Автор:Не известен
Алое солнце слегка касается горизонта. У кромки воды стоят двое парней и смотрят на волны, плещущиеся у их ног. Со спины они почти одинаковы. Абсолютно идентичные фигуры: высокие, очень худые, но не тощие, гармонично сложенные… Оба в плавках, но у одного обычные, а у другого – шорты. Оба в кепках, но у первого обыкновенная, из-под нее выбиваются длинные черные волосы, а у второго – огромная, и из-под нее свисают длинные русые дреды. Когда они поворачиваются к тебе в профиль и глядят друг на друга, видны их черные солнечные очки, у одного в белой оправе, у другого – в обычной черной. Да и профили у них одинаковые. Сначала создается впечатление, что один – зеркальное отражение другого. Но потом становится понятно, что они близнецы. И когда видишь, как они разговаривают без слов, лишь глядя друг другу в глаза, где-то на окраине подсознания появляется легкое чувство белой зависти. Ведь у тебя нет такого человека, которому ты могла бы доверять так, как доверяют друг другу они.
Ты стоишь, укрывшись в тени домика, где живут они, теребишь подол синего платья в горошек, периодически поправляя длинные русые волосы. И наблюдаешь. Сколько прошло времени? Полчаса? Час? Два? Или больше? Какая разница?.. Ведь ты знаешь, что можешь стоять так весь день, а то и больше.
Вдруг один из близнецов, тот, что с дредами, прощается с братом и идет куда-то в сторону пирса. Там, ты знаешь, как раз сейчас очень много девчонок, которые любят позагорать под лучами заходящего солнца топлесс. «Все ясно, - думаешь ты. – Решил пойти поразвлечься. Ну что ж, для него это нормально». Ты уже успела изучить их привычки и поведение. Тем временем второй парень садится на песок так, чтоб ноги омывало накатывающими волнами, опирается на вытянутые руки и слегка запрокидывает голову, подставляя лицо последним лучикам угасающего солнца.
Сама не понимая почему, ты выходишь из своего укрытия и медленно, неслышно ступая босыми ногами по песку, движешься в его сторону. В полосе прибоя песок мокрый, и его скрип все же выдает твое присутствие незнакомцу. Он оглядывается, но, видя, что ты смотришь не на него, а на море, вновь отворачивается. Ты садишься на мокрый песок неподалеку, искоса глянув на него, и отворачиваешься, чтоб понаблюдать за игрой солнечных бликов на волнах. Ведь потом ты придешь в свой домик, подойдешь к видавшему многое мольберту и, взяв в руки любимую кисть, начнешь вспоминать все, что видела за день.
Задумавшись о том, какие краски будешь использовать, ты абсолютно забываешь о парне, по-прежнему сидящем чуть в стороне. Вдруг ты слышишь тихий приятный голос «Красиво сегодня, не правда ли?» и чувствуешь легкое прикосновение его локтя к твоему, когда он присаживается рядом. Обернувшись, сразу тонешь в шоколадно-ореховых его глазах. «Такой красивый», - проносится у тебя в голове, в то время как вслух ты отвечаешь: «Да, вы правы. Сегодня и впрямь очень красиво». На какое-то время вы оба замолкаете, глядя на волны, а потом он спрашивает: «Как вас зовут?» «Катрина, - отвечаешь ты. – А вас?» «Билл», - он внимательно смотрит в твои глаза, пытаясь найти там чувство радости от встречи со звездой. Но ты лишь отвечаешь: «Очень приятно», - хотя в голове совсем другое. «Как же я сразу не узнала его? Да еще и вместе с Томом… слепая курица!» «Взаимно», - отвечает он. Помолчав, спрашивает: «А это вас я вчера утром видел на этом самом месте? С мольбертом и красками?» «Да, скорее всего», - удивленно отвечаешь ты. Ведь ты специально встала пораньше, чтобы остаться незамеченной никем. «Вы прекрасно рисуете», - произнес он, улыбнувшись (о боже, какая у него улыбка!), - прошу прощенья, но, когда у вас унесло ветром парео, и вы побежали искать его, я не удержался и подошел посмотреть на вашу работу. Она была незакончена, но то, что я увидел, потрясло меня до глубины души! Это было великолепно!» Ты смутилась и слегка покраснела: «О, вы преувеличиваете!» «Ничуть! И… Не покажусь ли я невоспитанным, если напрошусь к вам в гости, чтобы посмотреть остальные ваши работы, если можно, конечно?» «Нисколько. Только я… не думаю, что мои работы вам понравятся». «И тем не менее?..» «Конечно, приходите. Можем пойти прямо сейчас, если вам угодно». «Это было бы здорово! - и он вновь улыбнулся, так что ты начала таять, как мороженое на слишком сильной жаре. – Только вот… Вам не кажется, что ровесникам глупо разговаривать на «вы»? Может, перейдем на «ты»?» «Да, конечно. С радостью. А откуда вам… Вернее, тебе, - ты снова покраснела, - известно, сколько мне лет?» «Не знаю, интуиция, наверное…» Он тихо рассмеялся, встал с песка, помог подняться тебе. От прикосновения его рук тебя бросило в жар. Такие теплые, мягкие и нежные… Ты через силу улыбнулась, и вы медленно пошли по берегу в сторону твоего домика, чуть не касаясь друг друга руками.
«А твой брат? Он тебя не потеряет?» - спрашиваешь ты. Юноша ощутимо напрягается, но старается не подавать виду. «Откуда ты знаешь, что Том – мой брат?» - настороженно уточняет он. Но у тебя давно готов вполне логичный ответ: «Но ведь вы так похожи! Только слепой не поймет, что вы братья», - и ты улыбаешься. Странно, ты всегда думала, что супер-звезды очень нахальные, зазнавшиеся и высокомерные люди. Но Билл другой. Он обычный человек, у которого две руки, две ноги и куча собственных проблем. Тебе вдруг пришло в голову, что он, возможно, сам не в восторге от той жизни, которой ему приходится жить. Он хотел заниматься музыкой и дарить людям свои песни. А приходится раскручивать логотип группы, продавать диски, давать интервью… Практически, продавать себя, свое творчество, свою жизнь…
Из раздумий тебя выводит его голос: «Да, и вправду, сходство между нами трудно не заметить… Скажи, - вдруг посерьезнел он, остановившись, - ты правда не знаешь, кто мы, или притворяешься?» Ты смотришь в его глаза и понимаешь, что не можешь лгать этому человеку. И говоришь правду: «Знаю. Но я думаю, что вы не только всемирно известные звезды, но и обыкновенные ребята, которым хочется отдохнуть от надоедливых фанаток и, возможно, от вашей тяжелой жизни». «И ты не собираешься потом писать о нашей встрече на каком-нибудь форуме в интернете?» - Билл был удивлен твоим ответом. «Нет. Зачем? Мне это не нужно. Во-первых, у вас могут быть проблемы, а во-вторых, мне тоже хочется жить спокойно», - уверенно отвечаешь ты, глядя ему прямо в глаза. Он не выдерживает и улыбается тебе: «Я так и думал. Умничка. И… - Он слегка смутился. - Я был бы тебе очень благодарен, если б никто не узнал о нашей с тобой встрече…» Ты тоже улыбаешься: «Конечно, Билл. Можешь быть уверен». «Спасибо», - он благодарно дотрагивается до твоей руки, и вы молча продолжаете путь. Внутри у тебя все перевернулось от его прикосновения, но ты не показываешь смятения.
Вот и твой домик. Ты открываешь ключом дверь, и вы заходите внутрь. Здесь царит мягкий полумрак. Ты приглашаешь Билла пройти в комнату и идешь следом. Тут тоже довольно темно, и потому ты идешь к окну и отодвигаешь занавеску. Комната окрашивается в багрово-алые тона закатного солнца. Ты смотришь на море, не в силах оторвать взгляда. Билл подходит к тебе сзади и тоже смотрит на воду. «Боже, как красиво», - шепчет он, и от его теплого дыхания шевелятся волосы у тебя на виске. И от этого ты просто таешь. Ты слегка поворачиваешь голову и смотришь на него. «Да, очень красиво…» - чуть слышно выдыхаешь ты, но только ты знаешь, что это не о море, а о его глазах, в которых отражается алый свет. Ты вновь поворачиваешься к морю.
Какое-то время вы молча стоите и смотрите на заходящее солнце. Лишь когда оно полностью скрывается за горизонтом, вы можете отвести глаза от этого зрелища. Смотрите друг на друга. Вспоминаете, зачем пришли и, смущаясь, слегка краснеете. Но теперь этого не видно, так как сумерки с улицы переместились в комнату. Ты осторожно проскальзываешь мимо Билла, подходишь к столу, нащупываешь на нем спички и зажигаешь несколько свечей. Потом еще несколько в другом углу комнаты. Спичка догорает и обжигает тебе кончики пальцев. Ты роняешь ее, быстро прижав ногой, чтоб не вспыхнул пожар, и дуешь на пальцы. Подходит Билл. Поднимает с пола спичку, кладет на подсвечник. Берет твою руку в свою, внимательно смотрит на маленькую точку ожога. «Больно?» - спрашивает он. Ты только киваешь. «Знаешь, когда мы с Томом были маленькие, мы часто дрались. И когда я плакал из-за очередной ссадины после драки, мама жалела меня и целовала больное место. И говорила: «Все пройдет, малыш», и все и вправду проходило», - шепчет Билл. А потом легко касается ожога губами. Они у него теплые и прохладные одновременно. И очень мягкие и нежные. Он поднимает голову и тихо произносит: «Все пройдет, малышка… Dann wird alles gut…» А ты в очередной раз тонешь в его глазах. Несколько минут вы стоите молча. Он все так же держит твою руку в своей, аккуратно сжимая твои пальцы в ладони. Его прохладные ладони успокаивают боль.
Ты первая отводишь взгляд. Просто понимаешь, что если будешь смотреть в эти глаза еще хотя бы минуту, утонешь в них навсегда. Смотришь на мольберт и вспоминаешь, зачем вы сюда пришли. «Билл, - тихо спрашиваешь ты, замирая от собственной наглости, - можно, я нарисую тебя?» «Да, конечно, - чуть удивленно отвечает он. – Но зачем?» «Хочу, чтоб у меня был твой портрет. Вообще я рисую портреты редко, но сейчас мне хочется». – Ты улыбаешься, мягко и немного застенчиво. «Конечно, я с радостью буду тебе позировать. Но, можно, я сначала посмотрю твои работы? А то лопну от любопытства!» - Он тихонько засмеялся. «Иди сюда», - ты тянешь его за руку к мольберту. Пока он разглядывает неоконченную работу, закрепленную на планшете, ты достаешь папку с уже готовыми рисунками и раскладываешь их на кровати. Он подходит сзади и разглядывает их. Ты стоишь рядом и ждешь. Над некоторыми рисунками он наклоняется, чтоб получше разглядеть. Через несколько минут он поворачивается к тебе. Его глаза блестят в свете свечей. Будто от слез. Тихое «Великолепно…» и неожиданное объятье. Ты утыкаешься носом ему в плечо, неуверенно обнимая его в ответ. Вдыхаешь его запах. Чувствуешь его руки на своей коже. Слышишь его дыхание. Чувствуешь биение его сердца. И мечтаешь о том, чтобы это длилось вечно.


-*-*-


Прошло два дня. Все это время вы с Биллом провели вместе. Утром он заходил за тобой, вы вместе завтракали и уходили гулять по побережью. Ты брала с собой небольшой планшетик и карандаши. Билл садился где-нибудь на камушек, ты устраивалась поудобней и рисовала его портрет на фоне моря. Часа два работы и снова гуляние по берегу.
Он познакомил тебя с братом. Тот вежливо поздоровался, перекинулся с тобой несколькими ничего не значащими фразами, типа «Хорошо выглядишь сегодня» и вновь пошел кутить девчонками на пирсе. Билл равнодушно пожал плечами, поинтересовавшись, не обиделась ли ты. Получив отрицательный ответ, он успокоился. С тех пор вы гуляли вдвоем.
Однажды, когда уже поздним вечером вы с ним стояли на берегу и смотрели на звезды, отражающиеся в море, произошло то, чего ты не забудешь никогда. Довольно прохладно. На нем только плавки, а на тебе – лишь купальник. Вы только что вылезли из воды. Ты дрожишь от холода, но не можешь оторвать взгляда от ночного неба. Такое нарисовать нельзя. И сфотографировать тоже. И словами не передать. Можно лишь молча смотреть. Тихий шепот: «Ты замечательно рисуешь, но ЭТО тебе не передать…» «Да…» - так же шепотом отвечаешь ты. Вдруг ты чувствуешь прикосновение его ладони к своему плечу. Вздрагиваешь от неожиданности. Другой ладонью он убирает назад твои растрепавшиеся мокрые волосы. Ты смотришь в его глаза, кажущиеся в темноте черными, и тонешь в них, как в двух бездонных омутах. «Ты совсем замерзла… Дрожишь…» - тихое объятье. Теперь, когда ваши тела прижимаются друг к другу, тебе тепло и спокойно. Ладонью ты чувствуешь биение его сердца. Почему-то оно неровное и быстрое. Странно. Ты, робея от своей наглости, прижимаешься щекой к его груди. Такая теплая кожа… Он утыкается носом тебе в макушку. От его теплого дыхания очень щекотно. Ну и ладно. Ведь тебе нравится. Глаза закрываются сами собой. Ты еще сильнее прижимаешься к нему. «Котенок маленький…» - бог мой, «котенок»… Что же он делает? Слезы на глазах. Одна скатывается по щеке и падает ему на грудь. «Плачешь? Малыш, почему ты плачешь?» - Он пытается заглянуть тебе в глаза. Ты молчишь. Он все понял. Ты чувствуешь его взгляд, поднимаешь лицо. Ваши глаза встречаются. Он слегка наклоняет голову. Он так близко… Кружится голова… Его губы… Ты чувствуешь его дыхание… Ваши губы соприкасаются. О, Боги!.. Так мягко, нежно, бережно… Будто боится, что ты рассеешься, как утренний туман…
Вы сидите на песке, обнявшись. Его руки подобны прикосновениям теплого ветерка. Поцелуи, словно лепестки роз, осыпают твои обнаженные плечи и шею. Ты смотришь на море, на небо, и понимаешь, что так попросту не бывает. Что ты по ошибке попала в сказку, в чью-то чужую жизнь. Но, тем не менее, тебе нравится так жить. Жаль, что это не может длиться вечно.
Несколько дней абсолютного и всепоглощающего счастья. Трудно поверить, что все это происходит с тобой. Мечта миллионов девчонок по всему миру, суперзвезда мировой сцены… Рядом с тобой… Даже мечты об этом могут показаться самонадеянными. И настал момент, когда пришлось платить за свое счастье.
Тем утром ты проснулась, как обычно, с первыми лучами солнца. Умывшись, отправилась на кухню готовить завтрак. Вот-вот должен был прийти Билл. Но… Он не пришел. Ни через десять минут, ни через час… Думая о самом худшем, ты побежала к их с Томом домику. Подбежав к двери и постучав, ты обнаружила, что домик открыт. Худшие опасения, к счастью (к счастью ли?), не оправдались: в домике не оказалось крови, трупов, следов борьбы. Там попросту было пусто. Лишь на столе в кухоньке лежала одинокая ромашка да записка под нею. «Малыш, прости меня. Я не хотел уезжать, я хотел быть с тобой. Но, к сожалению, иногда обстоятельства бывают против нас. Наш продюсер приехал очень рано утром и сказал, что надо срочно ехать. Я не хотел, но пришлось подчиниться. Думал с тобой попрощаться, но не решился будить тебя. Ты так сладко спала, я видел в окно. Милая моя, родная, я вернусь за тобой, как только смогу, обещаю. Прости… Надеюсь на нашу скорейшую встречу, целую, твой Билл». Ты без сил опускаешься на пол, записка падает из твоих безвольных рук. Слезы текут по щекам, и ты не можешь их остановить. Да и незачем. Все равно никто не видит этих слез… Все равно…
И ведь умом-то ты понимала, что хорошее быстро заканчивается, тем более такое… Но сердцу не прикажешь, это всем известно. Боль разрывает тебя изнутри, ты буквально сгораешь… Тихий стон… И уже ничем не прикрытые рыдания…
Теперь целыми днями ты сидела на берегу. Там, где не так давно была счастлива с Биллом… Кажется, будто прошла уже целая вечность с тех пор. День сменялся днем, но ты уходила с берега только тогда, когда лишь звезды оставались наедине с тобой. Боль же не оставляла тебя никогда. Она стала твоей сестрой, твоей тенью, твоим вторым «я»… Днем и ночью твое сердце, вся твоя сущность болела… Болела, страдала… И жила… Воспоминаниями о нем… О нем…
Один из одиноких дней. Раннее утро. Небо цвета индиго. Темно-синее море лениво накатывает волнами на твои ноги. Ты сидишь на берегу и вспоминаешь Билла… Его руки… Губы… Слезы текут по щекам. И откуда только они берутся? Каждый вечер, ложась спать, ты думаешь: «Все. Больше слез не будет. Не может быть. Они закончились». Но утром ты обнаруживаешь, что их еще полным полно. Так и теперь. Они все текут и текут… И не собираются останавливаться.
Тихий скрип песка сзади. Легкие шаги босых ног. Ты даже не оборачиваешься. За последние дни твоя память сыграла с тобой эту злую шутку по меньшей мере раз пять. Надоело. И вдруг… «Я обещал, и я вернулся… Я так скучал по тебе, малыш...» И прикосновение знакомых рук к плечам. Ты оборачиваешься. И не веришь своим глазам. «Билл… Бог мой… Билл!!!» - Ты повисаешь у него на шее, захлебываясь слезами. Он обнимает тебя, крепко-крепко прижимает к себе и шепчет на ушко что-то ласково-успокоительное. Но ты не понимаешь, что он говорит. Ты просто знаешь, что он рядом и ничего больше не разрушит вашего счастья.
[461x699]