Томас Гарди, "Вдали от обезумевшей толпы"
[194x300]
Что вы знаете про овечек? Я, если честно, почти ничего. В те полтора раза, когда я их видела, они запомнились мне как грязно-серые бекающе-мекающие тушки со свалявшейся шерстью и глупыми глазами... Впрочем, судить по овцам как классу, имея как образец особей из советских колхозов, наверное, неразумно...

Судя по всему, Томас Гарди овечек любит. И что-то о них знает. И читая книжку совсем не про овец, я по пути узнала много нового! И спешу с вами поделиться! Потому что почти уверена, что большинство обитателей ЛиРу об овечках знают... примерно столько же, сколько знала я до сих пор. :) Правда, следует делать скидку на то, что сведения эти... полуторавековой давности. :)

***
У овцы обычно рождается по одному ягненку. Случаи рождения "близнецов", конечно, нередки, но правилом не являются. В отличие от животных помельче, овцематка прокормить двух ягнят не может, поэтому "лишнего" малыша выкармливают вручную из соски или "овце, у которой пал ягненок, подкладывается один из близнят от другой овцы. Габриэль снял шкуру с погибшего ягненка и, завернув в нее, как полагается, подменного ягненка, обвязывал его, чтобы она держалась... матку с подкидышем помещали в маленький загон, чтобы держать их там до тех пор, пока матка не привяжется к ягненку." Меня удивляет: неужели мать не чувствует запаха крови?

***
Новорожденного ягненка отогревают в соломе возле огня. Когда он приходит в себя, его возвращают матери. Почему мать не может согреть новорожденного малыша своим теплом, непонятно.

***
Овцы достаточно глупы. И сцена из "Гаргантюа и Пантагрюэля", когда овцы прыгали в воду за вожаком, вполне реалистична. У главного героя в одну ночь погибло почти все стадо из-за глупой собаки, загнавшей животных на край загона, за которым был обрыв.

***
"Несчастные животные эти овцы, вечно с ними что-то случается!" - восклицает героиня романа. И правда, как не одно, так другое... Как по мне, для травоядных лучший корм - клевер. Зачем еще выращивают клевер и люцерну... Но, оказывается, для овец клевер - яд. Вырвавшиеся на клеверное поле животные чуть не погибли от раздутия желудков. "Лучшие образцы ее первого молодого стада корчатся в судорогах... раздутые, отравы наглотавшись. У многих на губах выступила пена, они дышали часто и прерывисто, и животы у всех страшно вздулись..." Можно ли спасти такую объевшуюся клевера овцу? Можно. Весьма варварским способом: "Он скинул куртку, засучил рукава и вытащил из кармана спасательный прибор. Это была небольшая трубка, через которую проходила подвижная игла; Габриэль начал орудовать ею с ловкостью опытного хирурга; он проводил рукой по левому боку овцы и, нащупав нужную точку, прокалывал иглой кожу и стенку желудка и быстро выдергивал иглу, не отнимая трубки; газы струей вырывались из трубки с такой силой, что затушили бы свечу, поднесенную к ее верхнему концу. Говорят, облегчение после муки в первые минуты - настоящее блаженство, в этом можно было сейчас убедиться воочию, глядя на этих перемучившихся животных. Сорок девять операций было совершено успешно."

***
Английские овцы, в отличие от виденных мною советских, беленькие и чистенькие. Почему? Да потому, что их моют! Как можно вымыть несколько сотен животных? Да очень просто: естественным образом. "Моечная запруда на луговине представляла собой большой круглый бассейн, выложенный кирпичом и наполненный прозрачной ключевой водой... Приток реки протекал через бассейн у запруды; на двух противоположных сторонах бассейна были устроены водостоки с затвором... Когген и Мэтью Мун, стоя по пояс в воде у нижнего затвора, сталкивали в бассейн покорных овечек, а чуть подальше Габриэль, стоявший на краю бассейна, легонько нажимал на них сверху чем-то вроде клюки, когда они плыли мимо, так что они окунались с головой; этой же клюкой он помогал им выплывать, когда шерсть у них набухала от воды и они выбивались из сил. Их заставляли плыть против течения, чтобы всю смытую грязь уносило вниз, а выпускали у верхнего затвора." Как по мне, очень рационально и безболезненно!

***
Самый ответственный момент - стрижка овец.

"Просторные концы здания - то, что в храме отвечает притвору и алтарю, - были отгорожены плетеными загородками, и за ними толпились овцы. В одном углу между загородкой и стеной был устроен маленький загон, где бесперебойно держали на очереди трех-четырех овец, которых по мере надобности выпускали к стригачам, чтобы они не отрываясь делали свое дело... Толстый дубовый настил, почерневший от времени и отполированный цепами множества поколений, стал такой же гладкий и такого же великолепного оттенка, как паркет парадной залы в каком-нибудь елизаветинском замке. Стригачи стояли на коленях, и поток солнечного света ложился косыми полосами на их выбеленные рубахи, бронзовые от загара руки и сверкающие ножницы, которые при каждом взмахе ощетинивались тысячами лучей, способных ослепить человека со слабым зрением. Под ножницами лежала задыхающаяся пленница-овца и по мере того, как испуг ее нарастал, переходил в ужас, дыхание ее все учащалось и вся она начинала дрожать, как зыбкий, пронизанный зноем воздух на солнце снаружи... Габриэль... подтащил к себе испуганную овцу и ловким движением руки перевернул ее на спину. Он обкорнал ей длинные космы вокруг головы и обнажил шею и дужку, в то время как хозяйка молча следила за его работой.

- Она краснеет от униженья, - прошептала Батшеба, глядя, как алая краска заливает у овцы шею и грудь, оголившуюся под звонко постукивающими ножницами; не одна салонная красотка позавидовала бы такому нежному румянцу, и любой женщине было бы к лицу вспыхнуть так мгновенно и естественно.

Сердце бедняги Габриэля таяло от блаженства, что она здесь, около него, что ее глаза с интересом следят за его искусными ножницами, которые, кажется, вот-вот отхватят кусок живого тела, но никогда не отхватывают... Полный смутного скрытого блаженства, он продолжал делать свое дело: постепенно поворачивая овцу, он придерживал ее голову коленом и, быстро строча ножницами, снимал шерсть кромками с подгрудка, с одного бока, с другого, со спины и закончил хвостом. - С тех пор как вы отхватили первую прядь, прошло двадцать три с половиной минуты. Первый раз вижу, чтобы на всю стрижку ушло меньше получаса.

Гладкая, чистенькая овечка поднялась из своего руна - глядя на нее, невольно вспоминалась Афродита, вышедшая из пены морской, - изумленная, оробевшая без привычного своего одеяния, которое лежало на полу, словно пушистое облачко; нежный подшерсток сверху, до сих пор скрытый внутри, был без единого пятнышка, белый, как снег... Затем подошла Мэрией, подобрала отлетевшие в сторону клочки, бросила их в середину кучки, скатала всю шерсть и унесла в глубь риги три с половиной фунта беспримесного тепла на радость в зимнюю стужу далеким незнакомым людям, которые так никогда и не узнают, какой несказанно приятной бывает шерсть вот такая, как она сейчас, здесь, нетронутая, девственно чистая, пока еще в ней живы питающие ее природные жировые соки, пока она не высохла, не омертвела и ее не вымыли и не превратили в некий сорт "шерсти", которая по сравнению с тем, что она сейчас, это снятое разбавленное молоко по сравнению со сливками."

Если учесть, что английский фунт - это 453 грамма, то три с половиной фунта - больше полутора килограммов чистой шерсти с одной овцы.

И мне сразу захотелось найти вот такую, настоящую шерсть, чтобы связать из нее теплый-теплый свитер, и долгими зимними вечерами... Но где же ее найдешь в наше время, эту шерсть... Будем довольствоваться крашеными подделками "с содержанием шерсти"...

***
Ну как, идем в овцеводы всей толпой? :)