В колонках играет - Лорд - Лорд Времени

Для тех, кто не читал самого первого поста про писанину, перед прочтением ОБЯЗАТЕЛЬНО пройти СЮДА :)


- Господин, мистер Беркер ждет... - сказал высокий стройный мужчина, войдя без стука. И поклонился.
Человек, невидимый в стоящем у камина кресле с высокой спинкой, опустил руку. Короткий жест. Охранник снова поклонился и вышел.
Вернулся он через несколько минут. Вслед за ним вошел гость. Седые волосы выдавали его возраст, улыбчивое лицо лучилось добродушием. Серо-зеленые глаза улыбались из-за стекол очков.
Повинуясь жесту хозяина, он сел. Несколько нервным движением стянул с головы шляпу.
- Полагаю, ситуация не изменилась? - заговорил хозяин дома, не поднимаясь из кресла.
- Так точно. Мистер Дэвис совершенно определенно дал это понять, - мистер Беркер был невозмутим.
- Но он нам нужен. Этот товар должен быть доставлен в целости.
- Сэр... - в голосе гостя промелькнула укоризна. - Мы сделали все, что могли.
- Нет, не все, - резко оборвал господин. - Этот пилот... как его там? Новый мальчик Дэвиса...
- Лайонэл Кальваде, сэр, - согласился гость.
И замер, ожидая продолжения.
- Дикарь и деревенщина. Болван неотесанный... И что он в них находит?! Сначала святая порочность, теперь святая невинность... Да еще этот актер психованный...
Гость снова промолчал, пережидая, пока хозяин дома успокоится. Тот горячился. Позвонил в колокольчик, приказал привезти коньяк и бренди. Налил, залпом выпил пол стакана.
- Полагаю, следует своему вкусу, - наконец заговорил мистер Беркер. - Вспомните, именно благодаря этой своей... неординарности… он был нам так полезен.
- Надо было убить его еще когда предлагала Мадлен... - шипение из кресла.
- Тогда нам не к кому было бы обратится с этой просьбой, - вздохнул гость.
Шляпа вертелась в его пальцах все быстрее.
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание.
- Привези мне мальчишку, - голос говорившего был еле слышен, он буквально дышал застарелой ненавистью.
Беркер вздрогнул.
- Вы понимаете, во что мы ввязываемся, сэр? Мистер Дэвис...
- Плевать я на него хотел! - закричал хозяин дома, и впервые за все время беседы сорвался с места.
Из полутени вынырнуло узковатое бледное лицо, обрамленное черными шелковыми локонами, предававшими мужчине вид мальчишеский и невинный. В поистине огромных глазах плескалось пламя, радужки сияли желтым пурпуром. Существо было нереально красиво, какой-то еживой, искусственной красотой. Халат соскользнул с плеча, демонстрируя жгуты старых шрамов.
- Привези мне мальчишку! - с леденящим спокойствием повторил мужчина.
Теперь его взгляд был откровенно безумным.
Беркер вздохнул. Имя одного из старых любовников всегда доводило хозяина до приступов бешенства.
Он поднялся. С хозяином в таком состоянии было лучше не спорить.
- Как прикажете, граф, - с поклоном согласился он. Помедлил, и добавил: - Спокойного сна, мессир Кристиан, - и, повинуясь небрежному жесту, вышел.

Мальчишку сумели похитить чудом. Он остановился помочь якобы сбитому человеку. Трагедия была сшита белыми нитками, но он клюнул. Машину двое из людей Беркера отогнали ближе в центр и кинули у одного из баров. Следов они не оставили. Сейчас они подъезжали к дому хозяина. Мальчик, с черным мешком на голове и без сознания, безжизненно болтался на натянутых в кузове машины цепях, так что одному из группы захвата приходилось придерживать его, не давая сломать суставы.
Вот и ворота. Родовое поместье Кристиан фон Роут предстало во всей красе.
Машина проехала по центральной аллее и свернула к заднему ходу.
Иногда, когда Беркер смотрел на пленника, его охватывало чувство жалости. Но это не мешало ему выполнять приказ.
Хозяин явно собирался ждать в кабинете, но не удержался и сам повел их в подвалы. Несколько потайных дверей, короткий подземный ход - три камеры были превосходно оборудованы для специфического рода занятий. Пустовали две. В единственной занятой глухо выл последний графский любовник, которого граф застал с собственным дворецким. Дворецкий был уволен. Григу же вряд ли когда-нибудь представится возможность отсюда выйти.
Беркер вспомнил, ходили слухи, что хозяин сам иногда приходит его навещать. Охранник, в ту ночь дежуривший при графе смену, говорил, что крики были такие, что он дышать не мог, его трясло. Хотя именно этот человек по приказу невозмутимо вспарывал животы детям и вырывал глаза пальцами.
Граф сам открыл одну из двух камер.
Беркер не удержался от судорожного вздоха. Здесь он никогда не был.
Сверкающая клетка. Стекло, тончайшей работы витражи, кружащиеся над головой, на недостижимой высоте. Тихий, назойливый шум, ультразвук. Несколько полос у стены, условно повторяющие формой контуры человеческого тела. Цепи. Вся левая стена представляла собой стенд. С потолка, в паре метрах от предполагаемого расположения пленника, уродливым монстром свешивались трубки. Световые датчики на полу - при превышении красного цвета сверху из разбрызгивателей лилась вода, смывая все лишнее в сливные решетки. Мигающий свет - неровно, резко, от полной темноты, до немыслимой яркости.
- А третья? - спросил мистер Беркер, не удержавшись.
Хозяин коротко хохотнул.
- Она для игр, - и отвернулся, давай распоряжения охране.
Защелкивались кольца, вставали на место иглы, звенели цепи - граф стоял в паре шагов, сжав руки так, что побелели пальцы.
Обнаженная загорелая фигура юноши казалась нереально хрупкой на фоне всех этих декораций. Слабое дыхание едва приподнимало грудь. Только черный мешок так и скрывал лицо.
- Снять, - приказал хозяин и отошел к стене.
Когда он вернулся, пряча что-то в рукаве, его трясло. Взгляд жадно ощупывал чужое лицо;, черты лица - на этот раз никакой особой красоты, деревенщина с фермы. Правда, и не урод. Милый. Тихое рычание сорвалось с губ, ладонь легла на пах бесчувственного юноши, сжала вялый член. Потом сжалась сильнее. От резкой боли Лайонэл пришел в себя, дернулся, рывком распахивая глаза. Ярчайшая вспышка на ладони хозяина. Расширившиеся зрачки.
Беркер стоял у выхода и смотрел. Хозяин же, кажется, про него забыл.
Кристиан стоял и с наслаждением смотрел, как бьется в непроизвольных судорогах тело полубессознательного, временно ослепшего мальчика. Как рвутся с губ глухие, сдавленные крики.
Вдруг в его глаза вернулся разум. Он опустил взгляд, посмотрел на свою руку и скривился. Огляделся в поисках платка. Расторопный телохранитель тут же поднес полотенце и миску с водой.
- Одень на него, - приказал он Беркеру, швырнул на пол какую-то груду переплетающихся кожаных ремней и вышел из камеры.
Тот вздохнул, подобрал сбрую и принялся исполнять приказ.
Тугие крепления, ремни обтягивают тело. Не дают сдвинуться ягодицам, в районе сосков - два кольца. Ремни под коленями с колечками для карабинов, на лодыжках, на шее, на запястьях. Одна, широкая, поверх паха.
Беркер изучал все это с любопытством натуралиста.
Наверное, носить это было неудобно - юноша, так и не приходя в себя толком, заерзал и застонал беззвучно.
Мужчина отческим жестом вытер кровь с уголка губ пилота и также покинул камеру. Теперь этот мальчик больше не являлся его проблемой. А у него самого много других дел...
За его спиной судорога прошла по всему телу Лайонэла. Он задрожал от страха, отвращения от нахлынувших воспоминаний, впился в металл пальцами. А потом с усилием заставил себя открыть глаза.

Ангел понятия не имел, что он делал в министерстве. Просто разговаривал о чем-то с секретарем министра, прервался, завидев синие блики, подошел к окну - привычно проводить взглядом. И, онемев, во всех деталях рассмотрел подробности похищения.
Номер машины он запомнил сразу. Один из телохранителей проследил путь до усадьбы. Ангел не хотел зря рисковать жизнью друга.
Он не помнил, как добрался до дома Кола, играя визиткой с адресом. Граф Кристиан фон Роут. Актер пришел в себя только уже в доме, вытянувшись на столе в кабинете, отстраненно повторяющим увиденное для мужчины, жестом отказавшись от принесенного одним из охранников успокоительного. Закончил он тихо и почти спокойно:
- У графа есть повод ненавидеть тебя?
Кол опустил ресницы, вспоминая. Несколько секунд мужчина был неподвижен как статуя, не нарушилась стена привычного спокойствия. Он тихо позвал Джейсона, ещё трех человек из своей охраны. Улыбнулся удивительно красивой мягкой улыбкой.
- Да. У графа есть повод... ненавидеть меня. Ему не понравилось, что я ушел... несмотря на его настойчивость.
Потом он назвал имя и адрес своим людям.


Кристиан шел по коридору, в сопровождении охраны. Вокруг него в строго выверенном порядке располагались вещи антикварной ценности. Он, брезгливо морщась, сбивал на пол хрустальные вазы, рвал гобелены, и шел по осколкам.
Телохранители изо всех сил пытались слиться с тенями.
Одному это не удалось. Кристиан обернулся с тихим бешенством, сузил глаза:
- Ты посмел улыбаться? - голос сорвался на шипение, глаза вновь заволокло безумием.
На несчастного охранника посыпались удары. Кровь закапала на пол. Но телохранитель стоял неподвижно, только сглатывал судорожно, да старался уменьшить вред, который наносило это избиение господину.
И тот заметил, наконец, это. Застыл.
Под пустынными сводами дворца прокатился дикий крик. Отозвалось неумолчным перезвоном эхо. Кончики пальцев проследили линию скулы. Приложили к самому глубокому порезу на лице собственный платок. Рука упала.
Граф повернулся, даже в безумии безукоризненным движением взметнув полу плаща. И равнодушно бросил:
- В подвалы…

Григ надоел ему очень быстро. Ненависть подталкивала, разжигала… Под легким прикосновением пальцев железная дверь камеры отлетела и врезалась в стену.
Граф вошел внутрь. Охранники молча встали по углам, один - за дверью на входе.
Подошел к пленнику. Ближе. Коснулся колена. Бешенство всколыхнулось внутри, пальцы впились в тело. Ногти оставили кровавые следы.
С закушенных губ не сорвалось ни стона, только глаза расширились от боли. Хозяин отошел на шаг, ледяной змеей сверкнул кнут.
Шипение было едва слышным:
- Что в тебе такого… тварь…
Удар за ударом. До кровавых рубцов, до кости. Забывшись. Яркие, изумительные глаза светились, горели бешенством и болью.
Вдруг взгляд упал на руку, удерживавшую кнут. Ошметки кожи под пальцами. Волна отвращения прошла по телу.
Граф отшатнулся, отшвырнул кнут. Дождался, пока подадут воду. Тщательно отмыл руки.
Из-за удара, пришедшегося на гортань, было трудно дышать. Горло распухло, и каждый вздох пленника гремел в камере с великолепной акустикой.
- Я же… - голос графа звучал недоуменно. - Я же хотел… груз… Уговорить мистера Дэвиса…
Едва имя сорвалось с губ, черты опять исказились.
Взгляд метнулся - алые полосы кнута, вздувшиеся наливающиеся алым рубцы - только глаза в слезинках. Почему-то бешенство ненадолго отступило перед этим взглядом. Но ненадолго. Он схватил кинжал со стены. Удар - слепо, не глядя - мимо. На икре мальчишки осталась полоса.
Потом один из охранников удержал его руку. Голос его был тих, пока он осторожно заворачивал хозяина в свое пальто.
- Вы хотели использовать его. Если вы его сейчас убьете…
Кристиан как-то судорожно всхлипнул, утыкаясь в белую рубашку, оставляя на ней кровавые разводы. Резко отстранился.
- Не забывайтесь… - в голосе звучало высокомерное презрение. И удивление.
Короткий взгляд назад.
- И, Бога ради, смажьте это что-нибудь… А то еще от гангрены скончается… - стремительный разворот.
Двери закрываются за спинами охранников и графа.
Когда дверь камеры захлопнулась, с губ пленника сорвался тихий вздох. Было больно. Больно и страшно. А еще до слез жалко этого человека…
Крик Грига заглушил мысли. Вернулся волной ужаса…
Письмо пришло на электронную почту. Писал его Беркер. «Доставь груз. Тогда вам вернут его живым»…


Актер долго молчал. Потом потянулся. Коснулся плеча Кола. Едва заметно. На миг прижался лбом.
- Он удачливый, - голос звучал безумно спокойно.
Только в глазах что-то было. Затравленное. Напополам с холодной яростью.
- Да? – все так же спокойно, насмешливо.
Губы коснулись виска Ангела мягко, бесконечно нежно. Такими же осторожными были объятия, серый взгляд излучал ослепительное завораживающее тепло.
- Прости меня, - опустились ресницы. Он провел ладонью по волосам Оуэна.
- Хорошо. А тебя, сладкий, там даже рядом не будет, - влетевшему вслед за охранником Стиву.
«я доставлю этот груз» - короткий ответ.


Когда Беркер пришел сообщить о результате, Кристиан сидел в кабинете и голыми руками крошил зеркало. Его лицо искажала безумная улыбка удовольствия и боли, он шипел что-то беззвучно. От пронизывающего взгляда стало холодно.
- Он согласился, господин.
- Надеюсь, этот не умрет раньше… - протянул граф злорадно, и расхохотался. - Я не хочу его видеть! - голос сорвался на визг.
Хруст стекла. Сверкающие осколки осыпали Беркера с головы до ног. Слуга вскрикнул. Граф коротко и зло рассмеялся, и обжег презрительным взглядом.
- Введи его в курс дела… - теперь он говорил лениво и устало.
Недоуменно косился на изрезанные руки - охранник поспешно принялся перевязывать.
- И еще… скажи ему… вкусно… Вон! - тьма и пустота.
Беркер сам не заметил, как вылетел из замка.


То же спокойствие не покидало Кола все это время. Рядом с ним появился человек – мужчина лет 32, красивый, невысокий, тонкие восточные черты его лица носили печать жестокости. По крови он был наполовину китайцем, несмотря на имя – Алан Сэйлинг. Если бы кто-нибудь взялся за изучение его биографии, то несомненно нашел бы массу увлекательных фактов. Но ещё раньше подобному «историку» вонзился бы в спину нож.
Благодаря ему дело прошло успешно. Потом Алан растворился в ночной тьме так же неожиданно, как и возник из неё.



- Все закончилось…
Беркер молчал.
Потом сказал:
- Гораздо проще будет у…
- Я дал слово… - брезгливо уронил Кристиан.
Поморщился. Приступы безумия почти прошли. Он взглянул на монитор. И набрал одно слово.
«Приходи».
Кол явился к этому замку один, лишь уточнив время.


Кристиан сидел в кресле у камина, вцепившись в ручки кресла. Разговаривал Беркер. Ему безумно хотелось закончить все выстрелом, но, даже безумный, граф был слишком щепетилен в делах чести. Поэтому слуга молча ждал.
Когда он уходил, Кристиан кричал и рвал ногтями руку охранника. С каминной полки сыпалась труха. Но ключ он дал Колу сам.
Один взгляд – судорога по всему телу. Вспомнилось что-то, что он слышал об этом… Беркер не решился назвать бы его человеком.
- Граф приказал передать… - он протянул ключи.
- Могу я поговорить с графом в более приватной обстановке? – улыбнулся мужчина, снимая зеркальные очки, взяв ключи.
Кабинет был уже убран. Кристиан играл что-то на фортепьяно. Изумительно красивая музыка звенела, переливалась. В ней было что-то жестокое, и очень-очень светлое одновременно. Охрана по углам комнаты.
Каждый из них отдал бы за хозяина жизнь. Потому что любил.
Граф поднял голову, обернулся к вошедшим. Беркер не удостоился и взгляда. При виде Кола что-то дрогнуло, потом лицо привычно сложилось в светскую маску спокойствия.
Еще один жест. Экономный. Беркер вышел.
Граф поднял взгляд.
Кол подошел ближе, не отводя взгляд от человека в кресле. От него веяло спокойствием, не было угрозы.
- Я был так нужен тебе, Кристиан?
Легкое удивление, которому позволили проявиться на лице. Улыбка. Новый жест, на этот раз указывая на кресло.
- Сядь, - мягко. - К чему это теперь?
- Ни к чему. Мне просто захотелось тебя увидеть... без отвлекающих факторов, - он не послушался, подойдя немного ближе.
- Ты увидел… - усталый вздох. - Так ты забираешь его? Или он тебе больше не нужен? - спокойно, почти равнодушно.
Только один из охранников, расслышав что-то в голосе, вклинился между ними.
- Я заберу его. Я не причиню вреда, - ещё один шаг ближе.
И снова что-то дрогнуло, словно рябь прошла по лицу графа. Охранник, уже не скрываясь, встал так, что, не сдвинув его с места, подойти к Кристиану не удалось бы.
Пальцы дернулись, впиваясь в ручки кресла до хруста.
- Отойди… - голос едва слышен.
Охранник вскинул голову, но граф молчал. Он отступил. Через силу.
- Что. Ты. Хочешь, - тихо, поднимаясь.
- А ты все ещё веришь в честь, – хрипловатый мягкий смех. – Мне повезло. Один поцелуй?
- Иди к дьяволу… - очень четко, хоть и беззвучно.
Он отвернулся, снова взметнув изысканное торнадо плаща. Он никогда не следил за этим. Получалось само.
Когда граф заговорил снова, голос был снова спокойным:
- У тебя 20 минут. Через 20 минут я не стану их сдерживать.
- Хорошо. Мы встретимся позже, - слова прозвучали обещанием, но не угрозой. Абсолютно серьезно. – До встречи, граф, - с легким полупоклоном. Вышел из комнаты.
И отправился вытаскивать Лайонэла.
Мужчина кивнул с аристократической небрежностью.
И только когда за Колом закрылась дверь, он вдруг судорожно приник к холодной стене всем телом. Его трясло.


Камера. Все та же. Только другой вход, не показывая коридора.
Юноша был в полубредовом состоянии. Сознание блуждало где-то очень далеко, а на разбитых губах сияла улыбка. Он с трудом приподнял голову, услышав шаги. Невольно вздрогнул.
Кол беззвучно вздохнул, из эмоций – все то же спокойное тепло, как солнечные лучи осенним днем.
Он освободил Лайонэла от удерживающих его оков, уверенно, привычными движениями. Поднял на руки, пошел прочь.
Новая волна дрожи. Потом узнавание. Любовь, счастье, горечь во взгляде. Руки дрогнули, обнимая за шею. Тихо, но очень четко:
- Любимый… - едва слышный шепот. - Ты… - из глаза скатилась слезинка, но губы улыбались светло и тепло, искренне.
- Все закончилось. Я с тобой, - тихо.
Он отвез Лайонэла в больницу. Охрана была ещё тише и сдержанней, чем обычно, тенями рядом, не мешая врачам. Мужчина не отходил от юноши, только к теплу во взгляде иногда примешивалась задумчивость.
Когда Лайонэл замечал эту задумчивость, он грустил. И еще он не мог себе простить… На фоне этого боль теряла значение.
Он поправлялся быстро. Только пара следов от кнута вызвали сложности.
Все это время он не разговаривал. Смотрел в потолок, иногда улыбался. И закрывал иногда ненадолго глаза.
«Мой любимый. Ласковый мой... мой светлый... солнышко...» - тихие слова звучали успокаивающей колыбельной, взгляд переполняла безотчетная влюбленность, которую мужчина не мог сдержать.

В студии было холодно и пусто. И все же человек, сидевший на высоком, табурете не чувствовал себя одиноким. Здесь было его Творение. Он любовался мерцанием волос неподвижных девушек. Одна – Ангел. Другая… Серо-зеленые глаза светились всепрощением. Она казалась воплощённой иконой. Жаль, что платье пришлось подбирать после. Ему хотелось бы видеть напоследок её счастливую улыбку. А не эту, несшую отпечаток боли. Она ни разу не вскрикнула перед смертью и, кажется, все ждала, что убийца одумается. Впрочем… Так она была больше похожа… Мысли смешались. Воспоминание о ярости и боли в замке, куда ему теперь навсегда закрыт вход, отдалось болью. Скоро... Ещё немного…

Через неделю Кол исчез на один день. Чтобы бесшумно ступая войти в комнату Файоля.
Джулиэн поднял голову от книги ему навстречу. Хотел что-то сказать, но осекся и спросил вместо этого:
- Будешь немного чаю?
- Да, - привычный костюм Кола сейчас сменила обтягивающая черная кожа. Брюки, рубашка, мягкие сапоги, без всяких украшений.
- Ты что-то хотел сказать? – склонив голову набок, мужчина улыбнулся, садясь рядом.
- Ты выглядишь… уставшим… - волосы все так же свободно спадали на плечи, глаза, пока мужчина наливал чай в чашки. Аккуратно, словно на чайной церемонии.
Кол взял чашку у него из рук, сделал глоток.
- Я действительно немного устал. Это пройдет... – поднялся, чтобы осторожно убирать упавшие пряди от глаз Джулиэна.
- Хорошо… - тот застыл неподвижно, пока Кол не сделал, что хотел. Вздохнул. - Хочешь - отдохни…
Мужчина тихо рассмеялся в ответ, оборвал смех – тот получился нервным. Ещё несколько глотков из чашки, не замечая, что чай слишком горячий.
- Прокатишься со мной?
Изумленный взгляд. Джулиэн осторожно отнял у него чашку. Долил немного холодной воды. Коснулся виска, возвращая чай.
- Все что захочешь… - с улыбкой.
Кол кивнул, отправил кого-то из охранников за подходящим костюмом для Файоля. И почти все время не отводил взгляд от этих синих глаз, хотя иногда будто не мог вспомнить кто этот человек с ним рядом. Говорил о каких-то последних новостях, иногда сбиваясь посреди фраз. И тогда взгляд становился немного виноватым.
Когда принесли одежду, что-то похожее на его собственную, только украшенную переплетением ремней, серебристых цепочек, поднялся.
- Пойдем.
Джулиэн поднялся, переоделся. Взглянул на Кола, словно ожидая дальнейших инструкций. Иногда в его взгляде была нежность. Иногда - тоска и боль. А еще тепло…
Мужчина поднялся со своего места, протянул ему солнечные очки. Одел свои. Вывел за собой из помещения. В коридорах пустого здания отдавался эхом каждый шаг. Квартал выглядел как никогда заброшенным в моросящем дожде.
Кол попросил Файоля сесть сзади. И мотоцикл рванулся с места. В какой-то миг, пока глаза не привыкли, дома вокруг казались смазанными цветными пятнами.
Затихающий дождь успел смениться солнцем, ослепительными искрами сиявшим в брызгах от луж. Машины пролетали рядом, но черно-серебряный мотоцикл летел слишком быстро, чтобы можно было различать лица людей. Гонка стала по настоящему бешеной, байк каким-то чудом удерживался на дороге. На этот раз полиция даже не пыталась их преследовать. Солнечные лучи пробиваясь сквозь тучи отражались в стеклах домов и в черных очках. И иногда казалось, что мир вокруг разлетается осколками. Но через час все замерло, когда машина застыла в каком-то парке, на другом конце города.
Джулиэн молча смотрел в небо. Недавняя гонка опустошила изнутри, не оставив ничего.
На небе плыло пушистое белое облако. У него был контур корабля. Человек улыбнулся, на миг позволил себе ощутить шепот моря и порывы ветра... Палуба дрожала под ногами. А море было огромным. Безбрежным. Теплым...
Это длилось недолго. Он опустил ресницы, и замер неподвижно. Ни о чем не думая. Только ожидая.
Кол уже стоял рядом, так же заворожено глядя небо. Как облака в глазах, теперь не скрытых черным стеклом, пробегали ненависть, боль, нежность, влюбленность, опять ярость... Светлая улыбка замерла в уголках губ привычной маской, а обжигающих дорожек на щеках, высыхающих под ветром, он не замечал. Кол повернулся к Джулиэну. Руки обняли легко, поцелуй получился неожиданно жестким. Он замер ненадолго, прижавшись щекой к щеке.
Пустота. Усталость. Давно отцветший куст сирени за его плечом. Чуть сводит губы... еще – тихая нежность. Файоль легко провел по щеке Кола тыльной стороной ладони, стирая остатки влаги. Кожа, прижавшаяся к щеке щека - немного влажны... Солнце с непривычки слепил глаза, и Джулиэн ощутил, как скатываются слезинки.
Где-то вдалеке случайно выхваченные взгляды.
Он улыбнулся. Поднялся, обнял за талию, дошел до скамьи. Сел, откинувшись на жесткую спинку притянул к себе. И вновь прикрыл глаза. Только ладонь последний раз скользнула по щеке, и почти безжизненно легла на дерево, покрытое белой краской.
Пронесшиеся мимо на роликах мальчишки что-то прокричали – мужчина не расслышал. Он снова смотрел в небо. Улыбался.
Даже если сейчас он сделал что-то не так... Он не жалел об этом.
Кол прижался, пряча лицо, прижимаясь лбом к плечу. Бешено бьющееся сердце не желало замедлять ритм. Рвущийся крик так и не прозвучал. Каждое движение отдавалось болью в сведенных мышцах. По телу пробегала дрожь. Мужчина судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться.
- Что ты будешь делать, когда вернешься домой? – голос звучал глухо и хрипло.
Файоль легко обнял его одной рукой, чуть прижимая к себе. Машинально провел ладонью по волосам, ниже, сжимая пальцы, разминая мышцы.
Помолчал немного, снова глядя в небо. Улыбнулся:
- Научусь летать... – вздох, тихий смех. - А что ты хочешь?
- Хорошо, - слабая, но настоящая улыбка, уже спокойный и светлый взгляд. – Я не хочу, чтобы Мелиссандра доставала Лайонэла. И тебе придется иногда за этим следить, - поцелуй в уголок губ. Отчаянье, вновь проявившееся в глазах. – Ты уедешь сегодня вечером. Тебя заберет мой знакомый пилот. Я слишком давно сошел с ума, чтобы... – тихий хрипловатый смех. – Я убью тебя, если ты задержишься здесь хоть на несколько часов. А я не хочу этого делать, - снова легко и осторожно целуя.
Джулиэн кивнул едва заметно, опустил ресницы. Вежливо ответил на вопрос какой-то девушки, пытавшейся узнать, где здесь парк аттракционов. Выглядывающий из-за матери ребенок испуганно и восторженно расширил глаза, и тут же убежал играть с какой-то собакой. Поспешно извинившись, девушка кинулась следом.
Ветер трепал золотистые пряди. Фотограф-любитель упоенно снимал все подряд... Лаяла собака, смеялись дети...
- Кол... – он говорил безразлично и ровно, - я могу... потом... вернуться?..
Короткий резкий поцелуй, словно сорвавшись. Только ни на секунду не попытавшись контролировать. Зеленая, ядовито-зеленая трава. И пустота неба... Безбрежна...
Внимательный взгляд в глаза. Короткая задумчивость. Тихое «да».
- Потом. Сейчас я сорвусь. Мне надо будет доделать одно дело... – он коснулся золотых прядей. поцеловал в ответ. – Я... действительно... устал... – прижимаясь щекой к плечу Джулиэна. – Я не буду исчезать... слишком надолго... – горечь в голосе. – Тот, кто однажды оказался у меня... – последние слова не прозвучали. – Я всегда вернусь к тому, кто был… жертвой. Всегда буду возвращаться… до конца…
- Не важно... – мягко.
Он опустил подбородок на макушку мужчины, все так же рассматривая небо. Обнял крепче. Казалось, не хватает чего-то... Потом это чувство пропало. Засмеялся негромко.
- Тот, кто оказался у тебя?..
Он опять замолчал. Дерево скамейки, небо, шелест листвы... Безбрежная, безмятежная пустота. Джулиэн разжал руки. А когда заговорил, снова был спокоен.
- Когда-нибудь... я хочу умереть для тебя... – легко, безмятежно и, уже привычно, опустил ресницы.
Кончики пальцев лаской прошлись по щеке.
- Когда-нибудь... А что ты хочешь сейчас?
- Ничего... – легко. – У меня сейчас есть весь мир... – так и не открывая глаз.
- Да... – заставляя себя расслабиться. Поцелуи на щеке, виске, губах легкие как касание крыла бабочки, теплые, как луч солнца. Мыслей больше не было. Только лучащееся тепло.
- Зачем? – улыбка.
Джулиэн коснулся своего виска. Серебро под пальцами почти незаметно среди золота. Помолчал еще немного.
- Пойдем? – легко.
- Ты – красивый, - спокойно улыбнувшись в ответ. Соскользнул на землю. Голова закружилась, Кол оперся о плечо Джулиэна. – А я снова сошел с ума, - так же спокойно. – Иногда хочется дать тебе то, что тебе совсем не нужно. Пойдем.
Файоль поднялся, одернул брюки привычно. Обернулся через плечо.
- Что? – в глазах отражалось солнце, и неясно было, отражается ли в них еще хоть что-то.
- Я создал эту пустоту. Теперь поздно отдавать тебе тепло, - уже садясь на мотоцикл. – Иногда я забываюсь. В этом мире все по-другому, - с тихим смешком.
- Наверное. Я... уже не знаю... – растеряно.
Вздохнул. Встряхнул головой. Радуга пробежала по золоту и осела светлой гривой.
- Я еду с тобой? – снова спокойно.
- Да. Не буду же я бросать тебя посреди... почти леса... – задумчиво. – Садись.


Кол проводил его до комнаты. Остановился, чтобы ещё раз заглянуть в глаза. До появления самолета оставалось ещё полтора часа.
- Если тебе захочется увидеть меня раньше, чем ты сможешь вернуться, позвони. Скажи, почему тебе нужно увидеть меня снова?
Мужчина опустился на пол. Откинул голову на край кровати.
Улыбнулся без веселья.
- Пустота... становится теплой рядом с тобой... а наоборот... – он помолчал немного. – Не знаю. Это иногда как любовь. Твои желания... высказанные... становятся моими... не знаю...
Кол вышел из комнаты, вернулся с парой бокалов вина, сел рядом, отдавая один Джулиэну. Достал из кармана пачку сигарет, закурил. Предложил собеседнику.
- Значит, я не исчезну навсегда. Расскажи... кого ты любил?..
Тень улыбки на губах.
- Теперь – Меллисант... Я плохо помню прошлое.
- Пусть так... – почти беззвучно. Кончики пальцев вычерчивали узоры на щеке, спускаясь к шее. Иногда ладонь касалась волос. Кол замолчал, просто любуясь мужчиной. Где-то шумел город, из комнаты охраны доносилась тихая музыка. Комнату заполняла полутьма. Боль уходила куда-то в глубину, внутри застыл странный покой.
Через некоторое время он отстранился. Лег на кровать, тихо позвал Джулиэна:
- Иди сюда... обними меня...
Тот подчинился. Поднялся легко. Сел рядом. Потом лег. Только вздохнул едва слышно, прежде чем обнял. Осторожно, нежно. Очень ясно ощущалась его сила сейчас. Мощь ненакачанных мускулов, скользивших под побледневшей после заточения кожей.
Секунду помедлив, притянул к себе ближе. Прижался лбом к щеке мужчины, закрыв глаза.
- Ты спросил. Я только что вспомнил... Когда-то давно... Ей было 30... - голос звучал монотонно, тихо. - Мне 15... но я любил ее... Глупо все кончилось.
Кол обнял его, прижимаясь. От чужих прикосновений сейчас становилось легче. Уходила прочь тоска, волнами захлестывающее сумасшествие. Казалось, вещи в комнате обретали голоса, менялись краски, становясь ярче. И снова вещи становились просто вещами.
- Расскажешь? - тихо, голос звучал хрипло. Ладонь прошлась по золотым волосам, спине.
Несколько секунд молчания. Наконец Джулиэн улыбнулся. Так же машинально коснулся спины открытой ладонью. Успокаивающе.
- Пол жизни назад я встретил в одном кафе женщину... Она подсела ко мне сама, угостила каким-то умопомрачительно дорогим коктейлем. Мы болтали, потом встречались еще почти месяц... На свой день рождения она сняла номер, пригласила гостей, купила мне черный фрак... - его голос сейчас звучал мягко, ласково, хрипло. Губы иногда машинально касались кожи Кола, пальцы скользили по спине. - Я всегда знал, что заметен. У меня были девушки... Но... Она делала это так... Я смущался, и злился, но не мог не приходить... Потом мы с ней спали... Еще месяц был сказочным. Я прогуливал школу, появляясь дома лишь урывками. Почти все время мы проводили в постели... А потом... Потом однажды она привела меня в клуб. И продала своей знакомой... - он вздохнул, потерся щекой. Теперь это вспоминалось как старая сказка, ночной кошмар... Рядом с Колом ничто из прошлого не имело значения... - Так я начал карьеру. Два месяца спустя она меня бросила... - он отодвинулся, взглянул в глаза, улыбнулся.
Осторожно поцеловал. Встряхнул головой, взметнув волну золота.
- Поспишь, пока самолет не прибудет? - шепотом.
- Я не могу сейчас спать, - ресницы поднялись - волна тепла во взгляде.
- Просто побудь со мной ещё немного... Я... - короткая пауза подбирая слова. - Не знаю, кто ты для меня... Я не должен убивать тебя, но ты притягиваешь… Раньше все было так просто... Но пока тебе нужно будет меня видеть, ты можешь возвращаться. Я... не могу... когда Лайонэлу больно... - голос опять сорвался на хрипловатый шепот.
Джулиэн вздохнул, шепнул "прости" едва слышно. Коснулся поцелуем виска. Помолчал. Непривычная растерянность... Тепло. Пустота...
- Я понимаю, - выдохнул он наконец едва слышно.
Кол потерся щекой о его руку, когда та оказалась рядом, заставил себя полностью расслабиться.
- С тобой сейчас так хорошо... – к теплу в голосе примешивалась растерянность.
Мужчина даже не вздрогнул, когда сколько-то минут спустя внизу раздалось несколько выстрелов и вслед за этим лаем пара коротких очередей. Только рассмеялся тихо.
Файоль поднял голову, отвлекаясь. Вздохнул, прислушиваясь.
- Привычно? - спросил он с улыбкой в голосе. - Что-нибудь?.. - не договорив, Джулиэн только передвинулся немного, так, чтобы оказаться между Колом и возможной угрозой.
Снова обнял, опустив ресницы.
- Не важно ... Они справятся... – повернулся так, чтобы обнять в ответ. – Пытаются поделить территорию… Не сейчас... – тихое ласковое мурлыканье.
Джулиэн замер рядом. Внутри в открывшуюся бездну рушилось все... Словно только эти руки на плечах отмеряли пределы. И ничего больше. Только страшно не было. Ему казалось, он почти разучился бояться... За себя - наверняка.
Скользили минуты, ощутимо, словно прикосновение змеи. И небо за окном притягивало так привычно... Теплое дыхание на плече... Так нереально...
Потом не выдержал. С губ сорвалось бесшумное, отчаянное "Скоро?"
- Да, - короткая пауза. - Десять минут. Ты нужен мне там сейчас. Очень нужен... Ты вернешься сюда... через полтора-два месяца, если захочешь.... Хочешь, я уйду сейчас, - не дожидаясь ответа коснулся губами губ Джулиэна.
Мужчина вздохнул, неожиданно успокаиваясь. Вечность обрела имя, обрела способ измерить… И стало легко. Он засмеялся прямо в эти теплые губы, в этот поцелуй, на который вдруг так захотелось ответить. Выпить… не до дна. Только ощутить часть бездны внутри…
В глазах цвета неба сияли солнечные лучи… Улыбка скользнула по губам. Джулиэн осторожно, почти непроизвольно потерся грудью о грудь Кола, существа, затмевавшего для него сейчас все.
И ласково, легко выдохнул: «как захочешь».
- Мне нужно будет тебя увидеть... – так же осторожно отвечая на ласку. Серебристый сейчас взгляд сиял теплом и счастьем. – Сейчас больше не больно... – так же тихо. Запищала миниатюрная рация, Кол прижался виском к плечу Джулиэна, устраиваясь удобнее, чтобы выслушать короткий доклад.
Где-то за окном раздалось гудение приземляющегося на небольшое летное поле самолета.
Короткий вопросительный взгляд, тихое «Пошли?», убирая передатчик.
- Да, - легко.
Он только один раз потом обернулся. На трапе, прежде чем исчезнуть в салоне. Короткий взгляд, чем-то похожий на фотоснимок.
А в салоне уже невозмутимо пытался расспрашивать о чем-то пилота.
Кол проводил взглядом удаляющийся самолет, кивнул своим мыслям. Проследил, чтобы охрана убрала все следы пребывания людей в опустевших зданиях.