[Sannin no kaikoroku.Примечание №1(обязательное).Начиная эти мемуары,я предполагаю,что буду писать их очень долго,на что-то переключая свое внимание, что-то рассказывая более подробно,а что-то утаивая.Не спеша и не торопясь.В конце концов, моя жизнь была(и продолжается пока что..) долгой и достаточно насыщенно всякого рода событиями.Начиная, предупрежу, что порой написано будет от третьего лица,а порой-от первого,это уж как получится.В случае вашего желания использовать эти записи где-то еще, позаботьтесь о том, чтобы я был предупржден и мое авторство было указано.Спасибо.Ваш Orochimaru_no_Kage]
[Примейчание №2.Жизнь всякого начинается с рождения,вот с него и начну,пожалуй..Конечно,я не мог видеть все своими глазами, поскольку если и видел, то уж вверх ногами точно,но,думаю,по-своему восстановил необходимые детали.Не обессудьте -я пишу, как я хочу писать, как считаю нужным]

Часть 1.Радуга вокруг солнца.
Двадцать седьмое октября было пасмурным, свинцовые тучи на небе стянуты кем-то в узлы, тяжелые, они как будто висят совсем низко над землей. Солнце потерялось в складках туч, и ни один луч не достигает земли. В полдень темно как ночью.
Коноха выглядит уныло и серо без солнца, она вся накрыта тенью, как покрывалом. Воздух наэлектризован и душен перед грозой, готовой разразиться в неистовом бешенстве своем в любую секунду.
Но вдруг, обманывая предчувствие о назревающей буре, из просвета в тучах вышло солнце, окаймленное сверкающей радугой.
И в тот же миг в одном из домиков на окраине деревни раздался крик, негромкий, но заполняющий собою все, проникающий в каждую щель. Он сменился тихим плачем, затем всхлипываниями.
- Роды были легкими, покачала головой бабка – знахарка, словно была этим крайне недовольна.
- Это плохо?- засуетилась молоденькая девушка - ее помощница и ученица.
- Когда роды тяжелы, значит, что ребенку уготована великая судьба, рождается обычно сильный, здоровый, будущий шиноби – защитник деревни!- ворчала бабка, покуда они с помощницей обрезали плачущему новорожденному пуповину и обмывали его в приготовленной заранее теплой воде.- А тут: что оно, хиленький да легкий как пушинка, какой же это воин? Это тьфу!
Мать наблюдала за ними усталым взглядом из-под полузакрытых глаз. Она не обращала внимание на бормотание старухи; все оно было приковано к голосящему и машущему ручками ножками крохе, с малюсеньким тельцем, головой с кулак, спутанными темными волосами, сморщенной, красной и как будто полупрозрачной, как у всех новорожденных, кожей. Казалось, только дотронься до этого хрупкого существа, и можно в нем что-нибудь нечаянно разрушить, сломать.
Плачущее дитя, завернутое в одеяло, наконец отдали матери, мальчик ( а это был он) сразу замолчал, когда мать прижала его к своей груди. Всхлипы прекратились, раздалось звонкое причмокивание маленьких губок. До того, как малыш закрыл глаза, она увидела, какими они были. Белесыми, но это пока что, это не главное; главное – зрачки были вытянутыми, узкими, как у кошки, или… у змеи…
« Каким бы он ни был, мой сын, я буду любить его всем сердцем»,- подумала она, улыбнувшись про себя. Взглянув в окно, на солнце, опоясанное радугой, она невольно поймала себя на мысли, что врет сама себе, что не сможет любить такого ребенка, что это отвратительно и пугающе, и страх пронзил ее всю. Ребенок открыл глаза и посмотрел на ее, поджав губки. Конечно, новорожденный не мог уже узнавать свою маму, тем более, понимать, что с нею. Но он как будто понимал, как будто вглядывался, не отводя внимательных глаз с лица матери. Это тоже пугало.
« Нет же, я должна любить его, это мое дитя, которое я носила под сердцем так долго. Плоть от моей плоти, я должна, должна любить его..»- повторяла про себя женщина, вся дрожа от пристального взгляда змеиных глаз.
Ребенок закрыл глаза и засопел. В конце концов, это всего лишь дитя, глупо мучить себя напрасными подозрениями. Лицо ребенка стало умиротворенным. Женщина улыбнулась и наконец погрузилась в глубокий, но чуткий сон.
Однако страх затаился в ее душе, понемногу прорастая все глубже и глубже. Насильно мил не будешь.
[300x200]