Автор:не известен
Я сидел в машине и ждал, когда же, наконец, мой братец соберется ехать. Все уже были на местах, только он торчал у входа и болтал с какой-то девчонкой. Все – это Георг, Густав, Дэвид, ну и я, конечно. Я посмотрел на часы. Черт! До концерта всего ничего, а мы еще от отеля не отъехали. Я вытащил мобильник и написал Тому разгромную смску. Он прочитал, обернулся к машине, показал нам язык и преспокойно продолжил разговор. Тут уж я не выдержал: выскочил из машины подлетел к нему, сказал ошеломленной девушке «Извините, мы торопимся!» и, схватив упирающегося брата за руку, потащил его обратно к авто. Том пытался возражать, но я его не слушал. Запихав придурка-братца в машину, уселся сам. Черный «Мерседес» тронулся.
- Ты что творишь, осел?! – Это Том, разъяренный, как носорог.
- А что? Мы должны были опоздать на концерт из-за того, что наш Томик не успел договориться с девушкой о приятном времяпрепровождении ночью? И вообще, сам осел!
- Да блин! Это знакомая моя!
- Мы догадались! – Это уже ехидничает Георг. Густаву, похоже, все равно. Сидит, наушники нацепил, глаза прикрыл – типа, отстаньте, я в нирване.
- Да вы не поняли! Она… Ну короче, учились мы с ней вместе, пока мы с тобой, придурок (это он мне), в разных классах были. Потом он переехала. Я ее сто лет не видел!
- Я и не знал, что вы с Биллом такие старые… - Георг уже веселится вовсю.
- Да ну тебя! Я серьезно! Вэлери – чуть ли не единственная девчонка, с которой я мог просто поговорить… А я даже номера ее спросить не успел! А все ты, любимый братец! – Том зло посмотрел на меня и отвернулся к окну. Я не стал ничего говорить.
Откинув голову, я закрыл глаза и вспомнил детство, когда мы с Томом учились в школе. Нас тогда развели в разные классы из-за нашего несносного поведения. А мы все равно наводили шухер по школе. Я улыбнулся своим мыслям и задремал.
Вечером Тому все-таки повезло. Та девушка, бывшая его одноклассница Вэлери, встретила его возле отеля, когда мы вернулись с концерта. Они пошли в бар выпить чего-нибудь и вспомнить школу. Георгу позвонила его девушка, и он ушел к себе в номер разговаривать без свидетелей. Кажется, назревал очередной скандал. А они все время так: то ссорятся, то мирятся… Густав заявил, что очень устал и отправился спать. Ну их всех!..
Я зашел к себе в номер и, не включая света, подошел к окну. Начинал накрапывать мелкий противный дождик. Потом поднялся сильный ветер, и вскоре пошел сильнейший ливень. Свет фонарей на улице стал размытым, мне с пятого этажа почти не было видно, что творится внизу. Я отошел от окна и сел на кровать. Снял кроссовки. Подумал. И отправился в душ. Черный карандаш грязными потеками стекал по моему лицу и груди, смешивался с потоками воды и исчезал, оставляя приятное ощущение чистоты. Я вытерся огромным белоснежным полотенцем и, завернувшись в него же на манер римского патриция, вышел из ванной. Подумал и решил, что пора спать. Концертная усталость давала о себе знать. Залез под одеяло. Как же хорошо… Ливень на улице бушевал с прежней силой, а мне было так тепло и уютно…
Пока не постучали в дверь. Я выругался про себя и, натянув халат, пошел открывать. На пороге стоял Георг. Абсолютно раздавленный морально. Я сразу все понял и посторонился, позволяя ему пройти в комнату. Он вошел и, упав в кресло... зарыдал… Я был в шоке. Георг всегда был самым твердым из нас в моральном плане. По-моему, никто и никогда не видел, чтобы он плакал. А тут такое…
Георг немного успокоился минут через пять, правда, лишь настолько, чтобы суметь объяснить причину столь необычного для него поведения. Оказалось, что Фелиция, его девушка, устала терпеть его долгое отсутствие и решила, что им пора расстаться. В принципе, ничего удивительного. Я как-то присутствовал при их скандале. Ой, мама… Я еще тогда подумал, что лучше уж я пока побуду один, чем заводить роман с такой девушкой. Уже тогда было ясно, что им не быть вместе долго. Вот, теперь настал момент для логического завершения их «любви». Но только вот несчастному Георгу объяснять это было бесполезно. Поэтому я просто молча сидел в соседнем кресле, положив руку ему на плечо.
Где-то через полчаса, почти совсем успокоившись (в конце концов, он тоже понимал всю бессмысленность этого романа), Георг извинился за беспокойство, поблагодарил за поддержку и ушел, оставив меня в одиночестве думать о превратностях судьбы. Ведь, если рассуждать здраво, он делал все, чтоб удержать Фелицию. И он вправду любил ее. Терпел все ее выходки. Почему же судьба отвернулась от него, так «одарив» на прощание? Несправедливо. Хотя… Что в этом мире справедливо? Вот на такой грустной мысли меня и сморил сон.
День проходил за днем, а в нашей, ну, и в частности, в моей, жизни ничегошеньки не менялось. Концерты, фотосессии, автографы, фанатки, опять автографы, отели, снова концерты… Все как обычно. Вот уже несколько лет ничего не меняется.
Георг вроде отошел после разрыва с Фелицией. Густав, наоборот, нашел себе Анжелу, милую наивную девочку, которая готова была идти за нашим ударником на край света. Том устал (!) от постоянной смены подружек и взял тайм-аут на несколько недель. Как ни странно, тайм-аут был с… Вэлери… А я… Да ничего нового у меня не было.
Я смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Где тот Билл, что был раньше? Где то озорное, веселое, лукавое и в то же время романтичное существо, которое раньше жило внутри меня? Осталась лишь пустая оболочка усталости и тоски по спокойной жизни. А маленький чертенок, похоже, решил отдохнуть где-то очень далеко...
Вскоре мы все решили взять небольшой отпуск перед тем, как засесть за запись очередного альбома. Густав с Анжелой отправились во Францию, посмотреть Париж и другие города. Том с Вэл и Георг решили оттянуться в Италии. Ну а я отправился к родителям в Магдебург. И вот тут-то моя жизнь перевернулась.
Сначала вроде бы все было как обычно. Мама очень обрадовалась моему приезду. Отчим, Гордон, тоже принял меня очень радостно. Когда я зашел в свою старую комнату, на меня нахлынули огромным, смывающим все на своем пути, потоком воспоминания детства. Я прилег на свою кровать. Она оказалась коротковата для меня нынешнего. Закинув руки за голову, я лежал, смотрел в потолок и вспоминал… Вспоминал такие моменты своей прежней жизни, какие есть, наверное, у каждого ребенка. Вон там на шкафу треснутое стекло – это я попал по нему мячом, нечаянно, конечно. В углу на обоях рисунок ручкой – эмблема нашей группы, я тогда ее только придумал. Сверху на шкафу мои детские рисунки, надо будет достать их и посмотреть. Я вспоминал, как плакал на этой кровати, уткнувшись разбитым носом в подушку, когда подрался в школе с парнем на два года старше – он обижал девочку из моего класса, а я за нее заступился. А она сидела здесь же и успокаивала меня, гладя по голове. А в день рожденья мы с Томом прыгали на моей кровати – ведь нам тогда подарили магнитофон, чтоб мы могли записывать на кассеты свои песни… Сколько же всего тогда происходило… Не то, что сейчас…
Несколько дней я жил спокойно. Утром спал, сколько хотел. Завтракал. Гулял в саду. Читал книги. Потом обедал. Снова гулял в саду. Потом ужин с родителями. Книга. Блаженный сон на родной кровати…
И вот однажды, во время своей очередной прогулки по саду, я заметил незнакомую девушку, которая проскользнула в кухню через черный ход. Первая мысль: и тут фанатки!.. Но потом я понял, что это не так. Потому что в кухне нашей хозяйничала Сара, кухарка, очень добрая и толстая. Но на кухне она не терпела чужого присутствия. Даже мать там долго не задерживалась никогда. Значит, девушка скорей всего ей помогает. Но зачем? Сара и сама отлично справляется со своими обязанностями… Теряясь в догадках, я решил спросить саму кухарку и отправился на кухню.
Но, войдя туда, Сары я не нашел. Я остановился посреди кухни, не понимая, куда она могла деться. Она же выходит отсюда, только когда уходит домой поздно вечером… Вдруг Сара с удивительной для своей комплекции ловкостью буквально вынырнула из небольшой кладовой в углу кухни, держа в полных руках несколько крупных картофелин. «О, Билли, сынок, здравствуй! Ты хотел перекусить?» - Она так и лучилась весельем и жизненной энергией. «Нет, Сара, спасибо. Я только хотел спросить… Минут пять назад сюда вошла девушка… Я ее не знаю. Кто это?» «Девушка? А, так это Адель! Твоя мама наняла ее, чтоб она прибиралась в доме. А ты не знал?» «Эмм… Нет… Но теперь буду знать. Странно, почему я ее ни разу не видел?» - Я был удивлен этим фактом до глубины души, и потому нечаянно выразил свою мысль вслух. «Потому что она старается никому на глаза не попадаться. Ходит так, будто ее и нету», - пояснила Сара, нарезая картошку тонкими ломтиками. «Хм… Ну ладно. Спасибо. Я, пожалуй, пойду. Кстати, что у нас сегодня на обед?» - Я лукаво улыбнулся. «Твоя любимая картошка с мясом по-капитански!» - Сара тоже улыбнулась. «Отлично! Тогда я и вправду пошел, а то у меня уже слюнки текут!» - Я рассмеялся и вышел из кухни.
Остановившись посреди гостиной, я думал, где бы мне найти эту самую неуловимую Адель. Мне было очень любопытно. Да, давненько я не испытывал этого чувства. Почему она ото всех прячется? Может, у нее какой-то внешний недостаток? Да нет, вряд ли… Мама бы такую не наняла, наверное… У нее обостренное чувство красоты и эстетики. Короче, надо ее найти и посмотреть. С этой мыслью я стал тихонько, на цыпочках, подниматься на второй этаж. Наверняка она сейчас там.
Я подошел к двери в свою спальню и вдруг обнаружил, что она приоткрыта, в то время как я ее всегда плотно прикрываю. Я заглянул внутрь. Девушка стояла возле моего стола и вытирала тряпочкой пыль с книжных полок. Аккуратно вытерла рамку с нашим с Томом старым фото. Полюбовалась немного и поставила обратно на полку. Возле двери стояло ведро с водой и швабра. Судя по всему, пол она уже вымыла. Я решил познакомиться с девочкой поближе и вошел в комнату. Она в этот момент протирала зеркало и увидела в нем мое отражение. Тихонько вскрикнув, она резко обернулась. Надо же, какая миленькая. Красивые большие глаза, серо-зеленого цвета, слегка курносый носик, красивые губы… Пожалуй, даже очень красивые… И шикарные темно-каштановые волосы до плеч… Грандиозное зрелище…
Упс, чего-то я увлекся, разглядывая ее. Она уже не знает, что и думать, похоже. Я улыбнулся. Она несмело ответила неуверенной, но очень милой и доброй улыбкой. «Привет. Как тебя зовут?» - спросил я. «Эмм… Адель … Простите, я всего лишь убиралась здесь. Я не хотела мешать вам…» - девочка совсем смутилась. «Да все в порядке! Просто я тебя раньше не видел, вот и решил познакомиться поближе. Надеюсь, ты не против?» «Ннет… Просто я думала, вы сейчас ругаться будете…» Тут я удивился до глубины души: «Ругаться? С чего бы?» «Ну, потому, что я в вашей комнате без разрешения… Трогаю тут все… Вещи ваши…» - она, похоже, готова была заплакать. Я не выдержал, подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она вздрогнула от неожиданности. «Глупости. Не буду я ругаться. Ты ведь ничего тут не сломала, не разбила… Да если бы даже и сломала, я б ни слова не сказал. Ты что, боишься меня?» «Ннет… Ну, то есть, да… Немного…» Я вытаращился на нее, как на привидение – мне и в голову никогда не приходило, что меня можно бояться. «Неужели я такой страшный? – ошарашенно спросил я. – Никогда бы не подумал…» «Да нет, вы совсем не страшный. Просто вы сын людей, на которых я работаю. И я боюсь, что вы им на меня нажалуетесь, и меня уволят». – Она совсем растерялась и опустила голову. Я осторожно дотронулся до ее подбородка, приподнимая ее лицо: «Не бойся. Я не буду жаловаться на тебя. У меня нет причин это делать. Наоборот, я скажу им, какая ты хорошая». «Правда? А что мне надо будет за это сделать?» - вдруг насторожилась девушка. «Эмм… Да ничего… А почему ты должна что-то делать?» - Я снова был удивлен, хотя какая-то догадка проскользнула в моей голове. Как оказалось, она была верна. «Ну… Просто я раньше работала в одном доме… И сын хозяйки сказал, что если я… Ну, соглашусь… Спать с ним… - Эти слова она практически выдавила из себя. - То тогда меня не выгонят. А я не согласилась. И он сказал, что я сломала его компьютер, и меня уволили». «Бедняжка! – Я осторожно погладил ее по голове. - Ну нет, я такого делать не буду! Так что можешь не бояться меня больше, я тебя не обижу и другим в обиду не дам!» - Я вновь улыбнулся ей, как можно ласковей. Она тоже улыбнулась: «Спасибо вам большое!» «Не за что. И… Называй меня на «ты», хорошо? Мы же с тобой, по-моему, одного возраста. Это так?» «Ну да, наверное… Если вам 18…» «Хм… Я, выходит, даже немного младше. Мне 18 только осенью исполнится. Так что тем более, давай на «ты»!» «Ну, хорошо… А как тогда мне вас… То есть, тебя, называть?» «Ох, я ж не представился! Меня Билл зовут!» «Очень приятно, Билл». – Девочка улыбнулась вновь, и у меня возникло такое ощущение, что солнышко из-за тучки выглянуло. «Мне тоже очень приятно. Ты такая… Светлая…» - Я замялся, не зная, что сказать, и вдруг решил спросить: А ты знаешь, кто я?» «Знаю… - Она вздохнула. – Ты солист группы Tokio Hotel. Ведь так?» «Да. И что ты думаешь по этому поводу?» - Я, если честно, боялся, что она начнет признаваться мне в любви или попросит познакомить с Томом. «Ну… Я думаю, что ты очень хороший. Не такой, как многие звезды. Простой. А еще мне нравится ваша музыка. Твои песни очень классные!» Я настолько не ожидал этого, что даже растерялся: «Тебе правда нравятся мои песни?» «Конечно. Потому что они помогают мне, когда мне плохо. Или поддерживают хорошее настроение, когда хорошо. Помогают найти ответы на некоторые вопросы… Ты очень талантлив. Просто молодец. А я вот не умею писать стихи…» «Ну, в этом нет ничего сложного! Хочешь, я тебя научу?» «Ой, ну не знаю даже… А можно? Если тебе, конечно, не трудно…» «Да мне только в удовольствие будет пообщаться с тобой! Ты очень хорошая…» - Сам не знаю, что на меня нашло, просто она мне и вправду понравилась… Я, неожиданно для самого себя, наклонился и чмокнул Адель в щечку. Она вспыхнула, как маковый цвет: «Ой! Ты что?» «Сам не знаю… Как-то само собой получилось… Извини…» «Да ладно… Все нормально. Не бери в голову!» - Девушка ласково улыбнулась мне, и я успокоился. Какая же она все-таки… Милая… Как котенок маленький… Я смотрел на нее и глупо улыбался. Она прервала затянувшееся молчание: «Эмм… Билл, ты не возражаешь, если я продолжу уборку? Мне еще две комнаты помыть надо…» «Ой, конечно нет! Занимайся… А… Может тебе помочь чего-нибудь?» - дурацкий вопрос, она же у нас работает, ей за уборку деньги платят. «Нет, Билл, спасибо. Это же моя работа. Но, если хочешь, мы можем говорить, пока я протираю пыль. На твоих стеллажах ее уйма!» - она тихонько засмеялась. «Конечно, хочу! Мне с тобой очень интересно!» - Я тоже засмеялся. Сел на кровать, а Адель подошла к стеллажу с книгами и альбомами и стала вытирать пыль. Мы болтали так, будто знали друг друга тысячу лет. Я даже не заметил, как вслед за ней переместился в комнату Тома. Там она вымыла полы и тоже стала вытирать пыль. Потом мы были в комнате моих родителей…
Когда Адель закончила с уборкой, она извинилась и сказала, что теперь ей надо на кухню, мыть посуду. А Сара, как известно, не терпит, когда на кухне много народу. Тогда я сказал: «Я буду ждать тебя в саду, хорошо? Придешь?» «Обязательно!» - девушка весело улыбнулась и скрылась за кухонной дверью.
С Адель две недели моего отпуска пролетели, как один день. Пришло время прощаться. Накануне отъезда я не спал всю ночь. На меня нашло вдохновение. Я писал… Нет, на песню это не потянет… А вот Адель подарить можно. Стихи в ее честь. Вернее, посвященные ей… Девушкам нравится, когда им что-нибудь посвящают. А ей так нравятся мои стихи… Потом я сел за стол и написал ей длинное письмо, которое собирался отдать вместе со стихотворением. В конце письма я на всякий случай написал номер своего мобильного и адрес в Гамбурге, где последние два года жили мы с Томом. Если захочет, позвонит или письмо напишет. Было бы интересно переписываться с ней. Она вообще очень интересный человечек. Ее взгляды на мир настолько не похожи на аналогичные других девушек ее возраста, что я иногда во время наших бесед терялся и не знал, что ей ответить. Например, она как-то спросила, почему многие люди не верят в настоящую дружбу между мужчиной и женщиной. Я тогда растерялся. Мне в голову не приходило ничего более или менее существенного. Она тогда рассмеялась, увидев мое задумчивое лицо. И я рассмеялся вслед за ней… Черт, как же мне будет ее не хватать!..
Утром я ждал ее у черного входа. Она появилась, как всегда, в половине одиннадцатого. Улыбнулась мне. Только не так, как обычно. Улыбка ее была грустной. Она подбежала ко мне. «Ты сегодня уезжаешь?» - печально спросила она. «Да. Увы… Прости, у меня работа такая», - ее грустное настроение тут же передалось мне. «Да я все понимаю… Просто мы только познакомились, а ты уже уезжаешь…» «Но я ведь не навсегда уезжаю! Здесь мои родители, и я часто буду наведываться сюда. И мы еще встретимся. Обещаю». «Я тебе верю. Ты прости, я тут тебе настроение порчу своим видом, наверное… Давай не будем о грустном…» - она подняла на меня глаза и попыталась улыбнуться. Я грустно улыбнулся ей в ответ: «Давай. Кстати, я тебе тут кое-что приготовил… Но только обещай мне, что откроешь этот конверт не раньше десяти вечера. Обещаешь?» «Ну, хорошо… - Немного удивленно протянула она. – Обещаю. А что там?» «Э нет! Сама увидишь!» - Я тихо рассмеялся. «Ну хорошо. А во сколько ты уезжаешь?» «У меня поезд отходит в девять-тридцать». «А… Можно мне будет проводить тебя?» - Девушка совсем смутилась. «Ну конечно… Только зачем? Потом домой по темноте возвращаться…» «Нет, ну если ты не хочешь, я не пойду. Просто… Не известно, когда мы еще сможем увидеться…» «Да нет, Адель, я не против. Наоборот, мне будет только приятно, если ты придешь провожать меня. К тому же мама на вокзал не приедет, у нее дела какие-то», - я ласково улыбнулся девушке. «Хорошо. Только мне лучше туда приехать или как?..» «Ну, как тебе удобнее. Но я думал, что ты сюда подойдешь и вместе поедем. Больше времени вместе проведем», - я ласково погладил Адель по плечу. Она вновь осветила меня своей милой улыбкой, чуть склонив голову набок, к моей ладони.
Вечером, в семь часов Адель уже ждала меня у машины моего знакомого, Джеймса, который должен был отвезти меня на вокзал. Я вытащил свою сумку, поцеловал маму, пожал руку Гордону и вместе с девушкой сел в машину. Джеймс высадил нас у вокзала, попрощался и уехал. Я взял ее за руку, и мы медленным шагом, не торопясь, направились к зданию вокзала. Там мы устроились в кафе на втором этаже, болтая обо всем подряд, кроме моего отъезда.
В девять часов объявили посадку на мой поезд. Мы отправились на платформу. Остановились возле моего вагона. Адель вдруг ойкнула и полезла в свою сумку. Выудила оттуда какой-то пакетик и сунула его мне в руки: «Вот. Это тебе. Откроешь в десять вечера!» - Она улыбнулась мне и весело подмигнула. «И что там?» - Я засмеялся. «Увидишь! - Она вдруг посерьезнела и прошептала: - Билл, я буду скучать по тебе…» Я взял ее за руку, слегка сжал: «Малыш, я тоже буду скучать по тебе. Но ведь мы увидимся с тобой еще, не навсегда же расстаемся. Не расстраивайся, милая…» «Не буду… Прости…» - Она низко опустила голову, и потому я, аккуратно взяв ее за подбородок, приподнял ее лицо и увидел слезы в ее глазах. «Адель, маленькая, да что же ты?!. Ну не плачь, пожалуйста… Очень тебя прошу!..» «Прости, Билл… - Плакала она. – Я пытаюсь… Просто… Мне так с тобой хорошо было, а теперь я опять одна буду… Ты хороший, мне тебя будет очень не хватать». «Девочка моя, я тебе обещаю, что приеду к тебе, как только смогу вырваться. Даю честное слово!» «Хорошо. Я не буду плакать. Я буду ждать тебя. Только ты не забывай меня, ладно?» «Ни за что и никогда! Я вернусь, обещаю. - До отправки моего поезда осталась пара минут, и я заторопился. – Дождись меня, малыш. Я вернусь, родная моя…» «Я верю. Тебе пора, Билл. Тебя ждут в Гамбурге. Я буду ждать тебя сколько угодно. Не забудь открыть пакет в десять. До свидания. Буду скучать…» - Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и попыталась улыбнуться. «Обязательно. До встречи, малыш. Мне будет тебя не хватать. Прости…» Я порывисто обнял девушку и поцеловал в щечку. Почувствовал ее ладошки на своей спине и нежное прикосновение мягких губ к своей щеке. Слегка отодвинувшись, заглянул в ее глаза. И, не в силах больше сдерживать слез, прошептал «Прости…» и, резко развернувшись, бросился прочь.
Заскочив в вагон, нашел свое место, сел и, посмотрев в окно, увидел плачущую Адель. Она закрывала лицо руками и размазывала слезы по щекам. Я плохо видел ее из-за слез на глазах. По щекам пролегли мокрые дорожки. Никогда я не чувствовал себя таким бессердечным эгоистом. Если б я мог, забрал бы ее с собой. Но я не мог. Мы с Томом жили вместе, а он бы не понял, если б я привез из Магдебурга малознакомую девушку.
Поезд тронулся. Я до боли в глазах всматривался в маленькую фигурку на платформе, пока она не скрылась за поворотом…
В пакете, который мне дала Адель, лежали пирожки, которые она научилась печь у Сары, полотенце с вышитыми в уголке моими инициалами, тоже работа ее умелых ручек, и длинное письмо… Я читал его, закусив губу, чтобы не разрыдаться…

***

Прошло 5 месяцев.
Мы записали большую часть нового альбома. Работа шла быстро, я писал новые песни почти каждую ночь, и материала хватило бы на несколько альбомов. Мы выбрали лучшее, и теперь целыми днями просиживали в студии. Я очень часто думал о милой нежной девочке, которая осталась в Магдебурге. Когда звонил матери, исподволь узнавал об Адель. Она все так же работала у наших с Томом родителей, и вроде как все у нее было в порядке. Я немного успокоился…
Когда альбом был почти готов, я немного приболел. Решил уехать лечиться в Магдебург, к маме… И к Адель … Родители были рады моему приезду, Сара к нему наготовила уйму всяких вкусностей. А моей подруги я в первый день не видел. Спросил у кухарки. «А она отпросилась сегодня. У нее какие-то дела в университете… Не знаю точно. А в чем дело? В твоей комнате плохо убрано? Она вроде все вчера мыла…» Я успокоил Сару и вышел из кухни.
Утром я пораньше вышел в сад и занял наблюдательный пост на небольшой лавочке в стороне от дорожки. Ровно в половине одиннадцатого среди деревьев показалась до боли знакомая фигурка. Адель куталась в шарфик и шла, понурив голову. Больно было глядеть на нее… Я не смог окликнуть ее, в горле встал ком. Она прошла мимо, не заметив меня. У дверей кухни она тряхнула головой, натянула на лицо улыбку и вошла. Я подождал пару минут, пока ком в горле не исчез, и отправился домой.
Поднявшись на второй этаж, я тихонько заглянул в свою комнату. Девушка стояла посреди нее с тряпочкой в руках и изумленно глядела на мои вещи, раскиданные повсюду. На кровати лежала та самая моя футболка, в которой я тогда уезжал. Она подошла и нерешительно дотронулась до нее. Я вошел в комнату. Тихонько скрипнула дверь. Адель обернулась. Глаза ее округлились, наполнились слезами, колени подогнулись и она стала медленно оседать на пол. Я бросился вперед и поймал ее, изо всех сил прижав к себе. Сначала она безвольно обмякла в моих объятьях, но почти сразу вцепилась в меня и прильнула щекой к моей груди. Футболка сразу промокла. Я тихонько прошептал ей на ушко: «Я вернулся. Я выполнил обещание. Я очень скучал по тебе, родная. Я люблю тебя…» Она подняла на меня заплаканные глаза, и я утонул в них. Забытая тряпочка лежала у наших ног…
[465x698]