В колонках играет - Elton John - I Must Have Lost It On The Wind

Для тех, кто не читал самого первого поста про эту писанину, перед прочтением пройдите, пожалуйста, СЮДА :)


Сутки тюремного заключения тянулись с медлительностью черепахи. В одиночке было скучно. Но странно-спокойно, если бы не чувство вины. Ведь из-за своей несдержанности он и Кола втравил в это... Лайонэл опустил лицо в ладони, снова садясь на краю койки.
Непроизвольно вспомнилось горячее пламя поцелуев, прохлада влажного металла под позвоночником... Юноша ощутил, как запылали у него уши. Старые проповеди отца Энрике гремели в ушах... Но теперь было просто стыдно. Немного, глупо стыдно... Кол... Он скучал. Юноша снова вздохнул, снял ботинок, изобразил из пола перед койкой гоночный трек. Увлекся, воздух звенел от тихого рычания псевдо-мотора...
Вдруг Лайонэл вздрогнул. Тело отозвалось тяжелым толчком желания на воспоминания... Секунды дискомфорта, попытка призвать к порядку расшалившиеся гормоны. И тихий смешок внутри - почему-то показалось вдруг, что Колу это бы понравилось. Пришлось перевернуться, временно прекратив игру. Он лег, заложив руки за голову.
На миг стало грустно. Прошлое навалилось неумолимой лавиной. Но... Он перевел взгляд. Из крошечного оконца в конце коридора падал лучик света, и где-то кто-то смеялся... И еще - увидеть его... Улыбку, глаза... Смех и свет переполнили все, изгоняя грусть и боль.
Жаль, что у него нет с собой мобильника... А Ангел уже должен был приехать... Еще утром. Как он по ним скучал! Вдруг вспомнилось лицо Стива. Короткое смущение, потом - улыбка. Интересно, им хорошо? Наверное, да... Иначе просто не должно быть... Но... Надо будет потом кое-что сказать Стиву... Наверное. Интересно, они поженятся? От наивной глупости этой мысли все тело охватил смех, переросший в хохот. На раму окошка села синица. Прочирикала что-то.
Лайонэл закрыл глаза, решив для себя, что сыграет в игру. Вот сейчас он ничего не будет видеть и заснет, а когда проснется, Кол будет рядом...

Он сам не знал, зачем поехал сюда, зачем эти дурацкие цветы. Неуверенно пройдя по аллее, Кол остановился напротив нужной плиты. Вид свежего букета вызвал странную улыбку.
Когда-то он заплатил за это... за то, чтобы здесь всегда были свежие цветы...
Свой букет он присоединил к уже стоявшему.
Мужчина опустился на траву, становясь на одно колено, чтобы коснуться белого камня.
Все здесь казалось каким-то ненастоящим: тишина, зелень травы, неподвижность деревьев, белизна камней под безоблачным сейчас небом...
Кол опустил взгляд – заболели глаза. Почему-то немного кружилась голова, а память казалась набором полувыцветших фото.
Пустота внутри. Что-то изменилось. Вечной любви не бывает. Горькая усмешка тенью скользнула по губам. Даже сейчас перед глазами стояли другие глаза, карие, смеющиеся без тени издевки. Показалось вдруг, что опоры нет, нет этой травы, только пустота... Должно быть холодно, но жаркие лучи солнца исключали всякую мысль о прохладе. Хотелось дождя. Хотелось что-то вернуть, невозможно было вспомнить зачем.
Мужчина поднялся, оглянулся растерянно. Он катастрофически не знал, зачем сейчас приехал сюда. Губы повторили имя на плите. Но в ответ на этот призыв синева неба не отразилась ни в чьих глазах, и никто не откликнулся. Не возникло даже тени, привидения...
И на этот раз ничего не появилось внутри.
Потом зазвонил мобильный. Бад мурлыкал. Он был доволен. Он в очередной раз довел до истерики пару-другую десятков полицейских одним своим присутствием в департаменте и местном отделении. И, как всегда, ему это сошло с рук. Сейчас адвокат с видом послушного ученика сидел в кабинете судьи, разбирающего дело, и давал отчет об удачно проведенной операции.
Кол не сдержал тихого смеха. Ещё во время разговора мужчина направился к своей машине, лишь в конце аллеи обернувшись. Едва заметно пожал плечами, не найдя взглядом могилы.
Кол ехал, с легкой улыбкой выслушивая суммы штрафов. Деньги не имели значения. Бад как всегда повернул дело так, что все, видевшие машину, оказались чуть ли не сами виноваты в том, что вообще посмотрели в её сторону. А пара-другая «следственных экспериментов» убедила полицейских в необходимости закрыть это дело как можно тише и быстрее.

Первым, что увидел Лайонэл, открыв глаза, был вовсе не Кол, а смеющиеся пронзительно-голубые глаза адвоката за стеклами очков, и выражение крайнего недовольства на лице сопровождающего полицейского.
- Привет! – улыбка Бада как никогда напоминала улыбку сытого аллигатора. – На выход. Свободен.
- Привет, - машинально отозвался юноша, сонно моргая и улыбаясь.
Потянулся, скинул ноги с койки. Взглянул на адвоката. На полицейского. Улыбка стала такой лучистой, что даже уголки губ недовольного всем на свете полисмена дрогнули в усмешке.
- Спасибо! - он чуть не повис у адвоката на шее, но вовремя замер, остановился в двух шагах, кашлянул смущенно, зачем-то провел пальцами вдоль одного из прутьев решетки, замотал головой, улыбнулся снова: - Здесь тихо и спокойно. Только скучно очень... Мистер Бад... а штрафов много?.. - спросил он тихонько, голосом то ли блонди в лучшие времена, то ли виноватого котенка.
Бад дружески хлопнул его по плечу, подмигнул.
- А это уж к мистеру Дейвису. Скучно тебе сейчас точно не будет, - адвокат невольно засмеялся. Вспомнив сдержанно-щенячье-выжидающее выражение глаз Кола, хоть оно и было таким всего пол-минуты. – Тебя уже заждались и сейчас разнесут участок, заподозрив в том, что нас решили не выпускать.
Смутившись уже окончательно, Лайонэл пробормотал что-то невнятно-благодарное, и отвлекся ненадолго - выяснить у сопровождающего полисмена, как удобнее будет отдать китель. Тот, сдержав приступ тихой паники, со вздохом предложил передать одежду владельцу самостоятельно. Юноша улыбнулся виновато. Тихонько вздохнул. Вскинул голову. Смеющиеся глаза сияли.
- Спасибо, сэр, и простите за беспокойство! - адвокату.
Потом он на миг застыл, вздрогнул, и рванулся с места, вмиг исчезнув за дверью, не дожидаясь сопровождения.

В холл, по совместительству выполняющий обязанности комнаты ожидания в этом участке, он влетел с такой скоростью, что, споткнувшись о беззастенчиво вытянутые поперек прохода ноги застывшего от неожиданности Ангела, пролетел по воздуху метров семь и с тихим изумленным вскриком повис у Кола на шее, искренне постаравшись сделать свое падение как можно более безболезненным для мужчины.
- Привет: - в карих глазах, оказавшихся в каких-то двадцати сантиметрах от лица экс-дизайнера «Бойца», счастье и вина смешались в равных пропорциях.
Актер, медленно согнув слегка саднящую ногу, издалека любовался картиной.
Бад только усмехнулся, повернулся к полицейскому, явно раздумывая о собственном желании ещё некоторое время провести в участке.
Кол обнял юношу, прижимая крепче к себе, помог восстановить равновесие.
- Привет, - с тихим смешком, заставив себя удержаться от поцелуя. – Как ты, солнечный?
- В этой камере совершенно нечего делать. А так - все в порядке. Отоспался на ближайшую неделю, и... и вот... - юноша улыбнулся, потерся щекой о плечо мужчины. - я скучал... - тихо, неожиданно потеряв голос.
- Жаль прерывать такой трогательный момент... Нет, я, конечно, понимаю... Какие старые друзья, когда столько чувств... но... - договорить актер не успел.
Со счастливым воплем юноша повис у него на шее. От неожиданности Ангел уал в вовремя оказавшееся позади кресло. Лайонэл рухнул сверху ему на колени верхом. Ангел ткнулся губами ему в грудь, просто из-за инерции. В этот момент в холл вышла медсестра, мучительно покраснела и вылетела вон.
Актер и пилот переглянулись. Ангел звонко расхохотался, а Лайонэл залился краской так, что даже кожа на горле покраснела. Он тихо застонал и ткнулся носом в плечо актера, желаю только одного - куда-нибудь провалиться.
- Прости... - шепот юноши был еле слышен.
Актер, все еще смеясь, снял его с колен, взял на руки, передал Колу, и почти потребовал:
- Пойдемте отсюда, что ли?
Мужчина все же прекратил собственный тихий смех.
- Пойдем... – направляясь к входу. – Я тоже по тебе очень скучал, - уже юноше, и не думая отпускать с рук.

Лайонэл тихо уткнулся носом ему в плечо, кажется, обидевшись за смех, но скоро вздохнул, и потерся носом о скулу Кола:
- Отпусти… я и так сутки сидел… ну, пожалуйста… - правда, сделал он это уже после того, как они покинули участок.
Ангел все еще давился судорожным смехом.
Кол выполнил просьбу, опуская уже рядом с машиной, взятой со стоянки.
- Прости. Я действительно очень по тебе соскучился... – искренне-виновато.
Юноша улыбнулся мягко и смущенно.
- Ничего… Прости за беспокойство. И, Кол… Во сколько это обошлось? - он остановился, обнимая мужчину за талию, глядя снизу вверх ему в глаза.
Актер сделал вид, что он в танке и невозмутимо плюхнулся на заднее сидение.
Ответом ему был едва ощутимый укус за нос.
- Потом дома поговорим, - с тихим смехом. Мужчина подмигнул Ангелу, садясь в машину.


Дома… Дома… За первые три часа Лайонэл обошел весь дом, от подвалов до крыши - вспомнил в тюрьме, что не делал этого раньше. Потом унесся в свою комнату смотреть мультики. В итоге там собрались все, хотя мультики посмотреть толком так и не удалось…
Потом вздумал пойти и помыть машину. Лично. Вытащил туда же Ангела.
Тот, в одних шортах и только из душа, лихорадочно пытался переключиться с прерванной прелюдии на деловую активность, но получалось плохо, и его прогулка по гаражу превратилась в настоящее шоу. Лайонэл не то чтобы не замечал его поведения, но был так озабочен состоянием машины, что ничто другое не принимал в расчет.
Кол наблюдал за всем этим, просто наслаждаясь присутствием рядом Лайонэла. Вовремя удержался от сочувствующего взгляда на Ангела, занимаясь рядом же недособранным байком.
Актер время от времени смотрел через плечо пилота на Стива, улыбался криво. Один раз отошел за угол, чтобы позвонить по сотовому, и сообщить, что Стивен не просто садист… А садист жестокий. А еще любимый, самый лучший… и не мог бы он пока одеться, пока Ангела с инсультом не увезли от перегрева?
По окончании 15 минут машина сияла, и на ее корпусе не было ни единой царапины. Но актер с ног до головы был перемазан в полиролях, спреях, и прочих жидкостях. Причем когда он успел так перемазаться, ни он, ни Лайонэл понятия не имели.
Ангел вежливо распрощался. Поболтал о чем-то с пилотом. И смылся в дом. Но не сразу к Стиву, а для начала мыться. А потом устроил любимому чуду страшные покусания за бесчеловечное поведение и за то, что так жестоко дразнил. Стив ответил с бурным энтузиазмом.

Лайонэл в последний раз осмотрел машину. Накинул сверху тент. Присел в стороне от Кола, заинтересовавшись его работой. Просто молча наблюдая.
- Кол… ты сказал, дома поговорим? - спросил он минут через 15-ть.
Кол ненадолго оторвался от мотоцикла, чтобы взглянуть на юношу. Улыбнулся.
- Ну ладно... – мужчина со вздохом назвал сумму штрафа, сокращенную Бадом до минимума. Все равно получалось внушительно. – И вообще это я виноват. Должен был подумать...
- Угу. Тогда ты во всем виноват. Потому что об этом не думал, - Лайонэл усмехнулся, смутился, потянулся осторожно поцеловать. - Возьми с кредитки, пожалуйста… - тихо, когда поцелуй закончился.
- Вполне возможно, - с тихим смешком. – Обратного же ещё никто не доказал, - целуя в ответ. – Хорошо.
Юноша фыркнул.
- Так не бывает! - тихий стон, потом он мотнул головой, как норовистый жеребенок. - Ну не смейся надо мной! Кол… Ну пожалуйста… - с несчастно-влюбленным видом.
- Я не над тобой, единственный. Я вообще... Не буду, - в очередной раз застыл, любуясь юношей.
Лайонэл осторожно обошел разложенные перед Колом детали, обнял со спины.
- Я тебя люблю... - тихо, просто захотелось сказать.
Поцеловал в ухо, провел губами черту вдоль линии шеи, чуть прикусил.
- Спасибо... - ласковый выдох в ухо. Еще один легчайший укус. - Я тебя подожду?..
- Да, единственный... – заставляя сердце биться ровно. Мужчина откинулся назад.
Еще несколько минут молчания, опустив голову на плечо Кола, прислушиваясь к чему-то. Потом неожиданный приступ смущения.
Юноша отстранился, старательно пряча лицо за волосами, стараясь спрятать румянец. Отошел на пару шагов, присел на корточки у стены.
- Я... не буду мешать работать, - улыбка, радостная и виноватая. Потом вдруг недоуменно: - Кол... А почему единственный?
- Ты мне не... - тихий вздох, когда мужчина вернулся к работе.
Обернулся на вопрос.
- Потому что мне никто больше не нужен, - спокойно.
- Да брось! - смех, негромкий, но все равно звонкий. - Ты просто никого к себе не подпускаешь близко. Не знаю, почему я... Ну как ты можешь знать, что тебе никто не нужен, когда ты почти ни с кем толком по-дружески не общаешься? - искреннее недоумение. - Ангел вот тоже, года три назад, решил, что карьера актера - это ничто. Вроде как, гробовщиком будет. Был... кончилось это тем, что его в пустом гробу закопали, а потом один известный рок-певец угодил в психушку. Божился, что к нему наведался вампир. Ангел подумал и пошел в актеры...
Юноша сбился, замялся. Улыбнулся теперь уже немного грустно:
- Только это, наверное, не слишком в тему... Прости...
- Я ни с кем не общаюсь, потому, что, судя по внутренним ощущениям, мне никто не нужен, - ответил мужчина, перестав смеяться. - И потом... – тихая ругань в процессе совмещения пары несовместимых деталей. – Зачем мне кто-то, если есть ты?
Лайонэл улыбнулся в ответ. Он был совсем не против, если Кол немного смеялся над ним... Просто нравилось видеть улыбку мужчины.
- Не знаю... мне тоже когда-то казалось, что мне никто не нужен. Нет, не никто... но... – юноша ненадолго задумался, встряхнулся. – Просто странно... Все явно ждут, что рядом с тобой будет кто-то особенный. А не... – короткая пауза, легкий кашель, и тихое, - Кол, а это для чего? – указывая на одну из деталей, и старательно сохраняя невозмутимый вид, заинтересовался он. А сам задумался... Что будет, если в его жизни больше не будет гонок? Но любопытство как всегда прогнало странные мысли.
Вдруг юношу осенило...
- Кол... Ангел вот Стиву восемьсот сорок семь чайных роз притащил... А тебе нравятся цветы?.. – неуверенно поинтересовался он, почти без паузы после предпоследнего вопроса.
- Какое мне дело до всех? И потом... ты – особенный, только этого не замечаешь.
Потом начал объяснять, зачем нужна деталь, немного увлекся, чуть не погрузившись в описание собираемой модели. Вовремя опомнился, вспомнив про вопрос.
- Я люблю цветы... – немного подумав: - Только не в таких количествах. Теряется ощущение от них....
- Да? – почти растерянно. Тихий смешок. – Понятно... в этом я тоже ничего не понимаю... – снова задумался, на этот раз об услышанном ответе. Вздрогнул, словно очнувшись. – Ладно... я больше не буду... – опять виновато. – А то я своими вопросами тебе работать не даю... Будешь кофе или чай? Я пойду сделаю?..
- Лучше чай. Спасибо. И ты мне не мешаешь... Кажется, я это тебе уже раз десять говорил? – пытаясь что-то вспомнить.
Лайонэл тщетно попытался скрыть приступ смеха за кашлем, выдавив еле слышно:
- Ну... чуть реже, чем не извиняться... – оттолкнулся от стенки и вылетел из гаража.
Минут через десять он вернулся с чаем и стаканом какао с молоком для себя. Отдал чашку с блюдцем Колу, снова сел у стены, невозмутимо плюхнувшись прямо на пол. Отстраненно потер ушибленную щиколотку, некоторое время наблюдал за работой мужчины, забыв про какао.
- Пойдем на улице покурим? – негромко спросил юноша наконец, когда, с его точки зрения, у Кола наметился небольшой перерыв в работе.
Привычка не курить в гараже была вбита в него Роном намертво.
Опустившиеся ресницы скрыли короткое удивление. Кол улыбнулся, заставляя себя оторваться от работы. Вытер руки, достал пачку сигарет.
- Пойдем, солнечный.
Пилот достал из кармана джинсов свою пачку и зажигалку. Простой бледно-синий пластик с серебряной рыбкой внутри.
Во дворе, улыбнувшись, вытянулся на траве.
- Я... иногда курю, когда... – вздохнул, уронил челку на глаза, - когда нервничаю. Прости, что отвлек... – смущение, приступ смеха, глядя снизу вверх. – Опять... прости... – он закурил, огляделся, стал стряхивать пепел в ладонь. – Кол?.. о чем ты сейчас думаешь? Или это секрет?
- Никаких секретов! - тихий смешок, опускаясь на землю рядом, закуривая свою сигарету. – О том, что ещё можно добавить в ту модель... О том, куда можно было бы пойти всем вместе вечером... Есть пожелания?
- Ну, если ты пока не собираешься больше работать... Прыгать с парашютом, а потом в какой-нибудь клуб? – после секундной задумчивости.
- Пойдем! – Кол ещё ненадолго задумался. – Мне привезут необходимые детали только завтра. Остается только вытащить с собой Ангела.
- Это будет сложно... – подумав, вздохнул Лайонэл.


После безуспешных попыток разбудить Ангела, пришлось оставить актера в покое.
С парашютом Кол прыгал всего пару раз. Теперь с интересом разбирался в «сбруе».
Небо и короткий полет слегка оглушили, заставив смеяться. От удара о землю перехватило дыхание.
Лайонэл приземлился минуту спустя, в полукилометре, счастливо разминувшись с развесистым дубом. Пару метров его протащило по земле, пока он не смог отстегнуть постромки. На бедре осталась красивая круглая дыра, и джинсы измазались в травяном соке, но все равно было весело.
Смотав парашют, он отнес его в ангар. Параллельно забрал парашют Кола. Кружилась голова, еще немного перехватывало дыхание. Лайонэл не стал говорить инструктору, что это – его второй прыжок. Понадеялся на опыт, приобретенный в горах при спуске с аэропланом. В принципе, отличалась только высота... От бега боль в ушибленном бедре почти прошла.
Вернулся он с банкой колы и бутылкой минералки, немного запыхавшись от бега.
- Сверху город такой красивый ночью!.. Ну, то есть, подсветка красивая, - подумав, поправился он. Ненадолго обнял мужчину, повисая на шее, но тут же смущенно отстранился. – А теперь куда?
- А теперь в клуб... Если не устал.
Кол обнял его за талию, ещё ненадолго прижимая к себе, заглянул в глаза
- Не-а... Не устал, - улыбка. – А может, в одно кафе сходим? Вместо клуба? – неуверенно.
- Давай, - легко целуя. – Все в порядке?
- Да... Я просто смущаюсь немного, - тихо, искренне.
Юноша вздохнул, чуть отстранился.
- Это очень простое кафе. Там собираются своеобразные люди, и поют песни. Одна мне понравилась... Не знаю, что сегодня будет, - улыбка.
Само кафе терялось в одном из переулков в северной части города. Витые решетки у входа обвивал виноград, с кухни доносились приятные запахи горячего хлеба и сладкого пирога. Где-то внутри играла музыка, и приятный мужской голос негромко напевал что-то в ритме блюза.
Заведение оказалось небольшим. Непритязательное название «Джонни» не говорило ни о чем. Внутри было около 14 столиков, деревянных, накрытых хрустящими белыми скатертями. На деревянных же стенах висели вязанки овощей, веретено, несколько полотенец. На каждом столике стоял подсвечник в виде мельницы, внутри горела свечка, плавая в небольшом количестве подкрашенной воды и заставляя лопасти вертеться. Свободных столиков оставалось только два.
Официант – светловолосый юноша лет 20-ти – почти сразу же подал меню, улыбнулся, исчез в полутенях. Почему-то запомнились только лукавые глаза и линия шеи в вороте рубашки ручной работы, расшитой по краю синим узором.
- Тебе... не слишком не нравится? – неуверенно спросил Лайонэл, вертя меню в руках.
- Нравится. Интересно... Я никогда не был здесь раньше, - улыбнувшись, выбирая что-то из сладкого и вино.
Лайонэл рассмеялся непроизвольно.
- Знаешь... я бы, скорее, удивился, скажи ты обратное...
Он выбрал себе что-то из горячего, бутерброды с икрой, морс. Взглянул на часы, задумавшись на миг.
- Дурацкая идея... но... давай через два часа кое-куда съездим? – теперь голос звучал еще более неуверенно, чем вначале.
Отвлек юношу только официант, записавший заказ, и исчезнувший. Через пять минут он быстро сервировал стол. Лайонэл попросил еще принести жасминового чаю.
Кол улыбнулся, посмотрел вопросительно.
- Хорошо. И... мне действительно здесь нравится. А куда ты хочешь съездить?
- Ну... тут недалеко розовая ферма есть, и река рядом. Я хотел с тобой съездить... если ты не против... – юноша смутился так очевидно, что даже уши стали красными.
Судорожно вцепился в поданную пиалу, не замечая, что обжигает пальцы.
- Прости... глупость... не буду больше...
Мужчина поднялся с места, обошел стол. Придержал пиалу, ставя на стол. Осторожно подул на обожженные пальцы, поцеловал чуть ниже уха.
- Что именно – глупость?
- Это... – едва слышно, опустив голову, отозвался Лайонэл.
- Солнечный мой... я тебя так почти не слышу... – ласково, все так же на ухо. – Так что же все-таки было глупостью?
- Извини... – теперь голос вообще скорее угадывался, чем был слышен.
Юноша снова потянулся за пиалой.
- Лайонэл, почему ты сейчас смутился? И за что извиняешься? – мужчина изменил позу, встав так, чтобы видеть его глаза.
- Я... потому что не ответил... я не знаю... – тихо, все же подняв ресницы. – Извини... – слабая улыбка, сжавшиеся в кулак пальцы. Кровавые лунки под ногтями, попытка вернуть самоконтроль.
Секундная задумчивость мужчины, но, кажется, фраза, которую хотел сказать, так и не прозвучала. Кол тихо вздохнул, осторожно и твердо разжимая его пальцы.
- Все в порядке, единственный... не нужно... Улыбнись...
Слабая улыбка стала настоящей, только виноватой.
- Ну вот... я тебя еще и расстроил... – юноша вздохнул, потерся виском о предплечье Кола. – Я... я не из-за тебя смущаюсь. То, есть, и это тоже... но это просто неконтролируемая реакция... не ты... я не хочу, чтобы ты думал, что я смущаюсь тебя... – шепот на ухо.
- Я понимаю, почему ты смущаешься. Ты не привык к такому... и твое воспитание... – Кол улыбнулся спокойно, погладил по волосам. – Ты меня не расстроил. Я просто не хочу, чтобы ты так нервничал. И... мы поедем, куда захочешь. До сих пор мне с тобой было интересно.
Мужчина вернулся на свое место, сделал глоток из своего бокала, прислушался к песне.
Лайонэл вздохнул, опустил голову на руки. Просидел так несколько минут. Потом выпрямился, стал пить чай...
- У меня просто много скрытых предрассудков... – грустная улыбка. – Не расстроил... да... просто настроение испортил... прости...
Кол встал со своего места, ещё ненадолго, чтобы легонько укусить за ухо, поцеловать в уголок губ.
- Вовсе нет. Прости и ты меня... Я хочу, чтобы тебе было хорошо. А предрассудки... исчезают, если с ними бороться, - улыбнулся, подмигнул юноше, принявшись за принесенное пирожное.
Лайонэл тихо ойкнул, засмеялся. Глаза засияли.
- Спасибо тебе... – светлая улыбка.
Он подумал и подвинул ближе к себе тарелку с бутербродами. Пару секунд смущенно разглядывал нож и вилку, а потом – красные крупинки. Вздохнул и стал есть бутерброды руками.
Морс оказался вкусным. Смесь клюквы, малины и смородины. Обжаренные в сухарях кусочки курицы с гранатовым соусом тоже. Юноша почти забыл о своем недавнем смущении.
На сцене теперь звучало регги. За решетчатым окном медленно садилось солнце. Только в глазах юноши, когда взгляд останавливался на Коле, сияли счастье и благодарность.
Кол улыбнулся, посмотрел на сцену, некоторое время молча слушал музыку. Потом заговорил о последних моделях «Ястреба».
Лайонэл ответил что-то весело. Потом сам поднялся, обнял мужчину со спины, со смехом уточняя что-то. Было тепло... Так тепло...
Юноша вздохнул, потянулся, отпил глоток из пиалы, ненадолго отстранившись. Снова обнял. Очень осторожно.
- Я не мешаю?..
- Нет, - с тихим смешком. – С тобой так тепло... – ладонь погладила руку юноши. Кол немного откинулся назад, улыбаясь. – Как немного мне надо для счастья, оказывается, - тихо, почти мысль в слух.
Улыбка, губы ненадолго коснулись шеи.
- Ну вот... ты опять меня дразнишь... – вздох. Тихий смешок, – ну и ладно...
- Хм?.. Скорее себя, - протянул назад руку, чтобы коснуться волос юноши. – Просто иногда ловлю себя на том, что мне спокойно, хорошо. И это для меня в такой обстановке непривычно... Трудно объяснить... – Кол вздохнул. - Ты чудесный... – потом опять привлекла внимание песня и мысли опять растворились в синей дымке вечера.
Лайонэл улыбнулся, замер, стараясь не отвлекать.
Певец допел песню, потом спел еще что-то – и, тихо извинившись, ушел на перерыв. Сел у стойки, заказал пиво.
Юноша еще некоторое время не решался прервать молчание. Потом все же спросил.
- Тебе нравится такая музыка?..
- Да.
Осторожно освободился из объятий, развернулся, притянул юношу к себе на колени.
- А какая нравится тебе?
Пилота было смутился, мотнул головой, улыбнулся.
- Музыка... не знаю, просто есть места, где мне хорошо... Я, когда увидел это кафе, тоже его слушал... – помолчал немного. – Понимаешь, Ангел тихо кривится от моих предпочтений в музыке... Нет, я понимаю – тот же пасодобль, да еще и в исполнении деревенского полупрофессионального оркестра, иногда даже мне режет слух. Но... для меня это не важно. Просто сама музыка много значит, вне зависимости от исполнения. Я не разбираюсь в музыке. Совсем. Просто есть несколько ритмов, которые мне нравятся, и пара – которые меня заводят в любой аранжировке. А все остальное... для меня просто. Есть места, в которых хорошо. И есть певцы или певицы, пение которых завораживает... – он вздохнул, оперся локтем на столешницу. – А здесь Дэрек поет так, что... В общем, мне захотелось вернуться.
- Он красиво поет. Я понимаю, о чем ты. Когда-то я не обращал на музыку внимания... Просто один из звуков. А потом музыка стала какими-то моментами в жизни, - губы коснулись виска Лайонэла. – А теперь я слушаю почти все, - ещё несколько глотков вина. – Здесь так спокойно...
- Здесь легко. И.... – смешинка. – Ну да... спокойно... – он допил чай.
Огляделся.
- Что будем делать? – с любопытством.
- Сейчас доедим... И поедем туда, куда ты хотел. Мне интересно.
Юноша подумал, улыбнулся и кивнул.

Розовая ферма оказалась достаточно высоко в горах. На террасах, устроенных на склоне одной из гор, цвели розовые плантации. Белые, алые, желтые, чайные, бледно-голубые – сотни сортов. Длинные, в слабом свете луны серо-черные полосы цветов уходили далеко в стороны, а впереди открывался обрыв и море вдалеке.
Река стекала с гор и была стремительной и холодной, так что для купания пригодными оставались лишь несколько запруд, за день нагреваемых солнцем.
Аромат влажных роз стоял над плантацией, звенели крылышки насекомых.
Черная влажная земля меж кустов парила, заставляя клубиться над розами тонкие струйки тумана. Лунный серп высвечивал на воде серебристые дорожки.
- Вот... – сказал Лайонэл.
И снова смутился, сам не зная, почему.
Мужчина вдохнул воздух, улыбнулся. Взгляд скользил по розам, туману, реке. Немного кружилась голова, возникло странное чувство, будто земное притяжение исчезло. Повернулся к юноше, чтобы поцеловать.
- Пройдемся немного?
- Хорошо, - отозвался юноша.
Вышел из машины. Прислонился ненадолго к капоту, ожидая, пока Кол выберет, куда идти.
- А на рассвете здесь поют соловьи... – тихо добавил он, улыбнувшись.
Мужчина подошел, улыбнулся.
- Ты был тут на рассвете? – оглядываясь.
Уже направившись вдоль ровных рядов роз, одной рукой обняв Лайонэла за плечи, вслушиваясь в звуки этой ночи.
- Угу... – пилот вдруг снова смутился. – С одной девушкой...
Тихо вздохнул.
- Только... сначала мы сюда с Ариманом приезжали... А вон там, на самом верху, высаживают какие-то редкие розы. Из них ничего не делают. Они просто так... с вертолета красиво – словно часть склона утеса лавандовая и алая... – на его плечо села огромная бабочка с синими крыльями.
Лайонэл вздрогнул, улыбнулся.
- Тебе нравится меня дразнить, да?..
- Нет. Я не дразню тебя... Правда... – почти жалобно, повернулся, чтобы взглянуть в глаза. – Хочешь, завтра возьмем вертолет покататься?
- Давай, - юноша засмеялся, обнял за шею ненадолго. – Может, мне на этот раз удастся туда забраться?..
Потом отстранился, отступил на два шага, касаясь кончиками пальцев цветов.
- Ничего, что их много? – чуть лукаво.
- Нет, - задумчиво глядя на цветы. Потом улыбнулся, лукаво глянул на юношу. Ненадолго почти исчез из вида, появившись уже за спиной. Обняв за плечи. Поцелуй на шее, легкий укус за ухо. И мужчина оказался уже вне зоны досягаемости, склонив голову набок едва заметно улыбаясь.
- Э! Ты же сказал, что не дразнишь! – возмутился Лайонэл, с явным опозданием отпрыгнув.
Ударил по кустам – Кола окатило дождем из капель воды. Тут Лайонэл не удержал равновесия и рухнул спиной назад в кусты. Послышался тихий вскрик, потом кусты как ни в чем небывало сдвинулись, как было, и стало тихо.
Кол тихо рассмеялся, отряхиваясь. Капли серебряными искрами застыли на волосах. Оглянулся сдвинувшись. Переместившись ещё раз на какой-то звук.
На него снова обрушился дождь капель, откуда-то со спины. И снова все стихло.
Потом тишину разорвал тихий хохот, откуда-то слева.
Кол невольно рассмеялся в ответ. Тенью скользнул в сторону, исчезая в тех же кустах. Отбросив куда-то пиджак. Юношу заметил не сразу, только случайно. Ответил таким же «душем» постаравшись исчезнуть так же беззвучно.
Снова смех. Крик уже откуда-то слева:
- Нет, ты правда думаешь, что я еще не вымок, по этим кустам лазая, а? – и прицельное попадание бутоном по макушке.
- А может быть тебе ещё мало... – смеясь. Исчезая, чтобы появиться рядом, осыпав дождем лепестков с увядающего цветка.
Лайонэл взвизгнул, дернулся и уронил Кола в очередные кусты.
- Нет... ну вот же... носиться в колючих кустах... – юноша смеялся, уткнувшись носом в плечо мужчины.
Отлепил от щеки лепесток. Потеребил ветку – Кола тоже осыпало цветами. И – совсем немного – каким-то мелким мусором.
Кол рассмеялся, отряхиваясь. Притянул Лайонэла ближе, чтобы поцеловать. Глаза сияли счастьем.
- Почему бы и нет? – чихнув от оглушающего запаха.
- Будь здоров! - звонко засмеялся юноша, легко ответив на поцелуй.
Расстегнул пару пуговиц, стащил рубашку с плеча, показывая покрытую мелкими царапинами кожу. - Вот поэтому! А утром они еще и чесаться будут... - небрежно натянул ткань обратно.
Он снова звонко рассмеялся, как ни в чем не бывало валяясь на Коле. Влажная земля пахла свежестью и сыростью, и еще, немного, прелыми листьями.
Вдруг что-то зашипело и сверху полилась вода. Вся плантация оказалась в воде - заработали разбрызгиватели, стремясь полить кусты раньше, чем появится солнце, и капли воды смогут стать линзами для его лучей. Лайонэл взвизгнул, и снова уткнулся носом в плечо Кола, даже не смеясь, а, скорее, постанывая от хохота.
- Пойдем скорее... а то из машины воду литрами выливать придется, - выдохнул он мужчине в ухо. Не удержался, и прикусил мочку.
От воды его волосы стали виться крупными кольцами, немного потемнев.
- Не будут! И не мечтай!
Кол смеялся, поднимаясь с земли. И потом, пока добирались до машины.

Утренняя - если три часа ночи можно назвать утром - побудка не испортило актеру настроение. Привычка - страшная вещь, а уж вставать рано он привык...
Так что, полюбовавшись на сладко спящего Стива и, издалека, на двоих жизнерадостных идиотов, как никогда похожих сейчас на пару шкодливых щенков, он подумал-подумал, осторожно коснулся губами волос пушистого.
Под взглядом этих глаз кружилась голова... Ангел даже смущался немного тех чувств, что одолевали его, пока он сидел рядом со Стивом, глядя, как тот спит. Изредка желание немного туманило голову - рядом с пушистым страсть пробуждалась всегда, - но еще более завораживало спокойствие, с которым тот спал. Так не было даже с Рив... При внешней открытости Ангел всегда многое оставлял в себе. Привычно... Но со Стивом ничего такого не хотелось. Любовь к жене напоминала бурю, всесокрушающую страсть, смесь собственнических инстинктов, ненависти, привязанности и принадлежности, охватывающую исподтишка, вымывающую до дна, оставляющую пустым и безразличным.
Он вспомнил, как улыбался, боясь коснуться выбившейся темной прядки на подушке. Он сидел тихо, неподвижно, совсем не желая разбудить любимого. Тот иногда очень чутко спал. Все время своей работы он наслаждался - дразнил себя и других, никогда не переступая грани. Не потому, что не мог. Не из-за моральных причин. Ему хотелось, иногда - безумно. Но, видимо, он так привык. По-своему, он был верен, как пес.
Карандаш бесшумно скользил по бумаге - черно-белый набросок, графика, которой никогда не обрести цвета. Штрихи, бледно повторяющие линии тела... Улыбка пушистого. Пара салфеток теперь лежали у кровати на тумбочке.
Воспоминания о Рив растворились. Не ушли, просто поблекли. Ненадолго вспомнилось - белые колонны, полосы алого шелка, боль и срывающийся крик... Что-то про измену, про ненависть... Ангел не помнил. Он помнил только одно. Все 8 лет их брака она упрекала его в неверности. Той ночью он, впервые, с ней согласился...
А еще вспомнился номер отеля после ухода Кола. Охранники. Собственный смех, от которого по их спинам пробегала дрожь. Идиотское пари - запереться, и есть тот самый шокола, запивая его крепчайшим виски... Три ночи и два дня сумасшедшего веселья, когда все, что удерживало шестерых озверевших мужчин от насилия, были его глаза. И то спокойное презрение, с каким впивался в их глаза его взгляд.
Ангел помнил, как потом, в больнице - они все попали в больницу, но проблем с телохранителями больше не возникало, - как в больнице он бился в путах и грыз подушку, извиваясь от желания, уже сотни раз превзошедшего границы боли...
Он так и не понял, зачем тогда сделал так... Может быть, хотел хоть так искупить свою вину перед самим собой? Не важно. Не вышло. Зато потом на съемках у Алехандро был праздник - малейший его вздох заставлял актера дрожать. Оуэн не стал разочаровывать его... не стал говорить, что думал тогда о Стиве.
Столько вопросов кружилось в голове секунду назад... Но все разлеталось под взглядом синих глаз... И он так и никогда не скажет ему... Как тихо, глухо выл Никсон у его ног... За то, что когда-то смел касаться кнутом этого человека. Или - просто потому, что было смешно?.. Любовь... это еще и оружие. А впрочем...
Год назад в одном из сериалов он играл семиминутную роль. Молчаливого наемника-убийцу, который по сюжету должен был глупо погибнуть. Он и погиб. Потом. Вместе с Мэгари. Эта роль принесла Ангелу известность. Иногда он не понимал, почему. С экрана на него всегда смотрели чужие глаза, и другое лицо.
Иногда ему казалось, он умирает с каждой своей новой ролью...
Только рядом со Стивом весь этот бред наркотиков и дыма терял любое значение...
Иногда его мучила бессонница, так что снова ложиться уже не имело смысла.
Охрана, как всегда, молчаливо составляла компанию откуда-то из далека. Актер некоторое время сидел, листая цветной журнал с интервью одного знакомого, потом вздохнул, и решил, что десяти утра времени еще уйма. Поэтому он вполне успеет что-нибудь приготовить.
.
Так что в девять утра Стиву на грудь мягко легло что-то пушистое и сопящее, а сам актер вытянулся рядом, сдерживая смех - "случайный" взгляд в комнату Лайонэла открыл почти ставшую привычной идиллическую картинку.
- Солнц... Вставать будем? - поинтересовался он наконец, пощекотав чем-то пушистым нос юноши.
Сопящее существо согласно фыркнуло и лизнуло подбородок.
Глаза ярче неба распахнулись, пальцы запутались в пушистой шерсти.
- Доброго утра… Ты решил сегодня призрака из себя изобразить? – задумчиво любуясь Ангелом.
Актер улыбнулся.
- Да ладно... С вашей охраной - какие призраки? Просто спать не хотелось, и тебя будить тоже, - легкий поцелуй в губы. - Просыпайся, спящая красавица... а то я тут отделение ресторана с горя открою, тебя дожидаясь.
Сопящее создание оказалось золотистым существом, больше всего похожим на ласку.
- А это - Ангел. Тоже. Чтобы тебе без меня не было скучно... - миниатюрная - не больше ладони - очень пушистая копия ласки согласно запищала, и сунулась исследовать мокрым носом горло нового хозяина, щекоча длинными белыми усами.
Стив рассмеялся, посадил ласку на подушку. Притянул Ангела к себе.
- Чудесный зверь, - юноша катастрофически не знал, что делать с лаской. – Я тоже тебя люблю, - затягивая поцелуй.
Ласка запищала и поспешила вылизать новому хозяину скулу.
Оуэн подумал. Отбросил влажные после душа волосы за спину. Потянулся поцеловать.
Ласка воинственно вспушила хвост, вздыбила шерсть и громко запищала. Ангел отстранился на пару сантиметров и захохотал.
- Она тебя ревнует!
Роль... Пусть только роль... Простая новая роль... Потому что так не хочется все испортить...
Стив тихо зашипел на ласку, легонько дав ей по носу. Потянулся поцеловать ангела.
- Ты со мной. И я счастлив. Давай уедем куда-нибудь?.. Куда-то, где будем только мы?.. - лучащаяся улыбка. Он поднялся с кровати, посадил зверя на плечо, поднял Ангела на руки. – Пойдем!

...А там, наверху, Лайонэла ждала ванна с пеной, пахнувшей сладким детским лекарством - и юноша восторженно вскрикнул, ощутив этот запах. Запах, который так нравился ему в детстве.
Лайонэл вылетел из ванной в каких-то брюках и с полотенцем, накинутым на голову. Застыл ненадолго, улыбка поблекла. Потом осторожно, уже у самой столовой, обнял мужчину со спины. Прижался лицом к впадинке между лопаток.
Голос был едва слышен, и прерывался от волнения:
- Кол... Что-то не так?
Кол осторожно высвободился из объятий. Чтобы обнять самому.
- Нет. Все хорошо. Не волнуйся... – целуя в уголок губ. – Просто задумался о... несправедливости?... или неправильности некоторых вещей.
- Тебе снова грустно... Из-за Ангела? - растерянность в расширенных карих глазах. Вздох, секундная пауза. - А что... неправильно? - тихо, робко.
Новая пауза. Румянец на щеках. Судорожный вздох. Потом юноша хихикнул.
- Тебе не нравится, когда тебя обнимают... а наоборот - нравится? - он прижался к мужчине, обнял за талию и смотрел снизу вверх, сияя улыбкой.
- Нет, солнечный. Просто захотелось увидеть твои глаза. Я сам не всегда понимаю. Прости... – мужчина замер, потом потерся щекой о плечо Лайонэла. – Мне грустно из-за того, что я не могу изменить некоторых вещей. Просто не в праве, - осторожный поцелуй. – Ангел – чудо, - улыбка. – Пойдем завтракать?


Стив подмигнул Лайонэлу, устраивая Ангела поудобнее у себя на коленях и вручая ласке наименее вредный для зверька кусочек мяса.
Кол успокоился, потянулся погладить ласку, усаживаясь на свое место.
Завтрак проходил почти спокойно. Только Лайонэл изредка застывал, засмотревшись на что-то, а потом краснел, если эти его приступы задумчивости кто-то замечал.
Ласка фыркнула, изогнулась под ладонью, взяла кусочек мяса, где и села его есть, распушив хвост словно белка.
Ангел с лукавым видом принялся кормить чем-то Стива.
Лайонэл дождался окончания завтрака. А потом тихо спросил, можно ли их всех куда-нибудь пригласить.
Кол с улыбкой покосился на Ангела, ожидая ответа. Стив сделал почти то же самое, когда до него дошел смысл произнесенных слов.
Актер картинно перекинул волосы на лицо, одним небрежным жестом отбросил назад, прищурившись, и с недоуменной улыбкой поинтересовался:
- А почему сразу я? Я что, рыжий, что ли?!
Юноша только хихикнул. Вздохнул и извинился за глупую идею.
Тишину разорвало громкое "бум" от столкновения столешницы и лба актера.
- Я его сейчас загрызу! - убитым голосом пообещал Оуэн, и притянул ладонь Стива к своему лбу.
Как он утверждал, такое прикосновение лечит лучше любого льда.
Кол притянул Лайонэла к себе, дал легкий подзатыльник, потом поцеловал.
Окончательно растерявшись, юноша вздохнул, прижался к мужчине, все еще виновато поглядывая на актера, и опустил голову на теплое плечо. Поцелуй вызвал у него вспышку острого желания, но он сдержался, только чуть-чуть поерзал на коленях Кола.
Его тихое "Извини" было едва слышно.
Ангел звонко рассмеялся.
- Мда, Стив... Ты, кажется, заказывал призраков, пушистый?
Потом он пожал плечами.
- А на счет твоего предложения - почему бы и нет? Подождут они с этими съемками... - он ненадолго прервался, чтобы коротко поцеловать Стивена.
Лайонэл немного расслабился, наблюдая за их дурачествами. Тихонько вздохнул, обернулся, стараясь скрыть румянец.
- Можно тебя попросить... - его шепот был едва слышен. - Пойдем к бассейну... и... поцелуешь меня? Или... - он опустил ресницы, снова взглянул виновато, испугавшись собственного порыва. - Прости... Я ненадолго тогда уйду... Ладно?
Все время пока Стив со смехом утаскивал Ангела в ближайшую ванну, Кол задумчиво наблюдал за чудом, сидевшим у него на коленях. Потом шепнул на ухо. «Пошли». Поднял на руки немного покружил по кухне и отнес к бассейну. Ему нравилось ощущать тяжесть чужого тела в своих руках, чувствовать это доверие, любоваться сияющими от смеха глазами. Осторожно опустил на пол уже внизу. Взглянул в глаза. Поцелуй получился долгим.
Лайонэл, задыхаясь, прижался щекой к его плечу, обнимая едва ощутимо. Губы все еще горели. В ушах гремел пульс. Он прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Недавний поцелуй швырнул его на грань. Растерянность, смущение, влюбленность затуманивали сознание. Оставалось только нежность и привычное счастье.
- Я люблю тебя... - шепнул он тихо, подняв взгляд. - Спасибо... и... извини... - а потом, почти без перехода, чуть нахмурился. - А почему подзатыльник?
- Нельзя же так с Ангелом, - тоном строгой мамочки, новый поцелуй, более долгий. – Я тоже тебя люблю, солнечный… Очень.
- Но я же не специально! - возразил юноша, не прерывая поцелуя.
Вздрогнул, залился краской. Уткнулся носом в плечо мужчины, понимая, что скрыть приступ желания не удастся.
- Это... ничего?.. - растерянно спросил он, не поднимая головы от плеча мужчины.
- Конечно... А как ты думаешь? - поцелуи спустились к ключице.
Лайонэл покраснел так, что вполне мог бы слиться цветом с маковым полем, и осторожно отстранился. Прикосновения заставляли его дрожать и задыхаться, и он ничего не мог с собой поделать.
- Я... я не знаю... - тихо. Поднял ресницы, взглянув в глаза. Тень мягкой улыбки. - Тебе нравится?..
- Мне нравишься ты.
Кол с тихим смехом поднял его на руки, и отпустил только укладывая на диван в углу. Наклонился, чтобы снова поцеловать, позволяя рукам скользить по коже под одеждой.
- Ннн... не... - юноша впился в диван, пытаясь справиться с собой. Засмеялся почти судорожно. - Ты специально... - новый приступ смеха. - Кол... - он, все еще смеясь, обнял мужчину, перехватил ладони, переплетя пальцы.
Несколько судорожных вздохов - попытка выровнять дыхание. Кружится голова, и сознание немного плывет. Он откинулся на диван, расслабился, только все так же, легко-легко, почти неощутимо, сжимал пальцы переплетенных рук.
Поднял ресницы, взглянув в глаза. Тепло, счастье, нежность.
- Как ты... как это вообще получается - контролировать такое?..
В сером взгляде к желанию примешивался смех.
- Сам не знаю... - задумчиво, с легкой улыбкой. – Я хочу тебя...
Взгляд в глаза. В карих смущение смешивалось с еще сотней ощущений, и тихим счастьем. Медленно разжались пальцы, ладонь скользнула по щеке мужчины, по шее. Ласково, доверчиво, неуверенно. Вторая легла на поясницу.
- Я тебя... кажется... тоже... - легким выдохом, с растерянной улыбкой.
Короткий поцелуй в уголок губ. Новая улыбка - мягкая, насмешливая.
- Только я не знаю... - и негромкий смех от собственной необразованности.
Кол улыбнулся, целуя ладонь, коснувшуюся щеки. Сдерживать себя было почти невозможно... каждый выдох почему-то казался грохотом. Поцелуи переместились на шею. Кол заставил себя остановиться. Взгляд стал вопросительным.
Лайонэл дышал неглубоко и часто, словно зайчонок. Но на поцелуй ответил исступленно. Опустил ресницы, неосознанно скользя ладонью по боку мужчины, с силой гладя. Забывшись…
Вдруг вздрогнул. В расширенных глазах было желание, которое он не пытался, да и не удалось бы, скрыть, и тень детского смущения.
- Вечером?.. – судорожно.
Он дрожал сейчас от смеси этого желания и легкого страха.
- Только объясни, пожалуйста, что нужно до этого сделать… для… до того как мы… - вздох. Улыбка. Поцелуй. Счастье и тепло во взгляде. – Я хочу тебя… любимый… Ничего что… вечером?
Кол обнял, прижимая к себе, гладя по волосам успокаивающе.
- Когда захочешь, солнечный.
Судорожно сжавшиеся руки. Короткая дрожь. Тихая улыбка.
- Объяснишь? – шепотом.
- Да, - потерся щекой о щеку. – Пойдем купаться?
- Угу... – звонкий смех. – И... Спасибо, - опустив ресницы, но и не думая отстраняться.
Просто забыл, что это нужно.
Кол рассмеялся. И начал стаскивать с юноши одежду. Потом разделся сам. На руках отнес его в бассейн и только в воде отпустил.
Лайонэл нырнул, потом вынырнул, обеими руками отбрасывая волосы с лица.
- Но я же не девушка, - недоуменно.
- Безусловно, ты - не девушка, - согласился Кол. – Вот стал бы я какую-то там девушку на руках носить, - совершенно серьезно. Отплыл немного и оттуда окатил юношу водопадом брызг.
Возмущенный фырк-вскрик в ответ и встречный водопад.
- Но... – водяной вал, - это же... – еще один, - не принято... – растерянно.
- Не принято кем? – Кол улыбнулся, снова подплыл ближе, обнял Лайонэла за плечи. – Если тебе не нравится, я больше не буду так делать.
Юноша тихо вздохнул. Потом засмеялся
- Не так часто...
- Договорились! – утаскивая под воду, провоцируя на новую игру.