«Экспресс К», 27 мая 1992 г.

Я, господа, человек не воен­ный. А посему, конечно же, опоз­дал на свидание. Ладно бы, с девушкой, а то… Штабс-капи­тан Мышлаевский - как он меня изругает!

Кажется, идет. Колючий дальний прицел, суровая пос­тупь. Представляю, сколько гре­мучего сарказма он вложит в излюбленное: "А вы, позвольте узнать, стихи сочиняете?

Cилы небесные, да он расте­рян, смущен: «Почему я, за что? Столько актеров вокруг…».

Вы правы, сударь. Кругом одни лицедеи. Но одного актера с человеческим лицом я особен­но люблю. И этот актер, прости­те, вы!               

 ***

В русском ТЮЗе много актеров, хороших и разных. Хорошие потихоньку отпочковываются. Остаются разные.

Верность разных поощряет­ся благодарностями и премиями. Преданность хороших не имеет цены. Цену устанавливает возрастной ценз, да и то не всег­да.

Трижды достойная Дина Химина заслужила "повыше­ние" на седьмом десятке. "Полу­чила по заслугам", - грустно пошутила приятельница.

Неужели и моего любимого актера ожидает подобная участь?

***

Когда Анатолий Иванович Марковский пребывал в сред­нем школьном звене, он был весь­ма странным подростком” если не сказать больше.

Часто вы встречали юношу, который в здоровом цветущем возрасте добровольно (!), регу­лярно (и) и вполне сознательно (!!!) посещает ТЮЗ?

Помнится, для нас желуде­вый десант в помощь голодаю­щим свиньям казался менее страшным, нежели массовый культпоход в театр.

Но это еще не все. Марковс­кий побил все рекорды: в 16 лет он упивался журналом "Театр", выписывал его и бережно хра­нил.

Обычно актеры "молодежно­го" профиля очень плохо переносят вопросы о первой театральной роли. Приходится стыдливыми порциями выдавать послужной список из знайки-зазнайки, обезьянки Мик и придурочных обитателей Мираликундии.                     

Анатолий Иванович Марковский явно метил в московскую "Сатиру", ибо пробным камнем первокурсника театрального факультета при Алма-Атинской консерватории стал кро­шечный эпизод в пьесе А. Софронова "Деньги". Покуда на сцене "рвач и прохиндей Калабухов" изощрялся в профсоюзных ма­хинациях, братья-студенты катались по полу, даже мэтр Диордиев (педагог Марковско­го) принял горизонтальное по­ложение. Дебют прошел "на ура", и первокурсник Марковс­кий с законной пятеркой в за­четке бодро шагнул в классику.

Только об этом лучше не вспоминать. Уж очень сильно попало ему тогда от педагога за эксперимент с "Женитьбой Фи­гаро".

 ***

Который год душу Анатолия Ивановича упорно грызет необъяснимый, загадочный антагонизм, а именно: отчего он до сих пор не мяукает? По идее, еще в Уфе у него просто обязан был вырасти хвост!

Из 92-х спектаклей, честно отыгранных Марковским во время гастролей по Башкортос­тану, он 33 раза справил день рождения кота Леопольда.

Ничего не поделаешь, прихо­дится "жить дружно". Возмож­но, попадись Марковскому под руку настоящий живой Лео­польд, он получил бы хорошую трепку, и поделом. Только сцена обезоруживает актер Марковс­кий всегда остается за кулиса­ми. Наверное, это адски трудно, но единственный способ сохра­нить совесть в чистоте - помнить, что дети не должны попадать в зависимость от капризов акте­ра.

Малыши - самые чуткие и благодарные зрители. После каждого "Леопольда" они устраивают нескончаемое трога­тельное жертвоприношение. Бескорыстно делятся с "коти­ком" последними булочками, конфетами, фантиками. Узнав об этом факте из биографии Анатолия Ивановича, я, кажет­ся, понял, почему за 13 лет рабо­ты в ТЮЗе он ни разу не отказал­ся от предложенных режиссе­рами ролей.

***

В процессе постановки зна­менитой Филатовской сказки про Федота-стрельца исполни­тель главной роли неожиданно влюбился… в Голубицу. Вскоре Анатолий Марковский и Елена Шемякина обвенчались. В ре­зультате появилось новое действующее лицо - Варвара. Очень реальное, очень бандитское (характеристика отца).

Спектакль лолучился - прос­то объедение! Причем талантли­вый одессит В.Туманов поста­вил его одним из первых в Союзе. Филатов лично контролировал из Москвы, Жаль, не смог прие­хать на премьеру.

Критика била в ладоши, зрители, восторженно хихикая, проходили политический и сек­суальный ликбез. Долго это про­должалось…

Но однажды случился "Федот, да не тот". Актеры Марков­ский и Горшков самолично от­менили спектакль.

Главреж метал гром и мол­нии: «Бунт на корабле? Да как вы смеете?!».

- Смеем, - спокойно ответил Игорь. - Я ассистент режиссера, и до тех пор, пока техобслужи­вание не создаст цивилизован­ные условия для работы, мы на сцену не выйдем.

Скандал был долгий, непри­ятный. Выяснилось, что монти­ровщики абсолютно захламили сцену, а одна из героинь сказки серьезно поранила ногу.

На виновников, понятно, на­ложили штраф, обязали при­вести в порядок сцену. Вскоре все забылось. Но в театре до сих пор благодарны Анатолию и Игорю за тот решительный пос­тупок.

***

"Телячья" преданность ТЮЗу могла вызвать улыбку чуть раньше, когда Марковский вместе с героем нашумевшего "Следствия" Андриасяна - деся­тиклассником Бобровым - отс­таивал какие-то высокие идеа­лы. Сейчас таких спектаклей нет. Отвыкли.

 Время другое, да и влюблен­ность уже переросла в дружес­кую привязанность, которую можно и хочется уважать. Мар­ковского звали и продолжают звать в серьезные академичес­кие театры. Не бойтесь, он нику­да не уедет. Рыцарь гитары, он изобрел и открыл миру три про­никновенных  благозвучных "аккорда". Три этапные ответ­ственные роли.

Он играет их на "глиссандо", но с каким-то щадящим режи­мом для партнеров. Умному дос­таточно, он поймет, что это не просто бенефис Марковского.

Король  ("Эскориал"), Стрельников ("Доктор Жива­го"), Мышлаевский ("Белый крест") - пусть тритон по форме, но трезвучие по содержанию. Законченный триптих. После него уже можно ничего не иг­рать.

В "Эскориале" Марковский почти Гамлет - форсированный глубокий образ. Всеми нервами сердца чувствую, как ему нужен Горшков в партнеры. Увы, не тот нынче, в Шутах (очень субъек­тивно).

3aто в "Докторе Живаго" они с Игорем берут реванш. Эта свеча, перерезавшая две сплетен­ных ладони - Крест, свеча и руки. Может, этот миг психоло­гической борьбы и стал зачати­ем "Белого креста"?

К булгаковской драме Ана­толий Марковский начинает готовиться за три дня. Никакие взлеты "сервелатного курса" не отвлекут его от судьбы Витень­ки Мышлаевского. Главреж перед каждым спектаклем дает накрутку не расслаблять­ся! не фальшивить! Малая сцена - она как исповедальня. Степень искренности определяется бие­нием сердца.

Жаль только, что в последние месяцы со зрителем беда. Почти исчезли сопереживающие. Все больше брокеры, стареющие юноши. Воспринимают чужие страдания затылком и языком. А проще - не воспринимают вовсе.

"Пустой случайный разговор...

И очень хочется напиться".