"...13 мая мы прибыли в Белград. Ажиотаж, который творился в аэропорту в связи с приездом сразу двух звезд первой величины, ни с чем невозможно было сравнить. Дело в том, что нас теперь встречали не только фанаты Димы Билана, но и фанаты Жени Плющенко, которые были на порядок активнее. Вся площадь перед аэропортом сотрясалась криками «Женя!», «Дима!», и мне пришлось вместе с охраной буквально грудью отсекать желающих восторженно повиснуть на ком-нибудь из ребят.
Нас встретили люди из подразделения сербской президентской охраны. Белград заранее предупредили о том, что против нашей делегации готовится «очень серьезная провокация» и, опасаясь международного скандала, сербы поспешили выделить нам такой эскорт, который был положен по статусу, пожалуй, только Президенту. По Белграду ходили слухи, что нанята чуть ли не банда головорезов, которые только и ждут случая пойти на нас в атаку. Я понимала, что всё это проделки моего бывшего супруга Виктора Николаевича. Но легче от этого не становилось.
Сербская служба безопасности разместила нас в отеле «Хайяз», который очень хорошо охранялся, и стоил немалых денег. Кроме нас в этом же отеле проживала еще и грузинская делегация. На протяжении четырнадцати дней пребывания в Белграде каждый день утром и вечером наши комнаты – моя, Димина, Женина и Мартона – обыскивались с собаками в поисках разного рода компрометирующих и опасных предметов. Подъехали также наши московские друзья, очень серьезные люди, которые усилили охрану, выделенную нам сербской стороной. Мы жили как на пороховой бочке, ибо даже при наличии людей, ежесекундно следящих за нашими передвижениями, нам несколько раз умудрялись подбрасывать в номер артефакты, содержание которых находилось фактически за гранью добра и зла.
Но самое «интересное» творилось за пределами гостиницы. На первой же репетиции нам сломали искусственный лёд: мы привезли с собой пластиковую сборную конструкцию, которая складывалась как паззл. Когда мы и наши ответственные за лёд помощники – братья Бубликовы – пришли на следующий день в зал, то с ужасом обнаружили, что все замки, соединяющие части нашего льда, были сломаны, вырваны буквально с корнем. Починить этот лёд было совершенно нереально, и мы в срочном порядке заказали новый в Чехии.
Тем временем я с грустью наблюдала, как наш Дима оказался буквально лишним на этом празднике жизни. Как назло, нам не повезло с «соседями» по выступлению – перед нами были 17-м номером румыны с громоздким роялем, а после нас – 19-м номером греки с не менее увесистой конструкцией. Посередине 18-е – мы со своей подъемной лестницей и сборным льдом. Все декорации вносились и выносились в один и тот же проем сзади сцены, поэтому в перерывах неизбежно образовывался затор: кто-то должен был срочно унести, а кто-то срочно внести реквизит. На смену декораций давалось всего 40 секунд – и никакие ухищрения не позволяли нам уложиться в это время.
Главный режиссер «Евровидения», понаблюдав за нашими отчаянными потугами, порекомендовал нам срочно поменять номер. Эта весть быстро распространилась среди всех участников, и вызвала неописуемую радость Филиппа, который ходил довольный, потирая ручки – ура, главный конкурент вот-вот выбывает из строя. Виктор Николаевич тоже даром времени не терял – слал мне «нежные» смс-ки: «Ну что, ваша песенка спета?»
Осталось два дня до начала полуфинала. Мы собрались в Димином номере на планерку, куда пригласили и Фокаса тоже. Нервная обстановка, физические перегрузки и стресс сильно сказывались – все устали и мечтали только об одном: поскорей бы всё это закончилось. Не выдержав, Дима рванул на себе рубашку и на повышеннах тонах сказал: «Это всё, что нужно! Не надо ничего. Я просто выйду в белой рубашке босой. Хватит уже изобретать! Что я, как дурак, по этой лестнице враскоряку ползаю?!» Фокас всё это время слушал нашу беседу и не понимал, что происходит. Раньше претензий в его адрес не поступало. Мало того, он привык к тому, что его все беспрекословно слушаются, а тут явное недовольство. После того, как переводчица перевела ему суть нашего разговора, Фокас еще немного посидел с нами и предпочел по-тихому ретироваться.
А мы остались, предоставленные самим себе. Я просто руками развела – ну что ж теперь поделаешь. В крайнем случае, действительно, Дима выйдет и просто споет. Но всё же время еще оставалось. К тому же намечалась украинская вечеринка, где должны были быть союзные республики, и нам принесли приглашения на всю делегацию.
Зная, что Батурин – спонсор Ани Лорак и, естественно, резко против нас, я удивилась и позвонила Филиппу:
– Филипп, я тут приглашения получила на украинскую вечеринку… Ты уверен, мы действительно приглашены?
– Конечно, приходите! – Весело ответил Филипп. – Я Вас очень-очень жду.
– Но там будет Виктор Николаевич, – осторожно пояснила я. – Он вроде как спонсирует…
– Ну что ж с того, Яна, – мне показалось, что на том конце провода Филипп пожал плечами. – Я понимаю, что Виктор не прав, так нельзя. Но вы приходите обязательно, это моя личная просьба.
Через пятнадцать минут получаю смс от Виктора Николаевича: «Только суньтесь. Я вам свет и звук отключу». Вот наивность. Это сообщение нас только раззадорило – если раньше мы сомневались, то теперь решили пойти во что бы то ни стало. По традиции свои песни должны были исполнить все присутствующие участники «Евровидения», в том числе и Дима. После Верки Сердючки он вышел на сцену и вопросительно посмотрел на меня, мол, сколько петь? «Четыре» – показываю я ему четыре пальца правой руки. Вообще-то изначально планировалось спеть две. Но гулять так гулять.
Виктор Николаевич исполнил свою угрозу. На третьей песне звук действительно выключили, и Дима под радостные крики веселящихся допел песню без фонограммы «а-капелла». После чего кто-то объявил: «Спонсор украинской вечеринки – Виктор Батурин!»
… Мы не стали веселиться до утра вместе со всеми и, наскоро попрощавшись, вернулись в гостиницу. Я заперлась в своем номере с твердым намерением привести себя, наконец-то, в порядок – из-за всей этой беготни мне не хватало времени расслабиться и уделить себе немножко внимания. Налив в ванну воды и наложив на лицо импровизированную маску, я с наслаждением погрузилась в теплую воду и закрыла глаза. Не могу точно сказать, сколько я так пролежала, но внезапно мое внимание привлекли звуки, доносящиеся из Диминого номера. Оттуда звучала «Believe», которую пели явно не в одиночку нестройными голосами…
Насторожившись, я быстренько выкарабкалась из ванной, стерла с лица крем, наскоро оделась и отправилась проверить, что происходит. Осторожно стукнув в дверь Диминого номера, я вошла и с изумлением застала комическую картину. Дима находился у окна в белой рубашке, рядом Женя в одних спортивных штанах изображал фигуриста. Эдвин же, стоя в халате, имитировал скрипку, водя воображаемым смычком по согнутой руке. При этом на столе перед ними стояли откупоренные бутылочки с коньяком из мини-бара, а сами ребята были явно навеселе.
|
Я застыла на пороге номера буквально с отвисшей челюстью. Увидев меня, Дима обрадовался:
– Короче, мы всё решили, – возбужденно затараторил он. – Будем делать так. Сначала я начинаю петь, потом в середине первого куплета вступает Эдвин, а позже – Женя. Ну, как тебе?
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Я немножко не поняла, если честно, – призналась я. – Как это будет?
– Ну, чего тут непонятного! – Рассердился Дима. – Вот я выхожу на сцену, начинаю петь. На заднем плане появляется Эдвин со скрипкой, стоя на коленях. Потом на лёд выезжает Женя. А в конце мы все вместе встаем на колени. И всё. И больше ничего! Теперь поняла?
– Нуууу…. – закивала я. – В целом да, идея ясна. А не слишком пусто?
– Да ты что! – Зашикал на меня Женя. – В самый раз! Ровно сколько надо!
– Ну, хорошо! – Заулыбалась я, поняв, что номер спасен. – Очень хорошо. Ребята, вы такие молодцы!
Я присела на стульчик и смотрела на них с умилением, то и дело вставляя свои комментарии. Зачем нам режиссер, думала я, если у меня такая креативная команда?
А троица «мушкетеров» до шести утра вдохновенно репетировала и спорила между собой до хрипоты. Бедному Эдвину доставалось больше всего, потому что он был человеком не слишком физически тренированным, и такие нагрузки его попросту изматывали. Но он мужественно держался и не уходил, боясь подвести команду. Хотя от усталости он то и дело пропускал момент, когда ему нужно вступать.
– С ума сошел! – Кричал Дима, позабыв о корректности. – Как ты мог забыть, ты чего делаешь!
Ругали Эдвина, на чем свет стоит, а он только виновато улыбался в ответ и просил начать заново. Наконец, номер был к вящей радости всех участников закончен. Мы разошлись по своим комнатам, и я свалилась без чувств, мгновенно погрузившись в сладкую дремоту. Спать нам оставалось три часа…
На следующее утро мы с ребятами пришли на репетицию, гордые и довольные, задрав носы. За нами постоянно ходили камеры Муз-ТВ и MTV, у которых напрашивался резонный вопрос: «А вы вообще спите когда-нибудь?» Мы только смеялись в ответ: «Отоспимся после Евровидения».
После того, как мы отыграли наш номер под изумленные взгляды Фокаса, нам предстояло поменять направление камер во view-room'е – комнате, где программируется движение и включение камер на сцене. Наш номер был полностью изменен – беспрецедентный случай для «Евровидения», – но времени на перенастройку телекамер у нас не было совсем. Нам выделили 10 минут вместо положенных сорока, и мы наскоро дали рекомендации операторам: «Вот здесь Эдвин начинает играть… Вот Женя поворачивает голову… Здесь все вместе лицом к залу…»
Выйдя из view-room'а я буквально нос к носу столкнулась с Филиппом. Выражение его лица и бурю эмоций, отражавшихся на нем, невозможно было описать словами. Это смятение, перемешанное с удивлением и восхищением, и одновременно с этим страх.
Скажу вам одну вещь, дорогие друзья. Филипп – чуть ли не единственный специалист, который всерьез разбирается в «Евровидении» и может подготовить к нему любого артиста. Даже больше. Если когда-нибудь кто-нибудь из вас или ваших знакомых вдруг надумает принять участие в этом мероприятии, то гоните всех шарлатанов прочь – обращайтесь только к Филиппу. Потому что он тот самый человек, который будет грамотно заниматься вами от и до.
И теперь, наблюдая реакцию Филиппа, я поняла, что мы с Димой на правильном пути. Если раньше Филипп вежливо раскланивался перед нами, хитро посмеиваясь, то теперь он всерьез почувствовал угрозу, и это отразилось на его лице как индикатор. Нам даже не нужно было видеть реакцию публики на репетиции – реакция Филиппа была красноречивее всего.
– Вижу, вы поменяли номер? – Осторожно спросил Филипп.
– Да, – и я улыбнулась ему как можно более радушно.
– Фокас, конечно, молодец, – дипломатично добавил Филипп.
– А это не Фокас, – радостно поправила я его. – Это ребята сами придумали!
Филипп окончательно помрачнел и прошел мимо нас во view-room.
По всем букмекерским прогнозам Дима был неоспоримым фаворитом «Евровидения». Это жутко бесило Филиппа Киркорова, который был не просто продюсером Ани Лорак, но еще и автором ее конкурсной песни «Shady Lady», которая стала второй по счету в его композиторском списке.
...Репетировали мы каждый день. Каждый день мы приходили за сцену и наблюдали одну и ту же картину: слева румыны, справа турки, впереди греки и певица Каломира, которая каждый день изо дня в день нежным голоском говорила нам одну и ту же фразу: «Hi, how are you?» . Это как день сурка: сцена, румыны, турки, Каломира: «Hi, how are you?» После окончания «Евровидения» у меня потом еще несколько недель в ушах стояло это ее «Hi…»
Когда у нас окончательно сдавали нервы, инициативу перехватывал наш хороший друг Саша, который воевал с таможенниками по поводу нашего льда, доставал нам вертолет для транспортировки реквизита, организовывал усиленную охрану зала во время репетиций и выступлений, разбирался, когда что-нибудь у нас сломается в два часа ночи или кого-нибудь задержат, или у кого-нибудь деньги украдут.
– Я никогда в жизни столько не работал, – позже признался Саша.
Саша, спасибо тебе огромное за все связанные с нами хлопоты!