Сцена первая.
Поздний вечер. Темно, грязный переулок, моросящий мелкий осенний дождь. Изредка проскакивают одинокие прохожие, которые кутаются в свои куртки и плащи.

Ни кто не поднимает головы. Хочется быстрее убраться с этой улицы, мой быстрый шаг срывается на бег. Такое ощущение, что кто-то следит за мной. Впереди огромная лужа. Что бы её обойти придется возвращаться обратно. Я ругаясь поворачиваю обратно, но тут меня окликают, я поворачиваюсь на звук. Из темноты выходит парень, его очень плохо видно, зябко кутается в свой длинный и грязный плащ. Просит закурить, я отвечаю, что не курю. И поворачиваюсь спиной к нему. Мне приходит в голову мысль, что я зря оголил спину, и что я сейчас отличная мишень, но что-то сделать в следующую секунду я не успел. Сильный удар сбивает меня с ног. Я потерял сознание….
Очнулся, кто-то шарит по моим карманам. Я хватаю свого грабителя за руку. И открываю глаза. Лица человека всё так же не видно. Но в худой руке шприц. Он хочет сделать мне инъекцию. Я спрашиваю:
- Урод, ты что делаешь?
- Мне нужна доза. А хозяин сказал, что, я её получу, и буду получать целый месяц, если посажу ещё кого-то на иглу. Вот я и выбрал тебя.
- Ты немного не рассчитал, я по комплекции больше тебя и сильнее в двое.
- А ты разве не понял, это бизнес. А он всегда такой. В начале тебя ударят а потом тянут из тебя все соки. Ну же присоединяйся. Это не больно и скоро ты получишь Рай!
После этих слов он принял ещё одну попытку пересилить меня и вогнать шприц. Откуда только у этого конченого наркомана столько сил. Я сдерживаю его двумя руками. А он можно сказать полностью висит на мне, а шприц мне почему то направлен в лицо. И из него капает черно-зеленая жидкость. Тут я вспоминаю слова инструктора, когда, то ходил в секцию, он говорил: «Иногда стоит поддаться, чтобы изменить направление силы». Я отпускаю одну руку. И странно, в этот момент как в фильме происходит замедление времени. Я опускаю свободную руку для удара, словно пружину взвожу, а потом удар. Наркомана отбрасывает метра на три. Я поднимаюсь и подхожу к нему, он лежит скорчившись в грязи, возле него лежит этот поганый шприц. Поднимая эту дрянь, спрашиваю:
- Ты доволен? Как там вас называют, больные. Типа вам помогать надо и содействовать.
Да вас в лагеря сволочей надо! Трудотерапией лечить! Либо подохните, либо вылечитесь!
Беру это шприц и замахиваюсь, слышу смех этого наркомана, страшный смех не человеческий. Смотрю ему в лицо, оно накрыто капюшоном, скидываю его, и вижу не человеческое лицо, лицо демона с горящими огнем глазами, он смеется и смотрит мне на руку, в руке что-то шевелится, а вместо шприца змея, которая извивается и пытается ужалить меня. Я швыряю в морду этому ублюдку змею. Она жалит его. Через секунду резкая вспышка и гора пепла на том месте, где был наркоман…

Сцена вторая.
Яркий солнечный день. Где-то после трех дня. Я подхожу к частному дому. По форме строения и цвету, я узнаю, что это дом моего деда. Ощущение какого-то праздника. Как обычно позвонил два раза в звонок. Через минуту услышал шаркающие шаги за калиткой.
Дверь открывает мой дед. В праздничном костюме и на груди у него блестят ордена и медали. Он так одевался только на один праздник - День Победы. Я здороваюсь с ним. Он молчит, но улыбается, весь светится как бы из нутрии. И жестом предлагает следовать за ним. Я иду за ним. Он открывает калитку в сад. Я захожу за ним, поднимаю голову. И моему взору открывается нечто неописуемое, я не смогу описать подробно то, что увидел. Потому, что не обладаю таким даром, как Л. Толстой.
Сад стоит весь белый от цветов яблонь, груш и вишен, все благоухает, слышна тихая музыка колокольчиков качаемых ветром, этой мой подарок ему на день рождения, и эти звуки переплетаются с жужжанием пчел и стрекотом стрекоз. Вся земля усыпана лепестками первоцвета, и кажется что весь сад в снегу. Дышать легко и я стараюсь, как можно больше вдохнуть в себя этот чудесный воздух. И такое спокойствие, мне хорошо, душа моя поет. Тут теплая рука деда касается моего плеча. Я поворачиваюсь и слышу:
- Тебе пора.
- Ну дед, тут так хорошо, позволь побыть ещё немного с тобой. Я соскучился. Я безумно скучаю по нашему саду, скучаю по тебе и по своему детству. Я тогда был счастлив.
- Я знаю.
- Пожалуйста.
- Не уговаривай.
- Тебе хорошо тут?
- О большем мечтать нельзя.
- Я рад за тебя, дедуля.
- Я больше не могу с тобой разговаривать, ты и сам знаешь. Иди. Мы с тобой не скоро увидимся. Но я всегда рядом.
Я повернулся и пошел к выходу из сада. Открывая калитку, я оглянулся, дед стоял там же, и махал мне рукой. На его лице играло солнце. Он по настоящему был счастлив.