[200x318]
Кора Ландау-Дробанцева, "Академик Ландау. Как мы жили. Воспоминания"


Это была одна из тех редких книг, сквозь которые я продиралась с трудом. Нашел ее мой муж, он был в восторге - ему казалось, что он "приобщился" к миру великих физиков. "Ты почитай! Здесь столько интересного!"

Я почитала. Примерно на двадцатой странице я поняла, что читать такое мне не хочется. И дело не только в "чести мундира" - ведь с физиками, настоящими, живыми и талантливыми, - я сталкиваюсь на работе каждый день. Нет, о физике "Корочка" почти ничего не писала, поскольку не шарила в ней абсолютно. Но вот о физиках - впрочем, как и обо всех остальных людях, - она писала с такой неприязнью, местами переходящей в откровенную злобу, что читать это было просто неприятно. Кроме физиков, досталось и медикам - за то, что "залечили" ее любимого Дауньку.

Писала я только правду, одну правду...

- заявила она в предисловии. Но с первых страниц стало ясно, что и правда может быть разной. "Один видит грязь в луже, а другой облака, которые в ней отражаются..." С облаками у Коры была явная напряженка. Зато в грязи она покопалась с превеликим удовольствием.

"Сильных" впечатлений от книги много. Начну с мелочей.


1. Бездарный стиль и глупость автора. Такое ощущение, что эта "Корочка" не прочитала в жизни ни одной книги и не училась ни в одной школе. Иначе как можно было писать такое:

преподаю в университете и в мехмате.
В 1967 году были открыты пульсаторы.
Он смог решить теорему Ферма!
от травм аппендицит сошёл со своего места.

И плевать, что открыты не пульсаторы, а пульсары, что с места сошел аппендикс, а не аппендицит, что преподают НА мехмате и теоремы не решают, а доказывают... Дальше - больше:

Тогда я впервые узнала, что Дау никогда в своих расчётах не пользуется ни логарифмической линейкой, ни таблицами логарифмов и никакими справочниками. Все эти сложнейшие математические расчёты он производит моментально сам.

Хотела бы я посмотреть, как при дифференцировании или интегрировании поможет логарифмическая линейка. Smile Но "безликой домашней хозяйке " (с) даже это было невдомек. Да что там линейки. Кавказ она называет "берегом пламенной Тавриды" - а не один черт! - в Праге заблудилась, потому что

Озабоченная с первых дней пребывания в Праге несостоятельностью оплатить счёт за гостиницу, я не узнала названия отеля, не знала и улицы, на которой стоит отель.

Нормально, да? Увлекшись, она пишет бездарные банальности:

Прошли годы, Дау своими поступками, своей жизнью, своим трудом, своими идеями предстал мне, как нечто сверкающее своей незримой чистотой и яркостью.

Стиль письма мне так дорог, я так много писем получала от Дауньки в таком же стиле. Он был у Дау более чем блестящ.

Ага, вот оно: это ужасное слово "Даунька". Не знаю, как оно кажется другим, но у меня стойкая ассоциация со словом "даун". Ландау - даун?!! Когда я потом прочитала гневную статью академика Гинзбурга, написанную после показа по телевидению фильма "Мой муж - гений", снятому по этой книге, то убедилась, что возмущаюсь не одна я: он пишет, что никто и никогда при жизни Ландау "Даунькой" его не называл, включая саму Кору. Дау - да, но не "Даунька" и не "Зайка".

2. Откровенность, граничащая с эксгибиционизмом. Бог мой, какие письма она приводит! Целая глава посвящена письмам Дау, написанным ей в разные годы. Письма сугубо личные, с какими-то интимными подробностями и... совершенно бездарные. Ну, не умел он писать письма! И как бы тебя ни умилял стиль, его нельзя назвать не то что "более чем блестящим", он скорее убого-беспомощный.

Кроме писем, было огромное количество каких-то сплетен и досужих домыслов. Тут уж спасайся кто может - и все равно досталось всем. Ну, что еще было делать "безликой домохозяйке", сидящей дома без дела, как не собирать сплетни. Кто с кем, почем и куда - все это было вывалено на белый свет. Да, я понимаю, что ей тоже пришлось несладко: эта "Даунькина" теория свободной любви сведет с ума кого угодно. Но был ли мальчик? Были ли все эти многочисленные любовницы, о которых она пишет? Академик Гинзбург утверждает, что Дау не пользовался успехом у дам, а покупать их считал ниже своего достоинства. И именно Кора была первой красавицей, которая ему уступила - когда ему было 27 лет! До того он прожил девственником. Впрочем, охотно верю, что прыгнуть в постель к академику Ландау уже в 50-е годы сочли бы за честь многие барышни. И тогда и началась реализация теории...

О Даунькиной теории свободной любви ходили легенды. Якобы он приводил любовниц в дом и заставлял жену стелить постель и готовить ужин. Уже состоявшихся любовниц он называл ужасным словом "освоенные девушки". А с женой у него был "пакт о ненападении в браке" - некое устное соглашение о запрете ревности. За проявления ревности полагался... штраф. А поскольку Кора всю свою сознательную жизнь не работала, то это больно било по ее бюджету.

А потом начались физиологические подробности... например, прошу прощения, про кал в литровой баночке... это ужасно. Бедный Дау, разве мог он подумать, что все его каканья-пуканья станут достоянием широкой общественности...

3. Нескромность. Если посчитать, сколько раз на протяжении книги она назвала себя красавицей, то счет перевалит, наверное, за сотню упоминаний.

Не заметить вас невозможно, при яркой, броской красоте ещё эти невыносимо кричащие одёжки.

Куда там другим женщинам!

Эта дочь Чуковского просто крокодил!

Я порылась по Интернету и нашла кучу фотографий Конкордии Ландау-Дробанцевой. Здесь вам не там, ЛиРу не IRecommend, поэтому фотографии я покажу в отдельном посте. В молодости она была миленькой, но под конец жизни Ландау она была... ага, тот самый "крокодил", которым она нарекла дочь Чуковского. Грубые черты лица, искаженные полным, просто катастрофическим отсутствием доброты. Женщина-неврастеничка. Но она этим как бы даже гордится, приводя слова врача, лечившего Ландау:

Опыт врача подсказывает мне, что имею дело с глубоко неврастеничной натурой, неврастения тяжёлая.

И вот эта неврастеничка, преследующая одной ей понятные цели, умудрилась столько напортачить, что скорее ускорила уход Ландау, чем способствовала его излечению. Потому что мы приближаемся к самым тяжелым недостаткам книги. Первый среди них -

4. Озлобленность. Пожалуй, во всей книге не нашлось ни одного человека, о котором она отзывалась бы постоянно хорошо. Даже спасший Ландау от смерти в первые дни после аварии врач Федоров в конце книги был не раз пнут за "несоответствие" ее ожиданиям. А уж как досталось физикам! Келдыш был объявлен Кентавром - "получеловек, полускотина", ни много ни мало. Даже если и было у него такое прозвище, то уж вовсе не в таком негативном смысле. Нашлись обидные замечания для Капицы и Тамма, для Зельдовича и Черенкова... Но больше всего досталось "Женьке" - Е.М.Лифшицу, соавтору Ландау в его 10-томном курсе теоретической физики. С чего началась эта нелюбовь, непонятно, но такое впечатление, что невзлюбила она его с первого взгляда. И тут уж черных красок не пожалела: и крохобор, и бездарь, и даже ворюга... Пока Ландау был сам собой, эта женская злоба его скорее смешила. Но в состоянии беспомощном он оказался заложником этой ненависти. Он поверил наговорам жены и отрекся от бывшего друга и постоянного соавтора...

Между тем даже сама эта бездарная злобная женщина признавала, что

В течение 35 лет я была свидетелем как писались эти книги... [Он был] грамотный, очень аккуратный, трудолюбивый и пунктуальный технический секретарь. Собственное творческое мышление отсутствовало, а грамотность и образованность помогали ему в этой работе.

Тезис об "отсутствии творческого мышления" компетентные физики опровергают, а вот то, что без Лифшица не было бы учебников Ландау-Лифшица, признают безоговорочно. Потеря друга и соавтора вряд ли помогла Ландау - опороченный оболганный Лифшиц предостерегал других физиков от посещений Ландау... и вокруг умирающего ученого образовался тягостный вакуум...

Досталось медикам - пожалуй, не меньше, чем физикам. Они прям все сразу только и видели, как Ландау умрет. Уж как Кора рвалась на все симпозиумы, как давила и как настаивала на своем - ну как же, как же, десятки прочитанных по теме книг значат куда больше, чем классическое медицинское образование и десятки лет работы. Ни черта эти ваши медики не знают! А вот Корочка, беззаветно любящая мужа, готова на все, чтобы его спасти.

Были ли люди, которых она искренне любила? Ну, "любит же и зверь отца и мать" (с). Ни об отце, ни о матери не было сказано ни слова. Кто ее родители? С кем она жила? В какой среде воспитывалась? Знакомые улицы - родилась она в Харькове! - заставляют только предполагать и выдумывать какие-то подробности. Чуть проливает свет на семью послесловие ее племянницы - которой тоже досталось по первое число! Но сама она о своей семье не сказала ни слова.

А еще был сын. Вот уж кому в жизни не повезло, так это сыну Ландау. Что ему на сына было... не то чтобы плевать, а просто руки не доходили. Она же... Но не буду выдумывать, лучшее доказательство - ее же собственные слова:

Я была так поглощена состоянием Дау, что забыла, что у меня есть ещё и сын.
Оказывается, на днях он получил аттестат зрелости, я сегодня сама только узнала эту новость.
«Мама, я в отпуске. Я уже окончил среднюю школу, и мне на работе дали 10 дней отпуска — подготовиться к вступительным экзаменам в университет».
Гарик в университет поступил в 1963 году и, кажется, без труда окончил...

Хороша мамашка? "Кажется, окончил университет", "оказывается, получил аттестат"... Вы думаете, это было только в последние годы Дау? Ха! Все время раньше у нее были заботы поважнее сына: подглядывать за любовницами, например...

5. И, наконец, самое страшное: вранье. Книга написана таким образом, чтобы обелить себя и обгадить всех, до кого достанет плевок.

Если попытаться (для начала) обелить ее и нам, то надо признать, что с Дау она была... глубоко несчастной женщиной. Помню фильм из серии про Коломбо, где такой же ловелас поселил нескольких своих женщин вместе. "Ревности нет места в жизни! Ревность - пережиток прошлого! У меня хватит любви на всех!" А ревность - есть. И эта всепожирающая ревность не давала ей покоя ни днем, ни ночью... И в этом я ее понимаю. В фильме все закончилось убийством, в книге убийства не потребовалось, помогла автокатастрофа.

Вот тут-то Коре и выпал шанс: такой Даунька не нужен никому из любовниц. Правда, сначала она очень надеялась, что он таки помрет. Первый раз она пришла к нему в больницу... через полтора месяца (!!!) - вдумайтесь! - через полтора месяца после аварии. В больнице круглосуточно дежурили физики, в институте было создано табло, на котором постоянно обновлялась информация о состоянии Ландау, а жена

растерялась, бегала по квартире, кричала, рвала на себе одежду.

Это она писала уже о более поздних событиях, хотя примерно такое "участие" исходило от нее с самого начала. То, что она не ездила в больницу, она даже не смогла отрицать. Придумала свою версию: якобы она однажды собралась и таки приехала, а ее "схватили за плечи, развернули и выставили". Кто, что - история умалчивает. Потому что такого не было...

Оправдывая себя, она не забывает чернить ближних. И деньги у нее все выгребли на банкеты с врачами и физиками, где все "ложками ели икру". А под шумок ненавистный Лифшиц украл все подарки, врученные Ландау на пятидесятилетие...

Что же случилось через полтора месяца? А случилось то, что Ландау выжил. Несмотря и вопреки. И вот тут-то Корочка и стала удовлетворенно потирать руки: отольются кошке мышкины слезы! И она по уши включилась в новую роль: роль любящей жены, которая забыла о еде, о сне и о личной жизни, лишь бы ее любимый Даунька вернулся в науку и "всем показал". При этом она планомерно отваживала от него всех, кто был ему интересен.

В общем, роль страдалицы:

Теперь я одетая, только брала подушку, ложилась на пол, в коридоре у двери Дау, приоткрыв дверь в его комнату, всю ночь прислушивалась, ловя все шорохи ночи, пугаясь каждого вздоха Дау.

Ну, скажите, какого черта было спать на полу в коридоре (!!), вместо того чтобы поставить в комнате вторую кровать? Впрочем, не факт, что так оно и было!

Книгу я читала две недели - она длинная, конечно, 480 страниц в бумажном издании, но хорошие книги так долго не читаешь. Утомляло все: стиль, постоянное нытье, негативизм и злоба... Сюжета не было, были какие-то бессвязные отрывочные воспоминания, в основном скулеж.

Но что говорить о «Корочке» в книге, если в жизни, уже после смерти Ландау, на восьмом десятке лет она умудрилась побить палкой (!!) бедного Лифшица. Неврастеничка, что еще сказать...

В общем, я вас предупредила. Если вам хочется вкусить кусочек скандала - прочитайте. Только непременно потом постарайтесь узнать "вторую половинку правды". Я уже нашла две книги Бориса Горобца "Круг Ландау". Почитаю чуть позже. А статью Виталия Гинзбурга прочитала сразу. Он назвал книгу и фильм "порочащими память гениального физика Ландау". И ему я верю:

Лев Ландау попал в аварию в начале 1962 г. в возрасте 54 лет, в расцвете сил. Он прожил еще 6 лет тяжелым инвалидом. Евгений Михайлович Лифшиц умер в 1985 г. в возрасте 70 лет. Он умер на операционном столе - у него "не завелось" сердце после операции. И вот в ноябре 2008 г., на 93-м году жизни, я сижу в инвалидном кресле и пишу о том, о чем не хотелось бы вспоминать. Но что поделаешь, такова жизнь.

Чтобы не заканчивать на столь печальной ноте, скажу, что я уже начала читать воспоминания Лауры Ферми "Атомы у нас в доме". И пока все выглядит куда более оптимистично. Так что ответ на поставленный в заголовке вопрос может быть и отрицательным.

Эти же воспоминания про Ландау не рекомендую и даже предостерегаю: осторожно, бездарная озлобленность!