Все мы живём словно на тонком льду. Человечество на пороге сингулярности. Бушующая постмодернистская "метель" лишает ориентации. Вспоминается Пушкин: "Сбились мы. Что делать нам! В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам".
12 октября 2025 года в Петербурге в книжном магазине НЛО "Новое литературное обозрение" прошло обсуждение книги Дмитрия Травина «Пути России от Ельцина до Батыя». В этой книге раскрыта подробная картина прошлого нашей страны, поскольку автор полагает, что прошлое влияет на современность не меньше, чем желания вождей или широких масс. Перед началом я провёл интервью с автором и участниками.




https://vk.com/video1243120_456244183



С Дмитрием Травиным мы знакомы 15 лет. Я социолог-практик с 1981 года, когда начал работать в НИИ комплексных социальных исследований Ленгосуниверситета. Дмитрий Травин с недавнего времени занимается исторической социологией.

Что такое историческая социология?

Американский социолог Ричард Лахман в книге «Что такое историческая социология?» дал широкую панораму того, чем занимаются авторы, которых Лахман зачислил в категорию исторических социологов. В то же время он не смог определить, что собственно такое "историческая социология". На последних страницах книги делается вывод о том, что это некий способ заниматься социологией, при котором изменения в обществе становятся главным фокусом изучения.

Давний оппонент Травина Андрей Заостровцев считает, что лучше было бы назвать то, чем занимается Дмитрий Яковлевич, институциональной историей. По мнению Заостровцева, именно культура является той средой, в которой реализуется то, что было названо зависимостью от траектории предшествующего развития (исторического пути) или, кратко, «эффектом колеи».



"Травин не принимает такой методологический подход, который иногда именуют концепцией «Русской матрицы», – полагает А. Заостровцев. – "Травин нередко говорит об альтернативах, с которыми сталкивалась Россия на своём историческом пути. Возразить против этого трудно. Вот только альтернатива альтернативе – рознь. Одно дело разные исторические тропы в колее, а другое – выход за её пределы. ...В Смутное время элита с опорой на массовое движение выбрало деспотизм, отказавшись даже от элементарной собственной субъектности".

В критические моменты истории выбор дальнейшего пути страны более определяется прагматическими интересами правителей или историей и культурой нации?
«Культура — это набор ценностей и убеждений, которые люди имеют по поводу того, как работает мир …, а также нормы поведения, вытекающие из этих ценностей» (Дж. Роланд).
«Подлинная история человечества суть история идей», - утверждал Людвиг фон Мизес.

Иногда возникает ощущение, что чем больше узнаёшь, тем меньше понимаешь. Марксисты любят упирать на единые законы, а институционалисты часто ссылаются на случайности. Травину ближе второй подход. Он пишет: "Обычно Россия движется по тому пути, которого наши сограждане хотят".
"Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я выбрал другую дорогу". — По-моему, было бы то же самое. Дело не в дороге, которую мы выбираем; а то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу". (О′ Генри "Дороги, которые мы выбираем")

Историк Даниил Коцюбинский высказал предположение, что историческая социология является лженаукой. Хотя историческая социология давно и успешно развивается в тех странах, в которых не существует запретов на исследования: в основном в США и в Европе.



"Итак, почему историческая социология – очередная прогрессистская лженаука? - вопрошает Д.А. Коцюбинский - А вот почему. ИС (историческая социология - НК) исходит из того, что в истории развиваются не цивилизации (большие и целостные культуры), но «общества», притом развиваются по «единым законам». В то время как на самом деле в истории развиваются культуры/цивилизации, и каждая из них – по сугубо своей особой фатально-трагикомической траектории. У всех народов и у всех цивилизаций – амбиции. Но вот модели своей первосортности у них – разные. Разобраться в этих моделях – значит понять смысл той или иной цивилизационной траектории. И не только объяснить её прошлое и настоящее, но и до известной степени предсказать будущее".

"ИС (историческая социология - НК), – пишет Коцюбинский, – это попытка рассмотреть исторический процесс как бесконечное число социологических срезов разной толщины. Эволюция в рамках такого подхода выглядит как непрерывная цепь случайностей, в рамках которых те или иные исторические акторы «как бы с нуля», не имея за собой никакого уже накопленного и ментально намертво усвоенного культурного инструментария (зачастую являвшегося не самым эффективным), адаптировались к тем или иным историческим вызовам".

Считается, что кто контролирует прошлое — не растеряется в настоящем и не заблудится в будущем. Хотя в результате изучения истории может возникнуть ощущение, что чем больше узнаёшь, тем меньше понимаешь.

Некоторые коллеги социологи покинули родину, но оказавшись по ту сторону продолжают социологические исследования о России. Многие из них очень умные люди и честные учёные, однако находятся в зависимом положении, вынуждены приспосабливаться и корректировать свои взгляды, выбирая между истиной и новым домом.

Истина или Родина? Кому-то такая дилемма кажется оправданной. "Поуехавшим", по их словам, дороже Истина, ну а оставшимся, очевидно, Родина. И кому в таком случае можно доверять больше в оценках Отечества: "поуехавшим" или оставшимся? Кто более объективен в своих оценках России?

Одни полагают, что "поуехавшие" за границей более свободны в своих оценках России. Другие полагают, что оставшиеся на родине более честны и принципиальны, им "дым отечества" помогает. Третьи уверены, что только стереоскопическое восприятие может быть объективным.



"Поуехавшие" не порвали связи с родиной, даже если бы хотели: здесь остались их родные, друзья и коллеги, наконец, собственность. Они кажутся обиженными, будто бы не сами уехали, а на "философском пароходе". Некоторые сбежали, бросив всё своё имущество, а теперь мечтают вернуться. Другие, надев "белое пальто", злобствуют, упрекая оставшихся на родине во всех смертных грехах. Для них в России, из которой они сбежали, теперь всё плохо. Но выглядит это как самооправдание. А когда награждали национальными премиями, то всё было "хорошо"?

Сбежавшие считают себя в чём-то морально выше оставшихся на родине. Оказавшись по ту сторону, они говорят, что всегда были "русскими европейцами", хотя на самом деле они всё те же, изменился только их взгляд на родину – он стал потусторонним. Им может казаться, что они честны и объективны, но на самом деле ангажированы.

Более объективен социолог, работающий по гранту и выполняющий исследования на заказ, или независимый исследователь?

Важным доказательством честности является личная жизнь. Если психолог (социолог) как "сапожник без сапог", то грош цена его знаниям и рекомендациям. Они рассказывают, как хорошо им живётся за границей, как скучают по родине и мечтают вернуться. Но при этом жалуются, что "стало абсолютно не с кем стал разговаривать".

Социологические исследования о России вне России это "потусторонняя социология" — как если проводить исследования об Израиле, находясь в России. Хотя зависит не от местоположения исследователя, а от его взгляда.

"Потусторонняя социология" — это не ирония и не про мистику, а про позицию наблюдателя — взгляд глазами аутсайдера, абсолютно независимого в своих оценках. Это скорее методология, чем конкретный приём.

"Потусторонняя социология" — моё нововведение, основанное на 40-летнем опыте прикладных социологических исследований и порядка сорока научных публикаций. Многие независимые исследователи по сути занимаются "потусторонней социологией". 10 лет с 1981 по 1991 годы я работал в НИИ комплексных социальных исследований Ленгосуниверситета. Уволившись, продолжал заниматься наукой как независимый исследователь, даже написал социологический роман-исследование "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак". Для своих университетских коллег я всегда был аутсайдером, а по отношению к научным институтам оставался потусторонним. Сейчас пишу и публикую роман-хронику "ПОТУСТОРОННИЙ".



Социолог, профессор Европейского университета в Петербурге Михаил Соколов считает, что несмотря на то, что последние 70 лет российская социология является одной из крупнейших в мире, на протяжении большей части этого периода она оставалась практически незаметной в международном академическом пространстве. Чаще всего глобальная невидимость оказывается непреднамеренным следствием концентрации на интеллектуальном импорте теорий и локализованных репликациях эмпирических исследований, проведённых в странах с большими по размеру и старшими по возрасту обществоведческими сообществами.

Историческая социология это отчасти "потусторонняя социология", если судить о позиции исследователя по отношению к источникам.
Дмитрий Травин выбрал ретроспективный взгляд на российскую историю. Отступая шаг за шагом в прошлое, Травин делает остановки в тех узловых точках, которые наиболее сильно повлияли на судьбу страны: "Любое наше погружение в историю показывает, что основания нынешнего нашего мира косвенным образом зависят от событий, происходивших в чрезвычайно давние времена".



Задача, которую поставил перед собой Дмитрий Травин в книге "Пути России от Ельцина до Батыя", — проследить, как на каждом этапе развития России «веяния, идущие из прошлого» сталкивались или наоборот сочетались с «веяниями, порождёнными новой эпохой». "В этом своём исследовании я буду по мере сил прослеживать, как прошлое России влияло на происходившие в разные эпохи перемены, а чтобы подчеркнуть отсутствие предопределённости, продемонстрирую альтернативные варианты развития на каждом этапе исторического пути страны".

Насколько оправдан такой подход?

Подход Дмитрия Травина как исторического социолога можно назвать социологической герменевтикой. Герменевтическая установка ориентирована на то, что социолог должен вести диалог с текстами. Цель этого диалога с "текстуальными партнёрами" по коммуникации - нахождение средств излечения современного общества. Но получить ответы на вопросы жизни должно не от текстов, а от их интерпретаций.
Применяя методы герменевтики при изучении исторических документов необходимо учитывать ряд факторов, поскольку сочинитель создаёт текст документа, находясь в определённой культурной среде, большое значение имеют его социальный статус, образование, принадлежность к тому или иному роду (клану, сословию, группе), а также его отношение к тому, кто в то время находился у власти.
Ещё философ Дильтей призывал реконструировать исторические события и внешние явления путём самонаблюдения, понимания событий методом их личностного «сопереживания», «вживания» в них как во фрагмент духовного целого, как части всемирного единения природы и Духа.

Все мы хотим изучить прошлое, чтобы открыть закономерности развития, понять настоящее и предвидеть будущее. В конечном итоге, всё сводится к вопросу: предопределена история или нет? в чём её смысл?
В западноевропейской философии утвердилось представление о том, что происходящие изменения в обществе не прогнозируемы, так как они складываются из совокупности множества людских разнонаправленных волевых усилий. Это не означает невозможность обнаружить определённые закономерности, но они будут не универсальны, а только контекстуальны.

Мы чаще говорим о наличии памяти о прошлом как ретроспективной памяти. Но нужно говорить о памяти не только о прошедшем, но и о памяти о намерениях. Это новый тип коллективной культурной памяти — ПРОСПЕКТИВНАЯ память. Это такая система припоминания, которая отталкиваясь от того, что люди знают о своём настоящем и своём прошлом, готовы предположить в качестве необходимых действий для построения такого будущего, которое будет согласовываться с нашими представлениями сейчас что такое нормальная жизнь и того, из чего она произрастает. Для авторов, работающих с ПРОСПЕКТИВНОЙ памятью, очень важно настраивать концептуальную схему.

Согласно концепции нобелевского лауреата по экономике Дарона Аджемоглу: всё зависит от социальных институтов. У одних стран они исторически сложились хорошие, у других – плохие. Отсюда и разные результаты развития.
А по мнению Александра Аузана, всё сводится к зависимости от исторического пути, которую Александр обозначает как «колею».

Дмитрий Травин считает, что детерминистские концепции, приписывающие России историческую «колею», по которой она якобы следует, обречённая на вечное отставание от стран Западной Европы, давно и безнадёжно устарели. В новой книге он показывает, что на каждой исторической развилке у российской власти были разные альтернативы и её выбор далеко не всегда приводил к негативным последствиям.

В 90-е россиянам очень хотелось стать частью "общего мира". Но у Запада, похоже, были другие цели. "Холодная война" никогда не прекращалась. Смею предположить, что разговоры о закате Европы это традиционный русский ресентимент: ну не можем мы стать лучше Европы, а потому создаём образ врага и мечтаем об окончательном закате Западной цивилизации. Мы любим западные товары, и одновременно презираем их.
Ну не любит нас Запад, считает "холопами". А мы всё стремимся к взаимной любви и признанию равными партнёрами.

Даниил Коцюбинский считает, что в истории развиваются культуры/цивилизации. Каждая культура/цивилизация определяется "формулой амбиций". Русская цивилизация это культура ресентимента. Даниил Александрович считает русский ресентимент чуть ли не главным драйвером исторического развития России.
Среди ярких выразителей ресентимента в русской литературе — герой "Записок из подполья" Достоевского, Раскольников и Смердяков, а также Шариков из "Собачьего сердца" Михаила Булгакова.

Даниил Коцюбинский считает, что Россия это не Европа. По его мнению, Европа – это правовая цивилизация, основанная на презумпции того, что у каждого человека есть право, которое власть не может отнять. Это «своё право» касается прежде всего неприкосновенности личности, её собственности и статуса.
Русская цивилизация основывается на прямо противоположном – на торжестве силы над слабостью. Да, право есть, но оно действует лишь тогда, когда это выгодно сильному. В результате истории монгольского нашествия возникла традиция власти править не по праву наследования, а по праву назначения. Сформировалось представление, что настоящая власть – которая может попрать любое право, которая сама себя держит, является причиной себя, а не результатом холопских выборов.
Российская власть – это самодержавная власть. Поэтому, либо мы сохраняем Россию на самодержавном фундаменте, либо Россия самодемонтируется.

«Россия – европейская страна, – возражает Травин, – и в нашей истории можно найти много параллелей с историей западных стран». «Россия двигалась в колее, но совершала в нужный момент нужный поворот и никогда не принимала фатального решения полностью отдаться фундаментализму, отказаться от поиска пути, более соответствующего велению времени».

Заостровцев берёт на себя смелость утверждать: похоже, что колея всё-таки не совсем европейская. "Россия неразрывно соединена с каким-то основанием, которое меняясь в соответствии с требованиями времени, тем не менее, постоянно воспроизводит самоё себя (свою глубинную суть) в различных формах в «долгом времени». И именно оно делает Россию не-Европой – альтернативой правовому порядку (если угодно, европейской цивилизации)".

Можно ли рассуждать в тесных рамках дилеммы: Справедливость или милосердие? Правда или безопасность? Свобода или стабильность? Родина или истина?
Это примерно то же, что выбирать между Правдой и Красотой.
Для кого-то красота источник всего блага в мире, как высшая степень, выше Бога, даже выше любви.

Писатель Александр Мелихов считает, что движущей силой является красота. "Жизнь полна несчастий и унижений. Убивает не просто несчастье, а некрасивое несчастье — несчастье в сочетании с унижением. Если человеку его же несчастье изобразить значительным, как делает литература, то он наполовину спасён. Функция литературы и искусства это защита нас от скуки, грязи и унижения".

Александр Мелихов, Дмитрий Травин, Даниил Коцюбинский, Андрей Заостровцев, Андрей Столяров (и я в том числе) – мы агенты производства смыслов.
Культуролог Оксана Мороз считает, что агенты производства смыслов это люди, которые диктуют некоторые представления о том, что будет происходить дальше, как простраивать коллективную и индивидуальную жизнь, чтобы она согласовывалась с нашим прошлым, чтобы она находилась с нашим прошлым в каком-то диалоге, и при этом наше будущее было таким, как мы хотим.



Часто приходится слышать: Россия – это судьба!
В социологии понятие "судьба" используется не как предопределённая сила, а как совокупность обстоятельств и факторов, влияющих на человека и общество и часто не зависящих от его воли, таких как социальная структура, условия, в которых человек рождается и живёт, а также культурные нормы и ценности.
Социология рассматривает судьбу как продукт социального взаимодействия и системных процессов, а не как некий мистический рок, хотя и учитывает общепринятое представление о судьбе как о чём-то неотвратимом.

В отличие от философского или религиозного понимания судьбы, в социологии исследуется неразрывная связь между личной свободой выбора и внешними социальными ограничениями, которые формируют жизненные пути индивидов.
Социология обращает внимание на то, как комбинация внешних факторов и случайных стечений обстоятельств формирует "судьбу" человека в рамках определённых социальных систем.
Социология также анализирует представления людей о судьбе, их верования, мифологические образы и культурные нарративы, связанные с судьбой и роком.
В итоге, социология рассматривает судьбу как социальный конструкт и результат действия многих факторов, формирующихся в ходе социального и исторического развития, а не как абсолютную предопределённость.

В 1913 году вышло эссе социолога Георга Зиммеля «Проблема судьбы». Он считает: «Трагедия позволяет нам чувствовать, что случайное именно в своей глубочайшей основе есть необходимое».

«Старая загадка: как же устроен мир, если он постигается случайной структурой нашего духа, — была решена кантовским пониманием познания. Постигаемый мир является продуктом познающего духа, ибо в нём мы познаём лишь то, что вложено самим духом. Точно так же с помощью понятия судьбы становится понятным то, что казалось промыслом “провидения”, так как судьба человека и его индивидуальная сущность удивительным образом соответствуют друг другу. Подобно тому как мир определяет содержание нашего познания — но лишь потому, что познание ранее определило, каким может быть для нас мир, — так и судьба определяет жизнь индивида, но лишь потому, что этот последний избирал эти события по некоторому сродству, равно как и тот смысл, в котором они могут сделаться его “судьбой”»

О судьбе России писали многие русские мыслители: Чаадаев, Гоголь, Данилевский, Иван Ильин, Достоевский и другие. Пожалуй, самая известная работа – «Судьба России» Николая Бердяева. В книге «Судьба России» Бердяев признавал: «…для нас самих Россия остаётся неразгаданной тайной. Россия – противоречива, антиномична. Душа России не покрывается никакими доктринами… И поистине можно сказать, что Россия непостижима для ума и неизмерима никакими аршинами доктрин и учений».

«Россия – сфинкс», – писал Александр Блок.
Ему вторил Тютчев:
«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить»

Это « …только верить» написано в 1864 году. А в 1873 году, уже на склоне жизни, Тютчев это «только верить» понимал в значении, что больше ничего не остаётся, как верить. «Судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход».

Что же такое судьба: поэтическая метафора или что-то иное?

Я понимаю судьбу как некий сценарий миссии, который должно осуществить в процессе жизни на этой земле. Если судьба это путеводная нить, то "сообщество судьбы" это пучок этих нитей, которые скрепляет в единое общность жизненных интересов. Россия – это "сообщество судьбы" (по Зиммелю).

Тридцать лет назад мы проводили всесоюзные опросы, и я даже выступал с результатами в программе "Взгляд" с Владиславом Листьевым "Какая молодёжь пошла" (1988 год).



https://vk.com/video1243120_456243953

Я разочаровался в массовых опросах, убедившись в чудовищной нелепости социологического портрета среднестатистического гражданина. То, что скрывалось за словом “народ” и на что так любили ссылаться политики и журналисты, было грубой фальсификацией, не имеющей ничего общего с реальной действительностью. Те цифры, по которым предлагалось судить, о чем народ думает, ничего не говорили о том, почему люди думают так, а не иначе. Мало кто задумывался над тем, что скрывается за тем или иным ответом. А может быть, так было и нужно? Зачем знать о бедах каждого, если можно судить о ситуации в целом. Но всякий раз, интервьюируя кого-либо, он убеждался, что за каждым ответом скрывается истина, такая же живая и конкретная, как и сам человек. Хотя, возможно, не только для постороннего, но и для самого человека, это была тайна".
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

Сейчас я изучаю общественное мнение методом опросов в виде неформализованного интервью с применением современных медиа. Мне кажется, то КАК человек отвечает на вопрос иногда важнее и достовернее, чем ЧТО он говорит.
Вот некоторые примеры "потусторонней социологии":

05\02\2025 мнения о продолжении истории России на лекции Д.Я. Травина "Загадки петровской модернизации"
https://youtu.be/4TIv85GOo44



https://vk.com/video1243120_456244028


16\10\2024 я провёл опрос участников презентации новой книги Д.Я. Травина "Как мы жили в СССР" и самого автора
https://youtu.be/cFbeYjV9A1Y



https://vk.com/video1243120_456243944


05\02\2025 Д.Я. Травин ответил на вопросы Николая Кофырина о России
https://youtu.be/WpwPYa4oQh8



https://vk.com/video1243120_456244024


КУЛЬТУРА В СССР И РОССИИ
04\12\2024 мнения о культуре в СССР и России участников дискуссии по книге Д.Я. Травина "Как мы жили в СССР"
https://youtu.be/4M7uKrjR4zs



https://vk.com/video1243120_456243986


04\12\2024 Д.Я. Травин и В.И. Шубинский дали интервью Николаю Кофырину
https://youtu.be/cc7JeiWTSek



https://vkvideo.ru/video1243120_456243979


ПОЧЕМУ РОССИЯ ОТСТАЛА
19\11\2021 мнение автора и читателей новой книги "Почему Россия отстала?"
https://youtu.be/3W-5FO6puzU



https://www.youtube.com/watch?v=3W-5FO6puzU


P.S. Смотрите обсуждение книги Д.Я. Травина «Пути России от Ельцина до Батыя» в День народного единства в моём посте "ПОТУСТОРОННИЙ ПУТЬ РОССИИ".

Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь

А как Вы понимаете ПОТУСТОРОННЮЮ СОЦИОЛОГИЮ?

© роман-хроника "ПОТУСТОРОННИЙ" – Николай Кофырин – Новая Русская Литература – https://www.nikolaykofyrin.ru