Конечно, вначале была дверь. Окна появились позже, а до них были двери. Двери выполняли одну функцию - связь с миром. Если укрытие укрывало от мира, то дверь связывала. Но разум развивался, извивался, развивались добро-зло и все сопутствующее, и однажды случилось так, что те же двери стали, наоборот, скрывать, разделять людей. За ними прячутся, запираются, скрываются. Тогда и появились окна, и иногда некоторым людям, чтобы увидеть мир снова, приходится выходить через них. По существу окна - это те же двери в первозданном виде. Двери заключают в себе удивительную мощь. Науке известно множество удивительных дверей, таящих за собой не менее удивительные миры, и микроскопических, диаметром с 145 микрон, ради которых надо самому уменьшиться, и зеленых в белой стене, и много-много других.

И гуляла я однажды по комнатам, из одной в другую. И в одной из комнат увидела дверь, в которую,по всей ее площади, были вбиты ключи, как гвозди, шляпками наружу. Кто-то, похоже, долго не мог попасть в замочую скважину, чтобы заколотить очередной мир. Конечно, это не могло не заинтриговать меня, и всевозможными способами я открыла заколоченную дверь. Но за ней и шагу нельзя было ступить: проход загородил древесный старец. Вернее, это было дерево с человеческой фигурой, корни являли собой продолжение ног, волосы и руки-ветвей, глаза превратились в аккуратные дупла, дуплешки. Ветви дерева укутал белый,плотный, кисейный туман. Я обошла дерево, разглядывая его, а туман в это время спустился вниз и оказался ничем иным как привидением.
Привидение было очень печальным, оно без конца стонало, и разговаривать с ним было совершенно невозможно. Оказалось, что это дерево, равно как и приведение, были одним человеком, который потихоньку превратился в старика, потом в старого старика, а затем в древесного старика - потому что ни один человек не дожвает до трехсот лет, а деревья - с легкостью непосредственной. Он ждал и ждал Смерть, но, как предположило приведение, она загуляла с дитем своим Амуром, и напрочь забыла о бедном старике. И вот, под конец одеревенения душа его вытекла через дупла и продолжила ждать, теперь уже не зная чего, потому что души не по части Смерти.
Я не могла оставить это привидение в беде. Рассудив благоразумно, мы решили, что смерть приходит к живым, поэтому дерево это скоро умрет, а за телом покинет этот мир и душа. Я стала приходить к дереву каждый день и поливать его, открывать окна и веселить привидение. По сути достаточно было срубить дерево, но ведь привидения настолько редки, что их было бы неразумно так просто отпускать, а рассудили-то мы благоразумно, по крайней мере, я. С привидением этим было очень весело, в моей компании оно перестало стонать и стенать и увлеклось своим новым образом жизни. Дерево росло таким высоким, что я прорубила крышу над ним, повесила качели, а на ветках расположила не одно семейство котов, рыжих и белых. Летая на качелях до потолка и поглаживая котяр, я выслушала много интересных историй и теорий от привидения.
К примеру, он много думал о Смерти. Амур - дитя неразумное и эмоциональное, дитя природное, а природа - это жизнь, а смерть - это часть жизни. Любовь, рожденная от Женщины, была Личностью, которая была выше кого бы то ни было на Земле. В обществе привидений ходило множество сплетен, кто были их отцы, был ли это один человек и было ли у них третье дитя, средний ребенок, символ любви к равному. Возможно, говорило привидение, этот ребенок и есть Ребенок, которого зачинает любая женщина на планете, как символ своей собственной Любви, и этот ребенок является плодом любви и любовью в чистом виде одновременно. В течение жизни, однако, он свою сущность, однако, выражает всяко разно, в зависимости от того, что показал ему мир.
Кошки, однако,не слишком приживались на дереве, а я слишком поздно поняла, что прорубив крышу, я прорубила окно. Той же весной оно зацвело, и только тут я сообразила, что это, собственно, вишня.Когда она зацвела, необыкновенно красивая в пляшущих солнечных зайчиках и хороводах пылинок, привидение приобрело какой-то благовоспитанный вид и приосанилось. Оно вежливо поклонилось нам с кошками и стало подниматься выше и выше, еле заметно дрожа и подсвечиваясь пылинками от напряжения экстаза. Мне ничего не оставалось, как неслышно выйти и прикрыть за собой дверь.