успеха. Теперь я один.
Приближается задний план. На нём дым, вырывающийся из трубы, принимает форму, похожую на предчуствие гражданской войны. Звук приближающегося самолёта, внизу копошатся бомжи рядом с костром, они выглядывают и угрожающе спокойно снова прячутся. Он ложится спать, боясь, что ночью опять проснётся.

Шестое действие
Она поднимется вверх по ступеням, заглядывая за углы. Коридор, множество комнат, серые стены. Она быстро взбирается на чердак, он полон упругой темноты, столбов и небольших мансардных окон. На полу - что-то похожее на землю, местами неловко пробираются солнечные лучи, заставляя улыбаться столетнюю пыль, которая давно уже устала стоять по горло во тьме, которая рвётся за ней, даже когда та вылезает на крышу, пытаясь сбежать из своего заключения, но тщетно. Виден старый город в синих тонах трубы.
Д: Что ни говори, все люди, занимающиеся искусством, хотят подняться над пьяной гущей погибших при жизни и, забравшись на пьедестал, мнят себя наполеонами.
Виды города. Она рисует на вертикальной стене, на крыше, словно танцуя танго, идёт по самому краю крыши.
Д: Но я думаю, искусство не требует имён. По этому я не подписываюсь, будто бы весь город твой. Граффити - это чисто урбанистическая форма искусства. Особый его вид, не замкнутый в четырёх стенах, использующий другую технику, другие мотивы. И хотя скрыт от чужих глах, позволяет, как заложенная террористами бомба, взорвать человека всеми своими цветами, если он откроет себя, свою душу стене. Я скорее рисую для людей, чем для себя. Эта весна была для меня плодотворной. Я рисовала на крышах, на заброшенном вокзале, на территории заводов, в Слободе. (её лицо крупным планом) Неужели ты не видел? Я ярко помню эти дни. Скрытая тоска. Днём тепло, всё тает, а ночью вновь замерзает. Пахнет влажной землёй, немного дымом, хочется любить, и я люблю, пока...
Голос прерывается звонком телефона. Он проснулся, вскочил. Это был его очередной сон. Рассуждает вслух.
П: Когда я рисую, в какой-то момент граффитка начинает светиться. Чаще всего это происходит постепенно. Сегодня в Слободе, когда я ушёл, она разгорелась особенно ярко. Я вернулся ночью и увидел чей-то рисунок рядом со своим. УВИДЕЛ рисунок, это она, точно она! Он звучал, как вопрос, как привет, как рука, зовущая за собой. Я обезумел от счастья. Мне не сделать так. Тут было другое, лучшее, чем самые мои смелые попытки. Единая линия, преобладание теплых тонов, свечение, воздух. Поскольку до сих пор я действовал один, мне это показалось вознаграждением. Я восхищался ею, боялся, не будет ли этот раз единственным. Началась другая жизнь: таинственная, прекрасная и полная ожидания. Я приходил всегда, как насекомое на свет, на минуту позднее, чем она, заставал ещё не высохшую краску, а кругом пусто. Лишь вода цвета охры и голубые собаки. Но рисунки были, действительно были, и это главное. Слобода - это, наверное, самое магическое место города, и здесь свой язык - язык граффити.
Б: А я - твой переводчик. Взгляды людей производят метаморфозы с моим телом, в которое суетно приходится возвращаться душе, чтобы настроить взгляд. Твой и мой.
П: Чтобы настроить равновесие, которое создаёт вода ливня, брызгая по белому гладкому подоконнику, оставляя за собой разводы земли, попавшей через открытое окно. Помнишь, вот также на подоконнике звенел дождь, порыв ветра вынес меня из дома. Мне кажется, что это всё я уже где-то видел. Я видел это в снах, в моих снах о равновесии.
Пауза. Он уносится мыслями в Слободу.
П: Я ждал каждый раз ответа, хотел даже написать свой телефон, но его бы узнали другие. По этому я остался ждать и жить там, прячась от дождя в заброшенном кирпичном заводе, где оранжевые стены и горы керамзита.
Он сидит на ж/б блоках, курит, жжёт костры, обретая в Слободе что-то магическое, глядя в жёлтую воду и огонь на яростной ржавчине земли. Ему снится сон в стиле 3D:
Он ступает в лужу с жёлтой водой и уходит туда весь, оказывается в ангаре высотой в этажа четыре. Плывёт в воде, встречая её, обнимает целует. Она исчезает из его об'ятий, он пытается её найти, видит её перед стеной, она проводит по ней рукой, оставляя следы краски, исчезает за стеной. Он пытается вынырнуть на поверхность, но бьётся как рыба в аквариуме. Кадры рыб в сетях.

Седьмое действие.
Он заходит в прозрачный дом, стены из стекла, пол из жёлтой массы, что проваливается, как пена в ванной, если ступить мимо металлического каркаса здания. Он пришёл в гости, забрался по лестнице, карабкаясь по железкам в углах - жутко опасно. Зашёл по балке в комнату. Красный закат проходит сквозь стены, чёрная тень, попав на дверь, разносится по всему дому, жёлто-красные тона, пейзаж уходящего дня в городе, панорама на 360 градусов. На заднем фоне дышат трубы, создавая вербованных монстров, что трутся с розовыми облаками, скрывая свою искуственную суть. Но отличить их друг от друга в принципе не составляет труда, ибо небесные облака - это овечки, детские и безобидные, они принимают формы сугубо позитивные, животных чаще всего. А трубные облака больше похожи на картину сюрреалиста с больной фантазией, волк в шкуре овцы.
Красный и жёлтый кругом, она рыжая и красивая, вокруг прозрачная мебель, на ней полупрозрачная одежда, прозрачные часы. Всё нематериально, кроме неё самой, прозрачно и прохладно, как вода из горного родника.
Д: Я ничего не должна говорить, посмотри мне в глаза. Пойми сам.
П: Ни пуха ни пера сегодня, я приду посмотреть.
Д: Да-да, спасибо, но тебе всё равно никогда не понять. Попробуй достань меня... Мне этого хочется, правда. Я ведь всегда была рядом, у тебя за спиной, а ты не захотел меня увидеть. интересовался лишь моими работами... А я благодаря тебе сегодня впервые попробую рисовать на поезде...
П: Я знаю, я же сказал, что приду.

Он поднимается по металлической лестнице к грузовому крану на рельсах внутри железобетонного здания, слышно, как где-то льётся вода. Он поднимается на самый верх, а там конопля ударяет ветвями по лицу. Целое поле конопли на фоне синих сумерек. Он проходит глубже, достаёт из кармана флейту, доносятся сумбурные мелодии. Звучит как орган картина человека с дудкой. Постепенно приближается вид в окно, там слабое свечение, где бегает человек вдоль вагона поезда. Это она, словно ночной эльф. Она бежит вниз, но вспыхивают фонари, на неё нападают собаки, она перелезает через забор, бежит по трубе, но собаки переворачивают её, и охрана, заведя руки за спину, утаскивает.
Он подходитк трубе, по которой она бежала, устало моет лицо.

Восьмое действие
Он бежит по улице, по которой стройными рядами, разговаривая, идут рабочие с завода. Их голоса, как монотонный шум. Он бежит вдоль забора по блестящему битому стеклу и ярким фантикам. Она стоит в конце улицы, он подбегает, берёт её за руку, входит в асфальт. Они оказываются снова под водой, она, как на экране, показывает ему все свои рисунки в городе. Он был там до этого, но почему-то не видел их. Входят в Слободу.
Д: Закрой свои глаза, они не нужны здесь. Глаз человека слишком груб. Лишь малая часть частот электромагнитных колебаний - это всё, что он видит, глаз - это как замочная скважина в закрытой двери. Можно немного подглядывать, но никогда не попадёшь внутрь.
Он просыпается. Тёмно-серый день. Он едет в электричке, стёкла мокрые и запотевшие, изображение смазывается, огни расплываются. Пишет таг на стекле, он растекается. На него смотрит мужик лет сорока, хочется сказать:"чё уставился.." Они презирают друг друга, точнее таких.
Он выходит из поезда, вспыхивает солнце, виден силуэт уходящего по путям человека. Он спускается по лестнице в лес, оказывается в помещении. Кто-то завязывает ему глаза сзади чёрной лентой, даёт в руки баллон-голову. Он начинает рисовать, представляя глаза, залитые слезами, закрытые слезами, солнечные дни, жёлтую воду, чёрные силуэты на синем фон сумерек. Цветовые галлюцинации, он словно снова взбирается по тем ступеням, попадает в заросли конопли. Она уходит в рассвете красного неба, исчезая.
П: Надо чувствовать все движения, творящиеся в граффитке, как порезы на твоём теле. Взглянуть так, чтоб увидеть всё сразу. Я зачем-то зажмурил завязанные глаза ещё сильнее, и запоминая каждое движение, изучая каждый сантиметр, рисовал не видя, но чувствуя. Время исчезло, стало темно, полный фристайл, осталось лишь поставить таг.
Выстрел, и красный след прерывает его жизнь. На стене красный след слезы из под закрытых глаз. Из рук выпадает баллон-голова.

Заключение
Я думаю, понятно, что всё, что тут собрано относится не только к рисункам на стенах и не только к искусству. На самом деле, в процессе написания было чрезвычайно сложно отделить себя от главной героини, а человеку, который всё это изначально затеял и придумал основу, от главного героя. Это наш общий труд, общие страдания на психологическом уровне. Его сюжет, моя композиция и т.д. Речь писал каждый для себя, а описания - друг для друга. Вот такое переплетение. Не рекомендуется повторять в домашних условиях!

Почему он умер? Потому что в это он вкладывал всего себя, отдавшись без остатка, аннигилировал с ней. Почему видел свечение в темноте и мог разговаривать с баллоном? А почему люди видят, как иконы мироточат (плачат), почему говорят с тем, что нереально и невероятно. Потому что я знаю: вера свята, пусть даже самая необоснованная.

Титры
Арка, паренёк проходит мимо труб, разрушенных домов из когда-то красного кирпича, из одного окна торчит шкаф. Он проходит мимо, вид со спины - забивает косого, всё проносится мимо, он взрывает и встаёт уже в Слободе. Слышит стук за стеной, подходит ближе, подбирает баллон-голову. Стена набухает, взрывается миллионами цветов, образуется проход в зелёное поле. Он погружается...
Б: Титры, титры, титры
(полное отсутствие титров в фильме)

LI 5.09.15