В пустоши многоликих ветров, там, где песок моих идей, залезая в сапоги, стирает в кровь ноги, там, где Солнце, беспощадно далёкое и неугомонное, съедает мою полуденную тень, есть место, куда приходят истощённые жаром и бредом стада, обезвоженные, голодные стада моих чувств, приходят умирать. Огромные бивни слонов, шерсть, клочьями прилипшая к серым костям, изящные трещины черепов и песок, песок, обнимающий и тревожащий в своём желтом безмолвии горизонт моей памяти. И только мои слова скупыми, чёрными грифами выклёвывают из-за желтизны зыбучей памяти ошмётки былого...