Ночь, она красива сама по себе. Нет ничего прекраснее звездного неба. Миллионы маленьких огоньков занимают все пространство от горизонта до горизонта, порой даже кажется, что нет ничего кроме них. В такие моменты ты словно утопаешь в этом бескрайнем океане из тьмы и света. Но иногда его холодное молчание прорезает падающая звезда. Кто ты? Беглец, что не в силах более дарить нам свое сияние и указывать путь, или странник, несущий свет туда, где его еще нет?
Увы, огни ночной Москвы столь яростно стремятся вырвать для себя частицу нашего внимания, что затмевают основную часть всего этого великолепия… Но только не от меня. С недавних пор моему взору открыто много большее. Я могу увидеть светло-голубое небо Сатурна. Именно так оно выглядит с его поверхности… Светлое, почти как у нас, на Земле, Пересеченное серебристой радугой колец. А в те моменты, когда солнечные лучи перестают достигать поверхности и мрак вступает в свои законные права, белые хлопья метанового снега, легко кружась, плавно опускаются на воду цвета крови в лунном свете… Я способна видеть все это даже днем, надо только верить, ну или хотя бы знать, что они там.
И все-таки, почему он назначил мне встречу именно сейчас? В 3:45 ночи… или утра? Не важно. И почему именно здесь, на крыше этого дома? Вокруг еще много подобных домов с абсолютно такими же крышами, что в обычный день напоминают заасфальтированную площадку, поднятую над землей и огороженную по периметру невысоким бордюрчиком, а после самого ничтожного из дождей превращаются в некое подобие «лягушатника» в бассейне. Конечно, здесь по теории предусмотрен слив, но чья-то заботливая и невероятно упорная рука затолкала в него пустую трехлитровую бутылку, так что теперь он уже не способен выполнять своих обычных функций…
Да и зачем вообще было назначать встречу на крыше? Ну почему нельзя было выбрать для этого какой-нибудь бар, например. Их в округе тоже хватает. Вот, например тот, что находиться в соседнем здании. Забавно, а там ведь кто-то еще до сих пор не спит… или уже. Сколько эмоций! Энергия, исходящая от группы людей на нижних этажах столь сильна, что я чувствую ее даже здесь. Ярко-красный и насыщенно желтые фонтаны силы пробивают серое безмолвие спящего города и уходят ввысь, привлекая к себе тех, кто способен их видеть и чувствовать… Да, надеюсь это просто дискотека. А на верхних этажах все спокойно, все погружены в царство Морфея, безразличное к суете этого мира. Лишь только маленькая девочка, разбуженная ночным кошмаром, встала на колени у открытого окна и начала молиться…
Она смотрит на меня! Нет, она не может меня видеть, здесь слишком темно, но ее маленькие испуганные глазки точно вглядываются в темноту на том мосте, где стою я, в полуметре от края крыши. Окно открыто. Ночь сегодня холодная, она может простудиться. Надо разбудить родителей, они спят в соседней комнате.
- Очнись – полушепот срывается с губ, а вместе с ним уноситься и небольшой поток энергии, до этого зародившийся на ладони вытянутой руки. Слова в такие моменты не обязательны, они только помогают почувствовать в себе уверенность, но это лишь первая ступень в овладении частью той силы, которой в свое время подчинялось все мироздание.
Лицо женщины, лежащей в одиночестве на большой кровати в маленькой комнате, на мгновение изменилось, легкую улыбку сметило выражение столь же легкой обеспокоенности. Спустя пару секунд она проснулась и встала с кровати. Девочка, услышав шаги, поспешила лечь на кровать и с головой накрыться одеялом, претворившись, что уже давно спит.
Но с окончанием молитвы угас и маленький светоч, озарявший не только окно, но и весь дом, что теперь вновь погрузился в серый покой и буйство красно-желтых красок. Серый, нет, скорее доже черный. Боль, страдание, отчаянье. Нет, это не обычная атмосфера спящего города, там, внизу, облокотившись на стену дома… там человек!
Губы разбиты, запекшаяся кровь превратила некогда роскошные черные волосы в бесформенную бардовую массу. Костюм, что, вероятно, был не из дешевых и в свое время украшал прилавок какого-нибудь модного бутика, ныне походил только на лохмотья. Отсутствующий взгляд. Бутылка джина в правой руке… и блестящий осколок стекла в правой.
- Маша – произнес знакомый голос за спиной. Произнес, но не привлек ее внимания. Она протянула руки к человеку, что находился в низу. Она хотела забрать его боль. Да, на долю людей порой выпадает больше испытаний, чем они способны выдержать, чем они должны выдержать. И в такие моменты приходим мы, дабы разделить с ними их ношу. Легкая струйка серебристой энергии потянулась к человеку и, проходя через него, повлекла за собой густую темную массу.
- Маша, нет! – последнее слово прозвучало подобно выстрелу, хотя и не было громче предыдущего. Серебристый поток растаял в холодном ночном воздухе, а тьма не успевшая достигнуть назначенной цели на руке Маши, равномерной легкой дымкой заняла пространство вокруг. Молодой человек бросил осколок об стену со всей силы. Звон удара огласил тишину. Рука его поднесла ко рту наполовину полную бутылку.
- Почему? – спросила Маша, оборачиваясь. Голосом и интонацией она сейчас напоминала ребенка, искренне непонимающего, почему засохший цветок не оживет, если его вновь полить.
Перед ней стоял молодой юноша лет восемнадцати. Не очень низкий, но и нельзя сказать, что слишком высокий, скорее худой, нежели толстый, в самых обычный джинсах (пусть и явно фирменных) и темно-синей футболке. Ну, по крайней мере, таким его видел бы в тот момент обычный человек. Она же смотрела глубже, на то, что люди зовут душой. Мужчина, совсем даже не молодой, в самом расцвете сил, так сказать. Одетый в длинной белое одеяние, скрывающее все, кроме лица… и крыльев. Да, огромных светло-серых крыльев, выходящих откуда-то из-за спины. Оттенки их были неоднородны. Часть перьев была абсолютно черная, некоторые – белоснежно белый, но основная часть – именно светло-серая. Создавалось впечатление, что они постепенно меняют свой цвет, только невозможно было понять, в какую сторону. Крылья, сломанные, сросшиеся, но еще неокрепшие окончательно.
- Пришло время, – голос юноши был спокоен и как будто холоден. Произнося фразы, он только слегка шевелил губами, ни один мускул на его лице двигался при этом. Взгляд был устремлен в том направлении, где стояла Маша, но как бы сквозь нее. Взгляд его глаз, вечно печальных, грустных… сегодня это почему-то было особенно заметно. Глаз черных, как самая безлунная и беззвездная ночь, глаз, в которых можно было разглядеть всю неизмеримую тьму его души. Тьму, безграничную, но чистую – эта ночь – последняя в его прежней жизни. Его путь пройден. Когда лучи солнца коснуться земли у нас под ногами он либо вознесется… либо падет… Ну, или быть может это только начало нового пути.
- Мы должны помочь ему, – это звучало скорее как утверждение, нежели как вопрос, но при этом сомнение оставило свои отпечатки на ее голосе – он писал такую прекрасную музыку!
Она уже привыкла к тому, что иногда некоторые вещи просто знает. Не вдаваясь в подробности того, откуда именно приходит информация, она просто использовала ее, никогда не ставя под сомнение.
- Ты же знаешь, мы не можем делать выбор за них. Мы – только ключ, открывающий нужные двери. Входить в них или нет – дело только их. Я пытался помочь ему, но тем самым лишь оттягивал неизбежное. Боясь потерять свою сущность, от поместил ее в самый глубокий уголок своей души, спрятав тем самым ее от окружающих. Туда же он помещал всю боль, что приходилась на его долю. Так он хотел скрыть ее от других, скрыть от себя. Но боль, сокрытая от себя, никуда не исчезает. Она разлагается, заставляя гнить душу изнутри, распространяя грязь. Шло время. Ему надоели его маски и он решил открыться, стать тем, кем по его мнению он являлся. Но увы, за многие годы лицемерия и лжи от истинной сущности не осталось и следа. Он сам стал одной из своих масок. До того, как он раскрыл свою душу, у него была хотя бы надежда… Я пытался…
- И ты оставил его? – Удивительно, как в ее голосе одновременно сочетаются недоумение и своего рода отвращение. Она вообще склонна к быстрым переменам настроения. Но, что-то увидев во взгляде стоящего перед ней, вновь перешла на прежний, слегка детский тон – Хорошо, что скоро уже утро.
- Но не наступит новый рассвет, пока не кончиться ночь. А эта будет для него особенно долгой.
- Ты задержался – на сей раз в ее голосе был упрек, и даже некоторый намек на обиду. Она отвела взгляд в сторону, но через мгновение уже вновь смотрела в его глаза. В них было что-то манящее, притягивающее к себе. Она сделала шаг навстречу ему. Один шаг, но этого было достаточно, чтобы увидеть свое отражение в черных зеркалах его глаз. В них отражалась девушка. Невысокая, примерно на пол головы ниже его. Длинные, темно-русые волосы ее были распушены, позволяя каждому случайному дуновению ветра играть с собою… А за спиною виднелись два белоснежных крыла. Не больших, но уже способных поднять ее над землею.
- Лифт здесь не работает…
Девушка забыла, что ее собеседник уже давно не летает. Она испугалась, что могла обидеть его, напомнив о старых ранах. Не найдя слов, которыми она могла бы себя оправдать, она молча прижалась к его груди. Вскоре она ощутила, как его руки, плавно скользя вдоль спины, сцепились в том месте, где начинаются крылья. Она чувствовала биение его сердца, быстрое, но ровное. Вглядываясь в бездну его глаз, она словно хотела разглядеть там что-то, но они, как и прежде были устремлены в пустоту…
Выстрел, нет, скорее оглушительный, на фоне царивший тишины, взрыв разорвал занавес молчания. Лампа, украшавшая фонарный столб и служившая основным источником света для пространство под домом с треском лопнула. Вскоре ее примеру последовали и другие, те, что освещали соседние улицы, погрузив тем самым окружающее пространство в полный мрак.
Маша вздрогнула. Юноша сделал шаг в сторону края крыши. Она краем глаза заметила движение на соседней крыши. Там, в еще более непроглядном мраке, чем тот, что царил вокруг них, точно было что-то… или может быть кто-то?
- Саш… - она не успела договорить.
- Знаю. – Александр поднял глаза на то место, в которое так пристально вглядывалась Маша и… улыбнулся. Да, он улыбнулся. Пусть это была и очень легкая, еле заметная, но все же улыбка. Маша уже и забыла, когда последний раз замечала ее присутствие на его лице – Смотри! – из его руки вырвался луч света, не слишком яркий, не ослепляющий, а подобный лунному. Он осветил то место, где лежал человек. Но луч зарождался на ладони. Руки были лишь проводниками этой силы. Нет, она исходила откуда то изнутри, из самой глубины его души. Обычные люди не способны видеть ее, но некоторые чувствуют. Машу всегда удивляло, как свет и тьма могли одновременно уживаться в душе Александра. Свет, не свет истины, ибо пропустил через себя тьму, но все же свет, дарующий надежду и указывающий путь ибо не принял ее. Тьма, прошедшая через свет, но не утратившая своей сущности…
Осколок, странным образом уцелевший после удара об стену, вновь был в руке. Пустая бутылка из-под джина стояла рядим. Кровь, тоненькой струйкой струилась из первой, «неудачной» раны на запястье. Было видно, что больше «ошибок» он делать не намерен. Маша хотела броситься к нему. Она не знала, не думала о том ,что будет делать когда окажется рядом с ним… да это было не важно. Александр держал ее за руку с такой силой, что о попытке сдвинуться с места не могло быть и речи.
- За что ты мучаешь его, за что! – это был даже не крик. Вопль… Но ответом ему был прежний холодный взгляд.
Мрак внизу на мгновение отступил, но вновь заполнил собой все. Но через секунду это опять повторилось. Это был свет от ручного фонарика в руках у девушки. Маша не могла ее видеть ибо было она закрыта от ее взора краем крыши и бордюром, но она чувствовала ее душу: не слишком светлую, нельзя сказать что бы чистую, но… девушка подошла и молча разжав пальцы вынула стекло. Человек улыбнулся… Маша – тоже. Она даже была уверенно, что тот, кто сейчас стоит на крыше соседнего дома тоже улыбнулся.
Она посмотрела на Сашу. Его глаза смотрели на нее. Нет, не сквозь, а именно не нее. Он вглядывался в ее глаза также, как несколько минут назад это делала она. Его руки вновь были за ее спиной. Она ощущала на своем лице его теплое дыхание. Его губы приникли к ее в поцелуе. Он длился всего несколько мгновений. Такой легкий, светлый, чистый… как будто в первый раз. Он никогда раньше не целовал ее, хотя знакомы они очень давно.
Не дожидаясь момента, когда Маша опомниться он вскочил на бордюр.
- Что ты делаешь? – она еще не вполне понимала что происходит.
- Какая красивая ночь – восторженно детская интонация голоса совершенно не сочеталась с его внешним видом в этот момент – Знаешь, сегодня множество судеб переплелись воедино в одном месте, удивительно.
Александр расправил свои крылья. Они были еще больше, чем казались Маше до этого. Правое, движение которого были слегка неуверенны, но в целом легки и послушны его воли, и левое, более слабое, неестественно сгибающееся и теряющее перья при каждом малейшем движении. Маша знала, что сейчас произойдет. Она понимала, что когда-нибудь это должно было случиться, но все равно переживала за него. Тьма вокруг сгущалась все больше, в ней явно ощущалось присутствие кого-то, незримого, но сильного.
Саша повернул голову, обратив лицо на восток. Туда, где буквально через несколько минут взойдет солнце. Теплый апрельский ветер наполнял его крылья, играл волосами и уносил опавшие перья далеко на север. Туда, где высились, подпирая собой небосвод, громады небоскребов. Верхушки их шпилей уже осветило солнце. Выпрямив спину и расправив грудь, он позволил свежему утреннему воздуху проникнуть в его легкие на столько, что у него слегка закружилась голова. Улыбка стала чуть шире. Он бросил короткий взгляд вниз, в пустому пространству между двумя соседними домами. Глаза медленно поднялись вверх. Эх, какой красивый вид. Разведя ладони в стороны и вниз, он…
Шагнул во мрак…